Здесь приведены отрывки разговоров философа Жана-Франсуа Ревель и монаха Матьё Рихарда. Они послужили основой книги с таким названием.
Из главы "От научного поиска к спиритуальному исследованию"
Философ (в дальнейшем Ф.):
Ты обратился к буддизму не как к дополнению к западным критериям при нормальном протекании твоей научной деятельности, а чтобы полностью себя ему посветить. Мой первый вопрос:"Когда и почему в тебе зародилось такое желание?"
Монах (в дальнейшем М.): Моя научная деятельность основывалась на моей любви к открытиям. Всё, что случилось позже, ни в коем случае не пренебрежение научными исследованиями, а результат вывода, что они не в состоянии решить основные вопросы бытия. Короче, как бы ни интересна была наука, её было недостаточно, чтобы придать смысл моему существованию. В моём случае наука свелась к бесконечному углублению в частные вопросы. Я не мог больше себе представить, всю жизнь этому посветить...И так это не было опрометчивым решением, с 1967 по 1972 год я об этом подумывал, прежде чем подался в Гималай. Мне стало ясно, что лучше в молодые годы принять такое решение, чем ждать, когда тебе исполнится 50 лет и сожалеть, что не выбрал раньше этот путь.
Ф.: Совместить обе возможности ты не мог?
М.: Несовместимости между наукой и спиритуальным существованием в принципе нет, однако, одно мне казалось важнее другого. На практике нельзя сидеть на двух стульях или шить иглой с двумя острыми концами. Мне не хотелось делить, хотелось всё время посветиь тому, что казалось более важным. Кроме того контеплативное существование для меня - истинная наука духа с его методами и результатами. Дело заключается, действительно, в том, чтобы измениться. В эти 25 лет у меня не было проблем с научным пониманием духа, с тем как я его понимаю, т.е. с поиском истины.
Ф.: Хорошо, я понимаю, что при твоих исследованиях философии и истории буддизма ты, как и раньше, подошёл к делу со всей ответственностью. Однако молекулярно-биологические исследования за последние 30 лет внесли значительный вклад в историю науки. В нём нет твоей заслуги, а ты мог бы её иметь.
М.: Биология и без меня хорошо развивается. Исследователей на земле хватает. Для меня вопрос состоял в установке приоритетов. У меня тогда возникло впечатление, что я мой человеческий потенциал не оптимально использую.
Ф.: То, чем ты занимался в эти годы, позволило тебе углубиться в старое учение, а не добавить новых знаний, когда бы ты работал в микробиологии*.
М.: Осторожно! Что касается буддизма, дело не в стирании пыли с древнего и устаревшего учения. Если спиритуальный поиск приводит к внутреннему преобразованию, он становится неимоверно важной вещью в поиске чистоты, которая постоянно обновляется. Такая метафизическая традиция как буддизм не может устареть, потому что она посвещает себя важнейшим воросам бытия. История показала, что как раз научные теории устаревают и постоянно заменяются новыми.
Ф.: Да, они заменяются новыми, потому что знание увеличивается, учитываются новые факты, опыт отбрасывает гипотезы.
М.: Это так, биология и теоретическая физика позволили сделать удивительные открытия о возникновении жизни и вселенной. Но могут ли эти знания лучше объяснить механизмы счастьи и страдания?.. Нет ли средства, найти внутренний покой, который не зависил бы от здоровья, власти, успеха, денег и от ублажения органов наших чувств - источников нашего внешнего покоя?
Из главы "Фантом из чёрного ящика"
Ф. Рациональное мышление характеризуется тем, что всякое доказательство можно проследить и проверить на практике. И тот, кто не может провести практическую проверку, вынужден с многочисленными практическими подтверждениями других согласиться. В противоположность этому, твой тип познания только для того полностью убедителен, кто его лично пережил. Здесь мы имеем одного свидетеля опыта, как в мистике и у всех тех,с кем приключились особые религиозными переживания.
М. О критериях рационального мышления и возможности всё подтвердить практически, мне всё ясно. Убеждение, что математическое доказательство верно, берёт своё начало в разуме, не так ли? Контеплативное мышление приводит к убеждению, которое также возникает в разуме. Единственная разница к экспериментально доказываему лежит в том, что это внутреннее познание. Его внешний результат проявляется в доброте, толерантности, сочувствии и мудрости.
Ф. Я не отрицаю верности переживаний тех, кто их испытывает. Я хочу только подчеркнуть, что к чисто практической, психологической мудрости в этом случае добавляется метафизическая размерность.
М. В названных здесь вещах нет мистики. В том, что я доказываю нет ничего метафизического. Но поскольку ты об этом заговорил, хочу сделать замечание. Последнее время делаются попытки принизить факты с помощью "медицинского матеариализма". Так утверждают, что святая Тереза из Авиллы была истеричкой, что святой Францискус из Ассизи имел психические отклонения и т.п. Но спиритуальные переживания тысячи людей нельзя таким образом объяснить. Не могут тысячи и тысячи людей все быть ненормальными.
Из главы Буддизм и запад.
М. На многочисленных встречах с представителями других религий Далай Лама всегда подчёркивал, что дух религии искажается, если её используют с целью притеснений. Любовь к ближнему - вот общее для всех религий. Этого д.б. достаточно, чтобы все различия ушли на второй план.
Ф. Что касается любви, большие мировые религии с их основания имели два повода для ненависти: неверность и еретизм. И они не стеснялись, любя, убивать остальных.
М. Буддизм считает большой ошибкой принижать другие религии, даже если и не разделяет их некоторые метафизические взгляды.
Ф. Иногда слышишь:"Как буддизм может послужить миру? Это - филосфия равнодушия, без всякого интереса к общественной жизни. Монахи живут одни в горах и молятся за других. В действительности, однако, они ничего не могут сделать для человечества. Они посвещают себя личному совершенствованию. Но какой от этого прок?"
М. Участвующий в уединении изолирует себя от мира временно, чтобы набраться спиритуальной силы и позже иметь возможность лучше помогать.
Хочу раскрыть маленькую тайну: философ - отец буддиста. Матьё Рихард в настоящее время относится к ближайшему окружению Далай Ламы. Ему было 27 лет, когда он решил прервать свою карьеру учёного молекулярной биологии. Отец переживал, потому что сын уже написал диссертацию, осталось только её защитить. Успешная защита, которая намечалась в США, могла бы стать "входным билетом" в большую науку. Отец считал, что т.о. сын лишил себя в высшей степени интересных интеллектульных научных приключений.