Пятый год учёбы в институте. Зимняя сессия в разгаре. Как говорится, диплом уже светится на ладошке. Но загадывать вообще ни о чём заранее не следует, это я поняла несколько позднее.
Моя группа сдавала экзамены. А я заболела и две недели не посещала институт. Отстала от основного состава экзаменующихся. Догонять сложнее, но поднапрягшись, а здоровье уже позволяло, я приблизилась к своим одногруппникам.
Отстрелялась нормально, только по одному предмету не было оценки в зачётке. Мне пояснили девчонки, что сдать "хвост" не составит особого труда, они это уже прошли. Преподаватель Смолин был привлекательный мужчина средних лет, улыбчивый, с тихим голосом, его студенты не боялись, да и он был лояльно настроен, особенно к девушкам. По рассказам сокурсниц экзамен проходил в форме тестирования. Сел у компьютера, потыкал немного кнопочки, скорее для вида, а потом преподаватель, листая зачётку, спрашивал:
-Четверка подойдет?
Это он ставил тем, у кого в зачётке были хорошие оценки, а если там стояли сплошняком «тройбаны», то ставил тройку молча и отпускал с Богом.
Наслушавшись этих басен, я была так уверена, что мне сдать последний предмет не составит большого труда. И зачем, собственно читать конспекты, учить и напрягаться. Наивная девушка…
Но проблема состояла в том, что я не могла "поймать" преподавателя. На кафедре все мотали головами, мол ничего не знаем, иди в деканат.
В деканате мне повезло, дали домашний телефон Смолина Николая Михайловича.
Я тут же в институте набираю его номер и говорю:
-Здравствуйте, Николая Михайловича можно?
На том конце провода женский голос отвечает:
-Его нет!- и гудки заливают ухо.
Вот это дела! Ну, думаю, завтра снова позвоню, где наша не пропадала.
На следующее утро звоню из дома и снова заученной фразой спрашиваю:
-Здравствуйте, Николая Михайловича можно?
Женский голос, несколько раздраженный, мне опять отвечает:
-Его нет дома.
Трубка брошена и я слышу опять пи-пи-пи.
Такой диалог "здравствуйте" - "его нет дома" между мной и женой преподавателя происходил целых четыре дня.
Я исправно звонила, а мне исправно, достаточно вежливо, отвечали.
На пятый день, не уверенная в успехе, я набираю номер Смолина и затаив дыхание говорю:
-Здравствуйте, Николая Михайловича можно?
Наконец-то мне повезло! Трубку не бросили, а положили , скорее всего на тумбочку и я услышала женский голос:
-Иди, там полюбовница всю неделю тебя ищет.
Это уж слишком! Извините и подвиньтесь, я не была ничьей любовницей, я была только студенткой, за которой тянулся "хвост".
Мы договорились с преподавателем, что я завтра к десяти я подойду в институт и он примет у меня экзамен.
Наступило завтра.
Я как штык в десять часов входила в кабинет, уверенная в успехе.
Преподаватель указал рукой на компьютер. Я заняла исходную позицию и жду. Николай Михайлович предлагает пройти тест. Но я, науськанная подружками, не учила предмет, надеясь, что в моей зачётке появится без труда хорошая оценка. Всем же он так ставил, а я чем хуже.
Но не тут-то было. Отвечая на вопросы теста я много путалась, итог был плохим.Преподаватель мне говорит:
-Ну, что Сергеева, так долго меня добивалась, искала пока я уезжал, за это время могла бы всё выучить. Поэтому ставлю тебе двойку.
В это время из смежной комнаты, дверь в которую была все это время открыта, вышел заведующий кафедрой Семён Львович. Посмотрел на нерадивую студентку, но ничего не сказал ни мне, ни Смолину.
Я со слезами на глазах, с зачёткой, с сумкой, из которой торчали шапка и шарф, выскочила из кабинета. В коридоре встречаю Людку Сидорову. Она налетела на меня с вопросами, что да как, почему я такая кислая, как недозрелая слива.
Я всё рассказала, что именно на мне вышел прокол, что Смолин не такой уж добряк, и просто так оценками не разбрасывается.
Людка выслушала мой монолог, который сопровождали мой хлюпающий нос и катившиеся слёзы по щекам, а потом резюмировала:
-О, поняла, я поняла, почему он прикинулся строгим преподавателем. Видела зав.кафедрой вышел? Это Николай Михайлович перед ним таким показался строгим, завалил тебя, двойку влепил. Зарплату отрабатывает.
Что делать? Пошла домой.
Была у меня очень хорошая подружка Таня Немцова (мы и сейчас дружим). Вот она и спасла меня в этой ситуации.
Утром следующего дня, ничего мне не сказав, договорилась со Смолиным, что он примет меня. Около кабинета она пихала меня в спину, толкала изо всех сил.
Я, как баран, упиралась, не хотелось быть дважды в таком неприглядном положении.
Татьяна победила, ей удалось втолкнуть меня к Смолину в комнату.
Николай Михайлович с порога мне говорит:
-Давай зачётку.
И видя там мои хорошие оценки произносит:
-Четвёрка подойдёт?
Я закивала головой и Смолин быстрым росчерком пера поставил мне эту оценку.
Мы с Татьяной вышли из кабинета. Сессия была завершена, но почему-то не было того ликования, той свободы, что раньше.
"Лёгкая" четверка давила в зачётке.