Раздражение, которое испытывал Полковник в отношении Зоны, стало почти осязаемым чувством. За этим чертовым Периметром, который, вроде бы, ограждал Проклятую Землю от остального мира, творилось что-то невообразимое. Уже два человека пропали там бесследно. Сначала Тронхейм перестал выходить на контакт, затем – посланный за ним оперативник – Панченко. Две недели прошло, как Полковник дал тому санкцию на пересечение Периметра и присоединение к братии вольных сталкеров. И все! Оперативник будто в воду канул! История повторилась: Панченко вошел в Зону, добрался до бара «100 рентген» и, даже, передал два первых сообщения. И тишина! На этом поток информации иссяк.
Полковник расхаживал по кабинету, нервно сжимая кулаки, да так, что в комнате раздавался отчетливый хруст. Как теперь выкручиваться из сложившейся ситуации, Полковник даже предположить не мог. Все! Получается, что Агентство со своей «точечной» операцией, уперлось лбом в непрошибаемую стену. Куда дальше двигаться, не могли ответить даже аналитики со всеми их умными компьютерами. Ясно было только одно: операция, в том виде, как она задумывалась изначально, провалена. И ответственность за случившееся лежит на Полковнике, привлекшего к выполнению плана своих выдвиженцев. Это могло отразиться на карьере Виктора Ивановича очень плохо, если не сказать больше.
Буквально вчера генерал-майор Краев затребовал отчет по операции «Очищение». Полковник козырнул и вышел из кабинета начальника злой, как сто чертей. Сияющее лицо секретаря, будто знавшего о неприятностях, одна за дугой сыпавшихся на голову Полковника, привело Виктора Ивановича в бешенство. Только привычка к корректности и природная выдержка Полковника позволили секретарю избежать встречи с тяжелым офицерским кулаком.
Зато, когда Виктор Иванович оказался у себя в кабинете за плотно закрытыми дверями, он дал волю чувствам. Для начала, Полковник ударил-таки кулаком по стене, так, что шкафы заражали. Потом, для успокоения, Виктор Иванович плеснул себе грамм сто коньяка и выпил его, будто воду, даже не поморщившись. И лишь после этого Полковник счел себя готовым для вдумчивого написания рапорта.
Начал он бумажную работу с того, что набил любимую трубку и неспешно выкурил ее. Синий ароматный дым, уносясь к потолку, привел истерзанную душу Виктора Ивановича в некое подобие равновесия.
Полковник составлял бумагу всю ночь, разрешив себе вздремнуть только под утро. Сейчас начало третьего. Рапорт, передан через секретаря Краеву. Теперь Полковник с минуты на минуту ждал вызова на ковер. Иного быть не могло: Виктор Иванович не привык врать шефу. А факты, изложенные в документе, выставляли деятельность Полковника весьма в неприглядном свете. Ожидать повышения после такого доклада не приходилось. Хорошо, если вообще на пенсию не выгонят, по состоянию здоровья.
На столе ожил телефон внутренней связи. Полковник сделал вдох-выдох и поднял трубку:
- Полковник Лядащев, - представился он невидимому собеседнику. – Слушаю!
- Господин полковник, - в трубке раздался слащавый голос секретаря шефа – капитана Ванюхина. –Андрей Владимирович просил срочно зайти.
- Иду, спасибо! – полковник повесил трубку, одернул китель и выставил перед собой руку. Та предательски подрагивала. Никогда еще, за всю свою карьеру Лядащев так не нервничал. С другой стороны, он никогда не проваливал задания. Нельзя сказать, что у Виктора Ивановича все операции проходили на «ура». Нет, конечно. Как в любом деле бывали и ошибки, и просчеты, и обстоятельства. И агентов приходилось отзывать, и терять, и ликвидировать. Все было. Ради большого приза приходилось жертвовать хорошими, честными людьми как пешками. Ну, тут, как говорится, ничего не попишешь. Правила «Большой Игры» были установлены давно, и меняться они не будут еще очень долго. Посылая с «темной» миссией агента, Лядащев прекрасно осознавал, что смерть последнего ляжет на его совесть. Но всегда Виктор Иванович мог объяснить это государственной необходимостью. Даже, если государство об этом ничего не знало…
Но вот так, на ровном месте, провалить тщательно спланированную операцию… Такого еще не бывало. Полковник не раз видел схожие ситуации у своих коллег. И всегда ему казалось, что уж с ним-то подобного произойти не может никогда. И вот, пожалуйста, случилось: два агента потеряны на вражеской территории, причем оба владели важной информацией, операция катится ко всем чертям, а его, полконика Лядащева, вызывает для разноса шеф Агентства Специальных Операций генерал-майор Краев. Такого даже в страшном сне не приснится.
К разговору о снах. Полковник помнил слова своего хорошего друга и наставника, давно вышедшего в отставку и выращивающего картошку у себя на даче. Тот рассказывал, что до сих пор еще просыпается среди ночи в панике, что забыл отзвониться «диспетчеру» с контрольной точки. Или, еще хуже, от того, что бормочет в воображаемую рацию: «Ноль-три, я семь-шесть. Два-двенадцать-тридцать. Двое на плюс. Повторяю: двое на плюс. Готов принять эстафету. Визуально наблюдаю шесть-шесть». Вот так давалась служба в Агентстве. Трудно даже представить, что Краев сейчас может сказать Лядащеву…
Суровый нрав генерала был известен полковнику не понаслышке. Он прекрасно помнил, как лет пять назад слетел со своей должности начальник Шестого Управления АСО, ответственного за внешнеполитические акции. Слетел по глупости: не проконтролировал своего помощника, а тот допустил непростительную ошибку, результатом которой стал провал операции и крах целой сети осведомителей. По агентству тогда ходили страшные слухи, Краев сидел у себя в кабинете чернее тучи и только успевал отбрехиваться по телефону от разного рода чиновников, решивших под шумок спихнуть заслуженного генерала. В итоге, Агентству сократили финансирование и срезали полномочья. А еще навязали проверяющих, что навсегда похоронило мечты Краева о полной секретности.
Однако, когда один из молодых да рьяных ревизоров, помахивая бумагой, подписанной самим президентом, попытался потребовать у генерала список агентуры, которую тот курировал лично, Андрей Владимирович собственноручно за шкирку выкинул визитера из кабинета и пригрозил, что следующего, кто сунется к нему с этим делом, он пристрелит, а документы уничтожит. Такие деяния, естественно, не добавили ему признания властьимущих, однако проверяющие, теперь, опасались наглеть. Особенно это стало заметно, когда по Агентству распространили приказ за подписью генерал-майора, в котором всем сотрудникам и руководителям служб предписывалось оберегать оперативную информацию от людей, которые не имеют к ней непосредственного касательства, в том числе, и от всех (это слово было выделено) проверяющих. Методы, которыми можно было пользоваться для реализации приказа, разрешались самые широкие, вплоть до стрельбы без предупреждения. Агентство, в полном составе, поаплодировало лихому вояке и на проверяющих стало плевать, отказывая им, под предлогом секретности, в каком бы то ни было содействии. Ревизоры еще немного покрутились, и ушли, оставив идею о кадровой перестройке АСО на потом. Через некоторое время, все вошло в обычное русло, и жизнь в Агентстве наладилась. Однако, нервов попортилось тогда порядочно.
Начальник управления, так подставивший своих коллег, застрелился в собственном кабинете, за что и был посмертно представлен к высокой награде. Официально, конечно, причины награждения были иными, но всем стало понятно, как надо поступать проштрафившемуся офицеру, чтобы семья его не поехала работать на какие-нибудь рудники.
Помощник начальника Шестого управления погиб в автокатастрофе. Было ли к этому причастно АСО, или так распорядились звезды, оставалось загадкой для всех, кроме генерал-лейтенанта.
Стреляться Лядащеву, естественно, не хотелось. Равно, как и тонуть в море по-пьяни. В связи с этим, операцию «Очищение» надо было срочно спасать. Если уж не привести ее к нужному финалу, то, по крайней мере, свернуть без стратегических потерь. Пешками, в такой ситуации, можно пожертвовать. И дело тут не в страхе за собственную шкуру, а в информации, которой владели агенты: Тронхейм и Панченко. Если два таких серьезных товарища переметнулись на другую сторону, то это больно ударит как по АСО, так и по национальной безопасности в целом.
Поэтому, в своем рапорте полковник предложил, как один из вариантов, физическое устранение агентов. Теперь ему предстояло, кроме принятия неодобрения от шефа, еще и отстоять свою точку зрения.
Полковник поднялся к генералу и вошел в приемную. Ванюхин, завидя визитера, вытянулся в струнку.
- Здравия желаю, господин полковник! – капитан смотрел на Виктора Ивановича, будто никого более значимого в своей жизни не видел.
- Вольно! – полковник подошел к столу адъютанта. - Можно?
- Конечно, генерал ждет. – с этими словами Ванюхин отворил дверь, и, как только половник пересек порог, плотно закрыл ее.
Генерал-майор сидел в кресле, все так же осеняемый портретом президента. Глядя на хмурое лицо, полковник понял, что шеф, прочитав его рапорт, остался недовольным. А, собственно, что еще можно было ожидать?
- Лядащев, садись.- генерал махнул рукой, будто пригвоздил полковника к стулу.
Тон шефа и обращение на «ты» были плохими признаками. Полковник повиновался. Сидя через стол от начальника, Виктор Иванович ждал начала разговора. А генерал не спешил с этим, продолжая просматривать бумагу, которую изучал до прихода Лядащева. Наконец, закончив чтение, Краев перевернул документ и положил его лицевой стороной на стол.
- Что, все так плохо? – генерал подался вперед, опершись локтями о столешницу, и вцепился в полковника немигающим взглядом.
- Смотря, что Вы имеете в виду, Андрей Владимирович.
- Не выеживайся! - генерал хлопнул ладонью по столу, отчего портрет диктатора прошлого века упал лицом вниз. Потом генерал вынул из ящика рапорт полковника и помахал им. – Ты мне эту писульку зачем передал?
- Вы же сами просили отчитаться. Ну и вот…- полковник развел руками.
- Я просил тебя отчитаться в действиях по операции «Очищение». – Краев кинул рапорт через стол, и тот послушно лег в руки Лядащева. – А ты мне что накалякал?
- К сожалению, факты, изложенные здесь, нельзя опровергнуть. Именно так все и есть.
- Я понимаю, что так все и есть! Ты мне объясни, как можно потерять двух человек, причем профессионалов высшего класса. О Тронхейме я мало что могу сказать, это твой агент, ты его привел. Но Панченко-то, Панченко! Он-то как мог исчезнуть?! Кстати, насколько я помню, он тоже твой протеже?
- На что Вы намекаете?! – полковник вскочил и начал стремительно краснеть, чему способствовала, в какой-то мере, бессонная ночь.
- Сядь! Я не намекаю, намекать можно девке на углу. Сядь, тебе сказано! Я говорю, что два твоих агента бесследно исчезли в Зоне, унеся с собой кучу секретов. Кому они теперь их рассказывают? Объясни!
- Я бы не сказал, что агенты исчезли.
- А как иначе ты собираешься это называть? Ты с капитаном связаться можешь? Вот, то-то! Это ж надо – такого агента профукать! Про Тронхейма я вообще молчу.
Лядащеву нечего было возразить. Оставалось только принять правила игры, предложенной генералом. Полковник прекрасно понимал, что шеф уже пришел к определенному решению, и все, что сейчас происходит, не больше чем воспитательное мероприятие.
- Если Вы, господин генерал-майор, считаете меня некомпетентным, то я готов подать в отставку.
- Ага, сейчас, как же! Уже подал… А дерьмо за тобой кто разгребать будет? Я, что ли? В отставку он собрался! Ишь ты, какой умный выискался! Дескать, я тут весь в белом, а вы, господа хорошие, за мной подотрете. Хрен тебе по всей морде, а не отставку! Пока с операцией не закончишь, отставка твоя принята не будет. Только за свинцовой подписью. Я достаточно ясно выразился?
- Так точно! – полковник чуть не козырнул, но вовремя сообразил, что находится перед начальником без головного убора. – Разрешите получить инструкции?
- Ты сядь пока, - Краев недовольно поморщился. – Инструкции… Какие, к лешему, инструкции? По какому, с позволения сказать, плану?
- По второму.
- Угу, по второму, - проворчал генерал. – По второму. Простой ты какой: пиф-паф, и все. А ты о Панченко подумал.
- Да. Капитан знал, на что он идет, когда подписывал контракт с Агентством. Тогда его никто не неволил. Теперь поздно что-то менять. Больше вариантов у меня нет. По крайней мере, это поможет избежать осложнений, возможных в дальнейшем.
- Приказ на ликвидацию должен завизировать министр, - генерал указал пальцем куда-то в бок. – Как ты ему все это объяснишь?
- Я - никак. А у Вас, я уверен получится. И еще, Андрей Владимирович… Мы ведь можем совершить все в обход министерства? Мотивируя это оперативной необходимостью…
- Можем…- генерал несколько сник. – Только мне совесть не позволяет такие приказы подписывать.
- Мне тоже. Однако, иного варианта я не вижу. Я все могу понять: нет возможности связаться, иные проблемы… Но капитан жив и здоров. Это я знаю точно. Слежки за ним нет, перемещается он относительно свободно. Тот человек, что поставлял ему информацию из Зоны, больше не появляется, а, кроме него, опознать Панченко не может ни кто. С Тронхеймом ситуация обстоит еще хуже. Панченко, последнее время, перестал передавать мне информацию о нем, ссылаясь на то, что его информатор этой темы не касается категорически, а все штатные осведомители погибли. Я проверил: так и есть – почти все, кто снабжал нас информацией, либо мертвы, либо исчезли. Есть, правда, еще один человек, но его задействовать на такую операцию можно только в самом крайнем случае, когда испробуем другие варианты. Но, все же, учитывая, что другого человека у нас нет, а сроки поджимают, я недавно послал ему установочные данные на наемника. Пусть попробует что-нибудь выяснить. Ответа жду со дня на день. Кстати, кроме Панченко, Тронхейма в лицо во всей Зоне ни одна живая душа не знает. И из информаторов у нас остался только потерянный капитан да его стукач. К счастью, мне удалось получить доступ к одному проштрафившемуся дельцу. Только он не сможет нам помочь, если мы попросим организовать встречу с Панченко или Тронхеймом – не дорос еще.
В разговор ворвался телефонный звонок. Полковник извинился, вынул мобильник и посмотрел на определившийся номер. Увиденное, настолько заинтересовало его, что он раскрыл телефон и поднес его к уху: звонил помощник полковника, проинструктированный, что связываться сейчас можно только в одном случае – если пришли известия из Зоны. Выслушав доклад, Лядащев просиял и закрыл аппарат.
- Андрей Владимирович! Прибыл курьер с донесением от моего агента. Того, которого я пока не задействовал. Разрешите? – полковник указал рукой на дверь.
- Давай, - генерал кивнул. – И сразу ко мне.
Полковник вышел из кабинета. В этот момент на столе адъютанта ожил селектор:
- Вернется полковник Лядащев, сразу пусть проходит, - проговорила машина голосом генерала.
- Есть, Андрей Владимирович. – Ванюхин отпустил кнопку, когда Лядащев уже покинул приемную.
Возле кабинета полковника ждал тот же курьер, что и всегда – лейтенант «пингвин», как окрестил его для себя Виктор Иванович.
Лядащев забрал конверт, вошел в кабинет, запер дверь и нетерпеливо разорвал оберточную бумагу. Внутри был один лист, а послание занимало всего несколько строчек. Прочитав их, полковник похолодел: вон как, оказывается, все обернулось. Значит, Тронхейм... А капитан-то куда смотрел со своим стукачом?! Нет, определенно, такого поворота событий полковник предвидеть не мог. Он выскочил в коридор и скорым шагом направился к шефу.
Перед дверью в приемную полковник остановился и привел свое лицо в порядок. Нельзя, чтобы Ванюхин что-то заподозрил. Лядащев вновь вытянул руку вперед. И опять она тряслась – адреналин давал о себе знать.
Немного успокоившись, Виктор Иванович дернул дверь и прошел в приемную, по-прежнему пустую. Ванюхин показал, что Краев один. Полковник кивнул и вошел в кабинет. Шеф все так же восседал в своем кресле.
- Ну что, действительно срочно? – генерал-майор указал глазами на письмо, которое Лядащев держал в руках.
- Даже больше. – полковник подошел и протянул листок начальнику. – Вот, сами прочитайте.
Генерал достал очки и быстро пробежал глазами документ. На последней строчке он запнулся и аж крякнул от прочитанного.
- Да, - Андрей Владимирович сложил письмо и вернул его Лядащеву. – Дела… Ладно, полковник, я даю вам санкцию на ликвидацию. Делать, как я теперь отчетливо вижу, действительно, нечего. Только прошу Вас об одном: третий раз не промахнитесь. Этой ошибки нам не простят.
- Не промахнусь! Тут дело личное, уже. Этих двух орлов уничтожат, еще до того, как они пройдут Свалку. Все будет выглядеть, как обычное нападение бандитов. Если нет, то придется дальше задействовать наши армейские связи. А мне этого очень не хочется.
- Смотрите, полковник, личные счеты – плохой советчик. – генерал встал, давая понять, что аудиенция закончена.
Размышлять над словами, сказанными умирающим бандитом, идя по Свалке, мне было некогда. Тут, чтобы не попасть в очередные неприятности, нужен кристальный ум и полная сосредоточенность. Кучи металлолома, строения и холмы позволяли спрятаться не только мутантам, но и людям в неограниченном количестве. Со всеми вышеперечисленными встречаться нам сейчас было не с руки. Серж, надеюсь, думал так же.
Мы шли молча, пристально всматриваясь в подозрительные участки местности. Дважды, пока мы добрались до ангара, нам удалось издалека заметить идущих на промысел старателей, и еще дважды – мародеров. Такое количество двуногой поживы, несомненно, должно было привлечь хищников. Однако, кроме стада кабанов, направляющихся по своим делам вдоль дороги в стороне от нас, мы никого не встретили.
Ангар показался вскоре после десяти часов. Солнце, неожиданно прорвавшееся сквозь дождевые облака, осветило его ярким светом, и капли воды на крыше и стенах строения заиграли бриллиантовыми вспышками.
Обойти произведение ювелирного искусства не представлялось возможным: простреливаемая из ангара зона простиралась далеко в сторону Темной долины, «Агропрома» и блокпоста. А нам, как раз и нужно было в сторону «Долга». Ну, не совсем, конечно, к блокпосту, значительно левее, но из-под огня все равно уйти не удастся, если что. Поэтому, правильным решением было удостовериться, что в помещении никого нет. Мутанты не в счет.
Лучшее место для наблюдения располагалось слева от ангара, метрах в трехстах за его ограждением. Там был холм, сквозь который тянулся туннель с железнодорожной веткой до самого «Агропрома». Именно в этом туннеле Ганс нашел проход сквозь аномалии, а за ними – оружие от Медка. Однако, нам внутрь не надо было. Больше всего сейчас меня интересовал сам холм и кустики, растущие точно над бетонным зевом туннеля. С этой точки территория ангара будет просматриваться как на ладони. Только до той позиции еще доползти надо. Задачка не из простых. Чтобы дойти до холма, нужно было пересечь метров двести открытого пространства, как раз в виду стрелков, если они засели в ангаре. Либо обходить вдоль холмов и выходить на дорогу, ведущую к НИИ «Агропром». Оба варианта не ахти: на дороге запросто можно повстречать военный патруль. Кроме того, радиационный фон у холмов высоковат. Конечно, у подножья он значительно ниже, чем на вершине, но все равно – фонит.
Немного посовещавшись, мы решили, что от избыточной дозы радиации антирад может помочь, а вот от пули снайпера никакая химия не спасет. Поэтому, двинулись к холмам. Как только мы приблизились к первому из них, дозиметр злобно застрекотал, предупреждая, что дальше в горы лучше не заходить. Как только Ганс умудрился наверх забраться и подсмотреть смерть Семецкого? Ну, с другой стороны, Ганс всегда некоторой безбашенностью отличался.
Холм, вдоль которого мы двигались, сплошь состоял из обломков техники, прикрытых землей, на которой проступала скудная бурая трава Зоны. Странное зрелище – железный курган, на котором растет мертвая трава. Глядя на холм издалека, можно было вообразить, что это огромный слепой пес: на собаке такая же буро-коричневая шкура, покрытая радиационными язвами и участками жесткой шерсти. Плешивый пес и плешивый холм похожи друг на друга как младший и старший братья. Да и весь пейзаж Зоны, особенно в пасмурный день, сильно смахивал на шкуру слепой собаки. Мутанты ходят по мутировавшей земле. Гротеск!
Пройдя вдоль подножья, мы вскоре уперлись в завал из строительной техники, основой которого была стрела старого козлового крана. Желтая краска конструкции осталась только на некоторых частях, в остальных местах отступив под напором красно-коричневой ржавчины. Обойти завал не представлялось возможным, поэтому нам пришлось форсировать преграду. Идти через насквозь прогнившие металлические конструкции, источенные не только коррозией, но «Ржавыми волосами» свисавшими рыжими мочалками с верхней балки стрелы было опасно. Но, иного пути Зона для нас не припасла: назад идти нельзя, обойти справа не получится, ползти на холм под аккомпанемент стрекочущего дозиметра тоже как-то неправильно. Оставалось только одно направление – вперед через кран.
Такие скопления железа – излюбленное место аномалий и мутантов (или тех, или других, ибо мутант никогда не устроит себе логово возле аномалии).
Я глянул на интерактивный экран, в котором сейчас отражалось поле ПДА. Аномалий поблизости не наблюдалось, но это не значило, ровным счетом, ничего. Многие аномалии успешно скрывались от детектора. Болт, конечно, может помочь, но не всегда – есть такие аномалии, которые реагируют только на живую ткань. Тот же «Белый шар», например, или «Изнанка». Больше для успокоения совести я кинул вперед пару болтов. Оба они пролетели сквозь стрелу без проблем.
- Серж, смотри, - я подкинул в руках третий болт. – Твой маркер.
- Давай.
Я несильно замахнулся и кинул железку. Болт пролетел точно под густой копной «Волос» и лег метрах в двух за завалом. Возмущений пространства это не вызвало.
- Давай, Серж, направление строго на болт. Смотри, за «Волосы» не зацепись.
- Пошел, - Серж пригнулся и начал перебираться через балку крана.
- Не опирайся!- крикнул я, когда заметил, как рука сталкера скользнула к железу, ища дополнительную точку опоры. – Завалишь нахрен весь этот металлолом!
Серж кивнул, давая знак, что прекрасно понял меня, и аккуратно перетек через балку. Теперь он был внутри треугольной конструкции точно под одним из пучков рыжих косм. Воздух справа от Сержа вдруг замерцал и подернулся синеватыми разводами.
- Стой! Не шевелись! – я придвинулся ближе и принялся рассматривать непонятное явление. Такого я еще не видел: струящийся, как над асфальтом в жаркий день, воздух, то и дело покрывался радужно-синими разводами, будто бензин плыл по воде. Определенной формы это явление не имело, но границы свои обозначало явно: на земле, где была подошва этой аномалии, нарисовался четкий круг, примявший траву. Я сразу припомнил школу, старшие классы, урок физики и опыты по поверхностному натяжению. Тогда, среди прочего, мы выдували мыльные пузыри и ловили их на рукава шерстяных свитеров. Так вот, когда пузырь ложился на рукав, он точно так же приминал шерстинки радужной пленкой. Вспомнив это, я мысленно окрестил новую аномалию «Мыльный пузырь».
Как аномалия действует и чем грозит, было не ясно, но, в любом случае, Сержу надо было убираться от странной соседки, причем делать это незамедлительно.
- Так, Серж, сейчас медленно и без лишних движений делаешь шажок влево. – я еще раз присмотрелся к аномалии, но та не выказывала признаков агрессии. – Именно шажок, понял? Потом замираешь и ждешь моих дальнейших команд. Готов?
В ответ на мой вопрос Серж медленно повел головой сверху вниз и аккуратно шагнул вбок. Аномалия посинела, но этим все и ограничилось. Серж сделал еще один шажок, и «Пузырь» вновь стал невидимым. Даже трава под ним приобрела свой обычный вид.
Теперь мой напарник стоял, зажатый со всех сторон. Слева от него прочно вплелась в распорки крана бухта стальной проволоки, сзади и спереди были железные балки, справа – аномалия. Выбираться из западни было затруднительно: для того чтобы пройти вперед, необходимо миновать одну из косых распорок, удерживающих верхнюю балку стрелы. Место, чтобы протиснуться, конечно, было, только уж очень мало, и вплотную к бороде «Ржавых волос». При прочих равных, конечно, можно проскочить и через них, только, в скором времени, от комбинезона ничего не останется – аномалия сожрет его почище кислоты.
- Так, Серж, стой и не шевелись, я скоро. – я осмотрелся вокруг, и заметил невдалеке то, что сейчас мне было необходимо – длинный прут арматуры. – Сейчас вернусь.
- Ты куда? - Серж заволновался.
- Стой спокойно, не брошу я тебя. Мне надо тут одно вспомогательное средство приготовить.
Я намеревался сбить пряди «Ржавых волос» арматурой, чтобы расчистить проход. Трюк в данной ситуации, конечно, рисковый – потревоженная стальная конструкция могла запросто завалиться, погребя под собой Сержа, но иного выхода я не видел. Альтернативой было только возвращение по своим следам назад и поиски обходного маршрута. А нарушать непреложный закон, проверенный многими стакерами на собственной шкуре - значит дергать смерть за усы. Я понимаю, что все сталкеры ежедневно только тем и занимаются, что пытаются вырвать несколько волосков из растительности костлявой. Но не нужно лишний раз испытывать свое везенье – оно, ведь, не резиновое.
Облюбованная мной арматурина торчала из-под колес полусгнившего бортового ЗИЛа, стоявшего у холма сзади нас. Я приблизился к машине, перекинул автомат за спину и двумя руками ухватился за стальной прут. И тут запищал детектор, фиксируя близость мутировавшей формы жизни. Да и без детектора было понятно, что сейчас мне предстоит тет-а-тет с мутантом. Я даже знал, с каким именно: налитые кровью глаза кабана пристально смотрели на меня из-за остова грузовика. Там, в ямке, прикрытой сверху куском листового железа, он устроил себе нору. Почему детектор не предупредил нас о мутанте раньше – загадка. Наверное, большое количество металлических обломков и очагов радиации мешало технике сканировать пространство. За это я и не люблю Свалку – слишком много помех для приборов, и для Сталкерского чутья, которое, кстати, тоже молчало до последней секунды.
Кабан смотрел почти в упор. Ему оставалось только прыгнуть, чтобы прикончить меня, а потом постараться добраться до напарника. Со вторым, конечно, шансов у него было меньше – Серж мог успеть развернуться на мои крики. Тогда мутанта встретил бы картечный шквал. Но мне это уже не помогло бы.
Игра в гляделки с кабаном не могла долго продолжаться. Рано или поздно, либо у него, либо у меня сдадут нервы, и противостояние закончится моим избиением. На удивление, через некоторое время кабан тяжело, по-человечески, вздохнул и прикрыл глаза. Он прекрасно понимал, что успеет достать меня, прежде чем я возьму оружие. И я прекрасно понимал, что стоит только потянуться к стволу, как длинные кабаньи клыки выпустят мне кишки. Странно, что хищник пока не пытался атаковать. Очень странно…
Я немного отодвинулся от кабана. Тот даже не пошевелился. В этот момент ДЖФ вновь пискнул и выдал сообщение, что к нам приближается небольшая стая слепых собак – головы в три.
Кабан, почувствовав конкурентов, еще раз тяжело вздохнул и принялся выбираться из своего логова. Я похолодел: от мутировавшей свиньи и собак отбиться в одиночку будет очень тяжело, тем более, что один из потенциальных убийц был в двух метрах от меня.
Кабан вылез наружу, что, надо сказать, далось ему довольно трудно, и предстал передо мной во всей красе. Так близко видеть живого кабана, когда он тебя не атакует, мне довелось впервые.
Здоровенный матерый секач, поистине, не так давно, украшение своего рода, стоял передо мной в профиль, давая возможность любоваться его мощью. Статное тело, в холке достигающее метра с четвертью, возвышалось на крепких ногах, тугих и узловатых, словно вырезанных из дубовых корней. Многочисленные грубые рубцы, стягивающие кожу по бокам туловища и шеи, говорили, что за свою жизнь кабан пережил не один бой. Как с себе подобными, так и с людьми: в трех характерных отметинах без труда угадывались следы пуль. Шкура на боках была покрыта бурой шерстью, местами с седыми включениями. Шерсть на брюхе, тянущаяся от могучей груди до паха как юбка ризеншнауцера, была бы белой, если бы не грязь, лежащая на ней ровным слоем. Клыки, некогда устрашающе выступавшие из пасти, ныне были притуплены и покрыты коричневым налетом.
Теперь, когда мне удалось рассмотреть противника, я понял, почему кабан не стал атаковать нас – он был слишком стар и опытен, чтобы в такой ситуации попытаться напасть на пару двуногих. Он прекрасно рассчитал свои силы и шансы на победу. Определенно, по его мнению, шансы были невелики. Если бы не аномалия, мы прошли бы мимо кабана, заползшего в нору, чтобы спокойно умереть, и даже не узнали, насколько близко от нас находился страшный мутант.
Пока я разглядывал соседа, Серж, очевидно тоже получивший информацию с ДЖФа, беспокойно затараторил в рацию:
- Крохаль, к нам собаки подтягиваются сзади.
- Знаю. – не отрывая взгляда от кабана ответил я. – Еще и кабан тут неподалеку. Думаю, мне удастся справиться. Смотри свое направление и действуй по обстановке.
- Принял.- ответил Серж и оборвал связь.
Не знаю, смог бы я так спокойно, как Серж сейчас, себя вести, попади в такую ситуацию на заре сталкерской карьеры. Не знаю…
Меж тем, собаки приближались. Кабан возмущенно фыркнул в сторону конкурентов, спокойно подошел ближе и посмотрел на меня (я поклясться готов!) вопросительно. Во взгляде явственно читалось предложение вступить в бой на одной стороне. Собаки, наверняка, не думали встретить нас, иначе не атаковали бы втроем. Они рассчитывали напасть на старого кабана, находящегося при смерти, и не способного дать им достойный отпор. Стервятники! Хотя, надо отдать им должное, три собаки, пусть даже против умирающего кабана, это смело!
Кабан вопросительно хрюкнул и повел головой в сторону приближающейся стаи. Подчиняясь странному импульсу, я кивнул и взялся за «Грозу». Секач, как мне показалось, удовлетворенно вздохнул и тяжелой походкой направился в сторону собак.
Стая показалась из-за поворота через несколько секунд. Первая собака, громко лая, вылетела на оперативный простор и замерла как вкопанная, узрев удивительную картину: сталкер и кабан, готовые вместе принять бой. От внезапного изменения баланса сил пес, не мелких, кстати, габаритов, присел на задние лапы и замолчал. Кабан, насупившись и натужно дыша, двинулся на врага, словно бульдозер. Собака, казалось, готова был ретироваться, но из-за поворота вылетели две товарки и сшибли ее, превратившись на секунду в ком мелькающих лап и голов.
Кабан не стал ждать, чем закончится свалка. Он прыгнул в самую гущу и снес слепцов, будто шар кегли. Собаки разлетелись в стороны. Но это не обратило их в бегство, а, наоборот, подстегнуло охотничий пыл. Мутанты шустро поднялись с земли и разом кинулись на обидчика, задыхающегося от приложенных усилий на том самом месте, где они только что кувыркались. Стрелять я не мог, опасаясь поранить неожиданного союзника. Кабан, кстати, проявил себя настоящим бойцом: встретил первую из добежавших собак клыками, махнул головой и слепец, размахивая лапами в воздухе, полетел в мою сторону. Он еще не успел приземлиться, когда очередь из «Грозы» превратила его в кучу мяса.
Две другие собаки действовали успешнее. Пока кабан разбирался с первой, они одновременно атаковали его двух сторон, намереваясь добраться до шеи. Но кабан не зря столько времени бродил по Зоне. Разделавшись с одним противником, он немного повернулся, подсел на передние лапы и наклонил голову в сторону одной из собак. Таким образом, он прикрыл от атаки наиболее уязвимые для зубов места – шею и живот. Первая собака, потеряв цель, вцепилась в кабанью лопатку и повисла на ней, будто прищепка. Вторая, увидев, что летит в пасть мутанту, попыталась затормозить и изменить свою траекторию, но не смогла побороть инерцию и наткнулась на некогда грозные клыки. Кабан не стал изощряться, а просто повторил свой маневр. Собака, перелетев через голову секача, попала, как и предыдущая, под мои выстрелы и рухнула рядом с первой.
Оставшаяся в живых тварь и рада была бы ретироваться, ибо, наверное, прекрасно понимала, что бой проигран вчистую, но не успела. Кабан просто завалился на бок, пытаясь придавить ее своей здоровой тушей. Собака сумела вывернуться, прежде чем секач с грохотом упал на землю. Но уйти живой ей, все же, не удалось. Третей очередью я достал улепетывающего мутанта и отправил его вслед за двумя предыдущими в рай для детей Зоны.
Бой закончился. Кабан уже поднялся и стоял, расставив передние лапы и опустив голову. Бока его тяжело вздымались. По лапе, из того места, откуда собака успела-таки вырвать клок мяса, стекала темная кровь. Я приблизился к мутанту. Тот приподнял голову и посмотрел мне в глаза. Казалось, еще секунда, и он, как Акела в мультфильме про Маугли, молвит: «Славная вышла охота!» Клянусь, я бы этому не удивился! После произошедшего, я был готов к чему угодно. Но только не к тому, что случилось дальше.
Кабан постоял немного, потом развернулся и медленно, припадая на раненную конечность, направился в сторону Сержа. А тот стоял, открыв рот и не в силах пошевелиться. Кабан, у которого схватка отняла почти все силы, с трудом дошел до стрелы, и уставился на моего напарника. Тот смотрел на кабана, будто кролик на удава. Я мысленно молился, чтобы у Сержа в мозгу не переклинил какой-нибудь контакт, и он не начал бы стрелять. Это привело бы только к тому, что мутант кинулся бы на обидчика. Достать сталкера он, конечно, вряд ли сможет – слишком мало сил осталось у порождения Проклятой Земли, но разрушить и без того хрупкую стальную конструкцию, успеет, это даже думать нечего. Тогда Сержа неминуемо завалит тяжелыми железками. И не факт, что после катастрофы он сможет самостоятельно передвигаться. Скорее всего, на этом рейд для новичка закончится.
Не знаю, были ли в голове у Сержа подобные мысли, или сталкер просто прибывал в ступоре от увиденного, но он стоял и не шевелился, глядя на мутанта.
Кабан постоял еще немного, восстанавливая силы. За это время я успел приблизиться. Когда я подошел, секач покосился на меня мутными от усталости глазами, а потом начал пятиться. Что подвигло его на такое действие, я не понимал, однако продолжал следить за тем, как мутант планомерно отодвигается от завала. Отойдя от нас метра на четыре, он вновь остановился и прикрыл глаза. Со стороны могло показаться, что мутант собирается с мыслями перед чем-то серьезным, что должно достойно завершить его трудную жизнь. Постояв немного, кабан открыл глаза и, взяв короткий разбег, пронесся мимо меня и прыгнул прямиком в «Мыльный пузырь». Я невольно отвернулся, ожидая грохота ломающихся балок и предсмертного крика Сержа. Но ничего этого не последовало. Только негромкий хлопок дал понять, что аномалия, засевшая между распорками стрелы, разрядилась.
Вот же диво! Лишь от Болотного Доктора я знал, что мутанты помогали ему. И только он мог безоружным спокойно стоять в двух шагах от монстра, без боязни, что последний разорвет его в клочки. Но чтобы мутант добровольно прыгнул в аномалию, открывая проход двум сталкерам, о таком, я думаю, даже знаменитый эскулап не слышал. Чем же мы заслужил такое благоволение от тебя, Зона?
Я огляделся. Серж стоял, закрыв глаза ладонями. Наверное, тоже пытался спрятаться от кончины, уже казавшейся неизбежной. Потом он опустил руки и принялся удивленно озираться по сторонам. Я подошел к стреле и посмотрел туда, где буквально секунду назад сидела неизвестная аномалия.
На том самом месте лежал шарик, размером с мячик для пинг-понга. Он был молочно-белым, и подернут блестящей пленкой, словно мокрый. По поверхности шарика, как будто пена, выступали пузырьки. Без вопросов – это был артефакт, оставленный «Мыльным пузырем». Такого я еще ни разу не видел. И не слышал, чтобы кто-нибудь выносил из Зоны подобное. Серж тоже во все глаза глядел на шарик.
- Крохаль, что это? - наконец совладав с волнением, спросил он. – Артефакт?
- Определенно. – я смотрел на шарик, прикидывая, какими свойствами он может обладать. Но, это было скорее данью любопытству, нежели серьезным научным изысканием. Ни об аномалии и ни об артефакте никто еще не слышал, следовательно, и о свойствах, им присущих разговора быть не могло.
- А что он делает? – интерес уже поборол в Серже страх, и голос сталкера звучал увереннее.- Ты такой видел?
- Нет, первый раз встречаюсь. Кстати, и про аномалию эту ничего сказать не могу, кроме того, что сейчас она не опасна. – я указал пальцем на белый шарик и продолжил: - А это, видимо, артефакт, который она производит.
- Интересно… - протянул Серж.
- Конечно, интересно, - не стал спорить я. – Не каждому сталкеру удается открыть новый артефакт и аномалию. Такое происходит один раз на тысячу, если не реже. Так что, считай, тебе повезло трижды.
- Почему трижды? – удивился Серж.
- Потому, что ты не погиб в неизвестной аномалии, которую даже детектор и болты не зафиксировали. Это раз. Два – тебя спас от крупных проблем мутант. Такое, знаешь ли, не каждый день случается. Три – тебе довелось наблюдать рождение нового артефакта. Подобное о себе очень немногие сказать могут. Мне вот, например, до сегодняшнего дня этого видеть не доводилось, хотя по Зоне я не один десяток километров намотал. Кстати! - меня вдруг осенило. – Тебе повезло еще и потому, а это, уже, в-четвертых, что сейчас ты станешь крестным отцом артефакта! Во как! Аномалию, извини, я уже успел назвать «Мыльным пузырем», но, как ты видишь, я не жадный, поэтому разрешаю придумать тебе название артефакта. Гордись! Ни одна отмычка такой чести еще не удостаивалась!
Серж от всего сказанного зарделся, как маков цвет. Еще бы! Стать крестным отцом артефакта! Да об этом каждый новичок мечтает! И я был таким же, поначалу. Потом перерос. Вернее, не перерос, а похоронил эту мечту глубоко в душе, понимая, что шансов выжить, после встречи с неизвестной аномалией, у меня немного. Ан нет, вон как все обернулось! Да, горазда Зона на всяческие сюрпризы. Только, Крохаль, ты не очень-то задавайся, а то до Янтаря не дойдешь! Прервав этим измышлением поток самовзгрева, я поглядел на мучающегося от осознания личной важности Сержа.
- Как аномалию назвал, ты говоришь? – спросил Серж, поймав мой взгляд.
- «Мыльный пузырь».
- Тогда вот он, - Серж указал пальцем на артефакт, - пусть будет «Обмылок».
Я поглядел на шарик. Название, придуманное Сержем, очень точно описывало артефакт. Тот, действительно, сильно походил на обмылок. Теперь предстояло этот «Обмылок» взять. Гым-гым! Если бы не боевой шлем, то я точно бы поскреб затылок. Попробуй-ка, подойди к неизвестному артефакту! Бросать вновь открытое нечто мне тоже не хотелось – самолюбие не позволяло. Еще и Серж мешался – стоял слишком близко к артефакту! Задачка, однако!
- Так, Серж, тебе поручается ответственное задание: проверить «Обмылок» на опасность. – при этих моих словах цвет сержева лица стремительно поменялся с красного на белый. – Не боись, все будет чих-пых! В любом случае, тебе придется либо стоять там, где сейчас стоишь, пока я буду артефакт изучать, либо мимо него пройти, чтобы выбраться. Посему, я сейчас его дистанционно проверю, а ты уже дальше. Пока, отойди, от греха.
После моих слов Серж немного успокоился и попытался отодвинуться, насколько ему позволяло пространство. Ну, полметра, наверное, он выиграл. Серж присел под распоркой стрелы и пригнул голову, чтобы «Ржавые волосы» не коснулись его макушки.
Я проверил «Обмылок» с помощью ПДА. Но тот, как и при встрече с «Пузырем», молчал. Ну, уже кое-что. Так, дальше – дозиметр. Прибор показал 64 мР/час. Фон конечно, высокий, но мы же на Свалке, а не в санатории ЦК партии. Так что, почти норма. Потом я покидался болтами в сторону артефакта, стараясь не задеть его. Маркеры ложились ровно, и ни один не шелохнулся, когда последний из них случайно коснулся артефакта. Я похолодел, увидев, как болт стукнулся об «Обмылок» и сдвинул его. Однако, ничего страшного не произошло.
Пока я «дистанционно» изучал артефакт, Серж сидел, уткнув голову в колени. Теперь настал его черед поработать.
- Серж, - позвал я напарника. – Иди ближе.
Сталкер поднял голову, посмотрел на меня, потом, по-гусиному, выполз из-под «Ржавых волос» и приблизился к артефакту. Наказав Сержу смотреть по сторонам, я отправился за давно примеченной арматуриной. Стальной прут, длиной около полутора метров, подался со своего места без труда.
- Отойди, сколько сможешь, - сказал я напарнику, протягивая добытый щуп сквозь балки стрелы. - А потом поводи этой хреновиной над артефактом. Если почувствуешь неладное - все что угодно – бросай железяку и ложись. Понял?
- Понял. – Серж кивнул. – А потом что делать?
- Потом и посмотрим, - сказал я и отошел. – Давай!
Серж медленно приблизил конец щупа к артефакту и уткнул концом в землю буквально в нескольких сантиметрах от «Обмылка». Постоял так немного, потом приподнял щуп и перенес его на другую сторону артефакта. Тот будто и не замечал, что люди проявили к нему повышенный интерес. Серж опять поднял арматуру и принялся водить ей над шариком. Вроде, все спокойно.
- Все нормально? – уточнил я.- Железка не нагрелась, не остыла, тяжелее не стала?
- Нет, все штатно, - Серж продолжал водить щупом над артефактом. – Долго мне так еще махать? А то рука болит уже. Я, если ты помнишь, сегодня был тяжело ранен при исполнении. Мне отпуск и награда положены.
- Мы тут все контуженные. Так что помалкивай в тряпочку. – парировал я. – Теперь опусти щуп на артефакт, только осторожно.
Серж послушно коснулся «Обмылка» щупом. Ничего в природе от этого не изменилось.
- Все в порядке? - я решил прояснить ситуацию до конца.
- Без изменений.
- Отлично! Бросай, нахрен, эту железяку и доставай нож.
- С радостью! -Серж откинул арматурину в сторону, при этом чуть не задев одну из балок стрелы.
Я подошел к артефакту, который все еще был отделен от меня металлическими распорками, достал контейнер и присел на корочки. Сжимая в руках штык-нож, Серж сидел на том месте, откуда орудовал арматуриной.
- Ты с кем воевать собрался, орел?
- Ну, ты же не сказал, что дальше делать, - голос Сержа звучал обиженно. – Вот, я и сижу.
- Иди сюда, помогать будешь.
Серж приблизился и пристроился на корточках возле «Обмылка». Я снял крышку с контейнера для артефактов и вынул из него второй, поменьше. Замечательная штука – контейнер, придуманный учеными. Внешний слой большего контейнера был выполнен из титана, внутренний – из иридиевого сплава. Между ними была прослойка из просвинцованной резины. Внутренний – меньший - контейнер был сделан из хрусталя и помещался в стальную оплетку, которая фиксировала, заодно, плотно притертую крышку. На оплетке были три направляющих, соответствующие пазам внешнего контейнера, тоже герметично закрывающегося. В таком коконе можно было хранить любые материалы, исключая, или значительно снижая, их возможное вредное влияние.
Я отставил в сторону внешний контейнер, отстегнул фиксатор крышки внутреннего и раскрыл его. Крышка осталась у меня в левой руке, а сам кокон в правой. Потом я поднес контейнер горлышком к артефакту и слега вдавил кромку в землю, чтобы убрать все возможные препятствия «Обмылка» на пути внутрь.
- Давай, - скомандовал я Сержу, указывая на артефакт глазами. - Тихонечко подтолкни его внутрь.
Серж аккуратно двинул лезвием, и артефакт, с негромким приятным звоном (будто бубенчик), вкатился внутрь. Я тут же закрыл крышку и полностью упаковал контейнер.
- Фу! Устал! – я убрал контейнер в подсумок. – Срочно нужен отдых.
- Отлично! - Серж возражать не стал. – Только, давай уберемся отсюда подальше.
Предложение было дельным, и мы двинулись дальше по маршруту.
Идти, после того, как мы миновали злополучное место, стало значительно легче: аномалий впереди не было, завалов тоже, казалось, что мы миновали некую границу, за которой Свалка переставала быть непроходимым лабиринтом, где в любом контейнере мог сидеть злобный мутант. Или благородный, как наглядно продемонстрировала сегодняшняя встреча с кабаном. Рассказать кому такое, скажут «брехун». Я и сам бы не поверил, если бы мне подобное поведал вольный бродяга. Нет, одному человеку, в такой ситуации, поверил бы – Болотному Доктору. Даст Зона, пересечемся с эскулапом, обязательно этот случай ему расскажу. И про ПДА охотника разузнаю, кстати!
Как только мы отошли метров на пятьдесят от стрелы, у меня на ДЖФе показалась отметка мутанта, приближающегося к нам со спины. Я посмотрел на экран. Метка, по размерам и характеру движения соответствовала плоти. Ну, оно и понятно – падальщики на свежатину пожаловали. Через некоторое время к этой плоти присоединились еще несколько ее подруг, и Свалку огласил громкий визг – мутанты не поделили добычу.
Вскоре мы достигли относительно безопасного места, скрытого от посторонних глаз – пещерки в склоне одного из холмов. Местечко это показал мне однажды Охотник, говоря, что там спокойно можно укрыться от непогоды, или просто отдохнуть. Схрон в ней устраивать смысла не имело – туда кто угодно забраться мог, а вот в качестве крыши над головой – очень даже ничего себе пещерка. Мы проверили, не занято ли место. На наше счастье, кроме небольшой семейки крыс, претендентов на жилье больше не было. Крысы же разбежались оттуда, едва мы посветили фонарями внутрь. Как я уже говорил, крысы – это хорошо. Значит, аномалий и крупных хищников поблизости нет.
Мы устроили небольшой привал. Необходимо было отдохнуть, хотя бы полчасика, прежде чем штурмовать холм над туннелем. Армейские сухпайки, съеденные нами утром в бункере, еще прекрасно работали, обеспечивая приятную сытость. Так что, голода мы пока не испытывали. А вот жажда донимала меня с того момента, когда мы закончили воевать с бандитом возле «Стоянки». Жажду требовалось срочно утолить, что мы и сделали. Потом я спокойно закурил, поставив Сержа в охранение, и принялся размышлять над словами, произнесенными умирающим бандитом.
Учитывая, что про контракт мне говорили уже несколько человек, скоро вся Зона узнает, что за мою голову обещана награда, и на меня откроется охота. Если уж бандиты на это дело подписались, что еще говорить! Меня больше всего занимали два вопроса. Первый – кому все это понадобилось? И второй – зачем? Я прикидывал и так и эдак, но все равно, упирался в одну фамилию – Лядащев. Других вариантов у меня в голове не вырисовывалось. Будем считать, что на вопрос «кто?» мне удалось успешно ответить. В самом деле, только у АСО хватило бы сил и средств, чтобы поставить на уши всю Зону, ради одного Крохаля.
Непонятно было – зачем? Зачем вбухивать колоссальные средства, как денежные, так и людские, чтобы меня достать? Слов нет, расстались мы с Агентством нехорошо. Но, все равно это не повод для такой полномасштабной операции. Не отличалось Агентство никогда гипертрофированной мстительностью. Кстати, поймать меня можно было значительно раньше, только попыток к этому даже заметно не было. Ситуация обострилась в последнее время, когда в Зоне нашелся медальон Охотника. Помнится, мне намекали, что учитель был в состоянии донести до меня какую-то важную информацию, оглашение которой могло привести к печальным последствиям. Чтобы такого не случилось, меня сначала пытались захватить, а, когда это не удалось (спасибо «Долгу» и Ледоколу лично), решили ликвидировать. Что ж, вполне укладывается в концепцию АСО о «секретной информации». Только не знал я тогда еще ничего. Ни-че-го! На каком столбе это написать нужно, чтобы меня в покое оставили?!
Правда, товарищи в Агентстве еще не в курсе, наверное, про содержание последнего письма Охотника. Вот уж за что меня не просто убить, в порошок стереть мало. Или в курсе? Тогда- откуда? Ведь, об этом письме я и сам два дня назад узнал. Серж – день. Кроме нас, косвенно конечно, этой информацией владеет только Болотный Доктор. Но я и в страшном сне представить не могу, чтобы Доктор на досуге постукивал в Агентство. Такое даже тут, в Зоне, где нет законов, и понятия о морали и чести отсутствуют у людей как класс, произойти не может. Доктор – вне подозрений. Остается Серж. Но он физически не смог бы отправить послание после того, как узнал про письмо: в бункере ПДА не работают, а к компьютеру он не подходил. Это совершенно точно. Плюс, опять же, охота за мной началась еще раньше, когда Серж прекрасно был осведомлен о моем полном неведении относительно чего-либо секретного. Или, все-таки, он? Четких улик у меня, вроде бы, не было, но пара Серж-Лядащев упорно не хотела распадаться в моем воображении.
Я так и не пришел к конкретным выводам, относительно причин такой мизантропии Агентства в отношении меня. За скобками оставался, конечно, Серж, но под большим знаком вопроса. Что-то тут не стыковалось. Поэтому, я решил подождать до того момента, когда мне удастся разобраться с ПДА бандита. Может, там будет информация, хоть немного проливающая свет на ситуацию. Мне же, пока, остается только глядеть в оба и, по возможности, избегать встреч с другими обитателями Зоны, как четвероногими, так и двуногими. Но, один раз еще, предстоит назначенная встреча с довольно крупной группировкой. Без этого нам путь дальше заказан.
Время, отведенное на привал, истекло. Я выглянул из норы: Серж сидел рядом со входом и озирал пустые окрестности. Вот, замечательный случай, чтобы меня прикончить. Только, похоже, Серж этого делать не собирался. Значит, либо это ему не интересно, либо в отношении меня у него есть какие-то свои планы. Ладно, поглядим, что дальше будет.
- Подъем, боец, привал окончен! – я ткнул Сежа стволом в спину. – Вставай, нас ждут великие дела. Все спокойно было?
- Спокойно, - Серж поднялся. - Только по дороге две стаи собак пробежали. К «Агропрому».
- Хорошо, тогда давай, шустренько до ветру, потом я. И двинемся. А то что-то мы засиделись тут.
Серж скрылся в кустах, и оттуда донеслось журчание, перемежающееся блаженными вздохами. Через некоторое время из кустов показалась довольная физиономия сталкера.
- Правду бают, что душа у человека под мочевым пузырем находится. У меня вот, например, сейчас на душе значительно легче, чем две минуты назад! – сказав это, Серж хитро подмигнул мне.
- А я тебе про что говорил? – я поднялся с земли. – Давай, покарауль, пока я тоже груз с души сниму.
Налегке мы тронулись к точке, которую я наметил как наблюдательную. Вскоре, под прикрытием кустов, мы дошли до дороги, тянущейся от ангара на Свалке к «Агропрому». Небо к тому времени просветлело, и жаркое солнце принялось нещадно палить землю, видимо, компенсируя свою долгую отлучку. На дороге было спокойно и безлюдно. Слепые псы, замеченные недавно Сержем, ушли в сторону «Агропрома», а новые не подтянулись. Армейских патрулей мы тоже не наблюдали. Ну, можно попытаться перейти открытое пространство. Благо, до ближайшего укрытия – кустов на противоположной стороне - было всего метров пятнадцать. Но пятнадцать метров в Зоне, это вам не километр на Арбате. Тут всякое может случиться.
Пока Серж присматривал за дорогой, я перенастроил ДЖФ. Теперь он сканировал пространство узким сектором, зато «дальнобойность» его повысилась раза в три. Пройдясь лучом по кустам, я не обнаружил в них ничего подозрительно. Детектор аномалий тоже пока помалкивал. Но, как я сегодня убедился в очередной раз, полностью полагаться нельзя даже на такой эталонный прибор, как болт. В любом случае, выбора у нас не было: надо переходить дорогу и прятаться в кустах, пока кто-нибудь к нам в гости не пожаловал.
Со стороны Свалки дорога вскоре скрывалась за холмом, посему для обзора нам оставалось всего метров двести, не больше. Уходя же в сторону НИИ, дорога была прямая как нить. Асфальтовая полоса, обсаженная непомерно разросшимися тополями, когда-то пирамидальными, тянулась достаточно далеко, прячась за поворотом только через километр, или около того. Вот здесь уже могла пригодиться хорошая оптика. Учитывая отлично зарекомендовавший себя цифровой зумм на моей камере, себе для наблюдения я оставил дальние подступы, а Сержу поручил короткий участок до вершины холма.
Осмотревшись, мы никого поблизости не заметили. Я дал отмашку, и Серж спешно пересек асфальтовую полосу. На той стороне он присел и взял на прицел перевал. Я еще раз огляделся и тоже перебежал дорогу. Операция прошла гладко. Мы добрались до спасительных кустов и залегли в них. Вовремя! Со стороны «Агропрома» раздалось отчетливое рычание БТРов, и две «коробочки» показались на дороге через полминуты. Машины проследовали мимо нас, обдавая окрестности салярным перегаром. На броне первой сидел какой-то молоденький лейтенант и с любопытством озирал окрестности. В глазах его светился такой неподдельный интерес, что я, поначалу, даже засомневался – в своем ли уме военный. Обычно, бойцы, которых мне доводилось видеть, отличались суровыми чертами и настороженным ненавидящим взглядом. А здесь, смотрите, полная противоположность: молодое, почти детское лицо и воодушевленный, любопытный взгляд. Не иначе – первый раз в Зоне. Потом я разглядел шеврон летехи: ангел на сине-голубом фоне. Тут мне все стало ясно – ученый. Его-то каким боком на «Агропром» занесло? Ну, сидел бы себе в лагере на Янтаре! Там хорошо – укрепления, военные сталкеры, охраняющие периметр, горячая вода и ароматизированный пипифакс. Чего еще надо в Зоне?
БТРы перевалили через вершину и начали спускаться в сторону Свалки. Мы, по кустам, последовали за ними. Хорошо, когда в Зоне есть военные! Еще лучше, когда ты умеешь ими пользоваться! Я был уверен, что рев моторов распугал мутантов на несколько километров окрест. Все твари Зоны давно усвоили, что бронированная кожа и тяжелые свинцовые когти зеленых угловатых чудищ им не по зубам. Поэтому твари Зоны, заслышав рев двигателей тяжелой техники, спешили убраться подальше, чтобы не провоцировать вояк.
Мы прошли по кустам почти до самой точки, намеченной мной для наблюдения, не встретив ни аномалий, ни мутантов. Только когда мы уже почти подошли к вершине, на границе кустов и сухой травы, нам встретилась истеричная плоть, которая, завидя нас, бросилась на дорогу, что-то бормоча и повизгивая.
Кусты закончились, и нам с Сержем надо было выбираться на позицию. Мы ползком направились к бетонной плите, утопленной в землю – так обозначался срез холма, который служил одновременно и кромкой туннеля, залегли на ней, прикрывшись чахлым кустиком, и принялись разглядывать ангар и подступы к нему.
До ворот, ведущих на территорию ангара, шла железная дорога. Рельсы ныряли под ворота и заканчивались уже под крышей, где располагался погрузочный терминал. Второй выход с территории был со стороны Свалки. Прямо под нами стоял старый локомотив, брошенный тут, наверное, уже после второй аварии. Насколько я знаю, ветка к «Агропрому», да и сам институт, были построены толи в две тысячи шестом году, толи чуть позднее. Следовательно, и локомотиву было не очень много лет. Аномалии, прочно обосновавшиеся в туннеле, не тревожили наши детекторы через толстый слой грунта, иначе, нервная электроника, наверное, просто сошла с ума от большого количества сигналов.
Справа внизу, возле асфальтовой дороги по обе стороны от нее, виднелось нагромождение бетонных блоков и труб. Лучшего места для засады, если поджидать кого-то со стороны «Агропрома», придумать было нельзя – блоки подходили практически к обочине, что позволяло расстреливать проезжающую технику чуть ли не в упор. Для меня, навсегда, видимо, останется загадкой, почему венные не ликвидируют источник потенциальной угрозы у себя под боком. Ну, у военных, наверное, на то свои веские причины есть.
Слева от нас простиралась обширная пустошь, заросшая низким кустарником. Именно она интересовала меня сейчас, ибо двигаться в сторону холмов, видневшихся километрах в полутора, нам придется через нее. Неглубокий котлован, уходящий в сторону блокпоста, оставляя ангар справа, и разложенные вдоль него бетонные трубы могли послужить нам неплохим укрытием. Только, направление котлована совпадало с направлением нашего движения всего метров сто пятьдесят-двести, а далее траншея забирала резко на северо-восток и, пройдя за очередным техногенным холмом Свалки, заканчивалась где-то на подступах к блокпосту «Долга». Возле котлована, недалеко от того места где он поворачивал, в окружении аномалий стоял, опираясь на ковш, экскаватор. Своим желтым цветом он давал прекрасный ориентир для ходоков: дальше за машиной, между котлованом и глинистыми холмами, ограничивающими Свалку с севера, почти до самого блокпоста раскидывались охотничьи угодья псевдоплотей. Не знаю, что за аномальная энергия там бурлила, но, попадая на эту территорию, смирные и пугливые зверюшки совершенно преображались, превращаясь в свирепых и быстрых бойцов, способных в одиночку схватиться с кабаном. Сами же кабаны, как и прочие мутанты, эту особенность тоже хорошо знали, поэтому старались не соваться в эти места, опасаясь встречи с передними ногами-пилами мутировавших овец, или кто там послужил материалом для рождения этих уродливых тварей.
Нам же с Сержем, надо было взять от экскаватора на северо-запад, тогда мы могли добраться до холмов и перевалить через них в одном из спокойных в плане радиации мест. После этого мы оказались бы на дороге, по которой недавно меня конвоировал Маня.
Слева и справа от занимаемой нами позиции было чисто – ни мутантов, ни людей мы не наблюдали. Оставался ангар, расположившийся прямо перед нами, и прилегающая к нему территория, огороженная бетонным забором.
Ангар никому официально не принадлежал. Он переходил из рук в руки, в зависимости от того, кто первым успел сегодня его принять под опеку. Конечно, слов нет, позицию, в качестве перевалочной базы, он занимал бы хорошую, если не одно «но» - эта перевалочная база никому не интересна.
Ну, в самом деле, откуда и куда тут переваливать? С «Агропрома» в Темную долину? Этим путем уже много лет мало кто ходит: на «Агропроме» артефактов немного, зато выраженное военное присутствие, особенно в южной его части, которая раньше была собственно исследовательским центром. У военных сталкеров там недалеко тренировочный лагерь. Если идти с Янтаря, то через НИИ тоже смысла нет шагать. Гораздо проще пройти по грунтовой дороге и, не заходя на сортировочную станцию, где гнездятся «Наемники», выйти к «Ростоку». Из Темной долины мало кто тут постоянно ходит, кроме бандитов. А этим перевалочная база ни к чему, отсюда до основной всего три часа ходу. Что еще? С «Ростока» на Кордон и обратно - тоже маршрут не особо длительный.
Словом, получалось, что сейчас этот ангар, хоть и занимающий стратегическое положение на перекрестке нескольких путей, был ничей. И заходили туда люди совершенно случайно. Пока Бес жив был, он в ангаре себе основную базу оборудовал, чтобы, значит, бандиты на Свалке не сильно озоровали. А Стоянку использовал как форпост. Это был недолгий период, когда ангар имел настоящего хозяина. Но, история Беса всем известна. Когда сталкера не стало, строение вновь осиротело, теперь, видимо, навсегда.
Однако, кроме случайных посетителей, на территории могли расположиться и люди, специально поджидающие кого-нибудь. Нас с Сержем, например. А что, вполне возможный вариант. Через Свалку, как не иди, все одно в виду ангара окажешься. Посему, место для засады очень удобное.
Помнится, инструктор нас учил, что бесшумных и незаметных засад, особенно, когда сидит много народу, не бывает. Только профессионалы высшего класса могли сутками не есть, не пить, не отлучаться в туалет, а лежать неподвижно, поджидая жертву, пока птицы не начнут у них на голове гнездо вить. В Зоне, насколько я понимаю, такое невозможно – мутанты, аномалии и любопытные сталкеры, снующие повсюду, не дадут этому осуществиться.
Посему, засада в Зоне, да и не только в ней, всегда себя выдаст. Либо шевелением, либо сигаретным дымом, либо звяканьем оружия или шарканьем ботинок. Именно эти признаки я сейчас и искал. Не шарканье ботинок и лязг оружия, разумеется, а шевеление и короткие перебежки. Кстати сказать: быстрое движение значительно сильнее привлекает внимание наблюдателя, нежели медленное.
Сначала я оглядел сторожевые вышки и окна балкона, идущие по торцу здания. Людей на них заметно не было. Затем я перевел взгляд немного ниже и попытался рассмотреть территорию, огороженную бетонным забором. На доступных осмотру участках движения не было. За кадром, конечно, оставалось пространство, закрытое от меня забором, но туда я не мог заглянуть при всем желании. Ворота над железной дорогой были закрыты. По периметру новых проходов в бетонной стене я тоже не увидел. Значит, если и есть там кто-то, то только внутри или под забором. Но, тогда должны быть наблюдатели, которых, пока, не видно.
Я переполз немного в сторону и попытался заглянуть в строение через широкие ворота. Однако, успешно справится с этим мешал вагон, перекрывавший обзор.
- Крохаль, смотри! – Серж толкнул меня в бок, и показал пальцем в сторону ворот. – Это то, о чем я думаю?
Я проследил за указующим перстом и увидел мутанта, встречаться с которым мне хотелось меньше всего. С любым порождением Зоны, конечно, сталкиваться не хотелось, но с этим - особенно.
- Если ты подумал о серьезных проблемах, то – да. – я взялся за «Винторез» и, поймав мутанта на мушку, принялся его разглядывать. – С этим кровопийцей мы лиха хлебнем.
Кровосос, в общем-то, редко встречающийся на Свалке мутант. Тут нет подземелий и домов, где можно прятаться. Конечно, при желании можно и в контейнере устроиться, только кровососы это не очень уважают. Им, чтобы чувствовать себя нормально, нужны строения, желательно – с толстыми бетонными стенами. Почему? Ученые не знают, а Болотный Доктор, если и в курсе, то помалкивает. Может это, больные они? В смысле – мутанты.
- Серж, ты не помнишь, как болезнь называется? Ну, когда человек в поле выходить боится?
- Агорафобия. – Серж подумал и добавил: - Только это не когда боишься в поле выходить, а вообще – боязнь открытых пространств. А тебе зачем?
- Любопытно, просто.- ответил я не отрываясь от оптики прицела.
Мутант, которого я рассматривал, был совсем молодым. Кожа у взрослой особи коричневого цвета и блестит, будто маслом намазанная. У этой твари она еще с зеленоватым оттенком и матовая. Рост кровососа тоже немного не дотягивал до обычного баскетбольного. Щупальца, шевелящиеся вокруг рта-присоски, больше походили, пока, на толстые морковки, нежели на осьминога. Лысый череп выглядел округлым – не успел вытянуться в привычную дыню. Да и статью кровосос был еще подростком – тонковат. Но и такой подросток мог много неприятностей сталкерам причинить. Однако, сейчас мутант, сам того не ведая, играл роль отмычки, помогая нам сориентироваться относительно ангара.
- Крохаль, почему не стреляешь? – зашептал сбоку Серж.
- Ты чего шепчешь? Он же, - я имел в виду кровососа, - черте где. Нормально говори, не ори только.
- А как же секретность?
- Какая секретность? Ты что? Тварь Зоны нас и без разговоров почует, если ей надо будет. Так что, можешь не шептать.
- Ладно, так почему не стреляешь?
- А зачем? Пусть на нас немного потрудится. Видишь, он к ангару собрался. Вот, пускай и проверяет его на наличие людей, а мы тут подождем. Даже если там засада, то он их отлично отвлечет. Поэтому, если сейчас в ангаре завяжется перестрелка, то мы берем ноги в руки и шустренько двигаем в сторону холмов.
- Понял. – Серж поднял бинокль и тоже начал следить за передвижениями мутанта.
Тот стоял возле угла бетонного забора, прислушиваясь к творящемуся внутри. На фоне серой стены кровосос выделялся как пятно на бильярдном столе. Однако, стоило ему отойти немного в сторону и присесть в пожухлой траве, как он практически растворился в ней. Не знай я, что именно мутант там спрятался, то принял бы скорчившуюся тварь за кочку, поросшую мхом. Кровосос посидел немного в траве, потом, зыркнув по сторонам, опасливо приблизился к воротам. Пригибаясь, будто кошка на незнакомой территории, он походил немного вокруг, пытаясь заглянуть в щели возле петель. Видимо, это не удовлетворило мутанта, потому что он неожиданно лег возле путей и посмотрел под ворота. Полежав так с минуту, кровосос поднялся и опять принялся ходить вдоль забора, то и дело притормаживая и топорща свои щупальца-морковки. Через некоторое время он остановился, подпрыгнул и повис на заборе, уцепившись руками за его верхнюю кромку. Потом мутант подтянулся и заглянул на территорию поверх бетонного ограждения. Если бы за забором притаились сталкеры, то лучшего момента, чтобы всадить любопытному подростку пулю промеж глаз, придумать было нельзя. Кровосос, однако, повисел немного на заборе, озирая ангар, потом разжал хватку и благополучно спрыгнул на землю. Посидев на корточках, он распрямился и, деловито озираясь, затрусил в сторону ворот. Подойдя к ним, мутант распластался на рельсах и прополз под створками. Мы ждали, что произойдет дальше. Минут через пять из-под свода ангара раздался протяжный громкий вой – новый хозяин извещал окрестных обитателей о своем праве на собственность.
Я достал КПК и скинул Ледоколу личное сообщение, что в ангаре на Свалке завелся молодой кровосос. Теоретически, такую информацию положено выкладывать в общую сеть, но мне не хотелось давать нашим преследователям, если они существовали, лишних подсказок. А Леха, я был в этом уверен, найдет способ оповестить бродяг о новой опасности, не привлекая ко мне внимания.
Как только я закончил с коротким письмом, мы с Сержем снялись с точки и, спустившись по северному склону холма, двинулись дальше по маршруту. Мы шли под прикрытием труб, лежащих вдоль котлована, пока не достигли границы аномальной области возле экскаватора. Тут нам надлежало повернуть и двигаться к холмам, за которыми начиналась относительно безопасная дорога к Янтарю.
Миновав холмы, мы углубились в долину. Недавно тут меня вели со скованными за спиной руками. Однако, если тогда мы никого не встретили, аж до самого озера, то сегодня, с завидной регулярностью, нам попадались сталкерские группы. Обычно – ведущий с помощником и несколько отмычек. Все они спешили от центра к периферии.
Учитывая, что мне не хотелось, до поры, встречаться с бродягами, мы с Сержем старались не попадаться им на глаза. Пока дорога шла мимо «Агропрома», удавалось это без труда – множество ям и кустов позволяло спрятаться тут целому батальону, а не только сталкерской паре. Проблемы начались, когда мы миновали НИИ, перевалили железнодорожную насыпь, ведущую от сортировочной станции куда-то мимо Янтаря, и вышли на финишную прямую.
Пружинящая почва и хлюпанье под ногами известили нас, что мы приблизились к болотам, кольцом окружающим озеро. Следы, оставляемые нами, стремительно затягивались черной, как обсидиан, водой. Ровная поверхность лужиц была превосходным зеркалом, показывающим небо над нашими головами. Яркая, сочная синева, немного окрашенная багрянцем, отражаясь в лужах, принимала вид гуталина. Из-за этого казалось, что густое содержимое луж можно зачерпывать ложкой и размазывать по ботинкам. Солнце все так же нещадно палило, хотя уже ощутимо сдвинулось к закату и резало глаза. Именно этот свет сыграл с нами злую шутку: из-за холма показалась стая слепцов, ведомая в бой чернобыльцем, которую мы заметили, только когда о гостях нас известили ДЖФы.
Обычно, собаки тут появляются редко. Близость «Агропрома» и Янтаря, а, значит, и военных, ограничивали темпы размножения этих хищников. Солдаты обожали использовать собак в качестве живых мишеней. Да многие сталкеры, что греха таить, если надо было опробовать новый ствол, выходили на Свалку или к дороге на «Росток», и стреляли по пробегающим мутантам. Но, если у «Ростока» такие случаи происходили от раза к разу, то военные, поблизости от своих владений, регулярно устраивали зачистки местности.
Мы обратили на собак внимание, когда до них оставалось метров сто. Вопреки обычной своей тактике, они атаковали сейчас нас в лоб и неслись молча, выбрасывая задними лапами комья сырой земли. На глаз я оценил численность стаи голов в десять.
Позиция для обороны у нас была не ахти. Слева и справа возвышались холмы с отвесными стенами. Забраться на них, чтобы занять выгодную точку для обороны, даже нечего было думать. Мы только успели немного отступить – там холмы еще больше подходили друг к другу, прикрывая нам фланги и ограничивая собакам пространство для маневра. Вот, в общем-то, и вся стратегическая инициатива, которая была доступна нам на данный момент.
Серж, глядя на приближающуюся волну хищников, поднял, было, дробовик.
- Оставь, не спасет, - я закинул в подствольник «Грозы» картечный заряд и поднял оружие. – Стреляй из автомата, веером от живота, только тогда шанс отбиться будет. И не целься специально– не поможет. Нас теперь выручит только шквал свинца. Если сразу вынесем вожака, то, считай, повезло.
Серж кивнул, положил дробовик на землю возле ног и взялся за «ВАЛ». Пока у нас еще было время, я успел вынуть из рагруза один из «Вулканов», активировал его и кинул мину перед собой, недалеко, метров на пятнадцать.
Когда собаки приблизились на расстояние огневого контакта, мы начали бой. Я успел предупредить Сержа, чтобы он открывал огонь позже меня, тогда, так я надеялся, патроны у нас закончатся в разное время, и нам не придется вместе отбиваться от собак прикладами.
Первые мои выстрелы не принесли значимого вреда стаи – пули взрыхлили влажную почву прямо под ногами авангарда. Это привело только к тому, что чернобылец переместился на левый фланг и немного замедлил свой бег. Когда застрекотал «ВАЛ» Сержа, чернобылец совсем остановился, ожидая развязки, и пропустил на свое войско вперед.
Второй раз мы стреляли более успешно: пара собак рухнула на землю и еще парочка закрутилась на месте. Одной из них пуля впилась в бедро. Почувствовав попадание, тварь присела на задние лапы и принялась судорожно кусать себя за зад, будто ее блоха ела.
После успешного начала боевых действий, стая, конечно, несколько утратила свой пыл, но, понукаемая чернобыльцем, останавливаться не собиралась. Мы продолжали поливать собак свинцом, пока у нас не закончились патроны. По закону подлости – одновременно. Сначала «Гроза» щелкнула затвором, потом, буквально через секунду, замолчал «ВАЛ». Мы с Сержем просто не совпали по темпу стрельбы, из-за чего мой план провалился – перезаряжаться придется без огневой поддержки. К тому моменту нам, все же, удалось вывести из строя еще несколько собак, и к «Вулкану» их добежало шесть или семь. Чернобылец, не получивший повреждений, все так же стоял в стороне, злобно взирая на сражение. Он, пока, был не в счет.
Когда нападавшие активировали «Вулкан», то рукотворное пламя охватило почти всю стаю. Только три собаки счастливо избежали попадания в огонь – они миновали опасную зону по краю. Одна из собак, угодившая во взрыв, выскочила живым факелом и рухнула, не добежав нескольких метров до нашей позиции. Ни я, ни Серж, к тому времени, не успели поменять магазины в оружии. Если бы слепец пробежал еще немного, то нам пришлось туго. Но и без живого брандера жизнь сейчас медом не казалось совершенно. Надо было отбиться от четырех мутантов – трех слепцов и одного чернобыльца, который, наконец, соизволил встать и побежал к нам.
Ну, чернобылец- вопрос второй. Сейчас меня больше занимали три комка ярости, готовые вцепиться в наши с Сержем глотки. На меня бежали две твари, на Сержа – одна. Своих я принял на картечь – с близкого расстояния, почти в упор, свинцовый ураган разнес собак в кисель. Потом я срочно перезарядился и посмотрел на Сержа. Тот тоже справился с задачей, причем – весьма оригинальным способом. Каким образом ему это удалось – загадка века, но он ухитрился надеть рамочный приклад своего автомата на морду слепцу. Мутант, сразу забыв про сталкера, уткнулся носом в землю, и, упершись передними лапами в приклад, попытался снять ненавистную железяку. В то время, пока пес разбирался с навалившейся на него проблемой, Серж хладнокровно поднял дробовик и в упор снес собаке башку. Я оглядывался, ища недобитых врагов, а мой напарник поднял автомат и деловито принялся счищать с приклада остатки собачьей плоти.
Едва чернобылец понял, что остался один, он тут же утратил весь боевой пыл, развернулся и понесся от нас по ложбине быстрее ветра. Я выстрелил ему вдогонку, не особо, однако, надеясь на успех. Так и получилось: первая очередь ушла правее, а от второй чернобылец отпрыгнул. Больше тратить патроны на мутанта я не стал.
Когда я повернулся к Сержу, тот продолжал сосредоточенно чистить приклад, раздраженно шипя себе под нос что-то оскорбительное в адрес собак вообще и мутировавших, в частности. Я поднял забрало шлема и приблизился к напарнику.
- Серж, - я наклонился к сидящему на корточках сталкеру и протянул мятый листок бумаги, который автоматически положил в карман еще в бункере. – Ты на собак-то не серчай, а лучше поругай тех, кто всю эту вакханалию тут устроил.
- Это кого, - Серж кивнул, благодаря меня за бумагу, и принялся оттирать запачканный приклад. – Хозяев Зоны, что ли?
- Причем тут Хозяева? – я вынул сигарету и прикурил. – Не они же, в конце концов, тут второй взрыв устроили.
- А кто тогда? – напарник скомкал бумагу, оглядел приклад, и, довольно хмыкнув, повесил автомат за спину.
- Люди, например. – я выпустил колечко дыма и серьезно посмотрел на Сержа. – Те, кто тут опыты проводил после восемьдесят шестого. Ты что, думаешь, мутанты такие, потому что Зона-Матушка распорядилась?
- Не знаю… - Серж поднял с земли дробовик и передернул затвор. На землю выпал красный цилиндр гильзы.
- Я тоже не уверен, но мне кажется, что часть мутантов, те которые на человека смахивают, есть нечто большее, нежели спонтанные мутации под влиянием радиации и аномальной энергии Зоны.
- А что же, тогда, они, по-твоему? – Серж дозарядил дробовик и лихим жестом пожил его на плечо. – Сбежавшие военный разработки?
- Не ехидничай. Очень может быть, что и разработки. – я сплюнул окурок. – Мне одно понятно: второй взрыв произошел не сам по себе, а стал результатом какого-то эксперимента. Что это за эксперимент и какую цель преследовали люди, проводящие такие опыты, боюсь, останется загадкой. Но, ты сам посуди: зомби, кровосос, бюрер, излом, снорк, контролер – это же бывшие люди! Явно! Понимаешь?! Если предположить, что вояки пытались тут создать идеальное оружие, то все очень складно получатся! Два основных направления поиска. Первое: универсальный солдат – получи в результате человекоподобных мутантов. И второе: абсолютное оружие. Добились своего военные или нет – тайна за семью печатями, но вот что в результате одного из опытов произошло, мы можем сейчас лицезреть.
- Не только лицезреть, - Серж повел носом и поморщился, - но и нюхать. Мне, пока, нечего противопоставить твоим аргументам – слабоват я в коленах еще, но чувствую, что вскоре смогу вести с тобой диспут на равных. А засим, давай отсюда валить, а то горелым мясом несет как из столовой. С детства этот запах не терплю.
Предложение Сержа было дельным. Тем более, что засиживаться нам смысла не имело: до сумерек оставалось часа полтора, а нам нужно было пройти еще около километра, чтобы очутиться под защитой научного лагеря и пересидеть в нем ночь.
Сориентировавшись по вышке ЛЭП, выглядывающей из-за холма, мы прямой дорогой двинули к лагерю.
С высоты и в бинокль лагерь ученых выглядел довольно оживленно и напоминал большой муравейник. И, как в любом нормальном муравейнике, вся жизнь в нем замирала с наступлением темноты. Охотник рассказывал, что еще застал лагерь, когда тот был всего лишь бункером, обнесенным забором из рифленого кровельного железа. Сейчас же лагерь представлял собой хорошо укрепленную позицию, к которой подобраться было очень непросто. Все высоты вокруг него были напичканы следящей аппаратурой, предупреждающую охрану о незваных гостях. Рупь за сто даю, что начальник охраны, капитан, носящий странную фамилию Выпь, уже в курсе, кто к нему пожаловал. Взвод военных сталкеров, постоянно дежурящий в лагере, сумел бы удерживать тут оборону хоть год, при условии, что припасов хватит. При необходимости, военные запрашивали воздушную поддержку, и минут через тридцать площадь вокруг ограждения могла быть перепахана ракетами, пущенными с вертолетов. Одним словом – Лагерь на Янтаре.
Я не зря отправлял письмо в «супермаркет». Без предварительно договоренности к лагерю ни одного сталкера на пушечный выстрел не подпустят. Только те, кого здесь знали, имели право пройти внутрь. Мне вот, например, повезло с учителем. Охотник периодически таскал ученым разные диковины из Зоны и, редко, выполнял заказы научников. Это давало право учителю входить на территорию лагери и приобретать у ученых необходимое снаряжение. После учителя эстафета перешла в мои руки.
Я разглядывал лагерь, пытаясь понять, можно туда сейчас соваться, или не стоит. С холма было видно, как между строениями сновали ученые и лаборанты, двое сталкеров стояли на вышках возле ворот, на плацу, возле казармы, Выпь проводил вечернее построение. Рядом на флагштоке развивались флаги: сине-желтый Украины, красно-зеленый с орнаментом у древка Белоруссии, триколор России, голубой с белой Землей и оливковыми ветвями ООН, красно-синий Международных Изоляционных Сил, сине-голубой с золотым ангелом ученых. Вроде, все спокойно, лишних людей в лагере не видно. На всякий случай я отправил сообщение, и вскоре мне пришло подтверждение, что нас ждут.
Пока мы спускались с холма, напарник, поглядев на лагерь, задал глубокомысленный вопрос:
- Крохаль, - Серж перепрыгнул через небольшую лужу на склоне и, поскользнувшись, чуть не поехал вниз по траве.- Скажи, а почему лагерь в долине стоит. С холмов-то его очень просто из артиллерии достать.
- Ты под ноги смотри, - я помог Сержу подняться. – А про лагерь так скажу – в Зоне артиллерии нет – неудобно. Все оружие, которое тут используется, должно быть максимально мобильным. Как ты себе представляешь в таких условиях массированную артиллерийскую атаку с холмов?
- Ну, не знаю. Может – портативные ракетные комплексы? Противотанковые, например.
- Ага, куча сталкеров с ПТУРами выползет на холмы и начнет расстреливать лагерь.
- А что, не реально?
- В Зоне все реально, вопрос в другом – кому оно надо?
- В смысле? - Серж притормозил перед очередной лужей, подумал и обошел ее. – Что значит «кому надо»?
- Ну, кому надо нападать на ученых?
- Не знаю. Бандитам?
- Бандиты сюда не дойдут, они дальше Свалки не забредают.
- Тогда сталкерам. Тем же «Наемникам», например.
- У этих других забот хватает, нежели на научный лагерь нападать. Да и не выгодно это. Расходы большие, риска много, а прибыли может и не быть.
- Почему?
- Потому что трофеи еще вынести надо. А ты думаешь, что под развалинами их просто найти?
- Понятно. Тогда «Монолит». – Серж продолжал цепляться за свою идею. – Фанатики, я так понимаю, воюют со всеми, кто может в тайны Зоны проникнуть. А у ученых, я думаю, есть много способов для этого.
- Если бы Зона так просто расставалась со своими тайнами, то тут давно бы заповедник был, а не минное поле. И потом, как только первая ракета прилетит в лагерь, то военные сразу узнают об этом, и через полчаса тут вертолетов будет больше, чем пчел в улье. Ни один «Монолитовец» живым не уйдет.
- Ясно. Только мне казалось, что «Монолитовцы» никогда не задумываются о жертвах, если речь идет о препятствование проникновению в Зону.
- Они к ЧАЭС имени В.И. Ленина никого не пускают! Распылять силы им не с руки. Это раз. Два – до Янтаря им еще дойти надо. А сталкеры «Монолит» очень не любят. Кстати, практически все сталкерские кланы кровно заинтересованы в нормальной работе лагеря, иначе, откуда они снаряжение получать будут? И артефакты куда сбывать? Ты что думаешь, торговцы поголовно хабар за Периметр вывозят? Да, они его ученым сдают, в основном! Только редкие вещи, на которые заказы приходят, передаются напрямую. А остальное – через Янтарь. И обратный поток так же выглядит. Так что, лагерь – своего рода зона свободной торговли, в которой заинтересованы практически все. Кто же добровольно такой источник доходов отдаст? Ученым стоит только свистнуть, и на их защиту встанут и «Долг», и «Свобода», и «Наемники», и одиночки.
- Что же получается? Научники ведут нелегальную торговлю, на которой кормятся все сталкеры?
- Конечно! В Зоне у каждого свой бизнес.
Серж замолчал и до самых ворот лагеря не проронил ни слова, так на него подействовало известие о коррумпированности ученых.
Когда мы приблизились к входу, уже наступили глубокие сумерки, и над ограждением лагеря зажглись огни. Не доходя до периметра, я заметил совершенно свежий, буквально – сегодняшний, след БТРа, ведущий к лагерю. Подойдя ближе я приметил и второй- от лагеря. Кто-то что-то привозил или забирал. Мы с Сержем остановились в нескольких метрах от ворот под лучом прожектора. С вышки нас разглядывали. Когда осмотр закончился, на одной из вышек открылась бойница и охранник, направив на нас автомат, мягко поинтересовался, какого хрена мы тут делаем.
- Крохаль и Серж. – я посмотрел на автоматный ствол, покачивающийся в нескольких метрах над нами. – Мы к Виталию Владимировичу. Он ждет.
Бойница с лязгом закрылась. И мы остались стоять под лучом прожектора.
- Виталий Владимирович это кто? – тихо спросил у Меня Серж.
- Ученый. Я с ним тут контакт поддерживаю. Хороший мужик. Не зануда и не жлоб. С ним дело иметь можно.
- Понятно. Ты тут многих знаешь?
- Кроме него, еще начальника охраны, некоторых сталкеров и ученых. Повара их неплохо знаю – обалденные оладьи печет. – я аж слюну сглотнул после этих слов. – Еще знаком с их завхозом – еще тот жук. Он, кстати, мне одну штуковину обещал.
Серж не успел задать мне следующий вопрос, который, наверняка, вертелся у него на языке, потому что металлические створки ворот с грохотом начали разъезжаться и тут же остановились, образовав щель, в которую с трудом мог протиснуться только один человек.
Мы просочились внутрь, где нас встретили четыре бойца с автоматами наизготовку под предводительством невысокого кряжистого усатого дядьки - капитана Выпь (к своему стыду, до сих пор не знаю, как правильно склонять его фамилию). Рядом с капитаном стоял молоденький лейтенант, примеченный мной сегодня на Свалке. Вот, значит, кого сюда БТРы привозили!
Начальник охраны подошел к нам и пристально вгляделся в лица – сначала мое, потом – с большим интересом – Сержа. Лейтенант с любопытством таращился на нас с того места, где стоял. Завершив фейс-контроль, Выпь махнул рукой, и бойцы послушно опустили оружие.
- Поздорову, бродяга!- капитан протянул мне руку, серьезно пострадавшую в свое время в аномалии. Я с удовольствием ответил на рукопожатие. Что бы там не говорили, а мы оба сталкеры, хоть, официально, и по разные стороны баррикад. Я очень уважал этого сурового и надежного мужика, побывавшего не в одной переделке, как в Зоне, так и до нее. Надеюсь, что он отвечал мне тем же.
- Приветствую, капитан! – почувствовав, что пальцы мои начинают похрустывать в железной пятерне шефа безопасности, я напрягся и увидел, как капитан довольно ухмыльнулся, оценив мою силу. – Я смотрю, не забыл ты еще, как бродяги здороваются! А то слухи гуляли, что Выпь в Зону не ходит, а только в лагере сидит.
- Поговори у меня, - капитан расплылся в широченной улыбке. - Мигом сюда дорогу забудешь!
- Молчу-молчу! – я высвободил руку и указал на напарника, стоящего чуть сзади. – Серж, отмычка.
- Выпь, - капитан еще раз оглядел Сержа.- Начальник охраны лагеря.
Ветерану Зоны не принято протягивать руку отмычке, поэтому Выпь только коротко кивнул, признавая за Сержем право быть при мне, отпустил караул и повернулся в сторону лейтенанта.
- Проводите гостей к Виталию Владимировичу.
- Есть!- лейтенант козырнул и приблизился к нам. – Пойдемте со мной, господа!
Мы уже почти двинулись за провожатым, когда Выпь подошел ко мне и тихонько сказал, что хотел бы переговорить без свидетелей. Я удивленно кивнул. Странно, раньше за капитаном не замечалось склонности к приватным беседам.
Сопровождаемые лейтенантом, мы шли к домику, где обитал Виталий Затевахин. Летеха всю дорогу болтал без умолку о том, как он счастлив, что попал в Зону, как он об этом мечтал, и как он рад, что встретился, наконец-то, с настоящими сталкерами. Когда мы добрались до затевахинских дверей, трескотня лейтенанта стала действовать мне на нервы. Прощаясь, он попросил уделить потом ему немного времени, типа – есть вопросы к опытным ходокам. Все вопросы его я знал наперед, поэтому порекомендовал молодому человеку валить из Зоны поскорее и больше сюда не соваться. Зона – место для сталкеров и подвинутых на голову ученых, а не для любопытных выпускников военных училищ, которым захотелось немного адреналина себе в кровь. Лейтенант насупился, но замолчал.
Я постучался. Из домика послышалось предложение идти своей дорогой. Я пожал плечами и отворил дверь.
В домике, рассчитанном на четверых, было три комнаты: две спальни и гостиная. В ней за столом, спиной к нам, скрючившись над какой-то бумагой, сидел человек в грязноватом халате, накинутым поверх сталкерского комбинезона. Таким, только усиленным броневыми вставками, пользуются военные, выходя в неглубокие рейды.
- Виталий, - окликнул я сидящего. – Что нового в мире науки?
Затевахин повернулся к нам, щуря глаза сквозь толстые линзы очков, запустил пятерню в волосы, отчего прическа его, и так напоминающая последствия теракта на макаронном производстве, превратилась в нечто непонятное, распрямился и встал со стула. Проделав все это, Виталий, которого природа наградила ростом, которому позавидовали бы даже звезды NBA, задел головой за лампу, свисающую с потолка, и в два громадных шага очутился возле нас. Я поздоровался с ученым. Виталий долго тряс мне руку, затем, удостоверившись, что та пришита к телу крепко, переключился на Сержа. Ошарашенный таким проявление чувств, Серж растерянно посмотрел на меня, словно ждал подсказок.
- Затевахин. Виталий Владимирович. – ученый не выпускал сержеву конечность. – Рад приветствовать. Как зовут? Я не расслышал.
- Серж. –честно признался напарник.
- Вот и чудненько! Это о нем, - Виталий обращался теперь ко мне, но руку Сержа еще не отпускал, – ты мне писал?
- О нем. Есть проблемы?
- Ни-ни! Идите на склад, а я пока приберусь немного, - Виталий, взмахнул рукой, для чего выпустил, наконец, сержеву длань из своей. – Я тут заработался, понимаешь ли…
Я кивнул, и Затевахин тут же кинулся обратно за стол. Серж удивленно посмотрел на меня и выразительно покрутил пальцем у виска. Я только руками развел – ученый, что поделаешь!
Склад находился на другом конце лагеря. Пока мы добирались до него, к нам опять приклеился лейтенант, успевший, видимо, забыть обиду. Я его попросту игнорировал, поэтому он переключился на Сержа. Тот, встретив человека с опытом, еще меньше своего, распушил хвост и принялся что-то рассказывать относительно тягот Зоны. Я особенно не вникал в разговор. А Серж разливался соловьем, о том, как круто недавно ему пришлось. Лейтенант слушал моего напарника, открыв рот и не забывая вставлять глупые вопросы. Сержа это еще больше распаляло, и он раскручивал историю, как заправский писатель.
- И тут, понимаешь, я перелезаю через балку, - эти слова Сержа вывели меня из задумчивости. – А там…
- Серж, погоди! – я перебил сталкера, готового выболтать первому встречному информацию о новой аномалии и добытом нами артефакте. – Какой ты говорил у тебя размер?
- Чего размер? – Серж не сразу понял, о чем я.
- Ну, не репродуктивного же органа! Обуви, говорю, размер какой?
- Сорок третий.
- Отлично!
- Что?
- Что не пятидесятый, а то пришлось бы тебе в обмотках по Зоне ходить!
Серж, так и не сообразив, для чего я прервал его возбужденный рассказ, собрался было продолжит его, но, к счастью, мы уже пришли к складу. Лейтенант хотел проводить нас внутрь, однако я сказал, что мы справимся сами. Военный покраснел и настаивать на своем обществе не стал.
Мы вошли в складское помещение. За длинной стойкой примостился завхоз. По облику – настоящий прапор, коим он, в сущности, и являлся. Завидя нас, он поднялся со стула и расплылся в такой довольной и масленой улыбке, что еще немного, и лицо его превратилось бы в блин.
- Какими судьбами! Крохаль! – завхоз говорил, немного растягивая слова, отчего казалось, что он страшно рад нам. Не знай я этого жучилу, то подумал бы, что это искренне. А жучила, меж тем, выбрался из-за стойки и засеменил короткими ножками в нашу сторону. Руки жучилы были приветственно раскинуты, будто он собирался обнять весь мир разом. Или, это скорее всего, загрести… Я даже испугался, что он сейчас, как снегоуборщик, сгребет нас с Сержем к себе в карман. Но ужасного не произошло, и все ограничилось объятиями.
- С чем пожаловал? – спросил прапор, когда закончил обниматься. – В гости? А это кто?
- Это Серж, он со мной. И не в гости мы, Николаич. Мы по делу.
- Ну вот, - завхоз всплеснул руками. – Всегда только по делу. Нет, чтобы просто заглянуть.
- Как-нибудь в другой раз. Ты приготовил, что я просил?
- Обижаешь!- прапор наморщил лысину и стал похож на шарпея. – Я тебя никогда не подводил. А чем ты расплачиваться собираешься за заказ?
- С тобой Затевахин расплатится. Доволен будешь, не боись!
При упоминании о Виталии, завхоз помрачнел, но перечить мне не стал. Серж наблюдал за происходящим, все шире открывая глаза. Его представления о научном лагере совсем не вязались с тем, что он успел увидеть. Прапор, что-то обиженно ворча себе под нос, скрылся за стеной, разгораживающей склад, и через некоторое время появился, везя на тележке два алюминиевых контейнера. Один он снял и, поднатужившись, поставил на стойку, второй подкатил к нам.
- Открывайте, - прапор отошел в сторонку. – Лучшее забираешь! Креста на тебе нет!
- Сам-то когда последний раз себя крестным знамением осенял? – я взялся за контейнер и спустил его на пол. – То-то! Так что, молчи лучше!
Мы с Сержем сняли крышку, и взору нашему предстал костюм, в котором военные сталкеры ходили по участкам с серьезным загрязнением и высоким уровнем аномальной активности, прикрывая экспедиции ученых, если те отваживаются на рейд. Черный костюм назывался «Сева». Что за мысли крутились в голове создателей, когда они давали имя своему произведению, я не знаю, но, несмотря на «бытовое» название, костюм был одним из лучших в Зоне. Круче него, только скафандры типа «Эколог», в которых ученые по Зоне ходят, экзоскелеты и военная броня, придуманная для боевых действий в условиях глубокой… Зоны.
Но все эти разработки имели ряд недостатков.
«Эколог», например, прекрасно защищал от аномалий и прочих вредных факторов, зато плохо держал пулю. И обзор у него был не очень хороший. Плюс к тому, массивный ранец за спиной ограничивал мобильность. С другой стороны, костюм этот разрабатывался для работы, а не для войны. Предполагалось, что труженику о защите думать не надо, об этом другие должны позаботиться.
Экзоскелет всем хорош: отлично защищает от пуль, клыков и аномалий, позволяет нести на себе немереный груз и разбирать завалы одной левой, спать стоя. Сказка, одним словом. Только бегать в нем не удобно, если не сказать больше- не реально. Все просто: приводы не успевают за мышцами, если скорость становится выше, чем средний шаг. В ближнем бою, сталкер, облаченный в такой костюм, может проиграть бандиту с ножом, если тот умудрится забежать за спину ходячему танку. И еще, вся эта биомеханика требует электропитания. Если удалось добыть «Батарейку», считай, что повезло, а если нет, то пользуйся аккумуляторами. А они, по известному закону подлости, имею дурную привычку разряжаться в самый неподходящий момент. Что прикажете делать тогда с этим тяжеленным высокотехнологичным металлоломом?
Военный бронированный костюм, напоминающий латы средневекового рыцаря, был не так давно разработан для молниеносных операций, в которых бойцам нет необходимости нести на себе запасы на длительный рейд. Поэтому, костюм и весит, как три бронежилета. Зато, сходу прострелить его можно только из «гаусс-ружья». Спецназовцу, которого с вертолета забрасывают на точку и вертолетом же подбирают, нет нужды тащить на своем горбу много килограмм всякой всячины. Зато есть прямой резон надеть на этот горб дополнительную защиту. Для этого и придумана броня.
Костюм «Сева» был рассчитан на то, чтобы облаченный в него человек мог спокойно находиться недалеко от ученого, проводящего полевые изыскания, и прикрывать его от разной нечисти. Поэтому костюм, проигрывая, конечно, в пулестойкости спецназовской броне и экзоскелету, получился мобильным и стойким к разного рода аномалиям. Сталкеры, при возможности, старались приобрести его у ученых.
Серж взял комбинезон, шлем и пошел в кабинку – переодеваться. Я, пока он ходил, вынул из подсумка два артефакта средней цены и протянул их завхозу. Тот принял подарок, просиял и отправился прятать презент в закрома. Я, конечно, понимаю, что Виталий найдет способ сказать «спасибо» Николаичу, только мне тоже нужно поддерживать с ним хорошие отношения. Минуя посредников.
Из закромов, которые, видимо, находились не очень далеко, завхоз вернулся раньше Сержа. Он протянул мне маленькую коробочку. Я вопросительно посмотрел на прапорщика.
- Это то, что ты заказывал. – Николаич подтверждающее кивнул.
- Не напутал?
- Крохаль, обижаешь!- завхоз развел руками. – Мы что, первый день знакомы?
- Именно, что не первый. - я поставил коробочку на стойку-прилавок. – И могу сказать тебе только одно – второго такого жука как ты, во всей Зоне не сыщешь. Против тебя даже бармен из «100 рентген» ребенок.
От сказанного мной комплемента завхоз расплылся в улыбке, будто кусок масла на сковороде. В этот момент из кабинки показался Серж, облаченный в новый костюм. Надо отдать должное профессионализму Николаича – «Сева» сидел на сталкере как влитой.
- Поворотись-ка, сынку, -я обошел вокруг Сержа. – Ничего, хорош! Удобно?
- Вполне. – Серж присел, потом попрыгал. – Значительно комфортнее, чем в старом.
- Кстати, где он? – подал голос завхоз.
- Там остался, - Серж указал рукой на кабинку.
- Я его конфискую у вас.
- Это зачем? – удивился я.
- Эх, Крохаль, молод ты еще. И по молодости своей не можешь вникнуть во все тонкости хозяйствования. Вот я вам костюм отдам, а ко мне ревизия заявится. И спросят с меня строгие дяди и тети (хоть одну бы тут увидеть!) ревизоры, где, мол, товарищ завхоз, вверенное вам военное имущество? Я им отвечу, поизносилось, дескать, к списанию готовлю. А они возьми и скажи, типа - предъявите. А я им – раз, и ваш костюмчик для осмотра представлю, глядите, граждане, у меня все точно: костюм б/у один. Вот он по бумагам, а вот он в натуре. – Николаич постучал пальцем себе по лбу, а потом указал им в потолок. – Понимать надо!
- Как ты его, - я имел в виду старый сержев костюм, - за «Севу» выдашь?
- Никак. У меня учет строгий: костюм защитный – одна штука. – прапор хитро улыбнулся.- А «Сева» он или нет – никого не волнует. Проверяющие, ведь, тоже любят подарки!
- Я всегда говорил, что коррупция неискоренима!
Пока мы с прапорщиком обсуждали тему взяточничества, Серж отошел к большому зеркалу и принялся вертеться возле него, примеряя на себя личину матерого сталкера. Через некоторое время, удовлетворившись результатом, Серж вернулся к нам. Мы как раз сошлись с прапором во мнениях, что взятка и личная благодарность - вещи абсолютно разные.
- Понравился костюмчик? – Николаич одобрительно хлопнул Сержа по плечу.
- Очень!
- Ну, носи на здоровье!
- Спасибо!
- Пустяки, - отмахнулся завхоз. – Отдашь хабаром! А пока, идите заряжаться. Во втором ящике боеприпасы.
Серж, сорвался было с места, но я остановил его порыв словами «сталкеры очертя голову не носятся». Напарник повернулся ко мне и замер, потому что я протягивал заказанный у завхоза медальон, у которого на одной стороне была лазерная гравировка «Сергей [Серж] Специальный», а на другой – «Крохаль».
-Ну вот, теперь ты больше не отмычка, а полноправный член семьи вольных бродяг. Поздравляю! Только нос сильно не задирай, а то на ровном месте споткнешься!
Серж принял медальон, и стал смотреть на то, как стальная пластинка крутится на цепочке, бросая световые блики во все стороны. Постояв немного в раздумье, Серж накинул на себя цепочку и улыбнулся улыбкой, довольной безмерно.