Ты мне приснился, представляешь? Три года прошло, считай – целая жизнь. Я уж и думать о тебе забыла, а ты взял и приснился. А потом еще раз, и еще. Сердитый и очень серьезный, ты пытался мне что-то втолковать и все переходил из сна в сон. Я помню, помню, что иногда сон – это просто сон, но раз ты снишься так настойчиво, значит, хочешь что-то важное сказать, да только все переговорено давно.
И тут меня осенило – ты стал сниться именно потому, что я перестала о тебе думать, отпустила тебя из своих мыслей. Вот ты и рассердился... Где-то там, в нашем коллективном бессознательном.
Знаешь, в жизни каждой женщины есть мужчина, который делает ее Евой. Я сейчас не о любви и не о сексе. Просто рядом с таким мужчиной понимаешь, зачем Бог создал женщину, и какой он ее создал. Кому-то везет встретить такого мужчину в пятнадцать лет, кому-то в шестьдесят, а мне повезло в двадцать четыре.
До момента знакомства с тобой, у меня никак не выходило казаться слабой, беззащитной девочкой. Я такой и была, только почему-то скрывала это от окружающих и прежде всего – от мужчин. Язвила чего-то, порывалась все сделать сама, направо и налево демонстрируя свою никому не нужную независимость.
Стоило тебе появиться рядом и весь защитный панцирь словно смыло – рядом с тобой хотелось быть трепетной и нежной, беззащитной и трогательной. Дюймовочкой, а не валькирией.
Я часто не слушала тебя, прости. Ты читал стихи, рассказывал что-то, смеялся, смотрел на меня, а меня захлестывало что-то первозданное, мощное и неотвратимое, как ураган. Я не знаю, что испытывала та, настоящая Ева, попробовав пресловутое яблоко, но мне хочется думать, что нечто очень похожее. И, ей-Богу, оно стоит потери Эдема.
Ты не был моим Адамом, нет, ты – мой Змей-искуситель. Наверное, евами женщины становятся, только искушаясь.
Такая встреча – точка невозврата. Внутри просыпается что-то очень древнее, будто проходишь инициацию и никогда уже не будешь прежней «просто женщиной». И прежние «просто мужчины» станут не нужны и не интересны.
Да-да, ты перепортил мне кучу романов, буквально не дал им начаться. И кавалеры-то были милые, симпатичные, местами даже остроумные. Один вечер в их обществе был приятен, второй – слегка скучноват, а третьего, как правило, не случалось вовсе. Увы, большинство из них безнадежно проигрывали в сравнении с тобой.
Какое счастье, что у нас ничего тогда не вышло. Кто знает, смотрела бы я сейчас на тебя все теми же, восторженными глазами, млела бы так же от звука твоего голоса, восхищалась бы тобой так же как тогда? Осталась бы той Евой, которой ты меня сделал?
Ты много мудрее меня и прекрасно понял, что я – не та женщина, что должна быть с тобой. Мы разошлись вовремя, только тогда я этого не понимала – и бесилась, и коварные планы строила, и приобрела дурную привычку вести с тобой мысленный спор. Кстати, эта привычка оставалась у меня очень долго, даже когда все остальное уже отболело и отвалилось.
«Прости и прощай!» - вот что я постараюсь сказать тебе, если ты мне приснишься снова. Ты сделал для меня очень многое, возможно, сам того не сознавая. Ты показал мне путь, по которому я дальше должна идти одна. Без тебя. Даже в мыслях. Спасибо тебе и будь счастлив!
P.S. Когда-то ты говорил мне, что девушка, которая не читала «Блуждающие звезды» Шолом-Алейхема, никогда не выйдет замуж. Тогда эта книга у меня не шла никак. А недавно я прочла ее запоем, за пару дней. Кто знает, вдруг ты и в этом прав и пришло мое время для счастья?..