Предыдущая глава http://www.proza.ru/2017/07/11/173
Виктор и Ася поженились ровно через год. Тридцать пять метров разгородили шкафом и листами фанеры, на которые наклеили новые обои и из одной комнаты получились две, а зимой подарком на день рождения бабушке Шуре, родилась Саша.
Рождение внучки примирило и Инну Игоревну с молодыми родителями. Асина мама многие месяцы после объявленной дочерью новости о переезде к Вильновым и о подаче документов с ЗАГС, не хотела видеть новых нежеланных родственников. Новый 1977 год она встречала в слишком большой, слишком шумной, весёлой разновозрастной компании жителей коммуналки, членами которой были Ася и маленькая Александра. И первое, что ей бросилось в глаза — «зелёная жаба» на потолке в непривычно большой кухне.
В наступившем январе Инна Игоревна стала приезжать к Вильновым каждое воскресенье: нянчилась с внучкой и сокрушалась тому, что Ася потеряет целый год, если возьмёт «академку». Дочь успокаивала её и обещала постараться сдать все зачёты и экзамены вовремя.
И действительно, зимнюю сессию Ася и Витёк сдали без «хвостов». Ася благодарила маму Шуру — так она ласково обращалась к свекрови. Она искренне полюбила свекровь за редкостную непритязательность, за бессловесное приятие всего, что составляет семейную жизнь молодоженов - смешные беспричинныес минутные перепалки, неубранную утром постель, рассбросанные по комнате вещи и за неизменную готовность быть с Сашуней и делать всю домашнюю работу. А Александра Семёновна благодарила про себя(не вслух)Бога за то, что послал её «младшенькому» Асеньку.
И никто не мог предположить, что в мае, как гром средь ясного неба, грянет беда. Александра Семеновна поехала на дачу- время приспело картошку сажать.
Ещё днём, когда вскапывала землю, прихватило, как уже не раз, сердце. Но она ни в пристанционный медпункт не обратилась, ни домой не поехала. Перемоглась и наутро снова за работу принялась — картофель под солнышко высыпала из вёдер, чтоб тепла набрался, клубнику от сухих листьев вычистила, да земельку взрыхлила между пышного празднества резных молодых листиков. Возвращалась в город в воскресной переполненной электричке и, стиснутая
плотной «стеной» дачников, ещё не осознав, что уходит навсегда, прошептала: «Асенька» и оползла вниз на пол. Вокруг кричали, звали доктора, предлагали кто нашатырь, кто валокордин, кто нитроглицерин... Мужчина, назвавшийся ветеринаром, протолкавшись через сгрудившихся любопытствующих и сочувствующих граждан, прижал подушечки среднего и указательного пальцев правой руки к шее Александры Семеновны, затем наклонился, приложил ухо к её груди и, выпрямившись, пошёл обратно, расталкивая напирающих людей и
рассерженно повторяя: -
Умер человек. Только что был и уже нет его!Нашли представление.-
Трудно было принять эту смерть. И Виктор, и Ася долгие недели не могли прийти в себя. Невыносимая боль потери сжимала спазмами горло, но каждый, боясь заразить атмосферу в доме слезами, искал возможность выплакаться в одиночку.
Полугодовалая Сашенька напоминала им о своём существовании то плачем, то смехом, и заботы о дочери — единственное, что могло отвлечь от самобичевания: оба понимали, что не уберегли маму. Ася потерянно перебирала в памяти недолгое прожитое рядом со свекровью время и будто слышала её низкий, грудной голос:
-Асенька, девочка моя, иди отдохни. Я Сашутку-то досмотрю.—
Будто чувствовала как мама укрывает её , подворачивает под ступни плед и приговаривает:
- Ножки-то как ледышки... И почему ты такая мёрзлая. Сейчас чайку тебе горяченького с малинкой...»
Ася зимой заболела: последний экзамен сдала и затемпературила. Ни кашля, ни насморка, ни частого для неё «больно глотать». Всю ночь мама Шура провела возле Аси, уложив сноху в свою постель, легла с краю и хранила сон горячей (температура была почти сорок) дорогой «деточки»; несколько раз за ночь переодевала в сухую рубашку, а утром начала лечить своими средствами — заваривала и поила настоем из трав, тёплыми капустными листами обкладывала набухшую грудь Аси, сцеживала молоко и позже её подопечная не пожалела о том, что не поехала в больницу. Врач, приехавшей той ночью скорой помощи, безапелляционно поставил диагноз, требующий срочного хирургического вмешательства: «Мастит в запущенной форме». Асю заставили подписать лист с отказом от госпитализации. А она через неделю почувствовала себя настолько хорошо,
что хотела сама выходить на прогулку с дочкой, но Александра Семёновна ласковой скороговоркой охладила её пыл:
— Ну-ну, иди-ка, дорогуша моя обратно, и шубку снимай-ка, али мало болело?
Ты коли сейчас-то выйдешь такая слабенькая, то недолго снова заболеть.-
Ася чувствовала как внутри неё тёплой волной поднимается чувство бесконечной благодарности к этой удивительной женщине. Ей всегда, всё её детство не хватало постоянной ласки, внимательного всё принимающего и понимающего материнского взгляда, любви, которая льётся на тебя весёлым грибным дождиком и никогда не задаёт вопросы: «А мне? Раз я вам, то и вы — мне?» Любимая ею Инна Игоревна, была полной противоположностью матери Виктора. Профессия ли или генетически заложенные характеристики аскетически сдержанной мало эмоциональной литовской национальности,
да и «тяжёлая рука» военного блокадного детства — всё это вместе определяло тип
женщины, которая была мамой Аси: по-мужски жёсткая, требовательная к себе и ко всем, кто её окружал, скупая на похвалу, на проявление какой бы то не было сентиментальности даже по отношению к дочери.
Свекровь стала для Аси тем звеном её жизни, потеряв которое, молодая женщина не могла соединить оставшиеся составляющие в прочную жизнедеятельную систему, в которой необходимо было растить Сашеньку, быть хорошей хозяйкой в доме, быть не только женой, но и заменить двадцатилетнему мужу его маму. Он -, Витёк-младший, не был готов к каким бы то ни было жизненным трудностям.
Именно об отношениях между матерью и сыном применительно было бы сказать: «Он за ней как за каменной стеной». Он так и оставался молодым побегом от ствола, которому не сделали вовремя прививку, включающую в себя важные для главы семейства начала: быть кормильцем, отцом, мужем.
В один из вечеров Виктор не пришёл домой. Поздний телефонный звонок проинформировал незнакомым женским голосом:
— И ваш, и мой - в «стельку» Уже спят. Хорошо, до дома сумели дойти.
Продолжение здесь:http://proza.ru/2013/03/23/1620