И снова для Маши начались трудные дни. Пришлось все заботы по дому, по хозяйству и огороду взваливать на свои плечи. Сестра в это время была в запое. Её сын лежал в больнице. У него случился перитонит, была сделана одна операция, потом другая. Весь его живот был разрезан и зашит, он корчился от боли, сгибаясь при ходьбе, придерживая его руками.Ему нужно было готовить особое диетическое питание, но он ни за что не соглашался есть протёртую пишу.
За первые три месяца Машиного пребывания у матери, она несколько раз вызывала «скорую помощь» и отправляла племянника в больницу, потому что он приползал с работы, чуть не крича от боли. У Маши болело сердце, когда она видела его страдания, но ничем не могла помочь.
С сестрой отношения испортились окончательно. Та вела себя нагло, так и норовила что-то украсть у матери и пропить. Маша запретила ей появляться на пороге дома, пока не возьмётся за ум. Но той было не до этого, у неё была только одна цель: накачаться спиртным. Даже болезнь сына, его тяжёлое состояние, кома, не вызвали в ней материнских чувств. Она жила своей, удобной для неё жизнь.
Однажды мать разоткровенничалась, и Маша с ужасом узнала некоторые подробности их жизни. Оказалось, что её младшая сестра не только пила, но и одно время кололась наркотиками. Она всё вынесла из дома, пока мать занималась домашней работой. Маша помнила, что мать всю жизнь трудилась, всю жизнь копила деньги и драгоценности, посуду и бытовые приборы. Но её любимая дочь полностью разорила её.
Сначала она вынесла все украшения. Тогда мать погрешила на посторонних людей. Спустя немного времени выяснилась правда. Дочь слёзно покаялась, просила спасти её от смерти, потому что заразилась гепатитом вируса С, что передаётся наркоманами друг другу через иглу. Её живот раздулся, она пожелтела. Мать не могла допустить смерти своего ребёнка и отдала на её лечение все деньги, что были у неё.
Дочь подлечилась и снова ушла в пьяные походы, бросив на мать своего ребёнка. Он тосковал по ней, плакал. Бегал по всем злачным местам, разыскивая её, звал домой, но всё было напрасно.
Она несколько раз была на краю гибели, приползала за помощью к матери, и та снова и снова подставляла свои руки. Несколько раз её лечили, кодировали, но она не хотела жить нормальной жизнью. Ей было скучно, её заедала тоска от того, что нужно было заботиться о сыне, ходить каждый день на работу, подчиняться начальству. Такую жизнь она презирала. Её манила романтика походов по притонам и пивнушкам, ей были интересны пьяные разговоры и разборки. Ей было всё равно, что станет с матерью и сыном.
Маша сразу поставила Татьяне жёсткие условия: перестаёт пить, начинает работать по дому, только тогда она может налить тарелку супа. Но тут взбунтовалась мать, стала обвинять Машу в жестокости, но та стояла на своём. Однажды она даже выхватила у матери яйцо, которое та протягивала младшей дочери.
- Не заработала она его. Пусть потрудится, тогда я её накормлю.
Мать накинулась на неё с руганью.
- Ты жестокая, тебе её совсем не жалко! Она же больная!
- Согласна. Только на голову, - спокойно ответила Маша.
- У неё больная печень, она перенесла гепатит! Ты даже не представляешь, насколько это тяжёлая болезнь!
- Конечно не представляю, потому что не занималась тем, чем занимается она. Те, у кого больна печень, не ведут подобного образа жизни. Они вовремя лечатся, берегут себя.
- Ты никогда ей не посочувствовала! Она практически инвалид, не может работать!
- Пусть покажет справку от врача, что она инвалид, возможно, тогда я ей поверю. Только вот у меня есть справка, что я инвалид второй группы, но вы меня не жалеете, всю работу и по дому, и по хозяйству, и по огородам взвалили на меня. И я всё тяну, чтобы хоть что-то приготовить вам в зиму. Почему я должна убивать своё последнее здоровье, работать как каторжная, а она зимой приползёт домой, и у неё всё будет? Почему я сейчас должна тратить на дорогу и на вас деньги, что беру со своих квартирантов, сама остаюсь с пустыми руками, а ты не ценишь ничего?!
- Ты сильнее её, крепче. Ты сможешь выжить, а она нет.
Глотая слёзы, Маша уходила в сарай к своим подопечным. Только с ними она находила отраду для души.
Однажды Маша не выдержала большой нагрузки, уехала на субботу к подружке, и осталась у неё ночевать, потому что заболтались, вспоминая детство и школьные годы. Когда она вернулась домой, мать встретила её потоком упрёков и всевозможных обвинений. Из всего, что было сказано, Маша поняла, что в субботу матери принесли пенсию, а любимая дочь смогла отвести ей глаза и стащила полностью все деньги.
Дикая злоба охватила её. Она не побоялась, разыскала свою сестру в притоне, вывернула её карманы, отобрала оставшиеся жалкие крохи, надавала пощечин. Ей было всё равно, что с ней будет. Она не думала, что спившиеся, потерявшие человеческий облик люди могут быть готовы на всё из-за нескольких рублей. Она не думала об этом, когда ворвалась в их толпу и выволокла за шиворот сестру. Та слабо сопротивлялась, а остальные ошарашено наблюдали, как разъярённая Маша расправлялась с их собутыльницей. Только одна пропойца, Тамарка-чеченка, попыталась заступиться за свою пьяную подругу, но Маша замахнулась на неё своей палкой, и та отступила.
Прийдя домой и немного остыв, Маша пожалела, что так поступила с сестрой. В душе она всегда жалела её, ведь это по существу, несчастный человек, избалованный любящей матерью. Ей всё было дозволено, всё прощалось, исполнялись все её желания. Она не прошла такой суровой жизненной школы, как Маша, не научилась бороться с соблазнами, не научилась любить кого-то, кроме себя.
Мать на время притихла, а потом снова стала третировать Машу.
- Иди, ищи её, веди домой. Вот умрёт где-то под забором, грех ляжет на твою душу.
Маша не мирилась с этим. Она пригрозила матери:
- Если ты не перестанешь травить мне душу, я уеду домой.
- Ты не сможешь бросить нас. Надо всё довести до ума. Осенью поедешь, когда всё запасёшь на зиму. Я итак наголодалась, больше не хочу. Если ты уедешь – тебя Бог накажет за то, что ты нас бросила.
- Мама, неужели ты не понимаешь, что мне тяжело? У меня отказывают ноги, кости стали скрипеть, а это значит, что они стали распадаться. Это же очень больно! Неужели тебе меня нисколько не жалко?
- Жалко, но делать надо. Мы не можем в зиму остаться без припасов. Ты же видишь, что Танька и её сын нам не помощники. Он болеет, а она скоро опомнится, придёт домой. А ты поедешь к себе домой, подлечишься.
- Конечно, она придёт на всё готовенькое.
Мать постоянно напоминала Маше о том, что три года назад они еле пережили зиму, потому что сгорела времянка, а в ней сгорела вся консервация, запасы муки и сахара, завалился погреб, похоронив все овощи. И тогда была виновата Татьяна. Это она в пьяном виде подпалила домик-времянку. Он был построен из сухих шпал. И сгорел за каких-то полчаса. Ничего не успели спасти. Остались без одежды и посуды. Без продуктов. Тогда Маша ничем не могла им помочь, потому что сама голодала. Зато теперь ей предстоит отработать полностью всё лето и осень, чтобы обеспечить мать питанием.
Племянник, выйдя из больницы, тоже стал проявлять агрессию против Маши из-за своей матери. Маша понимала его и не осуждала, но и не могла позволить ему повышать на неё голос. Она ему предложила собрать вещи и идти жить на квартиру к товарищу, если он считает, что не обязан ничего делать, но тем временем залезал в кастрюлю своей рукой и доставал лучшие куски мяса, всё время приговаривая, что если он не побеспокоится за себя, то никто о нём не вспомнит, а ему нужно хорошо питаться. Да и мать его должны кормить, она не может заработать сама.
Маша была возмущена до глубины души таким его поведением. Он имел деньги, но никогда не давал на питание, на хозяйственные нужды, а требовал, чтобы его одежда была постирана, обед был сготовлен.
Не долго думая, она и его выставила из дома. Он гордо удалился, хлопнув дверью.
Мать снова рыдала, упрекая Машу в жестокости.
- Ты всех разогнала. Они оба больные, а ты их не пожалела. У тебя не мой характер. Я всех старалась пригреть, никому не отказывала в куске хлеба, а ты их упрекаешь едой.
- А ты их всю жизнь жалела, и что ты получила? На старости лет они тебя разорили. Чтобы их накормить, надо что-то поставить на стол. И это что-то надо либо купить, либо самим вырастить. Они не хотят есть простую, скромную пищу, им подавай масло и сыр, мясо и молоко, фрукты и сладости. На это нужны деньги, которые они не дают. Я не собираюсь сажать их на свою шею. И если бы я не приехала, то ты уже была бы в доме престарелых, - Маша стала терять терпение.
- А может и нет! Да и там мне было бы лучше, не видела бы я всего этого. Почему вы не миритесь?! Почему не даёте мне спокойно дожить свои дни?
- Вот как? Значит, ты хочешь в дом престарелых? Хорошо. Я сама займусь твоим оформлением.
- Ааа! Вы хотите от меня избавиться?! Я вас всех родила, вырастила, ни одного не сдала в детский дом!
- Но ты только что сама сказала, что тебе там будет лучше, спокойнее.
- Я этого не говорила! Не делай из меня дуру!
Что можно было ей ответить? Ничего. Маша не видела смысла спорить с пожилым человеком, страдающим склерозом. Она шла на огород или в цыплятник, где подрастали курочки. Только с ними она отводила душу.
Каждый вечер Маша отвязывала собаку и шла с ним гулять. Пока овчарка резвилась, Маша собирала щепки, чтобы утром было чем сварить старую картошку на корм птице. Потом, посадив собаку на цепь и дав ему еды, она определяла птицу на ночлег, закрывала на замок сарай и шла в дом. У порога её поджидали две кошки. Они тоже получали свою порцию и, насытившись, укладывались на скамейке возле сидящей Маши.
Она любила эти долгие вечера, которые бывают только в России, в Западной Сибири, наслаждалась покоем и радовалась, что сегодня удалось накормить кошек без скандала. Мать всегда отгоняла их от крыльца, повторяя:
- Ты для сестры жалеешь куска хлеба, а этих дармоедов кормишь. Я их сама поубиваю, чтобы неповадно было. Пусть идут в сарай, там крыс полно. Это их и обед и ужин.
Чтобы избежать скандалов Маша старалась накормить кошек и собаку рано утром и поздно вечером, когда мать спала.