Глава первая. Дорожная прелюдия.
К долгожданной встрече с любимым была куплена шляпа. Модный тренд летнего сезона.
Если бы дело было только в ней, тогда... Широкополая, элегантная, известного итальянского дизайнера. Шляпки любых видов и фасонов были ей к лицу. Но эта – особенно!
Она не боялась увидеть рядом с собой такую же на какой-нибудь красотке. Тем более, что не в стране макаронников собиралась демонстрировать своё необыкновенное чудо. И с сердечным замиранием всех вселенских часов ожидания представляла с каким искренним обожанием и восторгом будет любоваться романтическим образом долгожданный и желанный мужчина всей её жизни.
— Тебе срочно нужен капитан с белоснежной яхтой под такой шляпный изыск! — с восклицательно-завидующими оттенками в голосе ахали подружки.
— Средиземное море выйдет из берегов! — угрожающе – зазывающе шутили коллеги – мужчины, восторженно заглядывая ей в глаза.
Дни летели, как июньский пух, мягко устилая дно чемодана, постепенно наполняя всё его прожорливо-необъятное нутро такими необходимыми и милыми, многочисленными отпускными штучками - дрючками.
— Возвращайся! Отпускаем только на две недели. Ты же знаешь, как мы любим - уважаем, как без тебя тоскуем и скучаем! — правдиво льстили сотрудники на отвальной по поводу отпуска. Вера смеялась в ответ,
— Любите, любите, эксплуатируете безжалостно на всю катушку. И я вас всех люблю, пом-пом... Ну, а потом? А что потом? Что мне напишете в альбом? — хотя она уже не слушала и не слышала о чем говорили окружающие люди, какие напутствия давали, что желали. Все мысли были в предвкушении судьбоносной встречи. Вот-вот выпустит подкрылки ковер-самолет, и небесная жар птица унесет ее в хрустально-звенящие заоблачные выси. За тридевять земель, за тридесять морей, через три-три-три двенадцать долгих месяцев ожидания в сказочное царство чудес к любимому царевичу-королевичу.
Но из авиалайнера романтическая отпускница вышла в слезах, которые не смогли утаить даже закрывающие пол-лица солнцезащитные очки. Единственный желанный и дорогой человек в последнем смс, которое она прочитала, как только включила смартфон после приземления самолета, писал: «Моя бриллиантовая Бижу в сто тысяч карат! Форс-мажор в лице босса властной рукой разъединяет нашу встречу на неопределенный срок. Но счастье будет с нами. Начинай отдыхать без меня. И жди чуда. Всегда твой верный и любящий Анри. Подробности позже». И хотя солнце слепило глаза, и должно было горячим вином сладкого отпуска растекаться по крови, но горечь беспощадно заливала её нудно моросящим осенним дождем. С одной стороны, было не привыкать к такому внезапному обороту событий. С другой... Неужели это было почти двадцать лет назад?
Каруселью завертелись в цветном калейдоскопе воспоминаний встречи, чувства, взгляды, слова, песни, цветы, запахи... Чудеса.
Глава 2. Под стук колес
Шестнадцатилетней школьницей возвращалась она вместе с родителями домой из поездки к родственникам на Украину. С пересадкой в Москве. Заканчивались весенние каникулы. Стоящий на пороге юности и заглядывающий в девичье сердце обворожительный парень Апрель, напоил воздух будоражащими ароматами набухающих почек, пробуждающейся от холодной долгой спячки земли и надежды. Наступающий месяц, наполняя глаза пронзительной голубизной весеннего неба, отражался в них солнечными зайчиками, звенел в душе мелодичной капелью грядущего светлого чувства.
Сердце сладко замирало, раскачиваясь на качелях Предчувствия, останавливаясь на мгновение в душевном порыве, чутко вслушиваясь в легкую летящую поступь Любви. Чтобы своим восторженным и громким барабанным стуком не заглушить, не пропустить изящные шаги Её Величества. Верочка чувствовала, что Он уже рядом.
Птички поют на душе.
Щебет любовный в саду.
Ты у порога. Чувствую. Постучишь.
Она заранее слагала стихи и сочиняла мелодии неизвестному герою своих грез.
Фирменный поезд уже тронулся, и родители облегченно вздохнули. Поедут втроем, своей семьей в уютном купе нового мягкого вагона. Вдруг дверь внезапно открылась и на пороге появился... Он! Что это было? Порыв свежего ветра? Солнечный луч? Точно направленная в цель стрела Амура? Энергетика обаятельного молодого мужчины, сразу нежно, но крепко взяла в свои объятия девушку, и закружила, понесла в ритме пленительного неизвестного танца под чарующую музыку. Время остановилось. В тесном пространстве купе остались только его теплый и проникновенный взгляд. И такой же обворожительный голос.
— Здравствуйте! Я ваш попутчик до Омска. Анри, — представился вошедший пассажир.
А дальше... Дальше всё понеслось с гораздо быстрой скоростью, чем у фирменного поезда дальнего следования. Накал страстей, конечно, был выше напряжения электрического тока в линиях высоковольтных передач. И, если есть еще личности, сомневающиеся бывает, или не бывает неземное чудо с первого взгляда, им лучше будет остаться на том московском перроне. Просто таким людям будет не по пути и совсем неуютно. Но кто хоть раз в жизни испытал всепоглощающий, сметающий на своей дороге вихрь страстей, не нуждается в подробных описаниях этой судьбоносной встречи. А краткая увертюра была такова.
Анри, потомок русских эмигрантов, сохранивших свои корни, язык и культуру, работал журналистом в одном дорогом профессиональном журнале. И был аккредитован каким-то высокопоставленным лицом в Москву из Франции. Сейчас направлялся в Омск забрать важный материал для публикации, а по приезде, вечером, улетал в столицу самолетом. Разведен, без детей, тридцатилетний представительный мужчина. Эрудированный и остроумный собеседник, блестяще говоривший по-русски и галантно, легко и ненавязчиво ухаживающий за мамой и её юной дочерью.
Но мама есть мама. Она сразу внутренне приняла стойку породистой сторожевой собаки, зорко следящей за каждым движением своего сокровища. Не спуская с дочки озабоченного взгляда добрых внимательных глаз. А взор нужно было устремлять на верхние полки, где уютно расположились Вера с иностранным журналистом. Что оставалось влюбленным людям? Короткие мгновения встреч в вагонном коридоре или тамбуре, когда они соприкасались плавящимися от нежности и новизны глубокого чувства взглядами. Когда случайно, как бы ненароком, задевали друг друга кончиками вздрагивающих от волнения пальцев, сплетая их на долю мгновения в импульсивные и чувственные пожатия. И две ночи страстного шепота-полушепота, исповедального рассказа-признания, довольно короткого времени для единения душ и сердец. К концу поездки их глаза сияли необъяснимым, необыкновенным светом и говорили о свершившемся Чуде без слов, без поступков. Только слепец не увидел бы этого сияния, но несомненно почувствовал бы тепло от него. Такую силу любви нёс этот свет.
В Омск поезд приходил в шесть утра и стоял тридцать минут. Родители на удивление крепко спали. И Вера, босая и простоволосая, чтобы не будить их, осторожно выскользнула из купе вслед за Анри, у которого кроме дипломата не было никаких вещей. Номерами телефонов и адресами они обменялись заранее. Хотя договорились, что их тайным связным и верным другом всегда будет Главпочтамт. Он оставил ей и свой московский временный адрес в надежде на встречу летом. Девушка собиралась с подружкой на каникулах поехать к Черному морю, в «легендарный Севастополь, гордость русских моряков», как пелось в песне. Хотя события, происходящие там, не располагали к спокойному отдыху.
Осведомлённый попутчик очень много рассказывал из «подковерного политеса» жизни власть имущих, о чем СМИ не упоминали. Несмотря на то что на дворе стояло время разгула желтой прессы, всевозможных слухов и сплетен. Но девушке было совсем не до политических передряг.
Вера готова была сейчас в легкой футболке и шортах убежать от родителей хоть на край света вместе с возлюбленным, если бы он позвал. Просто взял за руку и уверенно потянул за собой. И было абсолютно все равно, что ее ждет в будущем. Но тревожил, держал в напряжении только данный миг расставания, который мог разделить их навсегда.
А мужчина крепко обнял ее, слегка приподняв над коридорной ковровой дорожкой и, подержав несколько мгновений на весу, нежно поцеловал в губы, в глаза, еще раз в губы, сказал тихо, но властно–проникновенно,
— Запомни навсегда нашу встречу. И не допускай ни минуты сомнений, что мы с тобой можем расстаться. Одна только смерть в силах разлучить нас. Но это будет очень не скоро... Не скоро. Да и она не разлучит. Ты еще юная и неопытная. Доверься мне. Я не буду калечить твою жизнь. Но сделаю все, чтобы ты была счастлива. Только жди. Жди, и чудо будет. Обязательно, и не одно. А сейчас иди к родителям. Ты моя Бижу, мой реликтовый бриллиантик в сто тысяч карат, ста тысячами солнц сияющих, — и прижав девушку к груди, глядя в глаза, полные слез и отчаяния, улыбнулся, и потерев кончиком носа о ее носик повторил,
— Жди и верь в чудо! — и растворился в рассветных сумерках, как будто его и не было.
Верочка, не удержавшись всхлипнула, вдохнула утреннего вокзального воздуха, наполненного горьким и едким дымом морозной разлуки, и вернулась в купе. Взобравшись на свою полку, она без сил распласталась на ней безутешным одиночеством, доверительно хлюпая в подушку–подружку. А через двадцать минут в дверь постучали, и проводница, хитро улыбаясь сказала, что им велено передать посылку. Это был красивый подарочный пакет, наполненный всевозможными сортами омского мороженого, и два букета цветов, розы для мамы и хризантемы для Веры. На обратной стороне визитки было написано: «В знак признательности моим милым очаровательным попутчицам и их главному хранителю, замечательному человеку и интересному собеседнику. А.»
Комментарии оказались лишними. Просто в одном из разговоров, вскользь, была произнесена фраза о том, что главой семейства всегда покупалось в Омске мороженое. Считалось, что в этом городе лакомство вкуснее, чем где–либо. Мама, как многие женщины, любила желтые розы, а дочка, не на шутку увлеклась востоком, даже сочиняет стихи в стиле хокку и танка и обожает хризантемы. Да мало ли что было сказано, словесно обронено в долгих дорожных разговорах. Но вот первое маленькое чудо сбылось. Анри сошел с поезда, но его зримое присутствие — сладкое, вкусное, с тонким ароматом любимых запахов, осталось.
Но если при постороннем пассажире родители вели себя деликатно, то теперь, оставшись в купе своей семьей, дочку стали воспитывать по полной программе. Стандартный набор фраз о том, что она молода, надо сначала закончить школу и в дальнейшем получить высшее образование. У нее будут еще много таких, как Анри, что журналисты сплошные... Потому что работа такая, тем более, он уже был женат, да и намного старше. И, вообще, мама хотела видеть дочку замужем, как минимум за послом, или, на худой конец, за капитаном дальнего плавания, о чем сама с детства мечтала Верочка, а не за... И много-много произносилось других слов и доводов. Вера даже не возражала. Сказала только, что на Украине девушки выходят замуж с шестнадцати лет. Вот уедет к любимой донецкой тетечке и... С мамой стала плохо. Папа попросил, чтобы дочь так больше не шутила. Девушка уткнулась в грустные хризантемы и молча глотала слезы, вдыхая терпкий запах расставания с любимым. С тем и приехали домой.
продолжение следует http://www.proza.ru/2011/08/22/512
Фото из интернета