Великий Авиценна
...Андрею Андреевичу, младшему брату моей мамы, посвящается...
Авиценна – так называли его в Европе. Avicenna – это латинизированное имя. На самом деле его звали Абу-Али Ибн-Сина, или точнее, Абу Али Хуссейн ибн Абдаллах.
Иногда его, уникального лекаря и естествоиспытателя, одного из величайших учёных и философов Средневековья, математика и поэта народов Средней Азии, называют великим иранским учёным – иногда великим арабским…
На самом деле Абу-Али Ибн-Сина родился в селении Афшана близ древней Бухары. И произошло это в один из жарких августовских дней в 980-м году, ровно 1031 год тому назад.
В те далёкие времена узбекская нация только ещё формировалась, множество племён и народов населяли обширные земли «Середины мира» – культурного центра огромнейшей Азии. И, наверное, не стОит сейчас «приватизировать» имя великого человека ни одному из современных азиатских государств. Сейчас Бухара – узбекский город. Равно как Гургандж (Ургенч), столица Хорезма. Отсюда рукой подать до Туркмении (каких-то полсотни километров!) – именно из этого региона тюркские племена в начале Средних веков двинулись на просторы Малой Азии, разрушая великую православную империю – их потомки, современные турки, основали на развалинах древней Византии мусульманскую страну, которая ныне именуется Турцией.
Но в 1012 году (почти тысячу лет назад) Ибн-Сина перебрался в Иран, где долгое время был придворным врачом и визирем – то есть министром. А его «Книга знания» написана на дари – языке предков современного таджикского народа. Мог Абу-Али Ибн-Сина говорить и по-арабски.
Понятно, что сейчас присваивать учёному древности современную национальность «узбек», «таджик», или «иранец», по меньшей мере, безграмотно.
Авиценна – сын азиатских народов и светоч народов европейских! Недаром его «Канон врачебных наук» долгое время считался настольной книгой европейских врачей и выдержал более тридцати изданий на разных языках. «Канон…» по праву можно считать ГЛАВНОЙ книгой Абу-Али Ибн-Сины.
Сперва же вспомним и об иных его трудах. Тем более, что Авиценна – автор более ТРЁХСОТ сочинений!..
В своей «Книге исцеления», а также в «Книге знания», Абу-Али Ибн-Сина, опираясь на учение Аристотеля, разработал своё собственное философское учение. Ибн-Сина признавал объективность бытия, неразрывную связь материи и движения. Он считал, что в мире царит всеобщая естественная закономерность. Ибн-Сина колебался между идеализмом и материализмом. Утверждая вечность материи, он вместе с тем признавал сотворение мира Богом. В противоречии со своей оценкой определяющей роли чувственного опыта в познании, он отрывал от опыта деятельность «разумной души». Но ведь и сейчас, тысячу лет спустя, у людей в этих вопросах нет единого мнения! Нет единства и по многим другим вопросам…
В области логики Абу-Али Ибн-Сина выводил формы мысли из форм бытия и внёс по ряду вопросов дополнения и даже исправления к логическому учению Аристотеля.
Абу-Али Ибн-Сина много и плодотворно занимался проблемами естествознания – геологии, минералогии, ботаники, зоологии, химии, механики, астрономии. Он подвергал критике астрологические суеверия (странно, что и сейчас, по прошествии десятка веков, многие люди «читают судьбу по звёздам», СОВЕРШЕННО не зная карты звёздного неба и ни на грамм не разбираясь в астрономии!!! А другие люди им, представьте, верят).
Мусульманское духовенство (в лице не самых образованных его представителей) обвиняло Авиценну в ереси, «пойдя по стопам» европейской католической инквизиции, а многих последователей Ибн-Сины преследовало за безбожие.
Тем не менее, труды Абу-Али Ибн-Сины оказали большое влияние на развитие прогрессивных тенденций средневековой философии, способствовали подготовке опытного естествознания.
В начале очерка учёный назван поэтом – и правда, Абу-Али Ибн-Сина известен был и как поэт, писавший на языке дари стихи в форме народных четверостиший – «рубая» или «рубои».
Всё же Авиценна, сделавший много нового в самых разных областях знания (и даже в поэзии!), был в первую очередь крупнейшим врачом Средневековья.
Он внёс ценный вклад в теорию и практику медицины, в анатомию и физиологию человека, в хирургию, терапию, диагностику, фармакологию…
Классический труд Авиценны «Канон врачебных наук» (или «Канон врачебной науки») появился на свет в 1020-м году, логично следуя за опытом великого учёного и практика – Ибн Сина обобщил в нём не только свой личный врачебный опыт, но и обширный медицинский опыт того времени. Между прочим, Авиценна уделил внимание лекарствам индийского и китайского происхождения, обобщив данные народной медицины и обогатив их своим опытом – как в мудром высказывании: «Доверяй – но проверяй!..»
«Канон врачебных наук» состоит из пяти книг. Наряду с теорией медицины две книги из пяти посвящены описанию лекарственного сырья, лекарственных средств, способам их изготовления и употребления.
Авиценна хорошо знал целебные растения: из 2600 лекарственных средств, описанных в «Каноне…», почти полторы тысячи – это средства растительного происхождения.
«Канон…» переведен был уже в 12-м веке на латинский язык (издан печатной книгой в Милане спустя пару веков – аж в 1473-м!) и пользовался, как здесь отмечалось, широкой популярностью в Средние века – причём не только в Европе, но и за её пределами.
Умер Абу-Али Ибн-Сина в 1037 году, прожив менее 60-и лет…
Совсем скоро – в 2020-м – человечество будет отмечать тысячелетие знаменитого «Канона врачебных наук». И это событие мирового масштаба, без сомнения, запомнится многим.
А мне больше всего запомнилось его врачебно-поэтическое высказывание (из «Канона врачебных наук») по поводу мелиссы – она, эта душистая, ароматная травка, поддерживая и вылечивая сердечные болезни, «…окрыляет сердце и просветляет ум»!..
Согласитесь, фраза, достойная великого поэта – и великого врача!
***
ПОСЛЕДНИЙ РАССКАЗ
Светлой памяти Аллы Ивановны посвящается...
Андрей Александрович гордился только двумя из пяти своих книг – самыми удачными, на его взгляд. Справочниками лекарственных растений, в которых он, как мог, пытался вырваться за рамки сухого академического изложения, и с помощью легенд, поэтических отступлений привлечь хоть немногих читателей к удивительному, негромкому миру таких разных растений – которые, в отличие от человека, не способны на предательство. Любопытно, что одну из его первых книг издатель обещал выпустить скромным тиражом всего в пять тысяч – и за эту «пятёрочку» заплатил – а издал аж 114 000 экземпляров, и за оставшиеся как-то выплатить «постеснялся». Но это дело давнее.
Пылились рукописи ещё двух десятков книг – издатели их не брали, ссылаясь на пресловутый «неформат».
Собственно, слово «ссылались» не совсем верно отражало суть процесса. В последнее время – уже несколько лет – на письма Андрея Александровича издатель и редактор просто не отвечали. Игнорировали, вероятно. Дед им порядком надоел.
Правда, были письма от читателей. Часто восторженные, иногда сдержанные, попадались письма с критикой – это нормально.
Думалось, что работается не зря. Значит, кому-то надо всё то, что он пишет? Если бы вдруг посетила мысль, что всю жизнь он трудился напрасно – застрелился бы, наверное. Было бы из чего.
В последнее время он зарабатывал копейки – за счёт редких публикаций коротеньких очерков – то в одном журнальчике, то в другом. Жить было категорически не на что.
Сегодня он собрался в поликлинику – надо сделать кардиограмму и флюорографию. После двух инсультов надо ещё много чего, учитывая развившуюся на фоне маленького такого врождённого порока сердца – раньше с таким брали в армию – аритмию и гипертрофию миокарда с уютно устроившимся под сердцем атеросклерозом аорты. А ещё болезни позвоночника (часть межпозвонковых дисков разрушены, но боль терпеть можно, боль терпеть он привык), последствия армейских травм – разбитые голеностопы… и многое, многое другое, весь «список» уже вызывал отвращение. Ходить он теперь мог только на подпорках, и недолго – часто приходилось присаживаться на лавочки, даже при медленной «крейсерской» скорости он элементарно задыхался.
Но беспокойство вызывало вовсе не это. Беспокоило состояние здоровья родственников – младших братьев мамы, которой уже 80 лет, да и самой мамы, после двух-то тяжелейших онкоопераций. Один из братьев, получив изрядную дозу под Чернобылем, сильно маялся ногами, начал выпивать – мол, алкоголь тоже болеутоляющее. Понятно, до чего может сия «теория» довести. Другой брат перенёс онкологическую операцию совсем недавно, летом, и на прошлой неделе у него парализовало ноги. Предполагали, что первопричина – метастазы. Это раньше термин понимали как вторичный очаг патологии вследствие переноса болезнетворных частиц (микроорганизмов или опухолевых клеток) с током лимфы или крови. Сегодня стоит лишь произнести слово «метастазы», и всё, как приговор – всем сразу ясно, что речь идёт о злокачественной опухоли. Которая очень скоро убьёт человека. И у любого врача глаза становятся какими-то задумчивыми или стеклянными, больного сходу «отфутболивают» в другой кабинет, лишь бы не возиться. И профессор, с которым железно договорено, уже вдруг не может провести консультацию, и старый приятель, однокурсник, странно бегает глазами, ссылаясь на какие-то срочные дела… И становится понятно, что все они тебя уже, по сути, похоронили. Не видят среди живых. В упор не видят. И ты для них – труп, но по странному стечению обстоятельств ещё несколько дней вынужденный разговаривать и, если повезёт, худо-бедно передвигаться.
Печально всё это…
Может, просто общество у нас такое? «Милосердное»?..
Мамины родственники жили далеко от первой столицы Украины, бывшей «южной столицы России», далеко от Харькова – в Донецке – и Андрей Александрович на самом деле ничем не мог им помочь, там подключались двоюродные братья. Повезти в больницу, увезти из больницы…
А сейчас он шёл в поликлинику. Медленно, с частыми остановками, передышками. Поликлиника близко, но для него даже рейд к хлебному киоску давно превратился в труднейшее путешествие. А что делать? Надо как-то жить… Хотя в последнее время всё чаще посещала иная мысль – а надо ли?..
Слава богу, дошёл наконец. Поднялся по ступенькам. Занял очередь сразу в два кабинета. На всякий случай. Может, разрыв будет такой, что удастся время сэкономить.
Сел на свободном стуле напротив двери. Удобно, можно откинуться на спину, отдохнуть. А то что-то опять сердце закололо, руки привычно потянулись за валидолом. И глаза закрываются – сильно устал, задремать бы…
Сквозь сон мелькали обрывки мыслей. О том, что дружба и дух коллективизма родителей редко наследуется детьми. Отец Александра Красовицкого, директора издательства «Фолио», как Людмила Андреевна Ломако, мама Андрея Александровича, и Алла Зудочкина, когда-то работали на химическом факультете Харьковского университета. И весьма плодотворно работали. Масса научных статей – не формальных, а реальных научно-практических достижений, которые сегодня стали целой отраслью промышленности.
Сказать, что Красовицкому не понравились рассказы и повести Андрея, было бы преувеличением. Саша их попросту не читал, переадресовав главному редактору. А той просто не понравился внешний вид бородатого старика, больного человека, что было заметно невооружённым взглядом. Как в том грузинском фильме – кажется, «Мимино», с Вахтангом и Фрунзиком – ну очень «личный неприязнь». Так бывает, это нормально. И она тоже не читала, прислав очень вежливый отказ.
.......
Алле Ивановне в июле ампутировали ногу. Врачи обнаружили стремительно развивающийся некроз, а промедление – смерти подобно. Сейчас её перевезли домой, она лежала без движений, в состоянии, близком к коме, почти никого не узнавала. Дочь приехала из Ленинграда и сидела всё врямя рядом. Понимая, что мать медленно умирает. И помочь ничем нельзя. Старые друзья, сотрудницы с кафедры заходили иногда, но что они могли, пенсионеры, сами с трудом переставлявшие ноги?..
Проходившая мимо медсестра обратила внимание на седого бородатого старика. Он сидел тут уже давно и слишком уж спокойно. Глаза закрыты. Заснул, что ли?
Такое впечатление, что не дышит.
- Мужчина, вы слышите меня? – тронула за плечо.
Седая голова наклонилась набок. Он действительно уже не дышал.
На похороны приехали двоюродные братья, сестра, сын примчался за триста километров (он был четыре месяца на учебной практике), пришли несколько бывших сотрудников. Это всё.
Из союза писателей не пришёл никто.
Был дождливый промозглый день.
Осень, похожая на вечную серую зиму…
***
11 сентября 2011 года
***
P.S. Алла Ивановна умерла сегодня утром, 28 сентября 2011 года.
21 сентября - День рождения Аллы Ивановны...
...и, так совпало когда-то, Рождество Пресвятой...
***
Светлой памяти самого светлого Человека в нашей большой семье
...Свечу задуло ветром чёрным,
мы не поймём, зачем живём,
К чему теперь пиры, валторны,
Мы не поймём, мы не поймём...
4 - 5 января 2012 года
(У меня никогда не было родных братьев и сестёр - точнее, первенец в нашей семье, девочка, умерла ещё до моего рождения... Поэтому самый младший брат мамы был для меня словно мой родной старший брат. Андрею хотелось подражать во всём, и внешне, и его манеру говорить, шутить я подсознательно копировал. Даже моя жена внешне чуточку была похожа на Олю - жену Андрея.
И, полагаю, направление жизни в сторону МЕДИЦИНЫ тоже сложилось под его благотворным влиянием. Опять же, имена...
Теперь всё разом рухнуло...
Почему от нас забирают самых светлых, самых лучших людей?!
Почему не меня, когда я уже давно разучился понимать, зачем живу?..
И есть ли в мире нашем Справедливость, Смысл - хоть какой-то?
на фотографии - АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ, слишком РАНО ушедший от нас...
***
КОГДА...
Когда желание покончить со всей земною суетой
Придёт к вам злой бессонной ночью,
прогнав безжалостно
покой,
Когда почудится – лампады, огня души исчерпан свет,
Когда главою скорбной надо
упасть бы, ибо смысла нет,
Когда покажется: приходит
последний страшный смертный час,
Когда надежда не находит
путей к сердцам, бросая вас –
Поверь, не всё ещё пропало,
Поверь, есть смысл ещё идти,
Пусть сил уже осталось мало
На затянувшемся пути.
Но даже поступь ослабевших, стремившихся к своей мечте,
Поддержит за тобою шедших, что след увидят в высоте!
11 апреля 2012 г.
***