"Цок, цок, цок", - стучали каблучки по старинной мостовой. "Тук, тук, тук", – стучало в висках радостное волнение. Что-то неясное, сжимавшее грудь, не давало дышать в полную силу. Ощущение безграничного счастья переполняло душу. Казалось, ещё немного, и оно выплеснется из неё, разлетится мириадами нежных пушистых комочков, заполняя всё вокруг. Хотелось петь и танцевать, обнять весь мир и на весь же мир закричать: «Я счастлива!».
От чего возникло такое воздушно-приподнятое настроение, она объяснить и понять не могла. Возможно, причиной тому были эти старинные улочки, по которым бродила с самого рассвета. Едва первый солнечный луч, заглянувший в окно её гостиничного номера, коснулся щеки лёгким поцелуем, как она тут же открыла глаза, потянувшись всем своим существом навстречу солнышку, и вскочила с постели.
Ах, молодость! Как же она хороша! Уже тем, что не нужно долго приводить себя в порядок, разглаживая появившиеся за ночь морщинки и припудривая синеву под глазами. Достаточно лишь плеснуть в лицо прохладной водицей, и вот уже глаза засияли ярче, щёчки порозовели и надо лбом непослушный локон, выбившийся из наспех закрученных волос в высокий узел на затылке, кокетливым завитком коснулся идеальной формы брови.
Надев платье из струящегося шёлка, так ласково и нежно обвившее изящный стан, которое, повторив безупречный изгиб бедра и скрыв от нескромных взглядов стройные ножки, сделало ещё более притягательной эту стройную фигурку, выглянула в окно. День обещал быть безоблачным, и она, захватив с собой зонтик от солнца, не забыв веер, торопливо выбежала из гостиницы.
Неужели это всё наяву?! Как долго, весь последний год, считая не то что дни, а часы, она с замиранием сердца ожидала этого дня. Дня, когда она станет совершеннолетней и сможет побывать в городе своей детской мечты, увиденной однажды на старинной картине. И вот она здесь!
Улочка вывела её на небольшую площадь. Узкие, украшенные цветными витражами, башенки по краям зданий, придавали ей очаровательно-загадочный вид. Прохожих не было, и девушка, повинуясь музыке, звучащей в душе, стала танцевать, скользя по разноцветным плиткам, устилавшим причудливым узором землю. Танцевала самозабвенно, ничего не замечая вокруг.
И не видела, как из-за угла появился господин, одетый в щёгольское летнее пальто, с тросточкой и цилиндром. Мужчина был молод, но изрядно потрепан светской жизнью и уже устал волочиться за девицами,что не очень-то и сопротивлялись его натиску - они лелеяли в душе надежду на замужество. Но так как женитьба не входила в его планы, он старался держаться на приличном расстоянии от всех этих посягательств на его свободу. Вот и сейчас, возвращаясь от очередной пассии, продумывал пути отступления. Но он не знал, что Амур уже натянул свой лук и стрела вот-вот сорвётся с тетивы.
Шагнув на площадь, он невольно замер, залюбовавшись открывшейся ему картиной. Девушка была так очаровательно мила в этом своём танце, так юна и прекрасна, что он, как заворожённый, стоял и смотрел, не в силах оторвать взгляд и продолжить свой путь.
Тут она, вдруг что-то почувствовав, остановилась, и оглянулась. Он торопливо шагнул навстречу, на ходу приподнимая в приветствии цилиндр. Но девушка, смутившись, резко открыла зонтик и, спрятав под ним зардевшееся лицо, стала быстро уходить. Налетевший лёгкий ветерок приподнял конец её шарфика, повязанного на шее, и, коснувшись им руки господина, словно прощальным жестом, вернул обратно хозяйке. Лёгкий аромат разгорячённого танцем юного тела поплыл следом, словно шлейф изысканных духов, призванных свести с ума любого мужчину.
Невольно сделав пару шагов за незнакомкой, господин остановился, всё так же держа над головой приподнятый цилиндр. Амур замер, так и не решившись отпустить тетиву. А ангел-хранитель, ненадолго улетавший куда-то, уже торопился обратно к своей подопечной, радуясь, что вовремя успел вернуться, и девушка благополучно избежала, нависшей было над ней угрозы грехопадения.
Долго ещё стоял господин, глядя в след исчезнувшей незнакомке. И понимал, что никогда не забудет это утро и прекрасную Незнакомку, танцующую на площади под музыку молодости и безусловного счастья.