Невыдуманные истории из рыбацкой жизни. История 4
История 4
Торговля.
Ближе к вечеру в малогабаритной двухкомнатной квартире Петра Егоровича стало шумно и весело.
Клавдия Петровна, перебирая пойманную рыбу, восхищенно всплескивая руками, ласково выговаривала разомлевшему от счастья и выпитой водки мужу: - Рыбачек ты мой ненаглядный, кормилец. Что ж мы с этакой прорвой рыбы делать то будем.
- Не боись Клавдея, - хмельно улыбаясь, тоном рачительного хозяина, произнес Петр Егорович. И заговорщицки подмигнув зятю, добавил: - Завтра рыба ентоя превратится в полновесные рубли. Надо только весы, какие нибудь раздобыть.
- Так у нас Петя безмен есть на десять килограмм.
- Ну и глупая ты женщина Клавдея Петровна, - укоризненно произнес муж, и сокрушенно поглядывая на жену, добавил: - В торговле Клава должен быть порядок и учет. Так что б по-честному. Я покупателю строго отвешенный доброкачественный продукт, он мне – честно заработанные деньги.
Высказав замечание супруге, он чувством великого превосходства над нею, посмотрел на зятя и дочь.
Людмила, поджав губы, глянула на отца.
- Давайте папенька, давайте! – громко, с обидой в голосе, произнесла она
- Оно конечно, как рыбу ловить – так вместе, а как навар – так вам, - переводя взгляд с отца на мать, с дрожью в голосе, сказала она.
Уловив суть разговора, пятилетний Вовка, со словами: - Я свою лыбу не дам, - выхватил из стоящей на полу эмалированной выварки самого большого карася, и резво семеня ножками, побежал с ним наутек из кухни.
За внуком со словами: - Стой постреленок! – бросился Петр Егорович. Вовка, дробно стуча пятками по дощатому полу, отчаянно попытался оторваться от преследующего его деда. И уже казалось, сделал бы это, но еще живой карась, трепыхнувшись в неокрепших детских руках, громко шлепнувшись, упал на пол. Внук резко остановился и наклонился для того, чтобы поднять свою добычу. А преследующий его Петр Егорович, для того чтобы не налететь на внука, подпрыгнул вверх. Пролетев некоторое расстояние по воздуху, он прямехонько попал ногой на лежащего на полу килограммового полуживого карася. И балансируя на одной ноге, заскользил на нем по полу, отдаленно напоминая собой начинающего скетчбордиста. Невеликое жизненное пространство малогабаритной квартиры не позволило Петру Егоровичу набрать настоящей, ведущей к рекордам, спортивной скорости. Стоящая на его пути стена коридора вынудила главу семейства прекратить равномерное и почти прямолинейное движение. Ударившись об нее, Петр Егорович, распластавшись, словно муха на стекле, замер на стене, а затем медленно сполз вниз по виниловым обоям на пол. После его падения в квартире воцарилась мертвая тишина, которая вскоре прервалась взволнованными криками домочадцев.
Первой, с криком: - Вовка! – в коридор бросилась Людмила, за нею, потеряв комнатную туфлю, заломив руки за голову, побежала Клавдия Егоровна. Николай, молча и равнодушно проследил за возникшей суетой в квартире. От чистейших воздушных масс озерного воздуха, пережитых волнений за время рыбалки и выпитых двухсот грамм водки, глаза его слипались, а сознание время от времени самопроизвольно отключалось. Безразлично посмотрев за передвижением домочадцев, он равнодушно зевнул и закрыл глаза. Голова его еще несколько раз дернулась, прежде чем потерять свое естественное вертикальное положение. Затем плавно легла подбородком на грудь хозяина. Николай, сделал несколько коротких вздохов, и отошел в приятный мир сновидений.
Слегка ошалевшего от быстрого передвижения и удара о стену Петра Егоровича подняли с пола и препроводили обратно на кухню жена с дочкой. Сидя на табурете, Петр Егорович, растирая ушибленную грудь, спросил у дочери: - Как Вовка? Я его не зашиб?
- Да нет. Ты дедушка молодым козликом через него скакал, - не пряча улыбки, произнесла Люся.
- С вами мои дорогие до самой смерти козлом скакать будешь, - не скрывая раздражения, негромко произнес Петр Егорович. После чего, глянув на мирно дремавшего за столом зятя, добавил: - Вместо того чтобы за детьми смотреть, он спать устроился. Я тут весь в хлопотах, а он дрыхнет себе. Давай Люська буди его, да домой собирайтесь!
Утро следующего дня Петр Егорович встретил хлопотно. Достав из холодильника большой пакет с карасями, и придирчиво осмотрев одолженные накануне у соседей бытовые весы, он начал собираться на рынок. Внимательно осмотрев себя перед зеркалом, посетовал жене на то, что хорошо бы было иметь белый халат, или на худой конец хотя бы белый передник. А тогда, когда она вопросительно посмотрела на него, незлобиво произнес: - Дура, к халату, либо скажем переднику, народ больше доверия имеет. К тому ж культура» И видя как задрожали губы супруги, привлек ее к себе и, поцеловав куда то в висок, тихо сказал: - Я ж Клавуня не со зла. Я же это так, любя.
- Иди уж любовник, - утирая набежавшую слезу, произнесла Клавдия Ивановна, и ласково добавила:
- Ни пуха тебе, ни пера.
- К черту, - буркнул Петр Егорович, и, толкнув дверь, шагнул за порог.
Рынок встретил его гулом потревоженного пчелиного роя. Пройдя вдоль рыбных прилавков, но так и не найдя себе места Петр Егорович разочарованно побрел к выходу. Там он надеялся пристроиться к выстроившимся в ряд старухам, торговавшим всякой всячиной. Достав из хозяйственной сумки небольшие круглой формы весы и положив на чашку весов крупного серебристого карася, Петр Егорович обводя взглядом проходивший мимо народ, принялся выискивать потенциального покупателя. Еще издали он увидел дородную тетку, что с видом голодного удава, спешила к его весам. Радостно улыбаясь, он даже сделал ей на встречу один шаг, прикидывая на ходу, какую цену заломить этой полновесной мадам. Но строгий голос неопределенного возраста женщины с повязкой «контроль рынка» на рукаве, ввел его в состояние прострации.
- Гражданин, здесь продуктами торговать нельзя, - простуженным и от того скрипучим голосом произнесла она. И видя, что ее не понимают, добавила: - Нельзя говорю торговать продуктами с земли.
- Так я это… Я ж на целлофане, - показывая рукой на расстеленный на земле целлофан, произнес Петр Егорович.
- Нельзя, - повторила контролер, оттирая боком подоспевшую пышнотелую покупательницу. И видя, что Петр Егорович не понимает ее, сказала: - Идите в рыбные ряды. Там и торгуйте.
- Гражданочка, милая! Так был я там, был! Мест нету! Честное слово нету!
- А, мне какое дело есть или нет. Только здесь торговать не положено. Не прекратите, вызову милицию. Будем составлять протокол.
Чувствуя, что уговорить представительницу администрации рынка не удастся, Петр Егорович со вздохом начал сворачивать свою неудавшуюся торговлю.
- А, ты милок к магазину иди. Там мигом твою рыбу раскупят, - посоветовала ему сердобольная старушка соседка, торгующая лечебными по ее мнению травками.
Права, права была старушка - травница, давшая Петру Егоровичу бесплатный и мудрый совет. Не успел он разложить свой товар на парапете, отделяющий вход в магазин от прилегающей площади, как народ со всех сторон стал стекаться к нему. Да и было отчего. Полудохлые аквариумные магазинные карпы ни в какое сравнение не шли с карасями Петра Егоровича. Вышедшая из магазина продавщица попыталась, было прогнать его, но Петр Егорович просто-напросто отмахнулся от нее. А напрасно! Не прошло и десяти минут, как милицейский Уаз, пронзительно визжа тормозами, остановился у входа в магазин. Два представителя власти в бронежилетах, увешенные автоматами Калашникова, подошли к Петру Егоровичу.
- Ваши документы, - произнес один из них, стараясь не глядеть ему в глаза.
- Какие документы? – удивился Петр Егорович.
- Лицензию на розничную торговлю, товарно-транспорную накладную, санитарный сертификат и документ, удостоверяющий личность, - загибая пальцы на руке, словно боясь сбиться со счета, медленно перечислил милиционер.
Петр Егорович, изумленно округлив глаза, слушал названия документов, о существовании которых он вообще слышал впервые.
- Я, это… Я гражданин начальник. Я сам наловил ее, - имея в виду рыбу, медленно произнес он.
- Слышь Петров! Так здесь на лицо незаконная предпринимательская деятельность! Надо изымать товар, а гражданина оформлять под статью, - обратился старшина к стоящему рядом сержанту водителю.
Услышав знакомое слово «статья» у Петра Егоровича подкосились в коленях ноги. И он неожиданно присел на ступеньки крыльца.
- Давай Петров забирай рыбу, а я весы. А потом уж за этим, - произнес старшина, снимая с парапета весы.
В тот самый момент, когда служители правопорядка уже возвращались обратно, до Петра Егоровича дошел смысл сказанного ими слова «статья». Ему, ни разу не сидевшему, почему-то представились бескрайние просторы Сибири, лесоповал с вековыми елями и окруженная колючей проволокой, промерзшая на пятидесяти градусном морозе, зона. Слово это словно молнией прошило его сознание.
«Посадят! Как пить дать посадят!» - решил он, и, подорвавшись с места, бросился наутек.
Ему повезло. Старый милицейский Уаз долго не хотел запускаться, а измученные жарой и тяжелой амуницией милиционеры не хотели бегать. Зато Петр Егорович бежал. Бежал быстро, по-молодому, изредка подгоняя себя пятками ног.