Пролетели три месяца. Маша съездила домой, где как раз родился её внук. Рита заверила свою маму, что они сами с мужем справятся с малышом, что не стоит ей волноваться, что она может спокойно вернуться к своим подопечным ещё на три месяца.
Конечно, она снова потратила много денег на поездку, но решила пожалеть себя и не ехать с пересадками. Взяла билет в прицепной купейный вагон от своего города до конечного пункта путешествия. Все трое суток в пути туда, и трое суток обратно, она проспала, изредка вставая, чтобы поесть и выпить чаю. Набиралась сил для новых подвигов.
Осенью собрали урожай, наготовили много консервации, наварили варенья. Сестра округлилась, вернулась её красота, которая увяла от пьянки. Она сама радовалась своему виду, наряжалась в одежду, что привезла ей Маша. А Маша любовалась Татьяной и тихо радовалась, глядя, как так вертится перед зеркалом. Их мать была просто счастлива видеть сестёр, мирно беседующих вечерами на лавочке у ворот. Она мечтала, чтобы это продлилось до конца её дней.
- Ты не уезжай домой, живи у нас. Видишь, как всё наладилось. Всё теперь мирно и хорошо, - просила она Машу.
- Я не могу оставаться, у меня виза заканчивается, меня могут оштрафовать на большую сумму и выдворить из страны. Да и Рите надо помочь, у неё скоро начнётся сессия, ей надо закончить институт, бросать нельзя, ведь она выходит на красный диплом.
- Она пусть сама справляется, взрослая уже. А с визой сделай что- нибудь.
Маша понимала страхи матери. Та боялась, что налаженный быт снова рухнет, что её дочь снова возьмётся за старое. Но что она могла сделать? Ей необходимо выехать за пределы России, да и Рите хотелось помочь.
Домой Маша вернулась в декабре, перед самым Новым годом. Первый месяц она только отсыпалась, набиралась сил после летней работы. Тишина и спокойствие убаюкивали её, но иногда она просыпалась ночью и не могла понять, где она. Долго приходила в себя, потом снова ложилась.
Чувство тревоги не покидали её. Было такое впечатление, что без неё там, у матери, произойдёт что-то нехорошее. Она гнала от себя эти мысли, но они назойливо преследовали её. В дальнейшем стало известно, что Татьяна снова ушла из дома, прихватив пенсию матери и забитую птицу, приготовленную на зиму. Труд Маши пошел на пищу собутыльникам сестры.
Постепенно она набиралась сил, стала вновь принимать участи в жизни своего дома: добилась, чтобы надлежащие службы привели окна на их этаже в порядок. За время Машиного отсутствия стёкла на этаже были выбиты, в коридоре была неимоверная грязь, ведь без неё никто не убирал и не мыл пол. Тогда она прошла по квартирам и предложила сдавать деньги для уборщицы, либо каждому самому убирать перед своей дверью. Сразу же стало чище и теплее по всему этажу.
Потом она взяла к себе шестимесячного внука, чтобы дочь могла отдохнуть и отоспаться, потому что ребёнок был неспокойным, постоянно капризничал, спал по двадцать минут два раза в день. Когда Маша увидела его, то ужаснулась. Его головка, щёки, ручки и ножки покрывали диатезные раны. Её возмущению не было предела. Ладно дочь неопытна в таких делах, но куда смотрела свекровь? Куда смотрели врачи? Никто из них не подсказал Рите как кормить ребёнка, чем снять ему раздражение, как залечить раны.
Вся беда произошла оттого, что ещё в роддоме ему сделали прививку от гепатита, тем самым испортив печень. Вот и пришлось Маше взяться за внука. Она купала его в травах, поила травяными отварами. Отменила коровье молоко, заставив зятя возить из села козье. Это молоко она тоже разбавляла водой на треть, чтобы не было запоров, варила ему каши, приправляя топлёным маслом. Готовила рыбные и куриные супы, густые и питательные, но не жирные. И ребёнок стал очищаться, стал спокойнее и дольше спать.
Не передать словами, как ей было тяжело носить его купаться! Каждый раз она со страхом брала его на руки, и осторожно несла в ванную, ведь это всё нужно было проделать одной рукой, потому что второй она опиралась на палку, так как больная нога могла подвести её в любой момент.
Внук прожил у нее два месяца. Первый месяц Маша лечила его, второй - развлекала, занималась с ним развивающими играми, читала ему детские книжки, показывала картинки с забавными зверушками. Ребенок внимательно слушал ее, рассматривал цветные картинки, и Маша радовалась, что он быстро растет, спокойно спит и хорошо кушает.
17 марта пришло смс от двоюродного брата с сообщением, что умерла её младшая сестра. Она перезвонила ему на городской номер, и ей сказали, что Татьяну убили в пьяной драке. Это был сильный удар для Маши, хоть она и подозревала что больше не увидит сестру. Она это поняла, когда села в вагон, а сестра стояла у окна и провожала её, но известие ошеломило её. Она искренне оплакивала свою Татьяну, жалела её, но на похороны поехать не смогла, её дочь нуждалась в помощи.
В марте же дочь и зять получили квартиру от института, где они работали, в которой нужно было сделать ремонт перед тем, как вселиться. Это была двухкомнатная квартира, на третьем этаже того же здания, где они жили до сего времени, деля кухню и места общего пользования с несколькими соседями. Теперь же им предстоит вселиться в просторное отдельное жильё.
Пока Рита с мужем занимались ремонтом, потом перебирались, Маша занималась внуком. Окна её квартиры выходят на юг, и в солнечную погоду в квартире делается даже жарко. Почти в течении пяти часов солнце освещает диван, на котором она укладывала своего внука голеньким, подставляя его тельце под целительные лучи солнышка, спрятав головку в тень. После солнечной ванны она одевала его, кормила и укладывала спать. Наскоро перекусив, она тоже ложилась подремать рядом с внуком.
Прогулок у них не было. Маша не могла носить его по лестнице на восьмой этаж. Зато она часто проветривала комнату, чтобы малыш дышал свежим воздухом. Он стал активнее, крепче, и она научила его сидеть. Он с удовольствием перебирал игрушки, рассматривал их, а когда уставал, то просто опрокидывался на спину и отдыхал. Чтобы облегчить жизнь и внуку и себе, она приучила его к соске. Если малыш начинал капризничать, то соска спасала положение.
Потом мальчик начал готовиться встать на ножки: стал изводить бабушку своими прыжками. Стоило ей один только раз показать ему это упражнение, как он тут же проникся к нему любовью, и мог прыгать часами, если бы только руки бабушки выдерживали.
А потом Маша учила его ходить в ходунках. Ему и это тоже понравилось. Он стал активным и любознательным.
Неизвестно, сколько времени пробыл бы ребёнок у Маши, но её здоровье резко ухудшилось. Она не хотела отдавать малыша родителям: у Риты начались проблемы с мужем, резко обострились отношения между ними, и встал вопрос о разводе. Рита была измучена семейными неурядицами, её нервы были взвинчены. Маша опасалась за её здоровье, потому что муж её дочери оказался двуличным, самолюбивым человеком.
В разговоре он говорил одно, а делал только то, что считал полезным только ему, любимому. Как выяснилось, он был членом какой-то секты, где ему основательно промыли мозг, внушив убеждения, что нужно жить только для себя, нужно копить энергию, нужно жить только на зарплату. Дополнительные зароботки считаются грехом.
После лекций в институте он приходил домой, обедал и ложился отдыхать, а Рита в это время выходила гулять с ребёнком, попутно закупая продукты, потом, надрываясь, тащила все это по лестнице в квартиру. Её муж никогда не помогал ей в этом, мотивируя тем, что ему нельзя тратить свою энергию.
Всё это стало проявляться после рождения ребёнка, когда Рита нуждалась в помощи, а он старался увильнут от своих обязанностей, находя вескую причину для того, чтобы слинять из дома на все выходные. Обстановка в семье накалялась, пока не достигла критической точки. А критической точки их отношения достигли тогда, когда он отказался ложиться с Ритой в одну постель.
Всё это повлияло на здоровье Маши, она только просила Риту взять себя в руки и не спешить с разводом, хоть свекровь и подстрекала их к этому. Маше было жалко свою измученную дочь, своих денег, что она давала на ремонт, жалко квартиры, в которую было вложено много труда и средств, потому что это жильё было служебным, и в случае их развода они должны будут сдать её. Зять может вернуться в ту комнату, где они жили раньше, Рита должна будет вернуться вместе в ребёнком к Маше, в её малосемейку. Такой вариант никого не устраивал, и детям пришлось на время заключить перемирие.
Когда Маше стало совсем плохо, когда её стали накрывать обмороки, она вернула внука его родителям. Недовольный зять забрал ребёнка и увёз домой, а она в который раз принялась восстанавливать своё здоровье.
Во время посещения поликлиники, Маша, однажды, столкнулась с Амелиной Валентиной, своей давней обидчицей. Она отвернулась и пошла прочь, чтобы не видеть эту женщину, но та ринулась следом и завопила:
- Выслушай меня!
Приблизившись, она сделала несчастное выражение лица и завела :
- Сколько я тебе должна денег?
- Советскими деньгами двести рублей, - стараясь сдержаться, ответила Маша.
- Это ж сколько на нышение?
- Ты грамотная женщина, имеешь высшее математическое образование. Вот и считай.
- Ты прости меня за тот случай. Это всё Генка виноват, он меня сбил с толку. Да я и сама его боялась. А ты как тогда пожелала, чтобы те деньги пошли на таблетки да на музыку, так всё и случилось. Он перенёс операцию на мозге, но всё равно умер. И у меня нет счастья в жизни. Мой теперешний сожитель толи будет жить со мной, толи нет. Сколько скажешь, столько и отдам, только прости, - и она упала на колени.
Маше стало противно.
- Я переплакала за те деньги, за обиду. Теперь это твоя проблема.
Валентина зарыдала в голос. Сердце Маши дрогнуло.
- Ладно. Давай всё, что у тебя есть в кошельке в данный момент. И моли Бога, чтобы Он тебя простил за твои подлые выходки. А я тебя больше знать не желаю.
- Вот, вот, бери всё, только прости, - вскочив на ноги, засуетилась прохиндейка. – Приходи ко мне в гости. Я всё сделаю для тебя.
Маша заставила себя взять деньги, сунула в карман, отвернулась и пошла прочь. Валентина что-то кричала вслед, но она не слушала. У неё было ощущение, что она вывалялась в грязи.
В тот день хоронили старушку из их дома. Маша пошла к родственникам усопшей и отдала деньги, что она взяла у Амелиной. Этим она поставила точку в той тяжёлой истории.
В середине мая её снова позвала дорога. Снова пришлось оставлять дочь одну с её проблемами и ехать на выручку к матери, которая всё ещё оплакивала свою любимицу.
Маша снова взвалила все обязанности по дому и по хозяйству на свои плечи и потащила этот тяжкий груз через всё лето и осень. На этот раз сын её сестры изменился настолько, что Маша могла говорить с ним на любую тему, и он открывался, советовался с ней по многим вопросам.
Он стал совсем другим человеком, его стали ценить на работе, послали на курсы повышения квалификации. За время учёбы он каждый выходной приезжал домой, чтобы помочь по хозяйству, закупить и привезти продукты.
Маша, как и год назад, занималась консервацией овощей, варила варенье и компоты. Всё это закатывалось в банки и спускалось в погреб на хранение. Она так много трудилась, что её суставы снова взбунтовались, и она плакала ночами от боли. Зато когда она уезжала на зиму домой, то была спокойна: её родные полностью обеспечены продуктами и топливом на всю зиму.
Перед ее отъездом, мать снова больно ударила по ее сердцу:
- В том, что погибла моя дочь - виновата только ты. Если бы ты не уехала из дома много лет назад, то смогла бы не допустить чтобы она стала алкоголичкой. И если бы ты снова нас не бросила ради своей дочери, то моя дочь была-бы жива. Только ты смогла бы ее удержать. Только ты во всем виновата.
Что можно было ответить на эти слова?
Все трое суток, что она находилась в дороге, Маша умывалась горькими слезами. За что мать так относится к ней? Что она сделала такого, что не заслужила простого, человеческого обращения к себе? Неужели мать не видит как трудно ей живется? Почему за всю ее жизнь родная мать не сказала ласкового слова старшей дочери, никогда не приласкала ее, не проявила внимание и участие?
Едва вернувшись в свой город, она обратилась к своему знакомому доктору, Александру Дмитриевичу, за консультацией. Взглянув на снимок, тот сразу же определил, что Маше ничего не поможет, кроме эндопротезироваия, потому что её родной сустав полностью разрушен и восстановлению не подлежит. А это значит, что нужны большие деньги на операцию, что снова предстоит пройти через боль и страдания, через муки первых шагов после операции. Предстоит заново пройти всё, что она перенесла двадцать два года назад. Соберётся ли она с силами на то, чтобы пройти этот путь ещё раз? Выдержит ли её больное сердце наркоз? Да и как поведет себя организм, ведь в нем до сих пор дремлет инфекция?
На третье лето она не поехала к матери. Её племянник привел в дом девочку, и та принялась хозяйничать. Это было лучшее, что можно пожелать. Маша радовалась, что её мать находится под присмотром, что ей можно не ехать снова туда и добивать своё тело непосильным трудом. Её больная нога совсем вышла из повиновения, Маше стало трудно ходить даже по квартире.
Но радовалась она недолго, стали приходить весточки от двоюродного брата. Мать не смогла ужиться с женой внука.Она пыталась указывать молодым как жить, но у тех свои понятия, свои привычки и свои интересы, что раздражало мать. Начались скандалы.
Жена среднего брата стала слать Маше весточки с проклятиями, обвинять, что она бросила свою мать на произвол судьбы, и что она рада ухудшемуся состоянию здоровья Маши, что это Бог наказывает ее за мать.
Для Маши снова настали тяжелые дни. Она переживает за мать, но ничем не может помочь ей: забрать мать к себе - невозможно, ведь тоже нужно будет решать вопрос о пребывании матери в Украине через каждые три месяца, а это хождение по инстанциям, что тоже сделать очень трудно: правая нога отказалась служить, сердце едва справляется с частыми приступами, ему тоже требуется помощь кардиохирурга.