Дракон был тёмен, как грозовое небо, и кипел от гнева.
- Тебя никто не звал.
- Не звал, - усмехнулась она, - Ты меня никогда не зовёшь.
- Ты всегда некстати.
- Это ты всегда не готов. Но я подумала: вдруг соскучился?
- Нет, как видишь.
- Не вижу, - покачала головой она, - Ты забыл, я слепа.
- Уходи.
- Если я уйду, от тебя останется только груда костей, - пожала плечами Феникс.
- Не надо меня пугать, - ощерился Дракон, и сквозь клыки метнулось пламя, - Пуганый. Были бы кости – мясо нарастёт.
Он встал.
- Уходи по-хорошему. Сожгу.
- Пугаешь? - усмехнулась она, - Я тоже пуганая.
Ревущий поток синего пламени вырвался из пасти Дракона, и на месте Феникс осталась только горстка белёсого пепла.
- Благодарю, - отряхнулась она, сверкнув солнечным оперением, - Так гораздо свежее.
Дракон скривился, как от зубной боли, и в бессильной ярости хлестнул хвостом по обломку скалы. Обломок рассыпался в пыль, и её волна приглушила нестерпимое сияние Феникс. Она отмахнулась крылом и спросила:
- За что ты меня так ненавидишь?
- Ты не настоящая, - ответил Дракон.
- С чего ты взял?
- Я слышал, что настоящая приносит на крыльях счастье.
- Ты сам его сжег и даже не заметил, - грустно усмехнулась Феникс.
Дракон задумался, впившись когтями в камень.
- А тебя вообще можно убить?
- Не знаю, - пожала плечами Феникс, - Сколько себя помню, я всегда была живой.
Дракон нахмурился.
- Предлагаю пари: пикируем в пропасть. Кто первым выйдет из пике – тот проиграл. Проигрываю я – можешь остаться, проигрываешь ты – уходишь.
Горячие капли падали на шкуру Дракона. Он открыл глаза: Феникс роняла слёзы, а оперение её сияло первозданным светом.
- Ничья, – сказала Феникс.
Я лежала на траве и смотрела в бездонное июльское небо, прислушиваясь к глухим ударам. Глубоко в бездонном июльском небе бились Дракон и Феникс.