ГЛАВА 15
ВЫНУЖДАЮЩИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
Слушать противный треск, издаваемый нашим домашним телефоном, который не так давно приобрела Моника в магазине «Дешевле уже некуда», для меня сродни пытки. Я пронеслась по лестнице быстрее пули, как мне казалось, но все же два или три протяжных звонка эта рухлядь, висевшая на стене в прихожей, успела издать и тем самым заставила меня застонать от головной боли.
Я подняла трубку, одарив маму, мирно сидящую всего в паре метров на диване и не обращающую никакого внимания на телефон, гневным взглядом.
- Слушаю.
- О, Хайди! Привет! – бодро откликнулась Салли на другом конце линии.
- Привет, что-то случилось?
- В общем, да… - робко промямлила она.
- Что? – быстро спросила я, чувствуя, как внутри нарастает тревога.
- Я это… хотела узнать… можно ли мне теперь…
Подруга так медлила, что я не выдержала напряжения и почти взревела:
- Ну же! Можно что?!
- Можно ходить по колледжу и орать «Асталависта, Бремнер!»? – последние слова Салли и впрямь выкрикнула.
Я захохотала.
- Хм.., определенно можешь, - сквозь смех одобрила я идею подруги.
- Кстати, - вспомнила я, когда прошел приступ смеха, - ты пропустила сегодня самое интересное!
Потом я рассказала Салли про сцену, развернувшуюся на парковке после ее ухода.
После занятий Джастин ждал меня возле своего «Шевроле». Не успела я подойти к нему, как услышала, мало сказать, недовольный голос Уилла.
- Пошли вон, - рычал он на своих бывших друзей.
Те, как два провинившихся щенка, крутились возле Бремнера и неумело извинялись. Уилл, отталкивая Рика и Джима, уныло плелся к кристально-белой «Тойоте». Зуб даю, в руках он нес документы, которые несколько месяцев назад подавал, чтобы поступить в колледж. Что ж, больше ноги его здесь не будет. Спасибо мне!
Я подошла к Тейлору, и его рука по-хозяйски обвилась вокруг моей талии. Я взглядом дала ему понять, что хочу посмотреть этот бесплатный спектакль. Он догадался о моих намерениях и остался на месте. Я прижалась к Джастину спиной, всем телом ощутив его напряжение, и взглянула в сторону Бремнера. Последнего окружали уже не только Рик и Джим, к ним присоединилась Кэтрин. Она истерично махала руками, как чокнутая сорока, и обвиняла своего, как я сообразила, уже экс-бойфренда в тупости и неумении вести дела.
Судя по всему Уиллу было плевать на суматоху, набиравшую обороты вокруг него, потому что его взор был устремлен в мою сторону. Благодарности в его глазах я, естественно, не увидела. Бремнер был зол и практически метал искры глазами. Интересно о чем он думает?
Кинуть в меня камень? Сомневаюсь.
Подойти и начать драку? Тоже нет. На такое он не осмелится, ведь в данный момент меня обнимает Джастин, тот самый, который на балу уже успел показать Уиллу, кто сильнее.
Ха! Наблюдение за побежденным врагом явно доставляло мне удовольствие. И чтобы добавить масло в огонь, я встретилась глазами с Бремнером, состроив при этом печальную мину и надув губы. Я тихонько помахала ему рукой, прощаясь.
На миг мне почудилось, что из ушей Уилла пошел пар. Он резко повернулся кругом и зашагал к белому автомобилю, оставив своих «друзей» без внимания. Забравшись в «Тойоту», Бремнер завел мотор. Он выехал на дорогу и направился на север. Еще минуты 2 до меня доносились отзвуки того, как Уилл ругается матом. Я улыбнулась мысли, что ругательства – это последнее, услышанное мной от злейшего врага.
Когда «Тойота» скрылась из виду, Джастин заговорщически наклонился ко мне и прошептал куда-то в волосы:
- Теперь, когда эта сволочь больше не учится здесь, я могу…
- Только, если ты случайно встретишь его в темном переулке, - поспешно поправила я Джастина, додумавшись, что он имел в виду.
Тейлор грустно вздохнул.
- Тебе нужно поставить памятник! – восхищенно изрекла Салли, когда я замолчала.
- Ох.., не стоит меня обожествлять, - с притворным смущением отозвалась я.
- Чуть не забыла, - сменила тему подруга, - ты же помнишь про завтрашний экзамен?
- Э-э… Экзамен? – не сразу нашлась я. Почесав затылок, я попробовала припомнить хоть что-нибудь, связанное с учебой и колледжем. На ум приходил только образ Джастина, улыбающегося мне. А еще его голос… На лекциях я частенько подслушивала, как Тейлор отвечает на вопросы преподавателей или просто разговаривает с Тоби и Стивеном.
- Я так и знала! Ты забыла! – пожурила меня Салли, вырывая из калейдоскопа фантазий.
- Не подскажешь, эмм.., по какому предмету экзамен?
- Макроэкономика!
- А-а… - протянула я, - мистер Купер.
И тут я начала припоминать. Мистер «Бородатый Пердун» (до сих пор не могу выпустить из памяти те кошмарные звуки, которые мистер Купер издавал в туалете в первый учебный день) на днях уходит в отпуск и вследствие этого проводит экзамен завтра. Моей радости нет предела.
- И ты, конечно, ничего не читала, - сообразила подруга.
- Ты ведь мне поможешь? – под «поможешь» я подразумевала «продиктуешь мне все ответы».
- Спрашиваешь! – выпалила подруга.
- Спасибо, ты всегда меня выручаешь, - искренне поблагодарила я Салли и непроизвольно начала накручивать на палец телефонный провод.
- Всегда, пожалуйста, - ободряюще произнесла подруга, - кстати, новость об отчислении мистера «Мой отец, большая шишка, сегодня набьет мне большую шишку» не самая грандиозная новость дня.
- Разве может быть что-то более ошеломляющее, чем разгром Бремнера? – с сомнением поинтересовалась я, наблюдая за тем, как мама судорожно переключает каналы в гостиной.
- Может, - хихикая, ответил звонкий голос, - мне около часа назад звонила Олив… и… она… - Салли опять тянула, вызывая во мне небольшое раздражение.
Я зарычала в трубку.
- Хорошо, хорошо, - усмехнулась подруга, успокаивая меня, - Оливия и Крис теперь встречаются!
- Ох! – выдохнула я, - это… великолепно!
- Даже потрясающе, - подхватила Салли, - у Олив был такой счастливый голос!
- И, я так полагаю, поэтому их не было сегодня в колледже?
- Ага, они, видите ли, ходили в парк развлечений, - слегка обиженно буркнула Салли, вероятно, расстроенная тем, что вместо прогулок по парку она была вынуждена сидеть на скучных лекциях.
- До сих пор не могу поверить, что Уитман, балагур и весельчак с повадками гомосексуалиста, - тут я, одновременно с подругой, издала нервный смешок, - наконец-то сделает первый шаг!
- Я так за них рада, - восхищенно тараторила Салли, - Оливия попросила меня предупредить тебя, чтобы завтра мы не упали в обморок от удивления.
- Не будем очень уж зацикливаться на возникновении новой парочки, а то в конец засмущаем нашу скромницу, - рассудила я, и с другого конца телефонного провода послышалось одобрительное «Угу».
Мы поговорили еще немного, как это бывает у девушек: обо всем и ни о чем. Единственное, о чем я умолчала, был тот факт, что после занятий Джастин и я поехали на кладбище с тем, чтобы навестить его родителей и моего отца. Мне показалось это слишком.., личным что ли.
Возле могилы я как обычно всплакнула, но присутствие Джастина, его сильные руки на моих плечах, делали слезы не такими горькими. А ставший уже традиционным мысленный разговор с папой принял новую форму. В этот раз я, если это можно так назвать, познакомила отца с Джастином. Это было необычно и попахивало полоумием, но в тот момент мне казалось, что я все делаю правильно. Совсем глупо, наверное, но я надеялась, что папа одобрит мой выбор.
Вдоволь наговорившись с Салли, я взглянула на часы, было уже около 9 вечера, и побрела в свою комнату. Там я безуспешно пыталась выучить хоть один термин по экономике, на случай, если экстра-слух вдруг ни с того, ни с сего бесследно исчезнет прямо во время экзамена. Результатом чтения слишком заумных и малопонятных слов, которые по неизвестным мне правилам сложились в предложения в этой толстенной книге, стал крепкий сон.
Мне снились собаки. Много собак. Они блуждали вокруг дома и скулили, пока я внимательно следила за ними из окна своей комнаты. Я осознавала, что сплю, так как количество четвероногих достигало, по меньшей мере, одной сотни. Внезапно одна из собак чихнула и закашлялась. Звук был и непривычным и знакомым одновременно. Спустя пару секунд остальные 99 собак, подражая первой, стали издавать такие же сдавленные, рваные звуки. От этой какофонии моя голова начала пульсировать от боли. Ощущение не из приятных.
Не то, чтобы я жестокая девушка или лютая живодерка, но мне очень захотелось выйти из дома и пнуть одну из этих хрипящих хвостатых тварей. Просто так, для профилактики. Не успела я даже спуститься вниз, как мои глаза распахнулись.
Не знаю, нормально ли это, но, сидя в своей кровати на куче спутанного постельного белья, я продолжала думать, что сплю. Дело в том, что собаки, окружившие дом определенно исчезли, но вот звук их необычного кашля остался. Я недоумевала. Так не бывает.
Стоило мне прислушаться, как все стало на свои места. Кровь отхлынула от моего лица, когда я поняла, что происходит. Собаки.., гиены.., кашель.., смех… Боже, это не сон! Я рванула в комнату мамы, стала трясти ее и кричать, чтобы она проснулась. Она неохотно открыла глаза и проблеяла что-то о позднем часе.
- Мистер Бартон, мама! – вопила я, - нам нужно срочно бежать к нему! Одевайся!
Моника, скрипя зубами, подчинилась и принялась натягивать на себя бежевый халат. Попутно она задавала вопросы, чтобы хоть чуточку разобраться в происходящем. Проигнорировав несвязный допрос, я кинулась к телефону и вызвала скорую к дому 57.
Через две минуты я в длинном пальто и в одних носках и мама, одетая в теплую куртку поверх легкого халата, нервно стучали в дверь старика Бартона.
- Хайди, он спит, - зевая, ныла Моника, - давай и мы последуем его примеру?
- Нет! Ему плохо! Мы должны помочь! – чуть не плача, протестовала я.
Сквозь стук, который издавали мои кулаки, ударяясь о дерево, я слышала, как за дверью задыхается беспомощный старик. Что заставляло меня столь отчаянно стараться его спасти, я не знала. Но, если подумать, кто, как ни я, способен на это в данный момент?
- Ты рехнулась, - нудила мама, укутываясь в куртку, - я пошла домой.
- Стой! – я схватила ее за рукав и притянула к себе, - скорая уже едет.
Звуки сирены с каждым мгновением становились все отчетливее. Я молилась, чтобы врачи успели вовремя.
Я вновь прислушалась, мистер Бартон больше не издавал ни звука. За дверью воцарилась тишина. О, господи!
- Мама, они не успеют! – взревела я, глядя на Монику полными слез глазами.
- Тише, тише, - она успокаивала меня, но скорее, как буйную сумасшедшую, а не как любимую дочь.
- Ты не понимаешь, - бубнила я, зарываясь лицом в мамино плечо, - он уже не дышит.
Как только я произнесла эти слова, на подъездную дорожку заехала машина скорой помощи. Я оторвалась от Моники и подбежала к людям в белых халатах, двое из которых уже вытаскивали носилки.
- Там! Там! В доме старик, он задыхался, а теперь, кажется, совсем не дышит! – в отчаянии закричала я женщине в очках и небольшим чемоданчиком в руках.
- Откуда у вас эта информация? – деловым тоном спросила она.
- Да какая разница! – свирепо воскликнула я, - ломайте дверь! Скорее!
- Хорошо, разберемся позже, - спокойно проговорила женщина, поправив очки, - но если это ложный вызов, вы заплатите штраф.
- Плевать! – зло брякнула я, в то время как санитары уже выбивали сравнительно ветхую дверь с табличкой «57».
Не медля ни минуты, трое в белых халатах вошли в дом. Мне почудилось, что прошла целая вечность, прежде чем мистера Бартона, неподвижного и белого как мел, вынесли на носилках. В этот момент мама ахнула от неожиданности. До самого конца она не верила мне. Обидно, но не настолько, чтобы злиться на нее до конца своих дней.
Погрузив старика в машину и закрыв двери, врачи начали процесс реанимации. Я крепко сжимала руку Моники, находящейся в оцепенении, пока, в конце концов, не услышала возобновившееся слабое биение сердца. Я облегченно выдохнула. Моника вопросительно на меня посмотрела.
- Он жив и должен поправиться, - устало заверила я скорее саму себя, нежели маму, когда скорая уже выехала на дорогу, - пойдем домой.
Как только мы оказались в уютной гостиной, Моника, видимо, забывшая, что невыносимо хотела спать, усадила меня на диван и потребовала объяснений.
- У меня в голове не укладывается.., - мама терла испещренный мелкими морщинками лоб и ходила из стороны в сторону, - как у тебя это вышло?
Я уткнулась взглядом в пол, размышляя. Рассказать правду или соврать? Чтобы ложь выглядела правдоподобной, необходимо придумать что-нибудь вразумительное.
Я знала, что мистеру Бартону стало плохо, потому что… Он мне перед этим позвонил? Бред. Он так громко кричал, что я услышала? Полная чепуха. Я почувствовала, что старику нехорошо, так как мы с ним родственные души? Чушь собачья! Мне явился ангел и велел помочь мистеру Бартону? Ха! Это уже ни в какие ворота!
Нда… выходит, что нелепый, как мне раньше казалось, спор с Салли все же вышел мне боком. Мне таки придется выполнить свою часть уговора, в которой говорилось, что между мной и мамой больше не останется тайн. Ну, по крайней мере, с моей стороны…
- И? Я жду, - допытывалась Моника.
Я до отказа заполнила легкие, как будто это поможет, и коротко ответила:
- Я услышала, что мистер Бартон задыхается.
Несколько секунд до мамы доходил смысл моих слов. Она остановилась и нахмурилась. А я между тем вжала голову в плечи, дожидаясь ее реакции. В мыслях я прокрутила тысячу вариантом: от взрыва хохота до звонка в психиатрическое отделение (картина, где моя мама указывает на меня пальцем и громко кричит санитарам: «Вяжите ее! Вяжите! Пока она ничего не учудила!», грозилась стать явью). Последнее было менее желаемым, но наиболее ожидаемым.
- Если ты меня разыгрываешь, то мне сейчас не до шуток, - угрюмо произнесла Моника, присаживаясь рядом со мной.
- Хотела бы я, чтобы это было шуткой, - расстроено призналась я.
- Ты так серьезно об этом говоришь, - рассеянно мямлила мама, - но мне все равно не верится.
- Что ж, в такое кому угодно трудно поверить, - сказала я, - до 13 лет я тоже считала, что супер-слух может быть только у одного из Людей-Х или у графа Дракулы, - я издала нервный смешок.
- До 13 лет? – Моника подняла брови, ее глаза округлились.
- Э… ну да, - этой части признания я боялась больше всего, - именно тогда моя способность и проявилась.
- Так… предположим, что ты говоришь правду, - рассуждала мама, вновь потирая лоб, - как ты могла скрыть это от собственной матери?
Я позволила себе, наконец, взглянуть в мамины глаза. В них отражалась тень той самой Моники, какой она была до смерти отца. Строгой, любящей командовать, требовательной…
- Ты помнишь, какой была раньше? – я выдерживала холодный взгляд, - я просто-напросто боялась, как ты отреагируешь, если, конечно, ты вообще поверила бы мне.
Мама отвела взгляд и задумалась.
- Я и сейчас с трудом верю своим ушам, - заметила она, - но.., 5 лет – это очень долго, ты должна была мне рассказать!
Я невесело улыбнулась.
- Представляю, что бы было после этого: врачи, больница, «Боже мой, с моей дочерью что-то не так!», - от мысли, что я могла стать подопытным кроликом, по моему телу пробежали мурашки.
Мама громко сглотнула. По ее виду стало понятно, что я мои слова оказались близки к истине.
- Ну… не совсем так.
- Не переживай, я не из тех, кто винит людей в том, чего они не делали, но могли бы, - я погладила Монику по плечу, она вымученно улыбнулась мне в ответ.
- Так значит, у тебя действительно этот, как его.., супер-слух?
Я рассмеялась, напряжение понемногу начало спадать.
- Все еще не можешь поверить?
- Прости, но не каждый день моя дочь признается мне в сверхспособностях.
Чтобы доказать, что я говорю правду я предложила маме провести небольшой эксперимент. Она охотно согласилась.
- Людей с супер-слухом не существует, - прошептала Моника, зайдя в свою комнату на втором этаже. Зная ее, могу с уверенностью сказать, что она чувствовала себя глупо.
Я по-прежнему оставалась сидеть на диване в гостиной, но это, естественно, не мешало мне отчетливо слышать мамин голос, словно она находилась рядом и шептала мне в ухо.
- А вот с этим я бы поспорила! – как можно громче крикнула я, после чего Моника ахнула и тихо чертыхнулась.
- Я все слышу! – со смехом напомнила я, - и, кстати, ругаться – нехорошо!
Тряся головой и хмуря брови, мама спустилась вниз. Я с довольным видом сидела на диване и смотрела на нее, сдерживая желание засмеяться. Я-то думала, что хохотать будет Моника, а не я. Но ее реакция и выражение лица вызывали улыбку.
Как только мама опять опустилась на диван, начался допрос, который, надо сказать, я с достоинством выдержала. Тему о том, как много я слышала по ночам, мы как то осторожно обошли, а вот обо всем остальном я рассказала. С каждым словом я ощущала, что мне становится легче, спокойнее. Это было так естественно – открывать свои тайны родному человеку. Я даже упомянула о том, как встретила Джастина. Мама решила, что это очень романтичная история.
Когда зевательные порывы Моники участились до 10-ти в минуту, я предложила ей пойти и поспать. Она сделала попытку упрямиться, но в итоге послушала здравый смысл, и вскоре я осталась наедине с собой.
Поднявшись в комнату, я подошла к окну. Наступало утро, и редкие перистые облака окрасились в бледно-розовый цвет. Захватывающее зрелище. Я заворожено наблюдала рассвет, в то время как чувства облегчения, безмятежности и легкости заполняли меня. Больше никаких тайн. Я свободна.