Случайная встреча
(повесть)
Эпилог
Часть первая
Столько лет пролетело с того самого дня, о котором мне хотелось рассказать! День как день, если упустить один, на первый взгляд, очень незначительный факт.
Тот, что как-то так, сам по себе, неосознанно врезался в мою память и время от времени начинает всплывать волнуя, моё сознание.
Хочется задать вопрос. Верите ли вы в чудеса? Наверное, каждый, подумав, ответит «да».
Так как если хорошо задуматься, то на протяжении всей нашей жизни у нас у всех в судьбе случаются чудеса. Разница состоит только в том, как мы сами их воспринимаем и как к ним относимся.
Если человек относится к этому серьёзно, через какое-то время он знает, что это не совсем чудо, это просто знаки, которые он научился замечать, распознавать, видеть, слышать и просто жить ими в нашем многогранном и бесконечном мире.
Что это, парадокс или алхимия? Мы рождаемся, растём, взрослеем, идём и бежим от того, к чему потом, обретая разум и мудрость, пытаемся вернуться, отыскав среди того, чем наполнили свою жизнь за годы.
Жизнь настолько проста, что настолько же и сложна. Когда начинаешь о ней размышлять, то через определённое время становится совсем запутанной, сложной и непонятной, и не каждому под силу разобрать эту на первый взгляд очень простую путаную вереницу жизни, скручивая с веретена рассуждений в клубок нашей судьбы.
Судьба с самого рождения ведёт нас, на первый взгляд, простой освещённой солнцем тропинкой жизни, предоставляя нам путь на большую ровную длинную дорогу в вечность. Мы с улыбкой встаём на эту тропу в лёгком желании и стремлении, пытаясь выйти в красивый чистый свободный простор. Где мужчины гуляют во фраках, леди в изысканных нарядах, а дети, держащие в руках леденцы, любуются розовыми облаками.
В нашем стремлении вперёд мы многое упускаем из виду, не обращая внимания на мелочи, делая семимильные шаги, не рассматривая цвет почвы под ногами, а тропа, уводящая нас, становится подобной лабиринту, незаметно для нашего сознания и взгляда заводит всё дальше в дебри и зачастую в тупик атмосферы.
И только тогда мы, останавливаясь или падая, опускаем, затем поднимаем глаза, начинаем думать: а как же мы шли? Где, на что и как наступали? Что и когда привело нас туда, откуда так сложно найти выход? Всё же было таким простым, понятным, лёгким и доступным?!
В нашей жизни так много на первый взгляд простого, но так иногда непонятого и непонятного!
Мы, часто неосознанно, начинаем смеяться до слёз и иногда, напротив, плачем до смеха.
Если мы долго и пристально смотрим на свет, то видим полную тьму, а вглядываясь в тьму, задерживая свой взгляд, видим свет, и кто в этой жизни прав, а кто виноват, что в нашей жизни реальность, а что видение, – мы часто так и не находим ответа, запутавшись в собственной суете и рассуждениях.
Глава 1
Солнечный свет заполнил пространство комнаты. Мария открыла глаза, гибко, как кошка, потянулась в своей тёплой мягкой постели.
Это ясное зимнее утро было для неё безмятежным и спокойным, так как в её планы входил заслуженный выходной.
Немного полежав, она скользнула с кровати в мягкие, уютные тапки и пошлёпала привычным маршрутом, через кухню в ванную комнату.
Щёлкнув одной рукой по кнопке любимого красивого чайника, девушка окунулась в привычные, выработанные за многие годы, утренние процедуры.
Через определённое время, смакуя маленькими глотками свою ритуальную кружку кофе, наслаждаясь дымящейся сигаретой, начала размышлять.
Как ей с большей пользой провести свой выходной день, во благо себе и с отдыхом для себя?
Мысли поочерёдно сменяли друг друга, в сознании мелькали музеи, парки, встречи и прогулки по красивому зимнему городу. Перед взором девушки открывались одна картина за другой, все они были яркими и гармоничными, наполненными светом и теплом. В одно мгновение все оборвались, взамен разыгравшихся фантазий и желаний пришла совсем неожиданная, но утверждающая себя мысль, скорее, это был вопрос:
«А какое сегодня число? Семнадцатое января, – сразу же возник ответ, и Мария вспомнила: – Господи, сегодня день рождения у Светланы! – Светлана являлась сестрой Марии. – Надо срочно ей позвонить. Как я могла забыть! С работой и спешной жизнью всё значимое и важное вылетело из головы!»
Мария, убрав волосы с лица, подошла к зеркалу, вопросительно заглядывая в свои красивые глубокие голубые глаза.
«Как я живу!
Я не знаю дней, недель, месяцев, я скоро начну путать года. О чём я думаю? И если я их воспринимаю, то только в виде чисел и планов на эти числа. Я всегда тороплюсь, всегда куда-то спешу и никогда ничего не помню. Так, всё! Срочно надо приводить в порядок свою голову и начинать степенную новую жизнь. Надо как-то остановиться и остепениться. Живут же люди, они всегда всё успевают и никуда не спешат.
У них всё ровно и спокойно, по размеренному, размеченному плану, они всё всегда помнят, знают и никогда не соскакивают с ножки трамвая, вспомнив о том, что не выключили у себя в квартире утюг или, что ещё хуже, что входная дверь их квартиры осталась открытой, после того как они вышли из дома и находятся на полпути к месту работы».
Она, как то сжавшись, согнувшись, села на край дивана, начала глубоко размышлять над своей слишком, как ей показалось на тот час, набравшей скоростью суетной жизнью.
– Действительно, какое сегодня число? – собственная фраза, произнесённая вслух, остановила летящие, как искры, мысли.
«Когда я последний раз была в церкви? – появился откуда-то, сам по себе, вопрос. – Боже, а когда же я там всё-таки была?
Я же совсем недавно ходила туда почти каждые десять дней, а сейчас? Трудности немного отлегли – и опять я в полёте, в полёте бешеного дикого мустанга, летящего по земле, не чувствуя почвы под ногами. Боже, кто я, что я делаю и чем я живу?
Так нельзя».
Мария прекрасно знала, что если она долго не появлялась в церкви, то ей об этом напоминали внезапно возникавшие трудности, которые как-то сами собой поворачивали её путь именно туда, где она искала выход, помощь, успокоение, пытаясь понять и принять правильное решение.
Глава 2
Мария подошла к окну.
Улица манила яркостью, солнцем, благоуханьем и красотой.
Но что-то вдруг в её сознании начало как-то тихо нашёптывать ей идею остаться дома.
Посидеть и подумать, насладиться тишиной.
И опять сами собой пришли новые мысли, рождая одну за другой фразы:
«Бог – он дома, он с тобой, он в твоём сердце, что тебе церковь?
Ты думаешь, он сидит в церкви и тебя дожидается?
Открой окно и впусти его, это совсем не сложно, и не надо будет время тратить на дорогу, на очереди, которые в последнее время стали расти как грибы после дождя, в церковных киосках за свечами и всякой церковной утварью».
«Но мне нужно поставить свечи, – возразил второй голос. – Мама снилась уже два раза, а я всё нахожу какие-то причины, оттягивая лямку-время, что ни говори, а мне выйти и уйти из дома всё-таки надо».
Мария прекрасно знала, откуда идут эти мысли и кто несёт их в её сознание. И кто иногда информирует его, пичкает болью, обидой, печалью; оно было мудро, наполненное информацией со всех миров, не разделяя Бога и дьявола. Так как любой здравомыслящий человек знает, что мир соткан не только из белого, как первый снег, светлого полотна. Мария, как-то прекратив с ним беседы, понимая, что несёт оно не только благополучие в её жизнь, закрыла его в душе, не давая выхода на свободу, надеясь, что с годами сможет как-то степенно его разобрать и очисть от шлака и шелухи, засорявших и коловших её душу и сознание, разложив всё по полочкам.
Как только она остановилась и приоткрыла свою душу, из неё выскользнуло – ранимое, иногда мудрое, иногда невыносимое, напичканное информацией, собранной со всего окружающего мира, – её рассудительное одиночество.
В одной руке его был тёплый плед, а в другой виднелась пачка её любимых сигарет. Обольщая, завораживая тишиной, одиночество ненавязчиво, как-то издалека, завело с ней непринуждённую беседу. Оно было мудрым, разумным, всезнающим. Узнать его лицо было не сложно. Когда-то часто и подолгу она вела с ним длительные разговоры, переходящие из утра в день, изо дня в вечер, а из вечера в ночь, сменяющие скользящей чередой друг друга, вытекающие в недели, месяцы, года.
Оно было подобно тонкому журчащему ручейку, впадавшему в реку, затем в море, приближающему её на своих крепких руках к холодному океану слёз и боли. Вынести Марию в океан в то время любимое одиночество не смогло.
В один из штормовых дней стремительное течение швырнуло Марию так, что она, ударившись, зацепилась о деревянный крест Иисуса, который плыл на протяжении всей её жизни с ними параллельно.
Очнувшись, вспомнив про это, молодая красивая женщина лет тридцати пяти, встав, произнесла фразу:
– Мой милый друг, не пытайся меня уговорить, переубеждая, мне всё же надо идти в церковь.
«Сядь, посиди, давай подумаем, поговорим, как ты там одна, в городе?
Первый раз, что ли?» – одиночество уговаривало в тот день Марию остаться в квартире и не выходить из дома.
– Я всю свою осознанную жизнь практически одна, верней, с тобой, если говорить честно и не кривя душой.
В конце концов она резко прервала беседу, встала и вышла за порог, щёлкнув ключом в замочной скважине. Позвонив по мобильному телефону сестре, Мария, кратко поздравив её, пообещала скоро подъехать.
Глава 3
День действительно был тихий, тёплый, солнечный. Мария пробежала за несколько минут небольшое расстояние, на ходу проникла в первую подходящую маршрутку и, расположившись, погрузилась в свои глубокие мысли.
В метро также на ходу вбежала в почти уходящую электричку и через несколько секунд, как ей показалось, она поднималась уже на эскалаторе к выходу.
Время пролетело как-то незаметно, растворясь в пространстве.
Мария давно определила для себя: мысли поглощают время. И чем больше думает человек, тем быстрей бежит его время, растворяясь в мыслях и сознании. Мысли поедают время, мысли – пища для времени.
Когда в жизни дело касалось её заболевшей души, Мария всегда направлялась именно в этот монастырь, ноги несли её сами собой. Вопрос, куда пойти, никогда не приходил в её сознание.
Может, по той причине, что она там крестилась? Может быть, именно в этом месте она соприкасалась с голосом Бога, святых, ангелов, получая силу и энергию жизни и духа.
Но точно одно: какой бы истощившейся, изболевшейся она ни была, сразу после выхода из лавры или через несколько часов набиралась новых физических, духовных, моральных и творческих сил, которых на какое-то время хватало ей, чтобы выживать и крутиться в её беличьем колесе.
Среди икон собора особо почитаемы икона преподобного Серафима Саровского Чудотворца и икона Божьей Матери «Скоропослушница», икона Матроны Московской, икона Ксении Блаженной, икона Казанской Божьей Матери, Тихвинская икона Божьей Матери и множество других, которые несут источник света, исцеления, любви и тепла.
Перебежав дорогу из четырёх полос, она оказалась у ворот монастыря. Достала платок, лёгким движением рук покрыла на ходу голову и свои сумбурные мысли. Перекрестившись и поклонившись, она вошла на территорию Троицкой Лавры.
Глава 4
Солнце как прежде, радужно играя, светило, встречая и сопровождая Марию к её Богу.
Отстояв недолго, а может быть, и долгое время в очереди, она наконец-то держала в своих руках тонкие, приятные на ощупь, излучающие нежный аромат воска свечи и толстую красную книгу под названием «Библия».
Давно ей хотелось иметь свою Библию, но, как всегда, по ряду уважительных причин она уходила без неё, ссылаясь на то, что нести тяжело; или книга была совсем некстати там, куда направлялась девушка после выхода из собора.
Удовлетворённая покупками, она, ещё раз перекрестившись, направилась к алтарю.
Поставив свечи и помолившись за души усопших, Мария привычным для себя образом прошла дальше, дав возможность свой душе поговорить со святыми, прикоснувшись губами и рукой к любимым иконам.
Иногда, по дороге в церковь или на пути к ней, её голову посещали мирские мысли, она думала примерно так:
«Вот приду и попрошу то, что мне надо в жизни и в быту.
Они сами, видимо, не замечают и не знают, чего действительно мне не хватает, что пора бы им позаботиться о моих нуждах и дать мне возможность купить красивые новые сапоги, подобрать мне достойного богатого мужа и, конечно, норковую шубку, чтоб я могла с прекрасным настроением, не зная забот, вспорхнуть на крыльях счастья и полететь к нему на свидание».
Но когда Мария поднимала глаза на лики святых, соприкасаясь с ними взглядом, в голове появлялись только одного смысла и содержания мысли, слова, вслух или шёпотом, но глубокие и нескончаемые: «Спаси, сохрани, сбереги!!! Спаси, сохрани сына моего, спаси, сохрани душу мою, спаси, сохрани всех, кого я люблю, спаси, сохрани, дай жизнь нам вечную и прости все наши прегрешения и грехи. Аминь!»
Переходя от иконы к иконе, подойдя к Ксении Блаженной, Матроне Московской, Скоропослушнице, опускаясь на колени, зажигая свечу, Мария вставала и шла дальше, прося и моля святых о спасении себя и своих близких.
После иконы Иисуса она подошла к иконе Казанской Божьей Матери.
Она остановилась и замерла, глядя в её глаза, вспомнив своё сегодняшнее утро.
Задумавшись, начала беседу свой души, глядя ей пристально в глаза, всё больше и больше проникая в её взгляд.
Мария просила о прощении своих грехов, об очищении совести и о возможности понять, правильно ли она живёт и живёт ли вообще. В чём есть святость и чистота души и как ей очистить свои серость и жёсткость, как стать добрей и чище, как стать милосердней в этом сумрачном, жестоком мире.
Может, она просто проводит время своей жизни на этой Земле?
Мы иногда совсем не понимаем и не знаем, что живём не так, не по закону Божьему, не по правилам своей совести, и Мария с этими словами и рассуждениями опустилась на колени перед Казанской Божьей Матерью, прося очистить совесть, поставить на путь правильный, дать разум и помочь статьи чистой и непорочной в своих поступках и помыслах. Поцеловав икону, встав с колен, прочитав молитву, расположенную по левую сторону иконы, Мария тихими шагами пошла в глубину церкви, на ту территорию, куда заходила не так часто. Только тогда, когда уже могла позволить себе там просто пройтись, в расслабленном состоянии мыслей закончив свою миссию, перед тем как выйти из храма, чтоб уйти домой.
В тот день у неё как раз оставалось минут двадцать свободного времени, которое она могла потратить, сделав простой обход, рассматривая те иконы, к которым не так часто подходила.
Глава 5
Мария вошла в самую глубину второй половины храма, остановившись, огляделась, пытаясь выбрать направление своей духовной прогулки. В этот момент всё как-то померкло, потемнело и погасло. Во всяком случае, ей тогда так показалось. Её окутала тишина, отстраняющая от всего происходящего и отдаляющая от людей.
Мария остановилась, чтобы собрать свои свободно летающие мысли, чтоб понять, что всё же произошло, так как ей было непонятно, то ли выключили свет в одной половине зала, то ли храм неожиданно покинули все люди.
Она чётко осознавала и ощущала эффект прикрытой двери, отделяющей её от света и людей, находящихся за этой невидимой дверью. Через секунду, когда она всё же решила повернуть голову, чтоб посмотреть, что же всё-таки произошло, за её спиной раздался голос и прозвучала фраза, скорее, вопрос через плечо:
– Доченька, ты не знаешь, где здесь икона Георгия Победоносца?
Мария, оборвав свои мысли, легко колыхнув память, поняла, что такой иконы точно не знает.
Ответив «нет», Мария попросила подождать, пока она сама сходит и выяснит у служащих лавры, где находится интересующая её икона, а после этого отведёт женщину к ней, поскольку, когда Мария первый раз окинула взглядом лицо женщины, устремив глаза в глаза для разговора, она увидела, что женщина абсолютно слепая, в глазах у неё вместо зрачков – два бельма, покрытых плотной, непроницаемой белой роговицей.
Девушка быстрыми шагами прошла на привычную для неё половину храма и, отыскав работницу (служащую храма), спросила её об иконе. Та без колебаний и особого труда ткнула рукой в ближайшую икону, висящую рядом на стене.
Девушка подошла к ней ближе, чтоб убедится самой. Познакомившись с иконой, она хотела пойти за старушкой, но в это время за её спиной опять прозвучал уже знакомый голос:
– Доченька, поставь мне, пожалуйста, свечу.
Изумление переполнило сознание Марии: как эта женщина, не видя ничего, могла так быстро попасть в эту часть храма? Но изумление стало ещё больше, когда она опустила глаза и увидела рядом со старушкой ветхую сумку, а в ней – пятилитровую бутыль воды.
– Это что у Вас?
– Это вода святая.
– А зачем Вам столько святой воды?
– Я её взяла для людей.
– Вы уже в том возрасте, когда люди должны носить воду Вам, а не Вы им.
Старушка объяснила, что все близкие работают и у них совсем нет на это времени.
Девушка как-то по-дочернему начала бранить старушку, видя в ней свою престарелую больную мать, которой уже давно не было на этой Земле.
– Как Вы донесёте эту воду? Вы с кем пришли в храм?
– Я пришла одна, – ответила ей старушка, держа в протянутой руке свечу. – У меня было два внука, два Георгия, один погиб, а второй жив, – старушка назвала город, но Мария пропустила его название мимо ушей, как и многое другое, не касающееся её, как тогда ей казалось. – Вот я ему и ставлю свечу, чтоб Бог оберегал и хранил его на этой Земле.
– Раз Вы смогли прийти в храм сами, то и свечу поставьте ему сами. Вы же не просто так ехали и шли, через весь город.
Девушка взяла бережно руку старушки, в которой была свеча, и аккуратно поднесла к огню. Они вместе зажгли свечу и установили на алтарь у иконы.
Те двадцать минут, что были отпущены на прогулку по храму, как-то незаметно ускользнули, возможно, с ними ещё минут десять, предназначенные на обратный путь.
Мария опустила глаза на ветхую сумку, тяжёлую бутыль и больные ноги старушки. Подняла свои глаза на неё, задала ей вопрос:
– Как Вы доберётесь домой?
– Как-нибудь дойду. Я правда здесь ничего не знаю. Я жила в другом районе, там рядом была церквушка, в неё я всегда ходила.
Старушка назвала район и название церкви, Мария ничего опять не услышала, в её голове кружились только две мысли: как ей поскорей попасть домой, переодевшись, навести соответствующий макияж перед днём рождения Светланы и как всё-таки не бросить старую слепую, с тяжёлой ношей в руках женщину.
Вопрос о том, чтобы проводить старушку домой, совсем не входил в её планы и не всплывал в её сознании.
Старушка стояла перед Марией, рассказывая о том, что она совсем не знает этого района, а Мария задавала ей вопросы, выясняя, где она живёт, думая, как быстрей для себя, не пятная свою совесть, избавиться от женщины. Ни один маршрут и ответ не подходили для лёгкого, короткого избавления, все пути занимали как минимум два или три часа при неторопливой ходьбе старушки.
Тогда Мария, недолго подумав, предложила проводить её до выхода из храма. А там кто-нибудь поможет ей добраться дальше. Мария никогда не понимала людей, взваливших на себя ношу, которую не в состоянии унести. По этой самой причине жалости старушка у неё не вызывала совсем, и только здравый смысл говорил, что той просто физически, даже имей она зрение, не унести эту бутыль туда, где находится её дом.
Старушка кивнула головой, охотно отдавая себя в распоряжение Марии. Одной рукой девушка взяла старушку под руку, а другой – тяжёлую даже для неё самой бутыль, наполненную под самое горлышко святой водой, и не спеша направилась к выходу, произнося:
– Ну зачем вы взяли такую большую бутыль, как вы понесёте её? В вашем возрасте вредно носить такую тяжесть.
Мария вслух и мысленно бранилась, всё крепче прижимая старушку к себе, остерегая её, помогая ей передвигаться.
Выйдя из храма, подняв глаза к небу, они обе перекрестились, думая о своём.
Немного постояв и внимательно оглядевшись по сторонам, Мария окончательно поняла, что передать старушку абсолютно некому. Люди всё так же куда-то спешили, торопились, просто шли. Никто кроме себя, своих проблем и дел ничего не замечал и не видел.
Девушка взяла старушку под руку, предложив проводить её к главному выходу, при этом хоть как-то сэкономить своё время. Бабушка охотно отдалась в её руки и стала оживлённо рассказывать о могилах на территории лавры, о какой-то графской семье и каких-то людях, похороненных вдоль забора, где даже, возможно, не сохранились их имена.
Она называла графские имена и фамилии, судьбы, но Мария тщательно продумывала тот путь, что им предстоит пройти, мысленно сокращая его и просчитывая, пропуская её слова мимо ушей.
Как часто потом ночами и днями всплывал в памяти этот разговор!
Оборвав её рассказы, Мария предложила старушке поехать в автобусе, который имел очень удобный маршрут для них двоих. Он проходил мимо дома Марии и в конечном итоге приводил туда, где проживала, судя по описанию, её попутчица.
В этом случае Мария успела бы заехать домой, взять необходимые вещи, переодеться и успеть на день рождения.
Но женщина сразу отказалась, сославшись на то, что этот путь для неё незнаком и ей тяжело в нём сориентироваться. Мария же не видела в нём ничего сложного, объясняя ей, что выйдет она именно там, где живёт, а девушка попросит водителя подсказать ей остановку, но старушка ненавязчиво настаивала на другом пути, более удобном для неё.
Они шли дальше. Старушка расспрашивала Марию о её жизни, о её семье, та незаметно для себя отвечала, не придавая этому большого значения, рассказала попутчице полжизни, сообщила, что у её старшей сестры сегодня день рождения, всё так же целиком и полностью погрузившись мысленно в одно и то же: как ей скорей избавиться от этой незапланированной пешей прогулки по зимнему городу медленным шагом.
Старушка шла легко, не создавая впечатления слепого человека. Мария, чувствуя её непринуждённую походку, несколько раз останавливаясь на этой мысли, вглядывалась ей в глаза и опять убеждалась, что та действительно ничего не видит. Ощущения того, что идёт рядом со слепым человеком, всё же не было, или представление о слепых было совсем другое, иначе можно сделать вывод, что слепые ориентируются в пространстве лучше зрячих.
Тогда Мария спросила, когда и как женщина потеряла зрение. Потому что так уверенно шагать мог только зрячий человек или человек, не имевший зрения с самого рождения, привыкший ориентироваться без глаз.
Женщина рассказала свою короткую историю про травму во время гололёда. Как-то лет пять назад она вышла из дома, поскользнулась, упала и ударилась затылком о землю, покрытую льдом. С тех пор и лишилась зрения на сто процентов. Они шли, разговаривали, направляясь к метро. Мария по-прежнему пропускала все её слова мимо ушей, думая только об одном: что метро сейчас – совсем не тот вид транспорта, каким ей надо бы воспользоваться.
Загорелся зелёный свет. Пройдя часть пути, старушка остановилась и задала вопрос:
– Здесь перестроили дорогу?
– Как перестроили? – вопросом на вопрос ответила Мария. Дорогу перестроили и снабдили светофором уже много лет назад. Как старушка могла это знать, если, по её рассказам, она в этом районе первый раз и совсем не знает этого пути?
Мария ещё раз вгляделась в её глаза и спросила: как та попала в монастырь, какой дорогой шла и кто её привёл, так как девушка понимала, что сама старушка пройти этот промежуток дороги, не имея зрения, не могла. Старушка, недолго подумав, ответила, что её проводил от метро к самой лавре молодой человек, а потом куда-то ушёл.
Тем не менее, казалось, что пожилая женщина видит путь сама.
Загорелся зелёный сигнал светофора, и они пошли вперёд вместе со всеми оживившимися в одно мгновение пешеходами.
Пройдя проезжую часть, выйдя на тротуар, старушка как ни в чём не бывало спросила у девушки:
– Жалко, наверное, бездомных собак? Живут, никому не нужные.
Мария повернула голову, и по телу прошёл лёгкий холодок: метрах в пяти-шести, по правую сторону от них, стояла стая бездомных бродячих собак. Они стояли, как-то застыв, глядя в глаза девушки и старушки. Было впечатление, что они затаили дыхание. Какое-то время они не произносили ни звука, и только в глазах их читались какой-то интерес и изумление.
Девушка не раздумывая ответила:
– Что их жалеть? Бездомные собаки неплохо живут, во-первых, привыкли к улице, а во-вторых, их кормят люди, да так, что они стали настолько привередливыми, что не каждый кусок им будет по вкусу.
Мария перевела взгляд с глаз стаи на белые глаза старой женщины, и холод скользнул по спине девушки.
Как могла она знать, что здесь стая собак? Те так и не издали ни звука и не выдали себя никаким движением, они ещё долго стояли и смотрели им вслед, не сходя с места.
Глава 6
Подойдя к турникету, старушка объявила, что у неё пенсионный, а она его, наверное, забыла. Девушка предложила ей жетон, на ходу добавив, что пенсионный ей не пригодится, так как весь её вид уже говорит сам за себя.
Для Марии было совсем не важно, воспользуется старушка её жетоном или своим пенсионным билетом. Ей был в тот момент важен сам путь: чтобы попасть на день рождения, у неё совсем не оставалось времени. Пройдя через турникет, девушка помогла старушке встать на эскалатор, но опять ощущение, что та не нуждается в её помощи, посетило девушку. Мария несколько раз пыталась рассмотреть женщину. Пальто на ней было старое, ветхое, но какое-то очень странное сукно, плотное и ей незнакомое, она даже не могла вспомнить такое в гардеробе своей мамы в очень раннем детстве.
Сумка была сшита из ткани, прострочена толстой строчкой, имела две ручки.
Спустившись, они вошли в вагон, кто-то уступил место, и Мария сразу посадила старушку на скамью. Та протянула руку и попросила девушку отдать ей книгу. Девушка объяснила старушке, что это Библия, что она давно хотела её иметь и вот наконец-то приобрела. О Библии на тот момент Мария совсем забыла, ни разу не вспоминала и не думала, голова была занята вопросом, на какой станции метро ей лучше выйти, чтобы успеть по крайней мере уже просто зайти на работу, чтоб день не был совсем потрачен впустую.
И только поздней ночью в голове Марии всплывёт тот странный факт, что слепая старушка смогла понять, что в руках девушки Библия, и предложила облегчить ношу, взяв книгу в свои руки.
Девушка, немного подумав, спросила номер дома, где проживала старушка, и обрадовалась, кода выяснилось, что дом находится недалеко от её места работы. Тогда она предложила старушке выйти на станции, удобной для них обеих.
Но старушка опять не согласилась, сославшись на то, что там очень много ступеней на выходе. Девушка, немного подумав, вспомнила, что там действительно есть ступени, которые она раньше не замечала и не придавала им особого значения. Оставался только один выход, предложила его уже сама старушка, удобный и знакомый для неё, но совсем не удобный для Марии. Если она выйдет там, то совсем не успеет на день рождения. Если ехать на работу, то это опять лишний транспорт, время. Она собралась туда только по той причине, что день ушёл, по её мнению, в никуда.
Выйдя из вагона и подойдя к эскалатору, старушка подхватила девушку под руку, показывая, что перила закончились, предупреждая её об опасности. Девушка опять была изумлена её внимательностью и ещё раз вгляделась в бело-голубые глаза, те, как прежде, не выдавали никакого признака зрения. Девушка подняла сумку с эскалатора, которую периодически ставила куда-либо из-за тяжести, та, как будто пролежав где-то лет сто, начала медленно расползаться.
– Как вы её понесёте? – обратилась она к старушке, а возможно, уже к себе.
Выйдя на улицу, старушка объявила девушке, что ей нужно купить хлеб. Девушка огляделась, пытаясь вспомнить, где ближайший магазин. Но старушка вновь указала верным направлением руки в сторону хлебного ларька. Марию вновь посетило удивление: то ли старушка, имея два зрячих глаза, не видит ничего вокруг себя, то ли люди, не имеющие зрения, ориентируются лучше, чем зрячие. Когда они подошли к ларьку, старушка попыталась достать деньги из носового платка, скрученного маленьким рулетиком.
Мария, спросив, какой хлеб нужен, сказала, что купит его сама. Она это делала опять не из милосердия, а чтоб хоть как-то сэкономить своё время. Хлеб был мягкий, тёплый и пахучий, как будто только что вынутый из печи. Девушка потом долго ощущала этот запах с собой рядом.
Старушка предложила девушке взять часть хлеба себе, так как для одной его очень много, Мария отказалась, сославшись на то, что пойдёт не домой, и предложила оставшуюся часть скормить птичкам.
Они вышли не торопясь к остановке, автобус не заставил себя долго ждать. Мария направилась к двери, поддерживая старушку под руку. Та недолго думая опять заявила, что автобус коммерческий и она на нём не поедет, так как имеет право бесплатного проезда на льготном транспорте. После этих слов девушка внимательно посмотрела на автобус и была в который раз удивлена: автобус действительно был коммерческим. Для того чтоб это понять, надо было по крайней мере если не спросить водителя, то прочитать табличку с указанием на стоимость проезда.
Девушка недолго думая подтолкнула старушку в автобус, предложив оплатить транспорт. Она протянула деньги водителю, сказав, что старушке выходить через две остановки. Водитель, закрывая дверь, возмущённо произнёс:
– Я не возьму с неё денег, а Вы если взялись её провожать, так провожайте дальше!
И опять только ночью в памяти Марии всплыли его слова. Откуда он знал, что она провожала старушку, что та ей – абсолютно чужой, незнакомый человек.
Проехав две остановки, Мария помогла старушке выйти, направилась в сторону её дома. Пожилая женщина лет восьмидесяти пяти сказала ей чуть слышно, что она сама уже доберётся, что ей осталась совсем близко. Дом был через дорогу, но Марии путь показался очень далёким, если его измерять шагами старой женщины. Да и сумка, надорванная со всех сторон, имела определённый вес.
Ей как-то вдруг стало жаль эту бабушку, которой приходится передвигаться по большому городу одной, имея при этом уже выращенных детей.
Они прошли метров сто в сторону дома, где проживала старушка. Им навстречу, к великому удивлению Марии, вышла из дворовой арки сестра Светлана, объявив, что свой день рождения она всё-таки решила отметить на работе, что всё уже готово и Марии следовало бы поторопиться. Мария представила ей старушку, короткой фразой объяснив, что ей надо её проводить и что она немного задерживается, поцеловала сестру и поздравила с днём рождения. Та в свою очередь ещё раз сообщила, чтоб Мария приходила на работу. Девушка направилась в сторону дома попутчицы, спросив у пожилой женщины, где её подъезд.
Старушка, показав и объяснив, как-то замешкалась и спросила: может, Марии лучше пойти с сестрой, так как у той всё-таки день рождения? Девушка не среагировала. Она уже не представляла, как она может передать тяжёлую бутыль в руки старой слепой женщины. Сказав, чтоб старушка не беспокоилась, Мария взяла ее под руку. Они подошли к лифту, поднялись на какой-то этаж. Девушка не запомнила парадной, также она не запомнила этаж, а выйдя из лифта, спросила лишь одно: сможет ли женщина сама пройти к себе в квартиру. Старушка ответила, что без труда с этим справится. Девушка, попрощавшись, шагнула обратно в лифт, а старушка, перекрестив девушку лёгким движением руки, во весть голос, как тогда показалось Марии, начала её благословлять, желая ей лёгкой и чистой жизни.
Двери лифта закрылись, а голос ещё долго был рядом, обогревая и лаская тело, душу и разум девушки.
Придя на работу, Мария обнаружила на голове косынку, а в руках – большую красную книгу под названием «Библия».
В этот день её осыпали комплиментами, Мария смотрела на приятелей и приятельниц своими чистыми глубокими красивыми глазами и не могла понять, в чём они видят её красоту, почему ей все говорили, что она в этот день необычно красивая, хотя заехать домой и привести себя в порядок у неё совсем не хватило времени.
Сейчас она даже не помнит, осталась в тот день она на дне рождения или просто, поздравив сестру и немного посидев, уехала домой.
Только старушка изо дня в день всплывала в её памяти, иногда её облик и голос являлись тихими ночами. Мария жалела только об одном: что была не очень внимательна к ней, что голова девушки была заполнена, как всегда, совсем не тем чем надо и что многое она бы отдала за то, чтоб пройтись не торопясь, выслушав и спросив, побеседовав с этой милой и очень, как ей показалось, необычной женщиной, сопровождая её под руку в тот тёплый, солнечный зимний день.
Мария мучительно сожалела, что не слушала того, что пыталась рассказать ей пожилая женщина.
Часть вторая
Глава 7
Много лет пролетело с того самого дня, когда Мария случайно, как казалось, повстречалась в монастыре с незрячей на вид женщиной. Много воды утекло с тех пор, много пришлось пережить молодой ещё женщине.
Хотя назвать её судьбу лёгкой с самого рождения было бы неправильным.
С того самого дня судьба изо дня в день, и так казавшаяся девушке сложной, становилась ещё сложней. Мария в один из дней всё же попросила в церкви у Бога, вернее, у священника о молитве за её неустроенную семейную жизнь, ОБЪЯСНИВ ему необходимость в муже. Спустя короткое время незаметно для себя она обнаружила, глядя однажды в храме на того же священника, что на её пальце красовалось обручальное кольцо. Улыбнувшись, она отметила, что это одно из чудес, окружавших её.
Время шло, меняя её одинокую жизнь на семейную, и Мария с болью и разочарованием в скором времени поняла, что не в кольце счастье и что быть в браке – не значит быть счастливой, а совсем напротив – быть измученной, уставшей от скандалов и неврозов, подавленной, разбитой и оскорблённой чужой лживостью и подлостью.
Все наши иллюзии о счастье иногда переходят в реальность, снимая с себя костюмы и маски сверкающего искрами театра, превращаясь в лица и мысли повседневного мерзкого бытия.
Брак как-то сразу принёс разочарование в жизнь девушки, выбивая ей палками спицы из колёс.
Всё потекло, полетело каким-то потоком, плохое менялось на «не очень», а «не очень» опять сменялось плохим. Иногда так бывает: на первый взгляд всё кажется плохим и не очень, но когда мы начинаем итожить свою судьбу, став совсем взрослыми, мы твёрдо уверены в том, что не будь одного – не получишь следующего, всё плохое в конце концов заканчивается, а мы становимся крепче и мудрей.
Лестница нашей жизни… а наши дни – всего лишь ступени на ней.
Прошли годы, многое пролетело за всё это время мимо глаз Марии, но так мало изменилось в её жизни! Только, наверное, вера в людей совсем зачахла, душа заболела и перестала реагировать на свет. Глаза стали темней, а улыбка покинула лицо на долгие годы. Марии в тот день совсем не хотелось выходить на улицу и тем более посещать церковь. Она понимала: при её состоянии тянуть время больше нельзя, всё в жизни повторяется, и ничего нового в ней нет. Чем дольше там женщина не появлялась, тем тяжелей ей было собраться и выйти в этом направлении.
За окном радужным цветом играла зима, и настенный календарь указывал на январь. По всем телеканалам транслировали Крещение.
Последнее время вошло в моду верить в Бога, сопровождая это посещением храмов, купанием в прорубях, чтобы смыть потоком свои неисчислимые грехи.
Всё было так просто и радостно у людей. Жил, грешил, окунулся в прорубь – и всплыл чистым, как младенец. Подобно корзине на мониторе: навёл мышкой, нажал, «шик» – чистота, пустота и множество свободного места для следующего заполнения хламом.
Все эти тусовки женщину почему-то не только не радовали приближением к храму и к людям, а, напротив, как-то злили в глубине души, по-своему отталкивали от людей и Бога.
Возможно, это была ревность, ведь к Богу мог прийти каждый, любой, с оскалом на лице, не сбивая, не стирая в процессе жизни свои колени.
Видя, анализируя их лица, поступки, жизнь, Мария понимала, что мир земной ждёт катастрофа, а может, ей в тот момент просто хотелось, чтоб весь живой мир стёрла одна всемирная катастрофа. Вера в людей и добро за последние годы жизни девушки совсем истощилась и исчезла. Она неоднократно приближалась к людям, пыталась поверить им, только всё заканчивалось одним и тем же – разочарованием, болью – сметая несколько лет её жизни холодной безжизненной косой.
Мария была далеко не святой, напротив, думая, как выжить, влезла по уши в сплошное дерьмо быта и в окружение таких же людей. Она с трудом понимала, что больше переполняло её душу: злость, обида, разочарование – или послушание и покаяние. Одиночество всё чаще сидело с ней рядом, вплетая ей ленты в косы, смазывая её волосы маслом отчаянья. Оно было самым почтенным гостем в её доме, желанным, скорее, единственным.
За годы вера в людей как-то истощилась и совсем в один из дней улетучилась, а вера в Бога окрепла, обрела новые силы.
Тяжело было осознавать, как и где живёт женщина, пришло время, когда просто стало страшно жить и выходить из дома, не прочитав молитву во спасение души и тела.
Больно было понимать, что кроме пустоты, разочарования и боли в душе у девушки ничего светлого и радостного нет.
Мария, в очередной раз прокручивая, как киноленту, прошедшие пять лет, тяжело вздохнула, переведя взгляд на лежащий рядом телефон.
Молчавший до этого телефон вдруг подскочил и издал резкий звонок. Мария протянула руку и открыла чёрную крышку, при этом вымолвив слова, привычные для себя слова:
– Вспомни чёрта – он появится.
На другом конце линии раздался играющий голос её бывшего, несостоявшегося счастья.
Он предложил Марии прогуляться и провести одно время на двоих. Женщина понимала, что чёрт, иначе его не назовёшь, просто ищет очередную дозу подпитки и ничего полезного и приятного ей ждать от этой встречи не стоит, кроме испорченного настроения к концу встречи и этой прогулки по зимнему городу.
Немного помолчав, он начал разговор с другой стороны, предложив Марии сходить в храм…
Алексей за долгое время общения с ней знал, что Мария почти во все праздники посещала храмы или соборы, она постепенно научила его ставить свечи и подходить к иконам.
Только вот о чём он у них просил и что им говорил, она никогда не знала и не узнает. Так как этот человек никогда и ничем не делился и никогда не говорил ей правду.
В храм надо было идти, и женщина, недолго колеблясь, накинув пальто, вышла из дома, пересилив в очередной раз своё отвращение к этому человеку и всему люду, который её окружал за дверью. Посещение храма вдвоём ей на этот день показалось куда реальней и проще, отправиться в него одной у неё точно не хватит сил, и по ряду причин её поход будет отложен в лучшем случае на неделю, а то и на три.
Глава 8
На улице стоял мороз, он не огорчал и не радовал Марию, как-то всё текло в её жизни рядом, не касаясь её сознания и тела.
Голова была забита проблемами, скопившимися за последние годы. В памяти всплывали неоплаченные счета, долги, кредиты, необустроенное жильё. И много всякой всячины, казавшейся ей на тот момент возом, который вытащить на себе уставшей женщине не под силу. Рядом дефилировал её чёрт, повиливая хвостом, чувствуя своё преимущество, поблёскивая глазами, любезничая, подавая то одну, то другую лапку, увенчанную жёстким и колким копытом, рассказывая о своей поездке в Париж: он хвастался новыми покупками и изысканными ресторанами которые, успел там посетить. Не имея ни такта, ни совести, он также делился впечатлениями о своих новых состоятельных любовницах, молодых и не очень, дарящих ему подарки и претендующих на его любовь. Марию это совсем не трогало: она прекрасно знала, что черти не имеют души, а соответственно, и любви.
Женщина была убеждена: любовь не живёт где попало, она имеет свой дом, а дом её – это душа, находящаяся в сердце человека.
И кто мог претендовать на любовь в его сердце?
Кроме холодного, расчётливого рассудка, хитрых, скрытых, извращённых мыслей, в нём ничего не было. Молодая женщина просто шла, пропуская его косную болтовню мимо ушей.
У Марии так кружилась голова от безысходности, что, будь на его месте сам дьявол, она вела бы себя, наверное, так же.
И только снег, сверкавший на солнце, успокаивал и умиротворял её душу.
Мария знала, что у неё просто усталость и очередная депрессия, с которой ей стало сложно справляться и из которой с годами всё сложней выходить.
Мария понимала, что ничто и никто не приходит в жизнь человека случайно, что за все свои мысли, поступки и действия надо платить – и не за поступки, как выяснилось, тоже. Винить кого-либо в данный момент ей совсем не хотелось, если только себя – за слабость и неспособность жить на этой Земле среди так и не ставших для неё родными людей.
Глава 9
Войдя на территорию храма, без предварительной договорённости купив свечи, молодые люди разошлись в разных направлениях.
Мария хорошо помнила одно золотое правило, найденное ею в какой-то книжице о святых: войдя под купол собора или церкви, никогда не следить ни за кем и никогда не думать о том, кто зачем пришёл в этот храм. Девушка пошла привычным для себя за многие годы кругом. Поставив свечи усопшим, помолившись за их души в обретение покоя, женщина направилась к иконе Ксении Блаженной, прося её о семье и помощи в работе. Ни для кого не секрет, что во всех житейских тяжбах помогает именно святая Ксения Петербургская.
Недолго подумав и поговорив с Ксенией Блаженной, поцеловав икону и поставив к ней свечу, Мария направилась к иконе святой Матроны Московской. Прикоснувшись рукой, женщина обратила взор на закрытые глаза Матроны, тихим голосов произнесла:
– Помоги!
Женщина знала, что именно святая Матрона Московская видит и знает то, чего не видит сама Мария.
Подходя к её иконе, Мария всегда вспоминала один рассказ о ней, прочитанный много лет назад, из книги «Русские святые ХХ столетия» Дмитрия Орехова.
Читая о детстве и жизни Матроны праведной, девушка почувствовала, как скользнула какая-то змейка жалости, сочувствия и сострадания: невольно ей сразу вспомнилось своё оборванное, голодное, обиженное детство.
Единственное, чем в детстве Матрона была богаче Марии, – то, что у Матроны была возможность ходить в церковь. Но, к великому сожалению, она была слепой и не могла видеть красивых убранств, золочёных икон, могла только слышать молитвы и песнопения. У Марии не было возможности в детстве посещать храмы, монастыри и церкви. Она была далеко от Бога, никто не окрестил девочку при рождении и никто не рассказал ей о Боге в раннем детстве.
Помолившись, соединившись душой со святой Матроной, поцеловав икону, женщина пошла дальше, ставя свечи, целуя иконы, прося святых об одном: спасти, сохранить и простить её и её близких. Подойдя к иконе Казанской Божьей Матери, Мария вспомнила утренний диалог своей совести и разума.
Мария понимала, что оправдать её может только земной человек, божественному понять сложно – столько грязи женщина набралась за последние годы. Чем ближе к свету выходишь из тьмы, тем резче и заметней становятся твои грехи, мучая твоё сознание.
В то время Мария ещё этого не знала, она знала одно – что вся, с ног до головы, обложилась грязью, грязь течёт по её телу, капая на пол перед святой иконой.
Мария, встав на колени, молила Матерь Божью о прощении, пощаде, о наставлении на путь божий, дать ей хоть немного сил выжить и выстоять, очищая свой разум, душу и совесть. Встав с колен, поцеловав икону, она разжала ладонь, в ней оставалась одна свеча.
На пути до выхода по привычному кругу оставалось две иконы: Георгия Победоносца и Тихвинской Божьей Матери. Кому поставить свечу? В киоске очередь, да и денег лишних нет, всё было рассчитано и подсчитано на сегодняшний день. Мария повернула глаза на икону Георгия Победоносца и решила помолиться без свечи. С того самого дня, когда женщина встретилась со слепой старушкой в этом монастыре, поставив свечу Георгию, она помнила и знала эту икону. Мария никогда не проходила мимо этой иконы, она всегда ставила перед ней свечу или просто, крестясь, молилась о спасении жизни Георгия, внука той слепой старушки и совсем неизвестного Марии человека.
Подойдя к иконе, женщина подняла глаза, перекрестившись, попросила Георгия Победоносца, чтоб он спас, сохранил жизнь Георгию, чтоб оберегал его и защищал, даря ему здравие и целомудрие. Не успла Мария закончить крестное знамение, как её охватил жуткий рёв, идущий из-за спины, доносящийся из самого ада.
Мороз прошёл по телу женщины, она резко повернулась, не успев опустить руку со своего лба. Её взору открылась жуткая картина. Один из мужчин, сидящих на деревянной лавке, начал изворачиваться, скручиваемый судорогой, а второй, сидящий рядом, как-то быстро, ловко отодвинулся и нырнул в толпу.
Толпа резко отпрянула в сторону, и перед женщиной открылось метров семь чистого пространства, угол лавки и холодный бетонный пола. За считанные секунды Мария просчитала удар человека и его исход. В тоже мгновенье в её сознание скользнул страх, о опасности самого человека.
Она в ту секунду уже понимала, что это приступ эпилепсии, а мужчина не меньше ста килограммов и около ста восьмидесяти сантиметров. Каким он может быть в этот момент агрессивным – знал один Бог. Она недолго думая швырнула всё, что было в её руках ценного, сумку с фотокамерой и телефон, на бетонный пол и перепрыгнула разделяющее их расстояние, подставила свои руки и ногу под голову летящего головой вниз тяжёлого мужчины. Хрупкая женщина, зажавшая изо всех сил одной рукой громадную мужскую руку, подняла наконец-то глаза на толпу: человек пятьдесят отошли как можно дальше и внимательно наблюдали за происходящим.
В это время из толпы или через толпу выбежал ещё один человек. Он оказался молодым мужчиной лет тридцати, невысокого роста и щупленьким на вид. Сев на пострадавшего сверху, он объяснил женщине, что того сейчас надо просто удержать, не давая ему трястись в конвульсиях. Мария, до смерти испугавшаяся, как до этого часа ей казалось, стала интересоваться последствиями приступа, молодой человек мало чем её успокоил, сказав, что последствия могут быть разными: эпилептик может войти в буйство, потерять сознание или просто уснуть глубоким сном. Женщина задала вопрос, всё крепче сжимая руку дёргающегося в судорогах большого мужчины:
– Как долго, может длится этот приступ?
Мужчина вновь мало чем успокоил её, сказав, что по-разному: от пятнадцати минут до получаса.
Молодые люди, обсудив некоторые детали, всё же поняли, что нужна помощь и пора бы вызвать врачей. Крикнув в толпу «Вызовите скорую!», они обсуждали последствия приступа, женщина пришла в себя, волнение её отошло, и она вспомнила наконец-то о своей сумке. Той не оказалось рядом. Оглядев толпу, Мария увидела своего несостоявшегося избранника. Он стоял метрах в шести от неё и показывал лёгким движением, что сумка у него. Девушка попросила его не уходить далеко, так как совсем не знала, что ожидать от происходящего, возможно, понадобится мужская физическая сила.
Всё закончилось хорошо. Пришли старушки, принесли святой воды, обрызгали святой водой больного, Марию и молодого человека. Он, как выяснилось позже, тоже был служителем этого храма. Скорая не заставила себя ждать, несколько работников в синих халатах шли быстро и легко. Правда, к тому времени приступ уже закончился, Мария и молодой мужчина усадили человека на лавку, женщина попрощалась и скрылась в толпе.
Пройдясь по храму, в самом конце его она отыскала Алексея. Он тихо сидел на лавке, думая о чём-то своём, как всегда неведомом для Марии. Окинув почти двухметрового крепкого человека взглядом, взяв свою сумку из его рук, она не почувствовала боли и обиды в душе, хоть в нужный момент его и не было рядом.
Спустившись в метро, уютно расположившись на скамье вагона, женщина, анализируя произошедшее, произнесла в голос:
– А ты представляешь, если б я испугалась и не успела подставить ему под голову ногу и руки, он бы мог просто убиться, расколов голову о бетон или об угол лавки, а его смерть была бы до конца моей жизни на моей совести. Я спасла жизнь человека.
В этот момент душу Марии наполнило какое-то нежное тепло, согревая её тело и давая ей новые силы. Её даже не огорчила та мысль, что наблюдавшие за ней равнодушные люди из толпы, конечно, видели, что Алексей взял сумку женщины, хотя не знали, кто он ей, ни действием, ни словом не вмешались в проступок, в жизнь рядом находившихся людей, таких же, как они сами.
Она вспомнила икону Георгия Победоносца, вспомнила слепую женщину, вспомнила Матрону, икону Казанской Божьей Матери, эпилептика.
Вспомнила, что и в тот, и в этот значимый для неё день она стояла у иконы Казанской Божьей Матери и просила помочь очиститься совестью и душой.
Эпилог
Что нужно для угождения Богу и спасения души?
Век живи – век учись.
Мысли сменяют и сбивают одна другую, решая примеры, уравнения и задачи нашей простой на первый взгляд жизни, тем самым образуя вереницу непонятной суеты в наших суждениях, разрывая многим, в прямом смысле слова, головы на части. В чём состоит наша святость и чистота души?
Насколько мы чисты или порочны, судить не нам.
Нам надо стремиться к очищению разума, тела, храня в своём сердце душу, а в ней – любовь ко всему, что окружает нас.
Чем дальше в лес – тем больше дров.
Найти эти дрова оказалось не так сложно, но вынести, применяя с пользой для себя и во благо другим, куда сложней.
Но если ты идёшь с Богом и с помощью святых, то всё становится возможным. Не скажу, что легко, просто и понятно. Бог освещает наш путь, указывая верную дорогу, оберегая и защищая нас от искушений. Сложность состоит в том, что мы тратим очень много времени на то, чтобы приобрести светлую, сильную веру. Прекрасные есть слова в Библии: «Живи и ни о чём не беспокойся, я сам о тебе побеспокоюсь». Это слова Иисуса, обращённые к человеку. Но для того, чтоб человек мог жить этими словами, он должен иметь полную, крепкую веру. Веру в Бога, веру в святых, чтоб всегда, в любой день, в любой час и в любое мгновение, был на сто процентов уверен, что наш Бог всегда с нами и всегда поможет нам выйти из любой ситуации, разобравшись в ней, что нам надо только знать и помнить это, всегда призывая его на помощь. С полным покоем и верой в душе, сердце и разуме, не распыляя свою жизнь на боль, страх, скорбь, печаль и суету.
Из практики жизни мы знаем, что если мы обращаемся к святым, то они донесут нашу просьбу к Богу, всегда помогут нам в ней разобраться и выйти с незапятнанной совестью и честью. Так как мы не всегда осознаём сами до конца то, что мы просим у Бога, только святые, прожив до конца свою земную жизнь, пройдя все трудности, радости, искушения, будучи людьми, очистившими разум и душу до полной чистоты и света, – только они понимают нашу боль и скорбь, испытав её в собственной судьбе, как привыкли мы говорить, на собственной шкуре, при этом не сломавшись, найдя силы и мудрость жить дальше, спасая других. Святые, имея доступ к Богу, могут, сделав правильный вывод из нашей просьбы, правильно просить помощи у Бога, просить именно о том, что нам действительно поможет в нашей судьбе. Именно они являются посредниками между Богом и нами.
Сложно и практически невозможно в этом мире выжить в одиночку. А ещё сложней, когда нет веры в Бога. Это прямая дорога в ад.
28.02.2011
© Галина Беззубова