Мне было одиннадцать лет, и я ничем особенно не увлекался – ни уличными играми, ни спортом.
Зато очень любил читать. Иногда, тайком от родителей, засиживался над книгой допоздна.
Мои мысли безраздельно занимали Атос и другие мушкетёры. Перед сном я беседовал с ними
и договаривался о дальнейших приключениях.
Стихи же казались скучными и непонятными.
Когда библиотекарша Вера предложила мне томик Некрасова, я пришёл в негодование:
- Мне? Это? Ты шутишь, Вера!
Я уже учил однажды в школе наизусть стишок Некрасова «Мужичок с ноготок»
и чуть язык не сломал от непонятных слов.
- Садись! – скомандовала Вера.
Пришлось подчиниться. Иначе, подумал я, эта чудачка не будет оставлять мне Дюма и Майн Рида.
Вера раскрыла книгу Некрасова и произнесла как-то особенно торжественно,
будто это и не она вовсе была, а диктор с радио:
- «Рыцарь на час».
Гладко сочинял Некрасов, ничего не скажешь. Но я не мог уловить смысла, хоть и пытался.
Слова отскакивали от меня, как горох от стены.
Было невыносимо скучно, но приходилось терпеть.
Не зная, на чём сосредоточиться, я стал следить за лицом Веры. Она вся раскраснелась,
на щеках и на шее выступили красные пятна, глаза заблестели, как при температуре.
Вера звонким голосом произнесла:
От ликующих, праздно болтающих,
Обагряющих руки в крови,
Уведи меня в стан погибающих
За великое дело любви.
Тут она неожиданно запнулась,послышались странные всхлипы.
Я поднял глаза и увидел, что Вера плачет.
- Что? – поразился я . – Что случилось?
- Иди домой, – как-то невыразительно сказала Вера, - не дорос ты ещё до великой поэзии.
Дома я немного подумал о Некрасове, мимоходом вспомнил странное поведение Веры и решил,
что она, наверно, влюбилась. С женщинами это бывает.
Потом я ещё немного почитал про всадника без головы и пошёл спать.
Что-то новое и неясное тревожило меня, и я долго вертелся с боку на бок.
Утром было воскресенье. Отец собрал мои вещи, и мы поехали в деревню, где жила бабушка.
Вернулись почти в темноте.
Я с детства терпеть не могу понедельников.
Обычно, они унылые, серые и дождливые. Но кто же позволит пропускать школу!
С трудом я вылез из постели, нехотя позавтракал, так же нехотя собрался и, еле передвигая ногами,
выбрался на улицу. Буквально через пять метров меня окликнул Санька Дмитриев:
- Постой, книгочей!
Санька догнал меня и выпалил:
- А твоя библиотекарша тю-тю…
- Как тю-тю? – я почувствовал, что внутри всё холодеет.
- Это называется подпольный аборт, – пояснил Санька, – Игнатьиха ей матку проколола.
- А где она?
- Игнатьиха? Арестовали её.
- Да нет же! Вера!
- Ты что, не понял? – удивился Санька. – Померла твоя Вера.Завтра хоронить будут.
У меня закружилась голова.
Санька схватил меня за руку и завопил:
- Эй!Ты что? Из-за каждой дуры! Нервов же не хватит. Они сплошь и рядом аборты делают!
- А ты откуда знаешь? – слабым голосом спросил я.
- Родители полночи обсуждали. Да так громко – спать не мог.
Мы пошли молча.
Уже перед самой школой я спросил:
- Сань, а зачем женщины аборты делают?
- Суки они, – ответил Санька и сплюнул себе под ноги.
А у меня перед глазами, как живая, стояла Вера.
Глаза у неё потемнели и стали глубокими и тяжёлыми, на щеках выступили красные пятна.
Ватным голосом Вера сказала:
– «Рыцарь на час»
Дальше я уже не слышал. Со мной случился обморок.
Р.Маргулис