Милааа! Людмилааа! Не слышишь что ли?-Вверх по лестнице поднималась Мария Венианимовна.Подошла к Люсе.-Почему не идешь? Отец внизу ждет.-Люся обняла подружку, которая стояла с ней рядом, шепнула:-В следующий раз обязательно уговорю-И побежала вниз по широкой лестнице - в междуэтажном эркере дугой сидение деревянной резной скамьи и девочка на минуту присела, глубоко вздохнула, зажмурила глаза сильно-сильно и зажала ладонями уши, вслушалась - ТИШИНА. Облегченно выдохнула, вскочила на ножки и, уже не останавливаясь - вниз, вниз, вниз перестук ботиночек по лесенке. Вот и отец. Отец! Говорят, что она счастливая. Все говорят. Отец живой - с руками и ногами.А то, что контуженный, так – это сущий пустяк.Они вышли на набережную. Легкий ветерок рябил воду. Мужчина шел неспеша, а девочка перескакивала боком с ноги на ногу приставным шагом и быстро оказалась почти у моста. Дождалась отца, попросила наклониться и прокричала громко и внятно:- Пап, пап, знаешь почему называется мост Лейтенанта Шмидта?-Отец широко улыбнулся, погладил дочку по голове и кивнул.- Знаю, знаю. -Тогда скажи, кто придумал такую решетку - девочка шла, касаясь пальчиками фигурных коней. Пап!?Отец не отвечал.- Не знаешь. Не знаешь!- обрадовалась девочка.-Ну, рассказывай, егоза!-Они остановились. Мужчина внимательно слушал. А девочка громко рассказывала о великом Карле Брюллове.- Больше всего мне нравится про Помпеи и “Всадница” -подытожила она.Вечером в столовой зале во время ужина, Люся скороговоркой повторяла непонятную никому из детдомовских ребят белеберду:-передерий передирил, передерий передирил.-И уже в спальне, когда погасили свет сообщила:-Знаете, как звали архитектора, который перестраивал наш мост в 1930 году?Григорий Петрович Передирий. -Мила спрыгнула с кровати и быстро на носочках подбежала к окну. За ней следом все девочки. Двенадцать коротко остриженных головок, словно только распустившиеся шарики весенннних одуванчиков, сгрудились около окна.
-Вот, Милочка, твой папа скоро будет здоров. Обними его . –Мужчина , лежит спиной к ним и не поворачивается. Люсе не по себе. Она прячется за спину воспитательницы. Но вдруг от другой стороны кровати звучит его призыв :-Иди Люсенька ко мне, иди родная моя детонька!-Она подходит. По щекам отца катятся слезы. Он прижимает ее к себе, гладит по голове.Юрик тоже плачет. Обнимает отца. Он тоже прозрачный, хотя и повторяет, что уже взрослый.Брату в 1944 - четырнадцать лет, ей – шесть.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Они приехали в Могилев в полдень. Люсе было удивительно, что здесь было так тепло. И пока они сидели на скамейке и ждали кого -то , кто должен был их встречать, Люся закрыла глаза,подняла руки вверх, и протянула стрелочки-пальцы навстречу горячим солнечным лучам:впитывала эликсир, радость жизни. Подошла Екатерина. Посмотрела на падчерицу, качнула головой.- Вот малохольная, чего руки воздела, молишься что ли. Кофту сняла бы. Жарко-то как!-Люся вскочила на ножки и весело выпалила:Оно как караваюшек. Горячий! СОООЛ-ныш-ко!-Ты что не слышишь, что говорю. Людмила, кофту сними!-Люся посмотрела на женщину удивлённо.-Нет. Мне не жарко. Мне очень, очень хорошо!Мне всегда, всегда было холодно. А сейчас я согрелась. Почти согрелась.- Ладно. Не снимай. -Екатерина подала Люсе портфель. - На неси теперь сама. Подняла чемодан и они пошли следом за женщиной которая несла остальные вещи. Скоро они ехали по дороге, колеса телеги подпрыгивали на выбоинах,вещи в телеге тоже подпрыгивали, Люся лежала на душистой соломенном тюфяке и смотрела в голубую бесконечную даль. .