В аптеке
« Рецепты я Вам выписала, попросите кого – нибудь дойти до аптеки» - быстро говорила молоденькая врач, накидывая куртку и уже открывая дверь; понятно, вызовов у неё в эту апрельскую слякоть много, а надо успеть и на прием в поликлинике, где тоже люди в очереди сидят.
Закрыв дверь, Лариса присела на диван и задумалась, глядя в окно на серое небо, голые мокрые ветви растущего под окном тополя.
Скоро, совсем скоро, на улице запахнет арбузами.
«Почему это весной всегда пахнет свежими арбузами?» - лениво шевельнулось в тяжело гудящей голове и, будто в ответ, скользнул по занавескам луч выглянувшего солнца.
Лариса зажмурилась от неожиданности, а открыв глаза, с изумлением поняла, что нос задышал более свободно, как бы уже втягивая в себя этот дразняще-пахучий весенний воздух апреля.
Немного подумав, решила рискнуть и выйти на улицу, а там и до аптеки заодно доехать. Просить и одалживаться Лариса никогда не любила, справедливо считая, что забот каждому своих хватает.
Быстро нанеся несколько штрихов на свое осунувшееся от бессонной ночи лицо, нельзя же докладываться всем встречным о своем нездоровье бледным видом, Лариса повязала кокетливый шарфик, связанный себе в подарок, ещё раз заглянула в зеркало и вышла из квартиры.
На лестнице чуть постояла, прислушиваясь к громко стучащему в грудной клетке сердцу, и подняв голову, начала осторожно спускаться по лестнице.
Небо прояснилось, солнце слепило глаза.
Лариса пожалела, что не взяла темные очки.
Аккуратно обходя лужи, не торопясь шла по обочине дороги, удивляясь, как много перемен произошло за пару дней, которые она провела со своей неразлучной подругой-мигренью.
Казалось ей, или на самом деле, но в воздухе пахло уже еще не видной, но зеленой весной, потемневшие стволы деревьев наливались живительной влагой, бежала по ним кровь от корней к самым концам верхних ветвей.
Лариса будто слышала этот бег живой крови природы, а проезжающие мимо машины, люди, спешащие по своим суетным делам – всё это было как - бы фоном, декорацией пробуждающихся сил.
Задумавшись и уйдя в свои ощущения, Лариса и не заметила, как дошла до аптеки, чуть запыхавшись, но довольная, что опять справилась, чувствуя прилив сил от весеннего воздуха и внутренне улыбаясь всплывшим в памяти словам незатейливой песенки « и даже пень в весенний день березкой тоже стать мечтает».
Потянув на себя тяжелую дверь, еще раз постаралась глубоко вздохнуть и шагнула в пропахшую лекарствами темноту.
Глаза, чуть ослепшие от яркого солнца, обежали небольшую очередь у стойки. Всего несколько человек, но по опыту Лариса знала, что отпускают пожилых людей медленно, объясняя, иногда подолгу, как принимать лекарство, или объясняя, почему нет в наличии препарата по бесплатному рецепту.
Ох уж, страшно подумать о предстоящей жизни на пенсию.
С этими невеселыми, но не погасившими тихую радость в душе мыслями, Лариса заняла очередь за мужчиной в когда-то дорогом, но ныне уже потертом пальто.
Уже пенсионер, подумалось ей.
Девушка-фармацевт, как и предполагала Лариса, взялась с удовольствием объяснять очередной пожилой покупательнице разницу между аналогом отечественного препарата его импортному дорогому собрату.
Не вслушиваясь, Лариса попыталась оживить в себе то чувство торжества жизни, с которым она только что вошла в аптеку.
Её попытка была прервана широко и как-то громко открывшейся дверью, впустившей пожилую, хорошо одетую женщину, громогласно объявившую: «Успела, а я-то боялась не успеть в свою очередь» и теснившую своей мощной комплекцией мужчину в пальто, тайком опиравшегося на стойку, видимо он, как и Лариса, изо всех сил «держал спину прямой».
Мужчина растерянно взирал на женщину, явно не узнавая её, и побледнев еще больше, тихо сказал, обернувшись почему-то к Ларисе : «Извините…».
«Ничего» - так же тихо прошелестела та.
А женщина начала громко рассказывать о сыне, который подвез её до аптеки и дал кредитную карту, велев «не стесняться».
Потом она говорила о новых чудодейственных препаратах, «все болезни» лечит, о своей кошке, что, кроме вырезки, «в рот ничего не берет», о своей группе инвалидности, и все это громко, с басовитыми нотами, нещадно картавя… .
У Ларисы опять дико разболелась голова, застучало в висках.
Беспомощно оглянувшись, она мысленно воззвала к девушке-фармацевту, чтобы та поскорее обслужила говорливую даму.
А дама, удобно возложив свою грудь и локти на стойку, продолжала называть все новые и новые чудо-лекарства, по каждому требуя подробного инструктажа и, не слушая объяснений, что все это не лекарства, это БАДы, продолжала расхваливать новомодные сказочно эффективные лекарства.
Девушка-аптекарь, устав объяснять про БАДы, просто соглашалась и доставала разные настойки, таблетки, бальзамы в красивых ярких упаковках, не мешая покупательнице употребить их хоть все сразу.
Перечисляя все новые наименования, дама не забывала поругивать власть нынешнюю, которая «всех до ручки довела», обездолила и «на помойку отправила».
Аптекарша тем временем наполняла уже второй пакет с ручками, и ей на помощь вышла другая работница из глубин аптечного хозяйства. Наконец список закончился и была протянута карточка со словами «нас всех лишили счастья!».
Мужчина, уже нескрываемо опиравшийся на стойку и с посиневшими губами, кивая на даму с карточкой в руке, проговорил: «Вот оно, счастье…», и, обращаясь к аптекарше: «Нитроглицерин, один, пожалуйста!».
Выйдя из аптеки, Лариса махнула рукой проезжавшей маршрутке, и уже без романтических мыслей о природе, все ее чувства и мысли будто выпотрошили, доехала до дома. Поднялась на этаж, вошла в квартиру, и, раздевшись, нырнула в постель, закрывшись одеялом с головой.
Не хотелось ни о чем думать, а более всего о приближающемся сокращении на работе и сочувственном молчании коллег, когда она вернется в отдел из очередного, уложившего ее в постель, приступа болезни.
Жизнь вскоре предстояло начинать с чистого листа и это будет иная жизнь, где многое еще предстоит выстроить заново,
чтобы иллюзии прежнего, несколько отставшего от времени в своем благополучии ритма, были заменены новыми, или обновленными стремлениями.
И что за счастье в иллюзиях, читатель?
Оно, конечно, некоторые всю жизнь проживают в иллюзии, да бывает, что целые государства живут в иллюзии.
Но никакая иллюзия не длится вечно и лишь жизнь, живая, вечно возрождающаяся жизнь, способна избавить и вывести кого и что угодно из спячки чувств и мыслей.