Цикл – «Параллельная Россия».
Жанр – «Социальная фантастика».
Книга первая – «Народная Воля – 2017».
НАРОДНАЯ ВОЛЯ – 2017
От Автора.
Давайте, сразу договоримся. Что называется, на берегу.
Речь идёт о Параллельном мире, не более того.
Да, Россия. Но только Россия – Параллельного мира.
Все аналогии – не имеют никакого значения. И ответственности – ни малейшей – не влекут.
Так будет легче и проще.
И мне. И вам. И сотрудникам доблестной ФСБ.
Автор.
Пролог.
Этого быть не могло. Но, тем не менее, случилось.
Отгремела Первая чеченская война. Не смотря на неразрешимые межнациональные разногласия, было заключено прочное перемирие. Авторитетный генерал Гусев, ясный перец, постарался.
Федералы, отрезав от своенравной Республики одну треть, продвинулись до самой Реки.
Как называлась Река? Не имеет никакого значения. Русские называли её по-своему. Чеченцы – на собственный манер. В официальных географических атласах она значилась под третьим названием. Бывает…
Тем не менее, перемирие было достигнуто. Более того, оно скрупулезно соблюдалось обеими сторонами на протяжение – без малого – девяти месяцев.
Случались, конечно, и единичные инциденты – со стрельбой и хладными трупами. Но крайне редко и нерегулярно. То бишь, без характерной динамики, обещавшей новую войну. Из серии – «вялые приграничные конфликты».
Да и взаимная стрельба велась несерьёзно, сугубо от дури отдельных, не в меру нервных и горячих бойцов.
В том смысле, что ни одна из сторон даже и не пыталась форсировать Реку. Постреливали друг в друга с противоположных берегов, не более того. Мол, и генерал-лейтенант Гусев, и Президент Ичкерии Мусса Даудов – фигуры знаковые и уважаемые. Более того, гневливые, своенравные и решительные. Способные – лично – расстрелять провинившегося. Причём, без всякого суда и следствия. Не опасаясь ни родовой мести, ни истошных демократических воплей.
Таких взрослых персон, ясная фарфоровая перечница, надо уважать, побаиваться и – беспрекословно – слушаться. Если, конечно, жизнь дорога. Не говоря уже про погоны и ценные родовые папахи…
- Странно это всё, - хлебая гнутой-перегнутой алюминиевой ложкой армейскую пшённую кашу, щедро сдобренную жирнющей свиной тушёнкой, ворчал старший лейтенант Назаров. - Не нравится – лично мне – такая затяжная и звонкая тишина. Так и веет – хренью новой, кровавой.
- Сплюнь, командир, - посоветовал ефрейтор Ванька Борченко, состоявший при Назарове в качестве ординарца, повара, официанта, радиста и дежурного собеседника. - И по дереву постучать – не забудь. Причём, и плюй усердно, и стучи – от души…
- Пшёлты…
- Сам – пошёл.
- Молчать! На гауптвахте сгною, морду.
- Сгноил один такой. Во-первых, гауптвахта – изначально – она предназначалась сугубо для офицерского сословия. Во-вторых, кто же тогда по утрам – тебе, гастритнику заскорузлому – будет готовить жиденькую манную кашку? А омлет с помидорами? Кто, блин, спрашиваю?
- Ладно, живи, уговорил, - благостно вздохнул старший лейтенант. - Манная каша (почти мамкина), она дорогого стоит. Как, кстати, и омлет…. Иван, а где ты куриные яйца берёшь? Я, конечно, лох чилийский и всё такое прочее, но некоторые вещи различать умею. Например, порошковый омлет от натурального – завсегда – отличу. Ну, чего молчишь, прохиндей?
- Дык, это…, - замялся Борченко, - Женский пол – яйцами – обеспечивает….
- Чего, чего? Я не ослышался? - начальственно хохотнул Назаров. - Не, про то, что ты, ефрейтор, являешься записным и идейным «ходоком» я, понятное дело, в курсе. Командир, как-никак. И в Ставрополе – в «учебке» – за тобой была отмечена данная ярко-выраженная тенденция, и на Базе, в Махачкале, был замечен в подвигах романтических. Дело-то понятное и даже – в определённом смысле – полезное…. Но, пардон, здесь?
Собственно, у старшего лейтенанта имелся достойный повод – для удивления. Взвод связи, состоящий под его командой, временно квартировал на северо-западном, «федеральном» берегу.
Взвод? Не смешите, право. Это до Перестройки были – полноценные взвода, состоящие из трёх (а иногда даже из четырёх!), полнокровных отделений. А, в данный конкретный момент? Шестнадцать сопливых пацанов, включая надёжного и многократно проверенного Борченко. Не густо, как ни крути…
Взвод располагался в откровенно-неудобном – с точки зрения военной тактики и стратегии – месте. То бишь, на ограниченном – в оперативном пространстве – пятачке.
На юге имела место быть бурная Река, на противоположном берегу которой и располагались вражеские – в потенциальном плане – силы. С севера поджимали высокие и неприступные скалы.
Задачи взвода, поставленные Командованием? Ничего хитрого. Обустроить стационарный лагерь на вышеозначенном пяточке и ждать. Долго и целенаправленно – ждать…
Чего, собственно, ждать? Момента, когда из чёрно-бурых скал высунется сверло горнопроходческого бура.
- И кому, Игорь Игоревич, всё это надо? - надоедливо ворчал Борченко, усердно помешивая – гладко-оструганной самшитовой дощечкой – варево, кипящее в стандартном армейском котелке, подвешенном над догорающим костерком. - Какие, мать его, дырки в скалах? Мол, потом по ним пройдут некие секретные кабеля связи…. Какие, к нехорошей маме, кабеля?
- Обычные – кобеля, - хмыкал в ответ Назаров. - Тебе ли, кобелине позорной, не знать про это? Кобеля вы, мои – кобеля. Душу всю – растерзали поэту. Кобеля – как весной тополя. И я, милая, знаю про это…
- Гы-гы-гы!
- Отставить!
- Есть, отставить!
- Вот, то-то же…. Сводки с полей?
- Цветут, растут и пахнут! Так пахнут, что голова кругом идёт…
- Отставить! По делу докладывай.
- Есть, по делу! – вытянулся в струнку Иван. - С самого раннего утра на противоположном берегу наблюдается некое шевеление. Суетятся что-то чечены. Как бы не того…
- Ерунда, - вальяжно отмахнулся старший лейтенант. - Перемирие прочное. Что называется, на века. Генерал Гусев, это вам не портянка заскорузлая, прошлогодняя…
- Вью! - просвистело над головами. - Бух!
- Вью! Бух!
Мины, выпущенные из армейского миномёта, ложились чуть правее от их светло-бежевых палаток, замаскированных тёмно-зелёной профильной сетью, утыканной бурыми кусками лохматой ткани.
- Взвод! Занять оборону! - нащупывая ладонью автомат, прислонённый к кусту боярышника, проорал Назаров. - Рассредоточится по периметру! Без моей команды не стрелять! Ефрейтор Борченко!
- Я!
- Доложить обстановку!
- Есть! - приник к окулярам бинокля Иван. - На речном берегу наблюдаю порядка десяти надувных лодок, вытащенных на отмель. Более пятидесяти бойцов в камуфляже занимают позиции. Там же выставлен и армейский миномёт. Визуально Р-12. Заряжают…
- Вью! Бух!
Правая палатка разлетелась в клочья.
- Суки, - поморщился старший лейтенант. - Петров и Чеванава, похоже, так и не успели выбраться…. Настраивай, Иван, рацию. Мать их всех…
- Вью! Бух!
Этого быть не могло. Никогда и ни при каких обстоятельствах. О чём им и сообщил полковник Свиридов, находившийся на промежуточной Базе, расквартированной на окраине станицы Ново-Русская.
- Оставить, панику! - велел далёкий и мужественный голос полковника. - На провокацию не отвечать! Ответного огня не открывать! Всё ясно, старший лейтенант?
- Так точно! - дежурно отреагировал Назаров. - Как скажете…
- Не понял! – взъярился Свиридов. – Какие, в жопу, сомнения? Выполнять, старший лейтенант! Если, понятное дело, погоны дороги…
- Есть, выполнять! Есть, отставить сомнения!
- Вью! Бух!
И от двух центральных палаток не осталось и следа.
- Они рассредоточились цепью и начали перемещаться в нашу сторону, - доставая из наплечной сумки гранату, доложил ефрейтор.
- Взвод! Слушай мою команду! - надсадно прокричал Назаров. - Принять бой! Действовать – по обстановке! Патроны и гранаты – беречь!
Минут через десять, встретив активное сопротивление, чечены отошли обратно, к речному берегу.
- Три трупа и четверо раненых, - доложил Борченко. - Не считая понятное дело, Петрова и Чеванаву.
- Нормально, держимся. Настраивай рацию…
- Внимание, внимание! – известил голос, многократно усиленный мощным мегафоном. - Русские солдаты, сдавайтесь! Сопротивление бессмысленно! Вас ждёт горячий чай, сытный плов и наше радушие. Гы-гы-гы! Повторяю. Русские солдаты, сдавайтесь! Сопротивление бессмысленно! Вас ждёт горячий чай, сытный плов…
- Сдавайтесь, старший лейтенант, - подтвердил по рации полковник Свиридов. - Руководству не нужны прецеденты, провоцирующие активные боевые действия. А вас мы не бросим. Есть – под рукой – опытные дипломаты. Опять же, по приказу Президента Ёлкина создана мощная команда «переговорщиков». Сдавайтесь, ребятушки. И пусть вам поможет Бог…
- Пшёлты! - разбивая рацию мощным ударом каблука, отреагировал Назаров. - Хрен тебе, морда сытая и лощёная, а не «сдавайтесь»! Меня старенький дедушка, ветеран многих войн, не так поймёт…. Взвод! Слушай мою команду! Драться – до последнего патрона! Твою мать! И пусть нам поможет – Бог…
Бой возобновился. Возобновился – с новой силой, как принято говорить в современных романах о войне?
Нет, конечно же. Так, вялотекущие перестрелки и локальные попытки пойти в обход. Не более того. Прагматизм, он уже стал характерной чертой всех жителей нашей древней планеты. Все – без единого исключения – хотят добиться победы малой кровью. Если, понятное дело, не буден спущен Сверху однозначный приказ, мол: - «Победа нужна прямо сейчас. Любой ценой. Патрон и людских ресурсов – не жалеть…».
Через полтора часа в живых – с русской стороны – оставались только Назаров и Борченко. Так, вот, получилось. Реальный бой, это вам не шутки уродца Евгения Петросяна. Совсем – не шутки…
Через Реку следовал мощный плот, на брёвнах которого располагалась установка «Град».
- Получается, Игорь Игоревич, что скоро распрощаемся? - умело перевязывая правое, простреленное навылет плечо старшего лейтенанта, спросил Иван. - Типа – помрём за родимую Россию? За шикарные прокурорские и генеральские дачи, разбросанные по всей стране?
- Наверное, так, - морщась от боли, согласился Назаров. - Помрём, ясная лавочка. Защищая хрен знает что…. Стоп! Слышишь?
- Ага. Гудит…
Из-за северных островерхих скал неожиданно вынырнули два чёрных вертолёта.
- Симпатичные такие…, - зачарованно пробормотал ефрейтор. - Хищные и эстетичные – до полного офигения…. «Чёрные Акулы». Это вам не тёщин наваристый плов, сваренный в родовом казане из мослов горных баранов. Твою мать…
- Брым! Дых! Ту-ту-ту! - незамедлительно запели вертолётные пушки и пулемёты. - Вжиг! Вжиг! - дружно подхватили ракеты класса «Воздух – Земля». - Бух! Бух! Бух!
- Трындец пришёл чеченам, - через пару минут констатировал Назаров. - И плот – вместе с «Градом» – затонул. Бывает, блин. Типа – ничего личного. Война…
Одна из «Акул», заложив широкий круг, пошла на снижение.
Через несколько минут вертолёт приземлился – ровно на том месте, где утром ещё стояли четыре светло-бежевых армейских палатки.
- Колёсики в крови запачкают, - расстроено покачал головой Борченко. - Не порядок, однако…
Вертолётная дверца распахнулась, и из неё показался майор Хрусталёв. Личность – в Ограниченном Контингенте – весьма известная. Кто болтал, что мол, майор – на самом деле – служит в ГРУ. Причём, в звании полковника. Другие настойчиво говорили о ФСБ…
За Хрусталёвым – по короткой откидной лесенке – спустились несколько бойцов в стандартной буро-серой камуфляжной форме с чёрными шлем-масками на головах.
- Как дела? - подойдя, поинтересовался майор. - Лежите, родные, можете не вставать. Про себя докладывайте. Про трупы не стоит. Я их всех сверху видел. Ну, и так?
- Плечо прострелено, - сообщил Назаров. - Навылет. Ерунда. Ещё левую икру – по касательной – задело. Кровь через кромку сапога переливается…
- Понятное дело. Бывает. Ефрейтор?
- Две пули сидят в ляжках, - отрапортовал Борченко. - По одной в каждой. Вы только не подумайте, что, мол, я убегал…
- Отставить!
- Есть, отставить!
- Я, собственно, никогда не думаю, - язвительно усмехнулся Хрусталёв. - То бишь, сперва делаю. А после этого думаю…. Прапорщик Ванавара! - обратился к одному из «камуфляжников».
- Я!
- Головка – от секретного комплекса «Булава».
- Так точно!
- Молодец. Одобряю. Перевязать раненых. Загрузить в вертолёт. На всё даётся три минуты. Выполнять! Время пошло…
- Есть, выполнять!
- Сергей Сергеевич! - обратился Назаров. - Можно – вопрос?
- Можно, старлей. Задавай.
- Вы прилетели…. Был приказ – о начале активных боевых действий?
- Не было никакого приказа, - тяжело вздохнув, признался майор Хрусталёв. - Это я немного хулиганю. По личной инициативе, так сказать. Погоны, скорее всего, сорвут, к нехорошей маме. Да и хрен-то с ними…
- Капитан! - напомнил о себе прапорщик Ванавара. - А с трупами-то что делать? В вертолёт, ясная Государственная Дума, не поместятся. Хоронить – времени нет…
- Пусть здесь лежат. Типа – дышат свежим горным воздухом…. Я не понял! Что ещё за гнилой штатский базар? До взлёта две минуты осталось! Работаем, мать вашу…
«Чёрна Акула» взлетела и, элегантно огибая островерхие скалы, устремилась на северо-запад, к станице Ново-Русская. Второй вертолёт послушно следовал рядом, находясь чуть правее и выше.
Майор Хрусталёв, вольготно развалясь в кресле второго пилота, тихонько напевал:
В небе – солнечном и светлом,
Путь свой держат – облака.
Вдаль уходят – незаметно.
И походка их – легка…
Вдаль уходят – словно Боги,
Босоноги и легки.
Безо всяческой – дороги,
Безо всяческой – любви…
Без любви, и без надежды,
Без сомнений и причуд.
Ветерок – слепой и нежный,
Нарисует – их маршрут…
Нарисует, как и прежде,
Всем тайфунам – вопреки.
В край – безудержной – надежды,
В край – немыслимой – любви…
У меня – одна граната.
Да патронов – полрожка.
Знать, и мне пора, ребята,
Уходить – на облака…
И уйду, хоть прожил – мало,
Без особенных затей.
Ждёт меня там – Че Гевара,
Миллион – других друзей…
Тех друзей, что без дороги
Вдаль – безвременно – ушли.
Одинокие – как Боги,
В край надежды и любви…
Одинокие – как Боги,
В край надежды и любви…
В небе – солнечном и светлом,
Путь свой держат – облака.
Вдаль уходят – незаметно.
И походка их – легка…
В небе – солнечном и светлом…
И походка их – легка…
Глава первая
Протокол и вице-губернатор
- Значится так, уважаемый. Будем протокол составлять. Вчера вы, без видимых на то веских причин, избили четверых жителей нашей мирной деревни. Да, и пацанам-дачникам – от вас, опять-таки – досталось по полной программе. В чём причина такого неадекватного и социально-неправильного поведения?
- Они – при моей жене – матом ругались, товарищ капитан.
- Да и не товарищ я, по временам нынешним. Да, и не господин. Вы ко мне проще обращайтесь – «капитан полиции Борченко». Если, конечно, нетрудно. Так, значится, матом ругались?
- Так точно, матом.
- И, только за это вы – их?
- Только – за это.
- А сами-то, что? Матом – вовсе – не ругаетесь?
- Ругаюсь, конечно, когда нахожусь среди мужиков. А так, и нет совсем. Когда же при моей жене матерятся, ничего с собой поделать не могу, рука – сама по себе – в табло говорящему заезжает. Да, и остальные руки-ноги – следом. Вот, как бы так оно. Виноват, конечно. Исправлюсь. Ясный месяц над мирным чеченским аулом….
- Да, дела…. А меня вы, майор, не помните? Тогда – в Чечне, на берегу Реки? Взвод связистов старшего лейтенанта Назарова? Ефрейтор Борченко? Ну, я ещё смешное ранение тогда получил – по пуле в каждую ляжку? Ну, да, ну, да, конечно.…Таких – под вашим началом – человек шестьсот состояло. И все – на одно лицо. В том смысле, что бритые на лысо, со смешными торчащими ушами…. А я вас – всё это время – помню. Хорошо тогда вы нас учили. На совесть. Многие даже выжили потом. Не все, понятное дело. Бывает…. И жену вашу помню. В вашу комнату один раз заходил, когда дневалил, на учебке ещё. На стенке её фотка висела. Очень красивая женщина. Да, при такой – нельзя материться, вовсе. Правильно вы вчера – тех козлов жизни поучили. Однозначно-полезное и нужное дело…. Ладно, подписывайте протокол.
- Подписал. А, что дальше?
- В камеру, пожалуйте, товарищ майор. Завтра с утра состоится суд. Там и с супругой увидитесь, поговорите. Впаяют, в баню по субботам не ходи, пятнадцать суток. Иначе не получится. Указание пришло из Москвы, мол, завернуть – на бытовом уровне – гайки.
- Это правильно, - одобрил Хрусталёв. - Бардак в стране полный и качественный. Давно уже пора порядок навести. Только, вот, снизу ли надо начинать? Может, стоит, сугубо для пользы дела, по Верхам пробежаться? Типа – там подчистить немного? Чтобы подать-показать грамотный пример всем другим уровням?
- Столице виднее, - грустно усмехнулся Борченко. - Как скажут, так и будет…. Майор, у меня маленькая просьба.
- Давай, ефрейтор, прости, капитан, излагай. Постараюсь выполнить. Не вопрос.
- В камере изолятора разные…э-э-э, люди находятся. Не все адекватные и положительные. М-м-м…
- Не надо ходить кругами, - улыбнувшись, посоветовал Хрусталёв. - Говори толком, сослуживец.
- Не надо никого убивать и калечить, - хмуро глядя в пол, попросил Борченко. - У меня с показателями, и без того, полная труба…
- Хорошо, не буду. Постараюсь обойтись малой кровью, без существенного членовредительства…. Кстати, ефрейтор. А, что слышно о младшем лейтенанте Назарове?
- Игорь Игоревич, нынче, большой человек. В ФСБ трудится, в звании полковника. Возглавляет «Департамент по борьбе с экстремизмом». Говорят, что скоро станет генералом…
Хрусталёва увели. Капитан Борченко, тяжело вздохнув, включил телевизор. По Первому каналу выступал Президент России – Дмитрий Владимирович Зайцев. Грамотно так выступал, солидно и вдумчиво.
Президент вольготно восседал в высоком кожаном кресле, так сказать во главе угла. А по обеим сторонам длинного стола, оснащённого нарядной палисандровой столешницей, располагалось порядка двух десятков женщин и мужчин. Важных таких. Упакованных, славных и краснощёких. Со счастливыми искорками в карих еврейских глазах.
Мужчины и женщины, понимающе переглядываясь между собой, что-то старательно записывали – «Паркерами» с золотыми перьями – в своих разномастных блокнотах.
Президент, коротко откашлявшись, объявил:
- Господа, вижу, что здесь собралась российская элита! Я надеюсь на вас! Тем более – в условиях глобального мирового финансового кризиса. Спасибо за аплодисменты…. Теперь о неприятном. Совершенно недопустимо, что даже в такой тяжёлой ситуации находятся люди…. Да, что там, преступники! Позволяющие себе зарабатывать – «на освоении» государственного бюджета. Мне тут доложили, что откаты российские чиновниками получают практически за всё. Даже за договора на ремонты школ и детских садов. Не говоря уже об установках светофоров и проведении любого, мало-мальски значимого праздника…. Не, я такого не могу позволить, ёлы-палы! Эти присосавшиеся к бюджету – позор для нашей великой и могучей страны…
«Присосавшиеся», стыдливо склоняя головы, что-то усердно строчили в разномастных блокнотах.
- Тьфу, ты, мать его! - в сердцах выругался Борченко и выключил телевизор. - Клоуны несмешные и гнилостные. Уже лет восемь-десять подряд одно и то же болтают. Слов много, а дел – полный ноль. Доиграются, блин горелый, до Революции. Тем более что 2017-ый знаковый год на дворе…
Камера изолятора временного содержания напоминала – своими геометрическими параметрами – школьный пенал. То есть, была длинной и очень узкой, пятнадцать метров на три с половиной.
Вдоль правой стены были выставлены в ряд двухэтажные обшарпанные нары. В дальнем торце помещения наблюдалась светло-бежевая старенькая ширма. Бетонный пол был загажен и заплёван донельзя. Ну, и воняло – не приведи Бог.
«Обычный, блин, гадюшник», - мысленно усмехнулся Сергей. - «Впрочем, здесь ещё ничего, жить можно. К примеру, в никарагуанской тюрьме было многократно хуже. Духота страшная. Плюс сорок при отсутствии кондиционера. Буро-коричневая вода на стенах. По полу безостановочно сновали – туда-сюда – чёрно-бурые крысы и рыжие тропические тараканы. Бр-р-р! Как вспомню, так вздрогну…».
На срединных нарах, испуганно вздрагивая, сидела троица молоденьких – лет по шестнадцать-семнадцать – парнишек. А рядом с нарами возвышались две мрачные приблатнённые личности. Один, тот, что пониже, был обрит на лысо и обнажён по пояс. Торс лысого арестанта был густо испещрён тёмно-синими татуировками. Второй деятель был худ, костист и усат.
- О, ещё один потенциальный петушок прибыл! - обрадовался усатый. - Ты же, Костян, не любишь малолеток? Типа – предпочитаешь взрослых дяденек?
- Предпочитаю, - похотливо оскалился лысый. - Ты, Сизый, угадал, - начальственно подмигнул Сергею: - Как зовут тебя, земеля сексуальная?
Хрусталёв не стал тратить время на пустые разговоры. Молча – кошачьей походкой – он подошёл к сладкой парочке. Удар, пирует, удар. Правка ребром ладони.
Пристроив два неподвижных тела на ближайших к входной двери нарам, Сергей подошёл к пацанам и представился:
- Хрусталёв. Можете именовать меня – «дядей Серёжей».
- Егор, Мишка, Артём, - откликнулись мальчишки.
- А ты, дяде Серёжа, не перестарался? - уважительно моргая длинными ресницами, спросил белобрысый Егор. - Капитан Борченко будет сердиться…
- Ерунда. Ничего страшного не случилось, - заверил Хрусталёв. - Во-первых, я Борченко знаю уже давно. Помню, как он ефрейтором – много лет тому назад – служил во взводе армейских связистов. А, во-вторых, эти два деятеля скоро придут в себя. Минут так через двадцать-тридцать. Я, собственно, их грамотно бил. То бишь, в нужные болевые точки…. Когда же эта мерзкая шелупонь придёт в себя, я им популярно объясню – что да как. То бишь, прочитаю краткую лекцию о правилах хорошего тона. Если не поймут, то ещё добавлю. Причём, на этот раз, уже от всей души.
- Костян и Сизый – люди авторитетные, - боязливо пожимая плечами, сообщил конопатый Мишка. Они всю нашу Ольховку держат в страхе.
- В страхе? И вы это терпите?
- А, что можно сделать? Они, вон, какие здоровенные. Да и с ножами ходят постоянно. Не пистолет же покупать в городе. Это и дорого и ненадёжно. Могут – запросто – продать уже «засвеченный» ствол. Отмывайся потом до самого морковкиного заговенья…
- Зачем – пистолет? - хмыкнул Сергей. - Достаточно рогатки.
- Какой ещё рогатки? - уточнил Егор.
- Обыкновенной, армейской. Такими оснащают диверсионные группы и штурмовые команды. Очень полезная и действенная штуковина. Прицельно бьёт метров с пятидесяти-семидесяти. Причём, железными тяжёлыми шариками. Если потренироваться, то и глаз фигуранту можно выбить – с одного выстрела – запросто.
- Ты, дядя Серёжа, шутишь?
- Очень надо, - обиделся Хрусталёв. - Поставить на место зарвавшуюся сволочь – дело святое и шутками не пахнущее…. А вы, пацаны, за что сюда попали? Небось, мелкое хулиганство?
- Не, мы люди мирные, - по-доброму улыбнулся толстощёкий Артём. - Наоборот, пострадали, так сказать, за правду.
- За правду? Ну-ка, рассказывайте, орлы деревенские. Послушаю. Егорка, излагай. У тебя язык хорошо подвешен.
- Это точно, - согласился белобрысый мальчишка. - Поболтать я, действительно, люблю…. Значится так. Года три назад в нашей Ольховке купил земельный участок, расположенный на берегу Зеркального озера, Павел Фёдорович Сергеев.
- Вице-губернатор Санкт-Петербурга? - удивился Сергей. - Ничего себе, ёшки-матрёшки!
- Он самый, дядя Серёжа. Отвечает, кажется, за капитальное строительство и за ЖКХ.
- Ну-ну, продолжай.
- Короче говоря, у нас на Зеркальном озере был оборудован деревенский пляж. Ещё мой батяня купался на нём. Там и с мамкой познакомился…. Участок Сергеева, размером в тридцать две сотки, расположен выше, на холме, над пляжем. Сперва-то всё шло нормально. Вице-губернатор установил на участке пару вагончиков для рабочих и нагнал полтора десятка строителей из Белоруссии. Белорусы за год отгрохали шикарные трёхэтажные хоромины. Причём, из серии – мама не горюй. Даже мраморные колонны имеются вдоль фасада. Понятное дело, что и баньку выстроили с пятнадцатиметровым бассейном, и садовую беседку, и зимнюю отапливаемую оранжерею, и гараж на четыре машины…. Интересно, откуда у Павла Фёдоровича столько деньжищ? Неужели, у вице-губернаторов такие высокие зарплаты?
- Не забивай себе голову разной ерундой, - посоветовал Хрусталёв. - Рассказывай по делу. Не отвлекайся.
- Как скажете, - обиженно засопел Егорка. - Итак, дом вице-губернатора по весне достроили. На участке заложили самый настоящий сад с высокими взрослыми деревьями и кустами. Разбили несколько больших цветочных клумб – розы там, гладиолусы, пионы. Даже газон привезли, свёрнутый в несколько рулонов. Чудеса в решете, так его и растак…. Потом всё это огородили высоченным забором. Приехал Сергеев, принял работу, огляделся по сторонам и решил, что, мол, слегка тесновато. Да и молодёжь шумит на пляже, отдыхать полноценно мешает. Пошёл вице-губернатор в Правление и о чём-то там договорился с нашими чиновниками…. Через пару дней мы с пацанами и девчонками решили сходить на пляж – поиграть в волейбол, купаться-то ещё рановато было, вода не успела толком прогреться. Притопали, а к пляжу не пройти. Губернаторский забор – с двух сторон – спускается прямо к воде. И даже на пару метров заходит в озеро…. Мы, естественно, начали шуметь и возмущаться. Да, куда там. Ворота распахнулись, и со двора вышли два здоровущих охранника, ведущих на поводке злобную немецкую овчарку. Прогнали нас, короче говоря. Более того, пообещали ментов натравить. То есть, полицейских. Мол, всё по закону оформлено, а мы являемся сопливой шпаной, не уважающей частную собственность…
- Но деревенская молодёжь, естественно, не успокоилась, - прозорливо предположил Хрусталёв. - Мол, Интернет, великая и могучая сила.
- Это точно! - с удовольствием подключился к разговору щекастый Артём. - Мы, естественно, всё засняли на мобильные телефоны, склепали пятиминутный информационный ролик и разместили его в Интернете. Шум поднялся. В Ольховку тут же примчались телевизионщики и через пару дней показали по Второму каналу соответствующий сюжет…. После этого и взрослые подключились. Создали инициативную группу. Главной, понятное дело, Алька Ветрова заделалась...
- Не Алька, а Алина. Она же – Алевтина, - нахмурившись, поправил приятеля Егор. - Это моя родная сеструха, - пояснил для Хрусталёва. - Она и заявление в суд подала. Написала и отвезла в город. Мол, так и так, спасите от чиновничьего произвола и остановите коррупцию.
- И, как оно – в плане конкретных результатов?
- Почти два года судились. Суд, вроде бы, выиграли. А, толку-то? Всё равно, мы остались без пляжа.
- Как же так? - удивился Сергей. - А, решение суда?
- Вот, так, - по-взрослому вздохнул Егор. - Павел Фёдорович, будучи человеком законопослушным, забор перенёс вверх по холму. Но сейчас на месте старого забора выкопаны две глубокие и широкие канавы. Мол, обыкновенные мелиорационные мероприятия, на которые и Проект имеется, согласованный со всеми инстанциями. А сам пляж рабочие засыпали битым стеклом. Чтобы деревенская молодёжь и наглые дачники не мешали отдыхать уважаемому человеку. Сиречь, мужу государственному. Причём, члену Политсовета партии «Могучая Россия»…. Вот, по этому поводу вчера, рядом с участком вице-губернатора, и состоялся митинг, несанкционированный Властями. Собралось человек триста пятьдесят. Начали речи толкать, орать истошно, улюлюкать. Кто-то и пару тяжёлых камней бросил-метнул через высокий забор вице-губернатора. Полиция, понятное дело, появилась откуда-то…. Вот, нас троих и замели. Мол, попали под горячую руку. Как же без «стрелочников»? И Алинку с подружкой арестовали. Сидят в соседней камере. Капитан Борченко сказал, что все мы получим по пятнадцать суток. Мол, уже не отвертеться. Такие дела, дядя Серёжа…
- Хреновые дела, - констатировал Хрусталёв. - Нечестные, подлые и несправедливые. Наказывать надо таких уродов законченных, как этот Павел Фёдорович.
- Как же его накажешь? - шмыгнул конопатым носом Мишка. - Он же, как-никак, вице-губернатор. Опять же, постоянно окружён охранниками. А весь забор утыкан камерами видеонаблюдения.
- Надо обратиться за помощью к «Народной Воле». Так собрались ребята суровые и реальные. Разберутся с Сергеевым – на раз. Без особых проблем и вопросов.
- Ну, «Народная воля»…, - пессимистично протянул Артём. - Они такие законспирированные. Попробуй, выйди на них…. Да и опасное это дело, как ни крути. Говорят, что за ними все спецслужбы гоняются, включая знаменитый Интерпол. Узнают, что мы ищем выход на народовольцев, арестуют и посадят.
- Гоняются, - подтвердил Хрусталёв. - Причём, действительно, все…. Ладно, будем надеяться на то, что «Народная Воля» сама узнает о проблемах Ольховки. Узнает и поможет.
- Дядя Серёжа, а чем эта «Народная воля» отличается от обычных экстремистов? - спросил любопытный Егор. - Например, от скинхедов?
- Чем? Идеологией, ясный сосновый пенёк. Националисты – и все иже с ними – разделяют людей по цвету кожи, разрезу глаз и религиозным пристрастиям. Что играет на руку власть предержащим и богатым…
- Почему – играет на руку?
- Ну, как же, - усмехнулся Сергей. - Общеизвестно, что именно молодёжь является самой реальной движущей силой, способной ниспровергать прогнившие ценности и изменять общественный строй. А, что мы имеем в современной России? Славянская молодёжь занята разборками с мусульманскими сверстниками. Те, в свою очередь, враждуют с русскими ребятками. Все, короче говоря, при деле. Высокопоставленные воры могут спать спокойно, молодёжи не до них. Не исключаю того, что нынешние Власти сознательно и целенаправленно разжигают межнациональную рознь. Дамы молодёжь – всех национальностей и вероисповеданий – не переключилась на современных российских богатеев, две трети из которых являются государственными чиновниками всех уровней…. Понятно излагаю?
- Понятно! - хором ответили подростки.
- А «Народная Воля», как раз, разделяет людей на честных, воров и маргиналов. Если человек живёт не по средствам, то он является вором. Следовательно, он должен понимать, что над ним навис «дамоклов меч». То есть, его могут убить в любой момент. Одна из основных целей «Народной Воли» – физическое уничтожение наиболее одиозных коррупционеров и воров. Дабы у других бесчестных и нахрапистых деятелей появилось неизгладимое желание – исправиться и встать на честный путь. Если, конечно, им жизнь дорога…. Нет, пацаны, другого пути. Слишком далеко в нашей России-матушке всё зашло. Воруют все и вся. По поводу и без. Причём, и работники силовых ведомств, и прокуроры и федеральные министры. Пора прикрывать эту лавочку…
- Давно пора, - согласился белобрысый Егор. - А, маргиналы? Что это за гуси – в понимании «Народной воли»?
- Это такие деятели, типа – ваших Костяна и Сизого. Они уже не мыслят жизни без криминала. Совершили преступление. Получили незначительный срок. Сейчас даже за убийство иногда дают лет по пять-шесть. Блин горелый. А за изнасилование – года три-четыре. Суки демократические, мягкотелые…. Потом наши маргиналы условно-досрочно освободились. Взялись за старое, третируя и грабя нормальных людей. Далее – строго по кругу: совершили преступление, сели, условно-досрочно освободились, взялись за старое.… Поэтому «Народная Воля» и решила, не ведая жалости, физически уничтожать злостных рецидивистов. Разработана даже некая специальная криминальная шкала. Ну, как раньше в ГАИ – система «штрафных баллов». Мол, если набрал определённое количество «баллов», то лишаешься прав на вождение автомобиля. Здесь, братцы, то же самое. Только речь идёт о жизни и смерти…. Как оно вам?
- Стрёмно, однако, - отчаянно лохматя ладонью рыжие волосы, признался Мишка. - Это же сколько народу надо перебить-перестрелять? И вороватых чиновников, и злостных уголовников?
- Много, - тяжело вздохнул Хрусталёв. - Но, похоже, что другого пути нет. Если, конечно, вы не хотите, чтобы Россия деградировала окончательно. Вплоть, до распада на отдельные составные части…
Сергей Сергеевич Хрусталёв в «Народной Воле» возглавлял боевое подразделение «СК». То бишь, «Смерть Коррупционерам». А в Ольховку он прибыл на разведку. Фигура вице-губернатора Сергеева уже давно привлекала внимание народовольцев.
Неделю назад досье на Павла Фёдоровича было окончательно собрано. Состоялся заочный суд. Был вынесен приговор.
- Да, виноват. Ввязался в дурацкую драку, - тихонько пробормотал Сергей. - Ладно, ничего страшного. Пятнадцать суток? Ерунда, отсижу. Пацанов, между делом, направлю на путь истинный. Глядишь, удастся создать в Ольховке полноценную народовольческую ячейку…