Она лежала, раскидав волосы по подушке…она лежала неподвижно, разбросав руки и ноги на поверхности старого дивана, покрытого простыней, на которой пестрели цветы причудливой формы. Она лежала в забытьи, напоминая чем-то лучеобразную звезду. Она лежала …и порой было не понятно: теплится в ней жизнь или уже сдалась, сложила крылья…Она лежала в полумраке, и лишь на окне бледно сквозил огарок свечи, пламя которого трепетало от случайно ворвавшегося ветерка. И при этих сполохах иногда можно было разглядеть, что по ее лицу медленно скользят слезы, глаза замутнено смотрят на до боли известный потолок, пытаясь разглядеть на нем иной мир, иные грани бытия, иные мысли. Слезы мешались с росинками крови, которые медленно вырывались из уголка полу улыбающегося рта.
И лишь по судорожным движениям рук, которые терзали тонким пальцами сыроватую простынь, было заметно, что иногда она еще приходит в сознание и пытается бороться за глупую, ничего не значащую жизнь. Эти тонкие, почти восковые пальцы пытались собрать букет цветов, пусть наштампованных и нереальных, но таких необходимых именно сейчас. Ей казалось, что она чувствует шелк каждого лепестка, шероховатость стеблей и аромат, тонкий аромат весны, той весны, которую она уже не увидит.
Судорога пробегала по истонченному телу, и она верила, что еще сможет встать, обязательно сможет…еще коснется ее маленькая ножка морского песка, еще разлохматит ветер безумные волосы, еще облобызает солнце тонкокостное тело, еще коснется серебристая луна этих теплых губ…
В доли секунды пробегали эти мысли, а затем опять беспамятство, провал в пустоту, выброс отчаяния во вселенский эфир.
Она лежала в забытьи… и бред вязался с явью, и мысли, отчаянно рвавшиеся к сознанию, рвали ее последние силы.
«Он был… я любила…я жила… ты забрала.. ты все разрушила .. ты все исковеркала.. я пыталась закрыться… я губила от злобы на весь мир тех , кто невиновен.. я губила.. а ты радовалась моему падению.. радовалась…
Она была.. была моим спасением.. но ты вмешалась…опять жадно загребая к себе тепло, которое согревало меня…ты жалила.. убивала разлукой, непониманием, болью, чужой слепотой… и я отступилась, я рванулась к другой жизни, убегая от тебя и отдавая ее на растерзание, отдавая вместо себя дань твоей ненасытной утробе.
Он был… я любила….я была слепа…я была счастлива новой жизнью, которая теплилась во мне, которая развивалась во мне, которая росла во мне, и я тянулась к жизни, не замечая трусости и предательства. А ты сложила руки и смотрела, как я рвусь к звездам и как больно мне пришлось упасть…
Она есть … Она быыыыыыыллла….мое второй половиной, совсем непохожей на меня. но необходимой… и ты смотрела. как мы грели руки друг другу.. ты была близко…. ты знала. что я уже срослась с тобой, смирилась с твоим присутствием. Она входила в мир, спотыкаясь и падая, ошибаясь и путаясь в своих желаниях и мыслях. И ты понимала, что каждый ее промах на руку тебе. Что он смертельный яд для меня….ты чувствовала свою победу.. но я боролась… изо всех сил боролась..»
Она лежала в забытьи, почти не осознавая, что ее песочные часы выпускают последние песчинки… она лежала в забытьи, она уже не понимала, что была мной, что я была ею, что мы одно существо, которое раздвоилось пред последним полетом - полетом в никуда.
Я знала, что так оно и будет, и я была готова уйти в пустоту…