Потом они прошлись по магазинам, долго бродили по Гостинке.
- Да-а, - качала она головой, - цены у вас офигенные! Но зато такой огромный выбор всего! – она помолчала, - А знаешь, что меня изумляет до глубины души? Что все вокруг по-русски говорят, я так отвыкла от этого!
- То-то ты все озираешься! – прокомментировала Оля.
Пересмотрев фарфор, перемеряв огромное количество колец, купив наконец все, что понравилось, Карина наконец решительно потащила Ольгу к выходу из магазина.
- Все, Оля, надо все обмыть! Давай заедем к тебе, оставим котомки перед театром и поедим где-нибудь! Там, где можно заказать борщ, оливье и пельмени! – под скептическим взглядом Ольги она засмеялась – ну да, у меня плебейский вкус! Итальянскую еду я не люблю, китайская надоела, немецкую я и дома поем.
- Да поесть и дома можно, я вчера утром борщ сварила, если Андрюха конечно еще не всю кастрюлю умял! И пачка пельменей в морозилке лежит!
- Пачка пельменей это то, что доктор прописал!
Девченки тихо зашли в квартиру, стараясь не шуметь, но Андрей уже пил на кухне чай.
- Ольга, ну ты клуша! – воскликнул он, увидев сестру, - твой сотовый разрывается! Наверняка начальник, он и домой несколько раз звонил. Вот, опять наверное он.
Ольга схватила задребезжавшую трубку и ушла с ней в комнату.
- Андрюш, давай пельмени сварим! – обратилась к нему Карина, - мы так кушать хотим! Или покажи мне, где кастрюлю взять, я сама все сделаю!
В кухню вошла расстроенная Ольга.
- Что случилось?
- Начальство просит приехать!
- Начальство или этот твой? – сурово спросил Андрей.
- Начальство, Сергей Саныч звонил, - торопливо начала оправдываться Ольга.
- Он же в Бразилии!
- Еще нет, им завтра вылетать, а подтверждения принимающей стороны нет. Билеты есть, визы есть, подтверждения нет, а без него не впустят! Он отправил запрос, они что то ему ответили, но он не понимает. Так что я должна на некоторое время исчезнуть! – она виновато посмотрела на подругу.
- Олечка, ну надо – так надо!
- А зато! – она улыбнулась – а зато я выбила двухнедельный отпуск когда скажу! Так что теперь точно могу к тебе поехать! Ой, надо воду поставить!
Они уже пили чай, когда Ольга внезапно вскрикнула и села, отбросив чайную ложку.
Андрей всполошился.
- Что? Тебе плохо?
- Да! Мне очень плохо! Мы же купили билеты в БДТ!
- Ффу, и что?
- Ну я не же не смогу пойти! Андрей!
- Боже, Оля, ну что за проблема, я схожу одна! - вмешалась Карина.
- Об этом не может быть и речи! Андрей, мы не можем отпустить ее одну! – заявила она категорично.
- Ты хочешь, чтобы я пошел вместо тебя?
- Оля! Ну что за детский сад! - сопротивлялась Карина - зачем ты его заставляешь, если он не хочет! Я и сама схожу!
- Андрей! Ну что ты молчишь?
- Да нет, Карина, Оля права. Ты не можешь идти одна, я пойду с тобой.
Карина фыркнула.
- Тоже мне дуэнья! Ой, а сколько времени? Мы не опоздаем?
Времени оставалось мало. Наскоро приведя себя в порядок и надев новый свитер, Карина выбежала на кухню.
- Можно так идти?
- Можно. Тебе кстати очень идет. Какая у тебя цепочка интересная, там купила?
- Спасибо. Нет, тут сделала перед самым отъездом, из всякого золотого лома, обручального кольца и папиного зуба!
Уже переодевшийся в серый костюм и ожидающий ее Андрей поднялся.
- Карин, не то, чтобы я тебя торопил, но у нас осталось до выхода пятнадцать минут!
«Ну надо же, они весь день где то болтались, она встала ни свет ни заря, еще полчаса назад казалось, что она валится с ног от усталости и на тебе! Она выскакивает, как будто только что из салона! Выдумали тоже - театр!» - думал он с притворным недовольством, а внутри росла радость. «Все равно прокопается и мы опоздаем, как пить дать!»
Ровно через пятнадцать минут Карина стояла у дверей одетая. Внезапно в сумке у нее зазвонил сотовый. Шипя сквозь зубы, Карина выудила из ее глубин тоненький телефончик, уронила, чертыхнулась и наконец ответила.
- Да! Да, солнышко, это я! У меня все хорошо, а у тебя? Когда я прилечу? В среду, ближе к вечеру. Ты будешь меня ждать? Что тебе привезти? Але! Что? Диск с игрой? И кепку футбольную? Хорошо! Папе привет передай. Я тебе все дома расскажу, хорошо? Целую!
- Карина, мы должны идти, если не хотим опоздать, - сказал ей Андрей давешним ледяным тоном.
- Я готова! Сын позвонил!
«Да мне то что! Сын, муж... Вся такая холеная, устроенная... Папе привет передай! А сама... сама с мужчиной в театр идет!» Мысль о том, что она идет всего лишь с братом подруги подняла голову, но ее тут же смыло раздражение. Радость исчезла.
Они спустились в метро, сели в грохочущий поезд.
- Представляешь, а в Германии двери в метро автоматически не открываются. Надо ручку дернуть. Я первый раз так попалась, хотела поехать к родственникам, пришла на первый поезд часов в шесть утра, народу никого, поезд пришел – а мне не войти! – Карина засмеялась, – Хорошо парень какой-то прибежал! А теперь представь себе его глаза, когда я за ним помчалась!
Андрей не выдержал и улыбнулся.
- Чем ты занимаешься в Германии? Дома сидишь, как почтенная фрау?
- Я? Почтенная фрау? Не-ет, ты не поверишь – я теперь деловая колбаса. У меня, вернее у нас с подружкой, свой магазинчик, где продают коляски и прочую ерунду для младенцев. Уже больше года! – похвасталась она. – А ты чем занимаешься? Давно вернулся?
- Станция Сенная Площадь – объявил металлический голос.
- Это же наша! – Андрей схватил ее за руку и они выскочили из вагона.
- Так ты давно вернулся? – вернулась она к прерванному разговору.
- Давно... Восемь лет назад. Теперь работаю в больнице на Северном.
- А жена?
- Мы развелись, - ответил он сухо.
- Бывает, - вздохнула она.
Ее рука, которую он, схватив в метро, неловко держал и не знал, куда деть, совершенно естесственным образом переместилась на его локоть. Они чинно шли по набережной.
- Что мы будем смотреть? – спросил ее Андрей.
- «Ночь перед рождеством»! Почти премьера!
Увидев освещенное здание театра, стоящих у входа людей, предвкушение праздника охватило ее. Сквозь благоухающую духами толпу они пробрались в зал. Места были чудесные, недалеко от сцены. Карина завороженно смотрела на роскошный, весь в резьбе и позолоте, зал, на обитые тяжелым серым бархатом кресла, разглядывала лепнину на потолке и расшитый занавес. Наконец свет стал гаснуть, на сцену вышел черт. От восторга у нее перехватило дыхание...
Андрею не очень нравилась постановка. Гоголь... Это Гоголь, Гоголь – это классика и требует четкости, подобной строгим линиям петербургской архитектуры, а тут режиссерские находки – так и ждешь Агафью Тихоновну, гикающуюся на стулья... «Хорошо хоть не опера! » - подумалось ему. Но рядом сидела Карина, увлеченная, с отрешенным выражением лица, ее тонкий профиль и сияющие в свете рампы глаза, легкий запах духов и тонкое запястье, лежащее на сером бархате ограждения посреди обычной суеты, посреди серых будней показались ему такими же нереальными, как дед Мороз в июле. Он стал наблюдать за ней, забыв о происходящим на сцене.
Она изменилась. Исподтишка он разглядывал ее подвижное лицо с огромными карими глазами, опушенными длинными ресницами, ее ладную фигурку. Когда она шевелилась, до него доносился еле уловимый запах духов. Короткая стрижка открывала длинную шею, разноцветные прядки обрамляли лицо. Во всем ее облике, в движениях, в манере разговора сквозило что-то неуловимое, отличное от тех женщин, с которыми ему приходилось общаться.
Действие унесло ее далеко от действительности. Иногда, спохватываясь, она украдкой кидала взгляд на часы, мечтая, чтобы время остановилось. Но время неумолимо отсчитало положенное, начался и закончился первый акт, за ним второй, и Андрей готов был поклясться, что под конец она заплакала.
- Тебе понравилось? – шопотом спросил он ее.
- Понравилось конечно – все это, и этот запах... – она кивнула головой на зал - но когда я думаю, что все уже позади и я попаду в театр еще... Бог знает когда, становится очень горько.
- В Германии нет театров?
- Времени нет!
Андрей смотрел на нее и любовался блеском в ее глазах, яркостью, живостью и непосредственностью. «Как ей удалось не растерять все это? Или это следствие жизни за бугром?»
- Я тоже давно не был в театре. Так что спасибо за то, что вытащила меня. И... я хотел извиниться за утро. Я думал, Ольга в очередной раз притащила подружку меня женить.
- Ну нет, так далеко дело пока еще не зашло! Не переживай! – и Карина ему подмигнула.
Спектакль закончился. У нее заболели ладони от аплодисментов, Андрей вывел ее в гардероб, подал куртку, и они вышли на залитую светом фонарей набережную. Она замерла на месте и прикрыла глаза, растворяясь в отражении фонарей в Мойке, в прозрачном синем вечере, вдыхая влажный питерский воздух. Андрей смотрел на нее и улыбался, раскрыв наконец глаза, она широко улыбнулась ему в ответ. Тут у нее опять зазвонил телефон.
- Ja? Hallo, Ludwig. Es geht mir gut, bin gleich aus dem Theater raus. Ja, ja, es war wundersch;n! Jetzt gehen wir nach Hause. Wie geht’s euch dort? Was soll ich mitbringen? Wie? – Карина рассмеялась – Gut, ich suche. Wenn ich sehe was, ich kaufe. Also gut, es wird teuer, am Mittwoch melde ich mich. Tsch;;!
- Иногда мне хочется выбросить телефон! – сказала она, небрежно бросая его в сумку. – Послушай, может мы пройдемся до Маяковской и там сядем на метро? Такой чудесный вечер! Вообще все вокруг такое... Чудесное! – в голосе опять зазвенели слезы. – Ты знаешь, я научилась жить без Питера... Но он все равно во мне. Иногда я подхожу к окну, закрываю глаза и представляю родную помойку под окнами!
Андрей хотел прокомментировать ее слова, но промолчал. Закипающая внутри злость смыла остатки радости. «Нет, какова! С мужем кокетничает, каркает что то в телефон, а сама с мужчиной под руку прогуливается. Все бабы... одинаковы! Ногти отрастила, ни посуду помыть, ни... Лариска тоже все ногти лакировала! Питера ей не хватает, ну так не уезжала бы никуда!»
А вообще вид Карины его возмущал. Осознание этого так поразило его, что он запнулся. Да, возмущал! Все – вот эти цветные волосы, когда он забывался, он ожидал снова увидеть темную кудрявую головку. Возмущал глубокий вырез на свитере, узкие джинсы, тесно обтягивающие стройные ноги... «И эти ногти!»
Молча они дошли до Невского.
- Интересно, где можно купить цветастый платок? Знаешь, такой, народный!
- Не представляю! Будешь немецким кумушкам показывать и смеяться? – ответ прозвучал удивительно зло.
- Почему –смеяться? – удивилась она, останавливаясь и разворачиваясь к нему лицом, - послушай, а почему ты так со мной разговариваешь? Ну извини, что с театром так получилось, но я тебя не заставляла, ты сам вызвался пойти!
- Нет, дело не в театре! Просто я терпеть не могу людей, не помнящих своего происхождения!
- Ты собственно о чем? О платке? С чего ты взял, что я привезу такой платок, чтобы кто-то над ним посмеялся? Меня попросили привезти, потому что он должен очень подойти моей ... родственнице к шубе, она сегодня смотрела по телевизору программу о России и там эти платки показали. Вот собственно и все. Или ты об эмиграции как таковой?
- Я не знаю, как сформулировать. Видимо, да.
- Но послушай, Андрей, будь же последователен! Ты после института уехал... и никто тебя не осуждал. Ты хотел набраться знаний, мастерства, добиться чего-то, почему такое же желание у меня предосудительно?
- Я не бросал Родину. И уехал по распределению.
- Ну вот мы и до Родины договорились! Ты уехал... потому что был нужен, так? А я уехала, потому что была не нужна. Меня сократили, мать сократили, у отца все шло наперекосяк, я год искала работу и не нашла ничего приличного. Болталась как... Нам представился шанс - и мы им воспользовались. Что здесь предосудительного?
- И мужа ты выбрала себе не нищего эмигранта, а состоятельного немца!
- То есть теперь я виновна в продажности женщин как таковых? – она развеселилась. Челентано тут как тут! – Я сильно тебя разочарую, если скажу, что не замужем и живу одна? Я была замужем в России, но мы развелись уже десять лет назад!
- А ребенок?
- Господи, ты как с Луны свалился, миллионы женщин воспитывают детей в одиночку, а ты удивляешься!
Он с подозрением глядел на нее.
- Да какое мне собственно дело, замужем ты или нет, - наконец сказал он.
- Я не замужем. Так что если ты думаешь, что я тут втихаря от мужа с тобой гуляю, то это не так. Не льсти себе! – она подмигнула ему.
Андрей задохнулся. Вот нахалка! Не льсти! Очень надо!
- Знаешь почему я не выбрала нищего эмигранта? – продолжала она, снова беря его под руку, - вовсе не потому, что он нищий. Был у меня один знакомый по имени Толик, почти ухажер. Откуда-то из Казахстана. Завидовал мне страшно, тому, что я из Питера. А потом случайно выяснилось – угадай, чему он завидовал! Тому, что в Питере живут «Менты»!
- В каком смысле? Какие менты?
- Видишь, ты и не знаешь. Это такой сериал про милицию. Я видела пару серий!
Андрей рассмеялся.
- Но это еще не все, - продолжала Карина – смотрели мы с ним «Собаку Баскервилей». Я говорю – надо бы перечитать, так давно не читала Конан-Дойля! А он мне отвечает – Шерлока Холмса написал Диккенс!
Андрей затрясся от хохота.
- Диккенс?
- Ага. Ну я и решила, что хватит с меня.
- Может это просто такой тип... Недоделанный?
- С годами я пришла к выводу, что доделанные живут в параллельном от меня мире. Ну не могу я, прости, жить с мужиком, который не знает, где Африка! И наплевать, немец он, русский... или китаец!
На одно мгновение Карина увидела того, прежнего Андрея, и вдруг почувствовала, что у нее, как когда-то давно, задрожали колени...
- А как твой приятель, Женя? - поспешно перевела она разговор.
- У-у, Женя теперь в Хайфе, ведущий хирург! Он же вообще большая умница!
- Значит, Женя в Хайфе умница, а Карина во Франкфурте – предатель Родины! Логика мужчин как всегда удивительна! – она засмеялась, вырвала руку и побежала на Аничков мостик, – как тут красиво! Смотри, кораблик! Надо постараться успеть на кораблике прокатиться! Хотя чтобы успеть все, что я хочу, мне надо гораздо больше времени!
- Оставайся дольше!
- Нет, Андрюш, не могу. А Макси? А магазин? Я и так счастлива, что выбралась! – она раскинула руки – если бы я могла, я полетела бы, как чайка!
Тут она сникла, снова взяла Андрея под руку.
- Пойдем, поздно уже, - сказала она устало.
Его охватило настойчивое желание обнять ее за плечи, защитить от всего на свете. Стремясь хоть как то утешить, он крепко прижал к себе ее локоть. Она старательно отворачивалась, чтобы Андрей не видел бегущих по щекам слез.
Ольга уже ждала их на кухне с горячим борщом и салатом Оливье.
- Ну наконец-то! - сказала она. – Я есть хочу!
- Почему же ты не поела? – удивилась Карина.
- Вас ждала.
- Оль, дай мне смывку для лака пожалуйста, я так больше жить не могу! – к ужасу вошедшего в кухню Андрея Карина отломила ноготь на большом пальце руки, потом на указательном. – Андрей, ты что? – тут до нее дошло – ты думаешь, это мои ногти? – засмеялась она, – да ты что, это типсы, они приклеены! Как можно жить с ногтями такой длины?
- Надо у Егоровой спросить. А здорово ты ей с машиной нос утерла!
- Ага, если учесть, что у меня на самом деле старенький Опель со ржавыми колесами!
- Почему со ржавыми?
- Жалко денег на новые, бегает же! Андрей, садись, борщ остынет! Оль, а нет дольки чеснока?
- Есть, и чеснок есть, и сало, будешь сало?
- Буду!
Ночью, когда они уже лежали в постелях, Карина поднялась на локте и вдруг спросила –
- Оль, а ведь перед моим отъездом ты замуж собиралась!
- Собиралась, - невесело усмехнулась та, – но не вышла.
- Почему?
- Ты знаешь, сначала я была дико влюблена и страшно хотела замуж, а он рассуждал о свободе. Потом мы поменялись ролями. А в конце концов мы поняли, что у нас нет ничего общего и тихо разошлись. Просто... Так сложилось.
- Да понимаю. Сначала одна ложечка дерьма, потом еще одна, а в итоге за огромной навозной кучей ты не видишь своего мужа. А сейчас?
- А сейчас... А сейчас у меня служебный роман, он женат, сыну десять лет... Но ты знаешь, так даже лучше. Мы не ссоримся, не предъявляем друг другу претензий – у нас просто нет на это времени.
- Ты сама так думаешь или это он так говорит?
- Да мне все осточертело. Работа... С утра до ночи... Игорь, то названивает, то пропадает... Андрей злой как черт, я его после возвращения не узнаю. Ты помнишь, каким он был? Когда он входил в комнату, казалось, что свет загорался, а сейчас? Что ни скажи – шипит или выговаривает этим своим противным тоном, хотела его с подружкой познакомить – отбрил ее.
- На меня утром тоже шипел, думал, я на его невинность покушаюсь, - захихикала Карина, – но изменился он сильно. Стал очень ... жестким.
- Это Лариска виновата. Они жили в маленьком городке, он хватался за все, чтобы его заметили, чтобы пробиться, стал на хорошем счету. Сначала они в общаге кантовались, быстро квартиру получили, машину купили. Но ты ведь его знаешь – он может посреди ночи сорваться в больницу. А ей там было скучно, она в доме культуры хормейстером работала или что то вроде того. Город закрытый, много военных, она начала от скуки гулять. Ему говорили, он не верил, а однажды ему надо было на корабль на дежурство, но он туда не попал из-за шторма, вернулся домой, а там... Он все ей оставил, развелся и в Питер вернулся, из армии уволился. Обо всем молчит, я по кусочкам выудила. Теперь занимается чем-то там, защитил кандидатскую, пишет какую-то новую работу.
- Жалко его, - задумчиво сказала Карина. – просто собрат по несчастью!
- Почему?
- Ну я же со своим козлом тоже из-за баб развелась. Застукала его... Ну и подала на развод.
- А он?
- А что он? Сказал, что когда я у него в ногах валяться буду, чтобы обратно пустила, он еще подумает.
- Валялась? – хихикнула Ольга.
- Ага, так до сих пор и валяюсь.
- Есть ведь козлы!
- Самое страшное, что других нет! – откинулась она на подушки, закидывая руки за голову.
С детства знакомые звуки уютно окружили ее, свет будто отпугивал их днем, а теперь она с удовольствием прислушивалась к шуму родного города. Вот прошуршали колеса легковушки... Громыхнул на повороте троллейбус... Вдалеке раздался звон трамвая на стрелке – она так привыкла к нему с детства, что ясно представила себе синий отблеск на потолке. «Так хорошо...» - прикрыла она глаза, улыбаясь.
- А почему ты замуж не выходишь? – нарушила молчание Ольга.
- За кого?
- За Людвига!
- Ну нет, я еще не враг себе. Его в роли мужа трудно представить. При всем при том он все время в поиске, ищет жену. Всех его дам можно по трое в мой лифчик запихивать! – Карина засмеялась, – я у него вместо ширмы!
- Он мужик видный! Он тебя что, с ними знакомит?
- Да нет, специально не знакомит, но мы живем в маленьком городке, то в магазине столкнешься, то расскажет кто-нибудь. Красавец, умный, не бедный, может обаять, а потом ему надоедает... А еще он страшный зануда! Доводит меня своими правилами до истерики. Нет, я с замужествами завершила!
- Как ты с ним познакомилась?
- Не поверишь – как в женском романе! У меня разболелся зуб. Суббота, все закрыто. Я нашла дежурного врача, но далеко, во Франкфурте. Говорить уже не могу, только мычу. А у него руки такие легкие, я в кресле чуть не уснула. Наконец вышла я от него, и так мне стало хорошо, что я решила по магазинам пошляться. Поехала на Цайль...
- А что такое Цайль?
- Улица во Франкфурте, где море магазинов. Напокупала всего, потом зашла по дороге домой в продуктовый, а силы не рассчитала, авоськи оказались неподъемные. И он в тот же магазин зашел, мы нос к носу столкнулись. Он, как галантный кавалер, предложил подвезти... Разболтались, я его кофе напоила... Оказалось, он живет рядом! Визитку дал. А что мне его визитка – не моего полета птица, я только путцать устроилась.
- Что значит «путцать»?
- Ну убираться, я устроилась уборщицей на завод. Может быть, и позвонила бы, да как раз вечерняя смена. Домой приходила в одиннадцать. А его это задело – какая-то вшивая эмигрантка прокатила! Он сам позвонил... Ну так и пошло. На самом деле я всерьез его не воспринимала, а его это задевало и он снова приезжал. Ну а зимой, перед самым Рождеством, он меня потащил на лыжах кататься в Австрию. Даже костюм лыжный купил, денег не пожалел! Там красотища такая, Альпы – не передать! Отель роскошный, пять звезд, к ужину надо в вечернем платье спускаться. Бабы друг перед другом бриллиантами сверкают, а я так, погулять вышла, наслаждаюсь недозволенной роскошью. Я подъемник увидела – и в крик, не поеду на нем и все тут. Фитюлька на веревочках, разве можно живого человека в эту ерунду запихивать! Переругались, я вернулась в гостиницу. И он пришел... Так Макси и случился. Очухалась неделе на пятнадцатой. Мне столько лет бесплодие ставили, что я и думать не думала. А Людвиг к моему изумлению оказался прекрасным отцом. Так и живем. Он забирает Макси на выходные, но в любой момент может обратно привезти – если что то срочное, врачи – они же с прибабахом! Иногда я тоже еду с ними - у Людвига дом большой, он почти сразу же начинает на меня шипеть, что я не так питаюсь, что у меня лишний вес, что я не слежу за здоровьем и все такое, к воскресенью я готова его прибить и все дурацкие мысли о неустроенности жизни вылетают из головы. Одной мне очень уютно. Никто не смотрит, ела я сало с хлебом на ночь или нет. Людви бы точно удар хватил!
- От сала или от хлеба?
- От всего разом. Сало, по его мнению, это нечто типа маргарина, жарить на нем. А уж с хлебом, да еще и с чесноком!
- А что они едят?
- Представляешь, едят по часам. Утром – булки с вареньем, цельнозерновые, на ужин – хлеб с колбасой. В полчетвертого – хоть ты тресни, а будем пить кофе. Испекла я им с Эльфридой как-то Наполеон, целый день возилась, двенадцать коржей сделала! А они есть не стали, там масла много. На обед – из старой булки лепят клецки и едят их с мясом и подливкой. Я эти их клецки терпеть не могу, а они сядут и галдят – ах, как вкусно! Или напихают в середину чего-нибудь, сухарики например или грибы - ну это ваще – пища богов. Или представляешь – возьмут сырой фарш, на булку намажут и жрут. Называется Хакепетер. Или – о – он драники ест с сахаром и яблочным пюре!
- Драники? Соленые?
- Ага!
У Ольги от смеха текли слезы.
- Ффу! Как же ты живешь там?
- Привыкла. Клецки не ем, ну только если не отвертеться, а в остальном – я же тебе говорю, делаю, что хочу, если он на меня наезжать начинает – ретируюсь домой. Родители как дома ели, так и сейчас едят, борщ да пирог с капустой. А так, на каждый день – много всяких полуфабрикатов, когда готовить-то?
- И я забыла уже, когда по настоящему готовила. Вон кастрюлю борща, или ведро винегрета, Андрюха больше по макаронам с сосисками... Когда? Вся жизнь на работе.
- Вот ты ко мне приедешь, я обязательно настоящий немецкий обед устрою. Сделаю рулеты, клецки – не смейся, ну должна же ты их попробовать! А рулеты тебе понравятся! Яблочный штрудель, а на ужин картофельный салат.
- И пиво с сосисками?
- И пиво с сосисками! А сосисок зато – каких только нет! Специально разных куплю, я у мясника покупаю, он сам их делает, погрилим на балконе!
- А вообще ты все такая же комсомолка, как и раньше, - вздохнула Ольга.
- Что ты имеешь ввиду?
- Мужик, умный, обаятельный, богатый, какого рожна тебе еще надо! Нет же, этой дуре надо... такого же... Но с перламутровыми пуговицами!
«Ну вот день и пролетел, но зато у меня осталось еще целых три!» - подумала Карина уже в полусне.
Рано утром, пока все спали, Ольга поднялась. Позвонила на работу, предупредила, что не придет. Поставила молоко на плиту– сварить кашу.
«Что там на завтрак положено есть? Цельнозерновые булочки?» - захихикала она.
Тихонько тренькнул дверной звонок. Ольга посмотрела на часы – четверть девятого. Удивившись, она открыла дверь.
В дверях стояла Танька Сидорова, их с Кариной одноклассница.
- Я вчера вам звонила-звонила, дай, думаю, заеду, хоть на Розенталь посмотрю! А то в школе все как-то скомкано получилось!
- Ой, Танюх, заходи, она правда еще спит, но мы ее сейчас разбудим.
- Не надо, Ольчик, не буди! Потрындим пока на кухне, я отгул взяла!
Ольга высыпала в кипящее молоко крупу и включила чайник.
- Кофе только растворимый, пойдет?
- Побежит! Мне было так смешно слушать, как наши дорогие Краснова с Егоровой пальцы растопыривают – десять лет пили бурду под названием кофе с молоком и ничего, а теперь одна только свежевыжатый сок по утрам пьет, а другая – свеженамолотую арабику! Слушать противно! У меня с утра сил хватает только на то, чтобы плеснуть кипяток в кружку и глаза подкрасить, даже губы в лифте крашу, дома не успеваю!
- Боже, а я испугалась, что только я такая отсталая! Все молчали!
- С ними спорить – сама знаешь – сокращать себе жизнь. Ну что там наша Каринка рассказывает? – вытянув ноги, устроилась она на стуле.
- Да все так же, как и у нас, только на немецкой почве.
- У нее тачка такая крутая! Она ничего мне про нее не говорила!
- Про тачку она сама тебе расскажет, - захихикала Ольга.
- Это не ее что ли? Ну слава Богу, я подумала, что Розенталь из махровой идеалистки стала практичной стервой!
- Так далеко дело еще не зашло!
Ольга налила кофе.
Андрея разбудил хохот. Он хотел разозлиться и не смог. Дом вдруг наполнился жизнью, смехом, стал похож на что-то большее, чем на место для ночлега. Почесал небритый подбородок, воровато выглянул в коридор – нет ли кого - и зашел в ванную. Намылил лицо, машинально прислушиваясь к разговору на кухне.
- Я всегда считала, что у Каринки будет муж, пятеро детей, кошка, собака и попугай. А у нее только один сын, да и тот маленький. Вот у тебя Настька – когда школу заканчивает? В этом году?
- Так у нее же проблемы были со здоровьем, ты разве не знаешь?
- Не-ет, а что?
- Интересно, а где же ты-то была... Я пришла на учет вставать и с ней в женской консультации столкнулась.
- Когда с Настькой ходила?
- Нет, уже с Павликом, летом девяностно шестого.
- Да ты что! Наверное, я куда-то уезжала... К родственникам в Белоруссию, больше некуда! И что?
- Ну вот, и она с тем же пришла, вся сияющая, столько лет хотела ребенка и не получалось. Я уже отстрелялась, решила ее подождать, думала, пойдем пирожных пожрем где нибудь. Жду я, а ее все нет и нет. Выходит наконец... Лицо белое, глаза огромные, и мимо меня идет. Я ее – Карина-Карина, та не реагирует. Догнала, схватила за рукав. А она мне и говорит – Таня, я не беременна, у меня рак, рак! И дальше идет, ничего вокруг не видит. Я ее за руку схватила, расспрашиваю. Короче, врачиха эта, дура, беременности не нашла, нашла опухоль в груди и объявила ей, что у нее рак.
Рука Андрея с помазком замерла. «На основании чего она поставила такой диагноз?» Он тихонько приоткрыл дверь, чтобы было лучше слышно.
- Мать моя работала в Железнодорожной больнице. Я Каринку ухватила и к ней потащила, а сама только болтаю, что без анализа крови и рентгена нельзя поставить никакой диагноз, кроме насморка. Смотрю, стало до нее доходить, вроде отмерла немного. А потом и говорит – Таня, если у меня рак, я на себя руки наложу! Мне вообще худо стало. Мать услышала, всполошилась, отвела ее к гинекологу. Та подтвердила, что у нее беременность недель восемь или десять, и что у нее какая-то ерунда в груди. Дала направления на всякую кровь, чтобы ее успокоить, дала ей валерьянки и домой отправила.
Андрей услышал шаги в коридоре и замер, стараясь не выдать свое присутствие.
- О, Танюха! – раздался еще сонный Каринин голос, – какими судьбами?
- Да решила нашу крутую Розенталь проведать, все только и жужжат про твою бомбу!
- Значит, мне кости моете!
- А как же! Я про твой рак Ольге рассказываю.
Карина усмехнулась.
- А-а, было дело. Вот ведь дура, а? Везет мне в жизни на придурков!
Девченки захохотали. Андрей тоже не сдержал улыбки. Да, придурков везде хватает!
- Ничего, девки, все, что нас не убивает, делает нас сильнее! – громко сказала Карина, – А вообще я есть хочу!
- Ну так садись! Будешь рисовую кашу? – Ольга помолчала – В Германии наверное таких нет!
- Чего это – нет? В России придурки есть, а в Германии перевелись? Не-ет! Все то же
самое, найдешь приличного врача – повезло, а не найдешь – так и будешь... Ладно, на самом деле это все ерунда. А не ерунда, дорогая моя одноклассница Таня Сидорова, что Настька твоя заканчивает в этом году школу. Мальчики небось роятся, помня маму?
Андрей задумчиво добрился и вытер лицо. «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее! Чем все закончилось, интересно? Хотя... Девяносто шестой... а сыну только пять... » Он сочувственно покачал головой.
- Пойду умоюсь, а то твой брат встанет, увидит меня и испугается!
- Иди уже! – махнула на нее рукой Ольга, - а то каша остынет!
Андрей поспешно ретировался. К своему большому сожалению окончания разговора он так и не услышал.
Карина быстро умылась и вышла на кухню. Ольга сурово на нее смотрела.
- Карина! Ты почему мне ничего не рассказала?
- Что не рассказала?
- Ну про рак!
- Что рассказывать-то было? Не было рака никакого. Была какая-то ерунда, тогда же ее и вырезали.
- А с ребенком что?
- Так а ничего, Танюх, беременность замерла, меня почистили, сразу после этого опухоль вырезали... Потом меня сократили, козел мой загулял, тут мы приглашение получили. Доброе утро! – улыбнулась она входящему в кухню Андрею.
- Утро добрым не бывает! – мрачно ответил он, увидел ее сияющее лицо и невольно улыбнулся в ответ.
От его взгляда у Карины что-то екнуло в животе. Она смотрела ему в глаза и никак не могла отвести взгляд.
- Андрюш, сделать тебе яичницу? Или рисовой каши? – спросила его Ольга.
- Нет, я сначала кофе выпью, проснусь. О, и Татьяна здесь! – он посмотрел на Татьяну, и Карина выскочила из кухни, прижав руки к щекам.
- Вот видишь, Олечка, - сказала она, возвращаясь, – Таньку он сразу узнал и защебетал! А на меня сходу шипеть начал!
Андрей от возмущения задохнулся, хотел возразить, но Ольга сунула ему в руки кружку с горячим кофе.
- Карин, тяжело было?
- Да. Про-осто у-ужас, - протянула она, закатывая глаза, - встаешь утром - и тебе ну абсолютно некому даже привет сказать. Идешь в магазин, только чтобы услышать «Гутен Морген».
- А родители?
- Родители позже приехали. Меня тогда все так допекло, что я получила приглашение и через три недели уже была во Франкфурте. Сначала было очень тяжело, рыдала каждый день. А потом ничего, пошла на курсы, начала говорить, покрутилась и на работу устроилась. Появились общение и деньги. Не бог весть сколько, но хватало съездить куда нибудь летом. Немецкий то был так, весьма посредственно...
- Кем же ты устроилась, если по немецки не говорила?
- Кем-кем – уборщицей! Рано утром выйдешь – красота, тишина, птички щебечут, водичка журчит - через наш город ручей течет, прямо до Майна, я вдоль него ходила.
- А Майн далеко?
- Рядом совсем, вдоль этого ручья минут двадцать гулять и к Майну выдешь.
- Не могу представить тебя, Карин, со шваброй и грязной тряпкой.
- Всякий труд почетен! – назидательно сказала она, помахав у Таньки перед лицом указательным пальцем. – Забыла, чему нас в школе учили?
Девченки захихикали.
- Ой! – вскрикнула Ольга, - а мороженое-то твое!
- Точно! Будете пломбир за сорок восемь копеек? И как это я про него забыла? Ольга, где у тебя терка?
Она проворно положила мороженое на блюдечки, полила фирменным клубничным вареньем Олиной мамы и натерла сверху шоколадку.
- М-м-м, вкуснятина!
- Это... Это непередаваемо! – закатила она глаза, запихивая в рот полную ложку.
- У вас чего, и мороженого нет?
- Есть, - кисло ответила Карина. – Но не такое. Какое-то.. жидкое. Я не люблю. Да и Людвиг мои зубы бережет, гнобит меня, если я сладкое в рот тяну! А вот такого варенья точно нет!
- Как же вы там живете, в этой вашей Германии, кофе по часам, мороженое нельзя!
- Да хорошо живем, Людвиг сам по себе, а Макси не дурак, знает, что мороженое в любое время дня вкусно! – она подмигнула Андрею.
Андрей вдруг поймал себя на том, что не совсем не помнит, когда же он в последний раз ел мороженое. В далеком детстве он так его любил и клялся себе - вырастет - будет есть его каждый день! Крем-брюле в вафельном стаканчике за пятнадцать копеек... Вырос... И забыл про него. Последнее время он вообще не замечал, что кладет в рот. Не голодный – и ладно. А до этого Лариска все на каких-то диетах сидела, то овощной супчик готовила, то салатик. На него внезапно дохнуло незаметно ушедшим беззаботным детством, и Каринка сидела все так же напротив него, хохотала со своими милыми ямочками на щеках и не сводила с него глаз.
- А можно еще вопрос? В каком месте тебе худеть надо? – хихикала Танька.
- Он проповедует здоровый образ жизни. Вот и зудит.
- А ты слушаешь?
- Неа, разве я не хороша? – она повела плечами и выставила руку, как во вчерашнем спектакле.
Андрей чуть не подавился мороженым.
Раздался телефонный звонок. Карина заговорила по немецки. Настроение у Андрея снова испортилось.
«Что это? Мне показалось, или Танька дала Карине подзатыльник?»
- Говори по человечески, хватит каркать! – прошипела та.
Карина повесила трубку.
- А ты учи языки, бестолочь, вдруг в жизни пригодится!
- Кто звонил то?
- Сын звонил!
- Ты с ним дома по немецки говоришь?
- Вообще то нет, но он от отца звонил, по немецки обратился, а я так, по инерции! Настоятельно требует компьютерную игру. Ну-ка, мамашка, дай совет!
- Сколько уже сыну-то?
- Шесть! – гордо сказала Карина.
- Давай я тебе Павлухины отдам! У нас дисков море, знаешь, сейчас новые появились, Горошинки называются, такие чудные! Кстати, а вообще какие планы на сегодня? – спросила Танька.
- Я в Эрмитаж хотела!
- Тоже мне ленинградки! – презрительно протянула она, - Позорище! Сегодня понедельник, в Эрмитаже выходной!
- Ой, как жалко... Ну тогда к Заливу куда-нибудь, я так соскучилась по нему!
- Так в чем дело? Поехали на залив, в Кронштадт, погуляем, там же и пожрем, я симпатичный ресторанчик знаю!
- Я – за! – сказала Карина и повернулась к Андрею. А потом, вскинув томно ресницы, добавила – А может, Андрюша с нами поедет? На всякий случай? Как доктор?
- Поехать я не смогу, спасибо за приглашение, – он почувствовал, как от этого взгляда что-то внутри оборвалось и полетело вниз. Горячая волна пробежала по спине. Боже, он потерялся перед этой ... девченкой! – он поспешно сполоснул свою кружку и ушел в комнату.
- Слушай, Андрюх, - через некоторое время влетела к нему Ольга, – красота-то наша приехала в курточке тонюсенькой, можно я ей твой желтый пуховик дам? На заливе всегда холодно! А то мою старую куртку просто стыдно доставать, - добавила она шепотом.
Он вынул из шкафа куртку и протянул сестре.
- А почему ты не хочешь с нами поехать? У тебя же выходной!
- Я в бассейн собирался!
- Да ну его, твой бассейн! В другой раз сходишь!
Он заколебался.
- Поехали-поехали, - почувствовав его сомнение, Ольга удвоила напор.
- Что я с вами буду там делать?
- Нас фотографировать!
Он поспешно вытянул из шкафа теплый свитер. «Что я делаю?» -удивился он сам себе, но быстро оделся и вышел с прихожую. Карина взглянула на него сияющими глазами, но тут же отвернулась, копаясь с преувеличенным вниманием в сумке.
- На, Карин, надень вот это! – протянула ей Ольга куртку, – это Андрюхина!
- Ага!
«Надо посильнее надушиться!» - мелькнула шальная мысль – «чтобы он потом куртку надел, почувствовал запах и обо мне вспомнил!»
У Таньки был маленький двухдверный «Гольф» красивого золотистого цвета. Андрей откинул сиденье и сел назад, Ольга сделала движение к машине, но вдруг закричала –
- Я зонтик забыла! – и побежала в подъезд.
Карина влезла к Андрею на заднее сиденье. Наконец прибежала запыхавшаяся Ольга с зонтом в руках, Танька повернула ключ и машина тронулась с места.
- Оль, неужели ты думаешь, что дождь пойдет? – спросила ее Карина.
- Лучше перебдеть, чем недобдеть! – подозрительно блестя глазами ответила та.
Это был чудесный, незабываемый день!
Сначала Танька повезла их по новой трассе в сторону Сестрорецка. Дорога была гладкая, как полотно, они быстро пересекли город и переехали через дамбу.
- Смотрите, девченки, пока можно, скоро тут все раскупят и больше никого не пустят!
Они оставили машину на парковке и вышли к Финскому заливу.
- Где это мы? – спросила Ольга.
- На фортах. Слышала про форты вокруг города?
- Ты знаешь, мне кажется, я когда-то тут была, - задумчиво сказала Карина, - с родителями. Только все было заброшено и загажено донельзя.
- Ты не могла тут быть, не было дамбы раньше!
- Нас на яхте катали и мы сюда заплывали!
Они спустились почти к самой воде. Танька подняла плоский камушек и запустила блинчик. От солнечных зайчиков слезились глаза, в воздухе пахло приближающейся зимой, палыми листьями и водой. Холодный северный ветер дул в лицо, поднимая рябь на воде. Он был такой сильный и упругий, казалось – раскрой рот и пей его маленькими глотками. Карина подставила лицо ветру, затем выгребла всю мелочь, которая была в кошельке, и высыпала в воду. «Чтобы вернуться», - прошептала она, сморгнув набежавшие слезы.
- Интересно, откуда тут форты? Неужели действительно острова? – спросила Танька.
- Нет, это искусственные острова, - подал голос Андрей – их заложили для защиты города с моря.
- И что, действительно защищали?
- Нет, - с сожалением сказал он, - пока достроят – все устаревало и приходилось начинать заново. Только во время войны там стояли орудия, и действительно с моря к городу так никто и не подошел.
- Странное у него название – Тот Лебен...
- Почему? – удивился Андрей – это фамилия военного инженера!
- Тот – смерть, Лебен – жизнь, тотлебен – мертвая жизнь, так что ли!
- Откуда это ты про форты знаешь? – подозрительно спросила его Ольга.
- Ребята рассказывали, с которыми я на корабле плавал!
Желтая куртка удивительно шла Карине, Андрей откровенно ею любовался. От холода она разрумянилась, все время смеялась, ветер трепал ее короткие волосы, и ему казалось – она улыбается ему, ему одному. Он то и дело вскидывал фотоаппарат, потом посадил всех троих на камень и сфотографировал их в лучах негреющего осеннего солнца.
Несмотря на устоявшуюся привычку держаться со всеми приветливо, но чуть отчужденно, он впервые за долгое время чувствовал себя легко. Он рассмеялся раз, затем другой, поддел Ольгу, затем Таньку, а потом поймал себя на том, что рассказывает историю из больничной жизни, еще с Севера.
- Ну вот, праздник, а когда праздник – всегда наплыв, кто-то руки ломает, кто-то ноги. Приехала мамаша с сыном лет двенадцати - в футбол поиграл. Сделали рентген – трещина. Была напряженная смена, мы сильно устали, и пока рентген не был готов, сели в ординаторской, сигарету выкурить. На посту оставили практиканта Витьку. Евгенич, старший, строго ему наказал – как только рентген будет готов - позови. А тот возомнил себя Эскулапом и решил самостоятельно гипс мальчишке наложить. Гипс он хорошо наложил, грамотно, и отправил домой. На следующий день приезжает мамаша вся красная, орет – наложил он гипс грамотно, только на здоровую руку!
Девченки расхохотались.
- Андрей, я тебе не верю! Ты это придумал! – прорыдала Танька.
- Почему это – придумал? Мне не надо ничего придумывать, такое порой случается – в цирк ходить не надо!
А потом они заехали в Кронштадт. Небольшой городок разительно отличался от своего старшего брата. Казалось – время течет здесь по своим законам. Машин было мало, молодые мамаши с колясками медленно прогуливались по осеннему парку. Даже витрины магазинов были оформлены, как пятнадцать лет назад.
- Вот уже не думала, что побываю здесь снова! Ну ты, Танька, молодец! – они шли по дорожкам, вороша ногами золотую листву.
- Мы часто сюда ездим, нам тут нравится!
- А что вы тут делаете?
- Гуляем по городу, Павлик интересуется всем, что с морем связано, а тут тебе и пушки, и история, и памятники. Пойдемте в парке погуляем! Я вам гранит-камень покажу!
Карина вдруг остановилась.
- Я что-то путаю, или здесь есть памятник рыбке?
- Есть, - с готовностью ответил Андрей, - памятник колюшке!
- Ну ты даешь, - восхитилась Ольга, - все то ты помнишь! И как только такая романтичная особа, как ты, бизнес-вумен заделалась?
- Романтичная дура ты хочешь сказать?
- Да-да-да, именно так! Ну-ка расскажи, мне тоже интересно! – поддержала ее Танька.
- Случайно. Ходила беременная, знакомая привезла мне из Польши коляску. Я купила, а потом мне в голову стукнуло, что цвет не нравится, и я ее продала. Через интернет. Дороже, чем купила! Договорились с Эдитой, купили уже пять, и снова продали. В общем за год мы наторговали десять тысяч прибыли. Хранили коляски в моем гараже. А потом открыли на эти деньги магазинчик, заказываем в Польше коляски, кроватки, автокресла. По инету много продаем, если честно, на этом и живем, магазин пока в ноль уходит – на аренду и свет. Но свободного времени нет совсем. Все время я торчу в инете, ищу, предлагаю...
Они вышли к небольшому ресторанчику, встретившему их деревянными столами, широкими скамейками и прочим антуражем каюты корабля. Еда была удивительно вкусной – а может, просто проголодались, гуляя возле ветренного залива. Карина с удовольствием заказала солянку и рыбу по-монастырски. Пообедав, они напились горячего чаю, официант принес счет, Ольга побежала по нему глазами.
Глядя на нее, Карина расхохоталась в голос, так заразительно, что остальные тоже рассмеялись.
- Ты чего, Розенталь? – сквозь смех выдавила из себя Танька.
- Знаешь, что я вспомнила? Помнишь, мы классе в третьем или в четвертом задачки решали, когда из пункта А выезжал поезд, и из пункта Б выезжал поезд, они ехали в разные стороны.
- Ну помню, были такие, я так и не поняла, как их решать!
- Я как то к ним пришла, а Андрюха Ольге такую задачу объяснял.
- Ну может быть, и чего?
- Да ничего, Ольга сидела, глаза круглые, как пятаки, а у него уже пена валила изо рта! Я так перепугалась, что эту дурацкую задачу сходу решила! А он решил, что я продвинутая в математике! Вот и сейчас у нее такое же лицо!
Ольга отсмеялась, а потом погрустнела.
- Господи, как же давно это было!
Прямо из Кроншадта они заехали к Татьяне. Та жила все в той же трехкомнатной квартире в длинной девятиэтажке недалеко от Ольги.
Открыв металлическую дверь, они зашли в чистую, красиво отремонтированную прихожую.
- Танюха, какая красота! – огляделась Карина, – какие вы молодцы! А занавески какие, с ума сойти! Неужели сама шила?
- Ты что, когда мне занавески шить! Заказала!
- И обои! Как я хочу обои! У нас стены крашеные, красивых обоев нет, а жаль. Мечта идиота – оклеить спальню обоями под шелк, темно-зеленый с золотом.
- Вот так? – со смехом Танька поманила ее за собой. Одна из комнат была оклеена темно-зелеными обоями под шелк.
- Точно! – засмеялась Карина в ответ.
- А где детки? – спросила ее Ольга.
- Настька у подружки, говорит, к контрольной готовится, а Павлик с Димкой поехали к бабушке, так что я сегодня холостая, потому и гуляю!
Танька проворно поставила чайник.
- Не хочу показаться назойливой, но я приглашаю вас пойти потанцевать, – предложила она, смиренно потупив глаза, - сто лет никуда не выбиралась! А тут недалеко клубешник есть неплохой!
- Ой нет, девченки, я не хочу, я так устала! – испуганно ответила Ольга.
- Да не ври ты, так и скажи – боишься, что кто... кхм... нибудь позвонит – а тебя и нет! Ну девченки, пойдемте, так хочется – ужас, когда еще случай представится? – заныла она.
- Да я правда устала! – покраснела та, – пойдемте лучше к нам, посидим, потрындим, шампанского выпьем!
- Давайте так – выпьем шампанского, а потом пойдем потанцуем! Карина, Андрей!
- Завтра на работу! – не соглашалась Ольга.
- Всем на работу! Мы недолго, часиков до одиннадцати! А шампанское... – она проворно вытащила из холодильника тяжелую бутылку, проворно поставила бокалы, достала нарезанные сыр и колбасу, - мы сразу выпьем!
- Нет, я точно не пойду!- решительно отказалась Ольга, - зато вон... вон Андрюха наверняка захочет!
- Я? – он обалдело уставился на сестру – на дискотеку?
- Ну почему на дискотеку? Сходим в ночной клуб, посидим там часиков до одиннадцати, и по домам!
- Давай, Андрюх, чтобы Карина одна не ходила!
- Да! – тут же встряла та - пойдем, Андрюш, а?
Под взглядом ее темных глаз он растаял и согласился.
- Тань, но у меня есть только то, что на мне надето! Для клуба то не очень, нет? - она критически оглядела джинсы и бежевый пуловер.
- Андрюша, открой пожалуйста, - протянула Таня ему холодную тяжелую бутылку, - а я пойду для Розенталь поищу что-нибудь. Ну че сидишь, пошли! – скомандовала она.
Татьяна с Кариной исчезли в глубине квартиры. Андрей задумался. «Надо выспаться, неделя будет тяжелая!» Но мысли все время сворачивали на Карину. Время от времени он вынужден был напоминать себе – «Это же Каринка, подружка Ольги!»
- Ты как завтра? – нарушила молчание Ольга.
- Часам к девяти пойду. Когда она улетает?
- Завтра вечером, в восемь, что ли. Так что из дому часов в пять выйдем.
- Да мне-то что. Я так спросил.
- А я «так» и отвечаю! Хотя жалко, что ты просто «так»!
- Это ты о чем?
- Это я о том, что впервые за последние годы я вижу перед собой своего брата, а не ... ледяного монстра.
- Почему – ледяного монстра? – опешил он.
- Да потому что ты таким стал! Злющий, холодный, не подступись, каждый вопрос надо трижды продумать. А теперь вон.. хоть на человека похож.
- Оля, опомнись, о чем ты, она живет в Германии, а я в России!
- А-а, - удовлетворенно засмеялась она, – значит ты об этом думал. Это обнадеживает!
- Оля, я тебя прошу, прекрати нести чушь! – строго сказал он.
- У-у, ну ладно, я молчу!
«Значит, она улетает уже завтра! Так что же выходит, я ее больше не увижу? Надо посмотреть точно, во сколько самолет. Ну так, на всякий ... случай. Мало ли что!»
Девченок не было достаточно долго. Наконец они появились.
- Я же тебе говорила, что подойдет! – торжествующе сказала Танька, переодевшаяся в длинную узкую юбку и глухой, темно-синий, под горло джемпер, коротый показался бы простым, если бы не оставлял открытой спину, - ну как, Оль, можно так идти? - покрутилась она перед подругой.
- А волосы?
- Сейчас уложу, не успела еще!
- А я?
За то время, что их не было, Карина накрасилась, темные тени подчеркнули выразительность глаз, блеск – губ, глубокий вырез черной кофточки открыл высокую грудь.
- Ты чего это вдруг? – удивилась Ольга.
- Да пока Танька копалась, я у Настьки в косметике порылась. Танька решила, что я слишком скромно накрашена!
- Настька уже выросла из этих вещей, выкинуть жалко, дорогие были! – оправдывалась она, – я ей эту кофту из Франции привезла! На вот тебе еще книжки, детективчики там, почитаешь, и журналы старые! Кстати, Карин, вот обещаные диски! – она протянула обувную коробку. –Тут мультики, и игры, фильмы кой-какие, мы выросли уже из них, а вам будет в самый раз! Да и сама посмотри, там и для тебя есть!
- Спасибо! Макси обрадуется! Нормально? – она кивнула Андрею, – теперь мы за нашими детками шмотки донашиваем!
Андрей поперхнулся. Из хорошенькой подружки детства Карина превратилась в роковую женщину.
- Каринка, а тебе идет! А почему ты блеском губы накрасила, а не помадой?
- Отвыкла... Да и ношу я в основном темное – с помадой вульгарно. Андрей, идет мне это?
- Идет, - кисло подтвердил он.
- Ну давайте уже выпьем что ли, за встречу! Андрей, мне каплю! - закричала Танька.