Да, видимо не судьба Далаю ознакомиться с творением Шри Рама Михаэля Тамма «Теория-Гипотеза-Нуль». Мои планы по презентации сего бессмертного творения Его святейшеству были раздуты организаторами, что тот цветной песок, из которого монахи несколько дней создавали мандалу, которую Далай сегодня сдул в ритуальной палатке за пару минут и отправил на дно Балтийского моря.
Утром Далай неофициально встретился с президентом Ильвесом на семинаре в Международном центре оборонных исследований. Там Ильвес сразу же заявил Далаю, что Эстония постоянно поддерживает политическую линию территориальной целостности Китая (что эстонская пресса тут же выдала за поддержку оккупации Тибета Китаем). Но тут же прибавил, что «своеобразная тибетская религия и культура являются поистине уникальными, и что их сохрнение для будущих поколений является одной из гуманистических задач нашего времени». Потом Далай отправился погулять по Вышгороду, осмотрел узкие улочки и наверняка посмотрел на город со смотровой площадки сверху, как когда-то в детстве любовался Лхассой с балкона Поталы.
Я подошел к площади Свободы без 10-ти два. В 14.00 Далай должен был выступить с речью от Креста свободы «Призыв ко вселенской ответственности». Площадь была полностью забита тибетофилами. Тут и там развевались тибетские флаги с сине-оранжевым солнцем. Кое-кто держал на черенках от швабр самопальные плакаты из гофрокартона, написанные фломастером по-английски. Типа, «Мы знааааем правду о насилии в Тибете!...» и «Руки прочь!..», и т.д. На верхней площадке у Креста свободы был натянут тент, украшенный цветами и двумя национальными флагами, тибетским и эстонским.
Мой план состоял в следующем: проигнорировать официальную речь с призывом к ответственности и окопаться у палатки с песочной мандалой. Она располагалась на Горке, сразу от первой лестницы. Палатка представляла собой огромную пластиковую полусферу, в которой монахи создали из цветного песка на фанерном столе 1,5 Х 1,5 м мандалу. Я сделал пару снимков этой мандалы на память и попытался закрепиться в палатке, чтобы в тот момент, когда Далай придет сдувать песочную Вселенную, вручить ему книгу Рама на белом рушнике и получить благославление на сострадание. Однако из палатки всех выставили. Я попытался остаться рядом с лестницей вместе с еще тремя тамими же хитрецами. Особенно старался выгнать всех за ограждения молодой пришибленный прислужник из Института изучения буддизма или из одной из местных мистических сект по имени Индрек. Я ему говорю: «Чё ты так раскомандовался? У тебя на руке такой же оранжевый пропуск, как и у меня.» - «Нет, - говорит, - Это другой случай. Тот пропуск, что у тебя на руке, это вчерашнее приглашение. Если я кому-то поблажку сделаю, то и все захотят.» Пришлось уйти за веревочное ограждение прямо у лестницы, ведущей к палатке. Тут, я гляжу, Индрек этот пропустил к палатке какого-то френда со старенькой бабушкой. Я ему: «Ты, я смотрю, поблажки стал некоторым делать...». Он аж весь взвился: «Это старая женщина! И вообще я не намерен вступать с тобой сейчас в препирательства!» Я ему: «Чё ты так зло разорался-то? Ты ж буддист.»
В двухстах метрах от палатки то и дело площадь взрывалась овациями. Часам к трем забитая людьми улица Харью заволновалась – значит, к палатке пробирался Далай. Я развернул белый шарф и разместил на нем увесистый черный том «ГТН». Дорогу Далаю расчищали человек 8 полисменов и несколько секретных агентов. Давка и суета была ужасная. Обратить на себя внимание не удалось. Его святейшество удалилось в палатку сдувать сотрворенную монахами вселенную. На выходе я вновь попытался отдать подарок. На мой призыв : «Ё хоулинесс!» Далай обернулся в мою сторону. Я протянул ему через головы полисменов книгу на рушнике. Заботливые охранники оттеснили от Далая протянутую книгу. Его руки рефлекторно дернулись в сторону подарка, но подталкиваемый сзади свитой, он виновато сказал мне «Нот ин а райт тайм...» и проплыл дальше, влекомый нелегкой кармой политической несвободы.
Действительно, не время еще...