1990 год
Она стояла на обочине дороги со всеми своими сумками и чемоданом и не знала, что ей делать дальше. Муж указал ей на дверь, свекровь его поддержала и Вике совершенно не на что было надеяться. Одна в чужом городе. Где искать приют? Куда девать все свои пожитки? Без них тоже нельзя. Она совсем упала духом и собралась замерзать на этой проклятой дороге. Скоро начнёт темнеть, машины несутся мимо не останавливаясь. Правда, она ещё и не пыталась остановить ни одну из них... Вика никак не могла очухаться от этого поворота судьбы, из-за которого угодила на обочину зимней дороги.
Прошло уже порядочно времени, и тени заметно посинели, сгустились. Машин на шоссе стало меньше, людей на улице - больше. Рабочий день кончился, и все поползли кто - домой, кто - по магазинам, а кто - прогуляться, пока совсем не стемнело. Вика сидела верхом на чемодане и дышала на пальцы, чтобы хоть немного отогреть их, когда рядом остановилась тёмно-синяя "Вольво" и водитель вышел из машины. Он некоторое время смотрел на неё, потом спросил:
- Я могу чем-нибудь вам помочь? Ведь у вас проблемы?
Она взглянула на говорившего и его лицо показалось ей знакомым, только не сразу вспомнилось - почему. Вроде как она видела его по телевизору... Только довольно давно. Молодой ещё человек - лет тридцать пять, не больше. И голос приятный. Вика решилась, наконец, ответить, но получилось что-то невнятное - осипла от холода и безысходности. Пришлось откашляться.
- Да, действительно, проблемы. Мне надо попасть домой, а у меня нет денег ни на самолёт, ни на поезд. А вы куда едете?
- В Москву.
- Ой, правда? Тогда мне страшно повезло. Возьмите меня с собой, пожалуйста. А я, как приедем, возьму у мамы взаймы и заплачу вам за извоз. Можно?
- Хорошо. Вдвоём веселее коротать ночную дорогу. А не боитесь?
В его голосе ей послышалась интеллигентная ирония.
- Нет. Не боюсь. Я вас знаю.
Теперь пришла его очередь удивляться.
- Откуда?
- Я вам потом скажу. Если можно. Когда согреюсь...
Он помог Вике распихать вещи в машине, деликатно подержал дверцу, пока она усаживалась на переднее сиденье в своей шубе и путалась в ремне. Наконец, когда все формальности были соблюдены и машина ходко ринулась с места, она решилась поинтересоваться, придав своему голосу как можно больше наивности:
- Я не слишком нахально себя веду?
- В меру.(Мимолётная усмешка)
На это нечего было сказать, кроме как "извините". Минуты две прошло в молчании, потом он сказал:
- Я жду объяснений.
- В любви?
- Не надо передёргивать, - он снова усмехнулся. - Вы объявили, что меня знаете. Я хочу услышать - откуда?
- Люблю смотреть телевизор. Особенно эстрадные конкурсы.
- Ах, вот как? В таком случае, у вас отличная память. Я не мелькал там уже лет пять.
- Я на свою память не жалуюсь.
- Итак, меня вы знаете. А теперь расскажите мне о себе. Дорога впереди длинная, времени хватит.
- Хорошо.
Вика немного помолчала, потом тихо и выразительно стала читать под аккомпанемент обогревателя:
Верни мне надежду.
Зачем у меня забрала ты
Последнее, что в этом мире
Способно оставить в живых?
Отдай мне надежду!
Пускай не минует расплата...
- Откуда вы знаете эти стихи? - взволнованно перебил он её. - Их никто не может знать. Они посвящены мне и никому больше не должны быть известны! Это очень личное...
- Вы ошибаетесь. Их знает ещё и тот, кто их написал.
- Вы?! Не может быть!
Вика пожала плечами.
- Ну почему же? Я могла бы представить доказательства, но они остались в чемодане, а чемодан - в багажнике.
- Простите, ради бога! Всё это так неожиданно! Невероятно! Фантастично! - Он просто захлёбывался восклицательными интонациями. - Только представьте себе: я еду по дороге и думаю о корреспондентке, которая живёт где-то в этом городе, пишет замечательные стихи и тексты песен, и которую я просто не в состоянии отыскать из-за недостатка времени; как вдруг я вижу женщину, посиневшую от холода, сидящую на обочине на куче вещей. Я не знаю, что подтолкнуло меня остановиться. Честно, сам от себя этого не ожидал. И, наконец, оказывается, что именно вы - мой друг по переписке! Согласитесь - это судьба!
- Может быть.
- Я просто счастлив с вами познакомиться!
- Вот и познакомились. Теперь вам будет что рассказать друзьям о своей поездке.
- Но что же привело вас в такое время на дорогу?
- Это моё лично-семейное дело. Мне не очень нравится вопрос, но я согласна удовлетворить ваше любопытство. Я вдребезги разругалась с мужем. На этот раз - окончательно. За последние полгода мы изрядно попортили друг другу нервы. Пора завязать и остепениться. Поэтому я сейчас еду к маме.
- Она живет в Москве?
- В Балашихе. Вам по пути.
- Я очень рад, что могу хоть чем-то вам помочь.
Вика молчала. Он тоже замолчал. Минут на пять. Потом сказал:
- Как странно... Когда я читал ваши стихи и письма, мне хотелось говорить с вами. Так много нужно было рассказать, объяснить; хотелось общаться живым языком, видеть глаза, реакцию на каждое слово, на каждую мысль, а теперь это осуществилось и вы рядом, но все слова куда-то испарились. Голова совершенно пустая. Ваше присутствие на меня так действует. Всё какое-то нереальное. Как во сне...
- Как же вы машину ведёте? Ведь скорость приличная, а вы говорите - "во сне"...
- Это я фигурально...
Они ехали уже достаточно долго, чтобы Вика поняла - она не просто согрелась, ей жарко. она расстегнула шубу, распустила узел шарфа, достала из сумочки "массажку" и, сняв шапку, быстро поправила причёску.
Феликс изредка поглядывал на неё краем глаза, но сказать ничего не решался. Между тем, стемнело и он включил фары. Они как раз проезжали через какой-то населённый пункт,(она не успела прочитать название на указателе) и фонари над шоссе весело искрились сквозь чуть затуманившиеся стёкла машины. Это выглядело очень красиво и Вика зачаровано смотрела на эту зимнюю ночную красоту, совсем забыв печальные обстоятельства своего сегодняшнего вояжа.
Он что-то спросил, но она не расслышала, погружённая в иные переживания. Он тактично замолчал, но она, спохватившись, извинилась и попросила его повторить.
- О чём вы сейчас думаете? У вас такое счастливое выражение лица... Когда вы сели в машину, на нём были только забота и страдание, а сейчас появилась безмятежность...
- Я люблю смотреть на мир через стекло, заросшее снежными узорами... Как в детстве... Едешь вечером в трамвае, стёкла в инее, ничего не видно. Приложишь монетку к стеклу - появляется круглое окошечко. Оно быстро зарастает ледяными веточками, и фонари сквозь них переливаются всеми цветами радуги, становятся похожи на хрустальные одуванчики...
- Вы - романтик...
- Нет. Я - реалистка. Просто прорывает иногда. Хочется побыть девчонкой.
- Мне тоже частенько приходит в голову, что неплохо бы вернуть лет пятнадцать, когда из всех забот самая главная - что бы такое придумать, чтобы стало веселее жить. А когда возвращаешься в реальность, то жить совсем не хочется.
- Ну, это уж вы слишком... пессимистично загнули... Жить надо. Понимаете, ведь в сущности каждый строит вокруг себя такую жизнь, какую хочет. Внешние факторы мало на это влияют. Гораздо важнее внутреннее состояние личности. Это - объективная истина. Если вы окружены именно данными людьми, значит вы этого хотели. Когда меняется ваше отношение к окружающей действительности, меняется и сама действительность. Что может заставить вас мириться с уходящим в прошлое мироощущением? Оно обязано меняться ежесекундно. Познание бесконечно, и человеческая личность трансформируется в этом процессе неизбежно...
Простите, я кажется слишком увлеклась...
- Не извиняйтесь, вы - на самом деле интересный собеседник. Ну, не делайте такой вид, это не лесть, я не подлизываюсь... Честно. Я, правда, очень рад, что встретил вас, что мы разговариваем так , я бы сказал, поучительно... Вы много читали?
- Да. У мамы дома обширная библиотека.
- А у мужа?
- Его книги не интересуют.
- А что?
- Зеркала.
- Простите? Не понял...
- Он очень любит смотреть на себя в зеркало. Извините, мне не хочется о нём говорить.
- Это вы меня простите.
- А вы женаты?
- Теперь уже нет.
- Что же с вами случилось, если не секрет?
- Какой уж тут секрет... История настолько тривиальна, что про неё сложено бессчётное количество анекдотов. Знаете: "Вернулся муж из командировки..."?
- Обычно этому сюжету что-то предшествует. Само по себе ружьё не выстрелит - нужно нажать.
- Мне трудно назвать причину. Возможно, она почувствовала, что я никогда по-настоящему не любил её.
- Зачем же женились?
- Чёрт его знает... Наверное, хотел кого-нибудь осчастливить, а тут она под руку подвернулась.
- Забавно...
- Да...
За всё время этого диалога на семейные темы они ни разу не взглянули друг на друга, как будто разговаривали с темнотой за окнами, с дорогой, с временем, что течёт мимо людских проблем и забирает в свой поток минуты, дни, жизни...
Феликс вёл машину и думал, как это хорошо - рассказать кому-то о своих мыслях, чувствах, чтобы тебя поняли, пожалели, успокоили, поделились своим сокровенным, чтобы ты не чувствовал себя одиноким, выброшенным, что твоя боль задевает ещё кого-то, совсем незнакомого, но вовсе не безучастного слушателя. Ведь каждому нужно сочувствие!
Вика смотрела в темноту и думала, что их разговор целиком списан из какой-то бездарной пьесы - настолько всё банально, что казалось, ничего глупее и придумать невозможно. А может, она слишком требовательна? Ведь жизнь гораздо проще, чем пишут в умных книгах. Придумать можно всякие красивости, а на поверку оказывается и грубее, и грязнее... Да... Встречаются два одиноких человека, априори знакомых друг с другом, на зимней дороге. Этот довольно затасканный сюжет - "случайные попутчики" - грозит трансформироваться в нечто большее, чем просто пьеса. Она уже чувствует, как в ней что-то начинает меняться, как недоверие переходит в симпатию. Интересно, у него так же?
Она слегка повозилась на сиденье и, развернувшись в пол-оборота, стала откровенно его рассматривать. Крупная фигура, немного грубоватые черты лица, смуглый (или давно не брился?). Невероятно красивые карие глаза, густые брови и ресницы. Нос прямой, только большеват... Если не быть слишком требовательной, можно сказать - красивый мужчина. Она на его фоне явно не смотрится - слишком обыкновенная.
Голос Феликса вывел Вику из раздумья.
- Вы меня так внимательно разглядываете, что мне, право, неудобно. Я же не картина...
- Я сравниваю.
- Меня? С кем?
- С фрагментом моей памяти, пятилетней давности.
- И в чью пользу сравнение?
- В вашу, в вашу! Сейчас всё гораздо солиднее и респектабельнее.
- Вы имеете ввиду "Вольво"?
- Нет, костюм и габариты...
Он обескураженно замолчал, вероятно ещё не привык к её сарказму. Она не стала нажимать, сделала виноватую мину и попыталась попросить прощения:
- Не обижайтесь, пожалуйста, я больше не буду вас дразнить, торжественно обещаю. Просто у меня такая манера разговора с незнакомыми мужчинами. Если честно, то я неловко себя чувствую - напросилась к вам в попутчики и ехидничаю, чтобы забыть своё унижение... Простите меня. Я вымещаю на вас то, что предназначалось другому. Неприятно чувствовать себя брошенной собакой.
- Не надо извиняться. Я вас понимаю, потому что мне это знакомо. Хотел бы я всё забыть...
- Зачем забывать? Надо помнить и не повторять подобных ошибок в дальнейшем.
- Вы говорите как школьный учитель:"Посмотрите на свои оценки, и сделайте работу над ошибками". А ведь для жизни не существует правил, и одни и те же ошибки могут появляться бессчётное число раз, оставаясь не узнанными вплоть до результата проверки.
- Но проверять будет уже не школьный учитель...
Они ехали и молчали; каждый думал о своём, но и у него, и у неё мелькала мысль - это хорошо, что они встретились именно сейчас и именно так. Они едут вдвоём в тёплой машине и говорят о жизни так откровенно, будто знают друг друга сто лет, доверяют свои тайны, не чувствуя неловкости и стыда.
Вика думала, что начавшийся так неудачно день скоро закончится, и закончится он на чистой и доброй ноте, и не надо будет плакать от обиды и одиночества, а можно спокойно рассказать маме, что теперь всё решено окончательно. И она поедет потом к своей лучшей подруге, которую не видела уже бог знает сколько времени, и они будут говорить... Как давно она ни с кем по-душам не говорила! Она постарается восстановить все старые связи, разрушенные долгой разлукой. Это было чертой её характера - решительно рвать с прошлым и безоглядно окунаться в будущее. Как когда-то она сделала из-за своего поспешного замужества. Она больше не повторит такой ошибки - не свяжет себя ненужными обязательствами. Она останется свободной.
Феликс смотрел на дорогу. Встречных машин было мало. За стёклами в быстром калейдоскопе мелькали снежинки, километровые столбы и населённые пункты. Большую часть пути они уже проехали. Теперь посёлки стали появляться чаще - близость к столице. Дорога лучше освещена. Скоро, совсем скоро он должен будет распрощаться со своей спутницей, которую так спонтанно подобрал. Он думал об этом без напряжения, но с едва ощутимым беспокойством. Слишком прозаично обещала завершиться эта история. Его артистическая натура восставала против. Необходимо романтическое приключение. У этой встречи нет будущего, а надо, чтобы было. Ведь недаром они встретились, он точно знает. Они должны были встретиться, их для этого и свела судьба.
Иногда в нашей жизни так случается - счастье сваливается с неба и дай бог успеть распознать, что это действительно счастье, а не чёрт знает что, как может показаться на первый взгляд.
Феликс вёл машину по зимней дороге.Рядом сидела женщина, с которой он изредка обменивался письмами, но в лицо увидел впервые. Надо же было такому случиться! Ни тебе предчувствий, ни знаков свыше, просто хотел предложить помощь, а это оказалась именно она, Вика!
Он только было размечтался, как вдруг какой-то идиот резко включил фары дальнего света, лучи стегнули по глазам, Феликс на долю секунды ослеп, и совершенно машинально нажал на тормоз...
На обледеневшем шоссе этого нельзя было делать.