ГЛАВА 8
НЕВЫСКАЗАННОЕ
Поддавшись позитивному порыву, я отважно вызвалась приготовить ужин. Но уже через некоторое время задалась вопросом: «Ну, кто меня только за язык тянул?». Прошел целый час, а я все еще крутилась возле плиты. Ох уж это запеченное мясо! Не думала, что оно займет столько времени и сил. Пока мясо томилось в духовом шкафу, мне то и дело приходилось поливать его маринадом.
В итоге, несмотря на то, что чернослив и морковь пригорели, мясо получилось сочным и совсем не жестким. Моника, с явной опаской попробовав мой кулинарный шедевр, даже не попыталась скрыть удивление. Ее реакция меня ни капельки не расстроила. Ничего страшного нет в том, что она ожидала увидеть на своей тарелке нечто несъедобное. Я поначалу, если честно, тоже этого побаивалась.
Как только мама расправилась с ужином, она от души меня похвалила. А я лучезарно улыбнулась ей в ответ. В эту минуту гордость переполняла меня. Как говорится, мелочь, а приятно.
Ночь выдалась беспокойной. Как только за окном стемнело, погода резко изменилась. За окном шел проливной дождь, а осенний ветер с силой трепал ветки деревьев, вынуждая раскачиваться в бешеном ритме. Деревья на нашей улице в большинстве своем были старые и жутко скрипучие. Часто этот скрип являлся причиной моей бессонницы. И сегодняшняя ночь не являлась исключением. Да еще и этот дождь!.. Каждая капля, разбиваясь об асфальт, издавала больше шума, чем самый высокий водопад.
Я накрыла голову подушкой – не помогло. Я зарылась с головой в одеяло – тщетно. Остался единственный вариант. Я поднялась с кровати и пошла в ванную комнату. В аптечке я нашла небольшой моток ваты. Сделав импровизированные беруши, я вставила их в каждое ухо. Все немного стихло. Уже кое-что. Закрыв дверцу, я ненароком взглянула в зеркало. Ох, напрасно я это сделала. Волосы на голове топорщились в разные стороны, глаза красные и уставшие, губы бледнее обычного. Да, видок еще тот… Но бывало и хуже. Я кисло улыбнулась.
Вернувшись в постель, я еще раз убедилась в том, что мерзкий шум за окном стал заметно тише. Обрадовавшись, что теперь смогу спокойно заснуть, я снова зарылась в одеяло, которое все еще хранило мое тепло.
Утро не принесло ничего хорошего. Голова раскалывалась – беруши не справились со своей задачей. Приоткрыв окно, я вдохнула влажный воздух и осмотрелась. Густой туман белой дымкой накрыл соседние дома, а дороги были испещрены маленькими лужицами. Очевидно, дождь прекратился всего час назад.
Выпив две таблетки аспирина, я вышла на улицу. Влага, которой был перенасыщен утренний воздух, тотчас осела на моих волосах, отчего из прямых они превратились в волнистые. Я поспешила спрятаться в машине, чтобы окончательно не стать похожей на кудрявого барашка.
Запах одеколона Генри не давал мне покоя всю дорогу до колледжа. Время от времени слезы наполняли мои глаза, но каждый раз я подавляла желание заплакать. Я была слишком сосредоточена на том, чтобы не сбить какого-нибудь добропорядочного гражданина, который, сдавалось мне, обязательно должен выскочить из густого тумана прямо под машину. В общем, слезы сейчас были совсем не к месту.
Здание колледжа, очертания которого были нечеткими из-за белой пелены тумана, походило на причудливый и немного жутковатый дом полоумного профессора или изобретателя, стоящий на вершине холма. Я, еле-еле припарковавшись, вышла из «Форда» и незамедлительно угодила в глубокую лужу. Черт! Невысокие кожаные ботинки на моих ногах хоть и были предназначены для прогулок по слякоти, но все же не спасли меня. Грязная вода мгновенно попала внутрь и впиталась в подкладку и в носки. Я мрачно пробурчала что-то вроде «просто великолепно…» и быстрым шагом направилась на занятия.
- Привет, ну и зачем же ты вчера ездила в больницу? – спросила Салли, когда я села с ней рядом.
Только я открыла рот, дабы начать свой рассказ, как уши уловили звонкий голос Криса вперемешку с тихим лепетанием Оливии.
- Давай потом, а? – предложила я.
- Ну, уж нет, начала, так договаривай, - настаивала Салли, - я хочу…
Тут она резко осеклась, так как увидела наших друзей, входящих в аудиторию.
- Ах, вот в чем дело. Потом так потом, - равнодушно произнесла Салли, в то время как ее глаза горели любопытством.
- Привет, девчонки, - радостно сказала Оливия.
- Доброе утро, дамы, - улыбаясь во весь рот, поздоровался Уитман.
- Вам уже, наверное, не терпится увидеть драгоценного мистера Купера? - в шутку спросил Крис.
- Очень смешно, - отозвалась Салли, скривив губы.
- Эх вы, девчонки… я ведь серьезно. Мы с Олив слышали, как кто-то говорил, что он заболел. Правда, ведь? – с надеждой на поддержку он обратился к Олив.
- Правда, - нехотя подтвердила она.
- Вот, видите! Как бы вы по нему не скучали, мистер Купер скорее всего не придет сегодня.
Как только Крис это сказал, уголки моих губ изогнулись в легкой улыбке. Будет славно, если макроэкономику отменят. Сегодня по расписанию 4 пары. Первая и последняя у мистера Купера. А если его не будет, то мне не придется плести ему всякую чушь по поводу моего отсутствия на 4 занятии.
Но не успела я подумать о том, что день не такой уж поганый, как в аудиторию вошел бородатый человек в замшевом пиджаке. Мистер Купер… День все-таки отвратительный.
- Вот же блин! - выпалил Уитман и театрально схватился руками за голову.
- Врут вам все, а вы слушаете, - пробубнила Салли и открыла тетрадь, готовясь записывать за преподавателем каждое слово.
Когда мистер Купер начал свое повествование, теребя запонки на рубашке, студенты на рядах засуетились и зашумели. Преподаватель совсем не обращал внимания на полное отсутствие дисциплины. Крис, воспользовавшись возможностью почесать языком, принялся рассказывать нам о фильме, который ему довелось посмотреть вчера вечером. Того, что я слушала его вполуха, было достаточно, чтобы понять – это какая-та скучнейшая мелодрама. Я, как и Салли впрочем, перестала воспринимать историю Уитмана. Салли занялась составлением конспекта, а я предалась размышлениям.
По истечении часа, я придумала отличную, на мой взгляд, историю для нашего бородача. Согласно ей, мне необходимо срочно пройти флюорографическое обследование, а сегодня, понятное дело, последний срок.
После звонка, не откладывая все в долгий ящик, я окликнула мистера Купера, когда он выходил из аудитории:
- Простите! Можно вас на пару минут? – вежливым тоном позвала я.
- Можно? – прозвучало не как согласие, а как вопрос.
Странный он какой-то.
- Я хотела предупредить вас, что не смогу посетить сегодня следующую пару. И, в общем, вы не могли бы не ставить мне пропуск?.. У меня уважительная причина, я…
- Ох, ясно. Хорошо, - мистер Купер оборвал меня на полуслове, а потом развернулся и ушел.
Я еще целую минуту смотрела ему вслед, недоумевая. Что, и все? А как же моя гениальная история? Я что, зря старалась? Стало даже немного обидно. Но потом я подумала, а не все ли мне равно. Конечно. Какая разница? Главное, что мне не поставят прогул, а остальное неважно. Пожав плечами, я неуверенно улыбнулась.
За несколько минут я догнала ребят, и мы отправились на философию, чтобы продолжить грызть гранит науки, который большинству из нас был явно не по зубам. Точнее всем, кроме Салли. Она единственная, кто серьезно относится к учебе. А я, Крис и Олив вроде как раздолбаи. Умные, но все же раздолбаи. И ничего с этим не поделаешь. Моя голова вечно забита не тем, чем надо. Уитман не может и секунды просидеть с закрытым ртом. А Оливия между лекциями и болтовней Криса непременно выбирает болтовню Криса. Нда… Отличная компания! Из моей груди вырвался тихий смешок.
Пока мистер Эллиот философствовал, прошу заметить, об очень интересных вещах, я думала лишь о моем так называемом «свидании» с Джастином. Хорошо бы не опоздать. Вчера полчаса пролетели как одна минута. Значит, если сегодня я приеду к 4-ем часам, то в моем распоряжении будет около 2-ух часов. Что ж, негусто, но уже лучше. Я печально вздохнула. Времени так мало… Ну почему я не могу остаться с ним на целый день? Или хотя бы на несколько часов? Глупый вопрос, сказала я себе, очень глупый.
Из раздумий меня вырвала Салли. Она, насколько это было возможно, тихо обратилась ко мне. Как я поняла, причиной такого шепота были Крис и Оливия, сидевшие между нами.
- Эй, ты так просто от меня не отвяжешься, - решительно начала Салли.
- Я хочу знать все о твоих непонятных визитах в больницу. Надеюсь, в этом нет ничего противозаконного? Ты там не наркотики тыришь, случайно?
Я наклонилась вперед и посмотрела на нее с возмущением. Салли в ответ лишь пожала плечами, а потом добавила с извиняющейся улыбкой на лице:
- Ну, откуда ж мне знать! Ты последнее время такая скрытная… Знаешь, я за тебя боюсь.
На мгновение она замолчала, но затем ее будто осенило. Я услышала, как она заерзала на скамейке.
- Я все придумала, сегодня вечером мы идем в бар.
Я бросила на нее взгляд. Он был полон невысказанных вопросов. Зачем в бар? Вернее, опять в бар? В прошлый раз поход не закончился ничем хорошим. Он до сих пор снится мне в страшных кошмарах. В них никто не приходит нам на помощь, а Бремнер добивается-таки своего - срывает с меня все волосы, точно парик, и я остаюсь лысой. А все посетители бара смеются и хлопают в ладоши. Жуть…
- Не переживай, мне просто нужно все разузнать, и, быть может, дать совет. Я ведь как-никак твой личный психолог.
Я невольно издала сдавленный смешок, и Оливия удивленно посмотрела на меня. Я тут же сделала вид, что увлечена лекцией мистера Эллиота, и отвела взгляд. В то время как шепот продолжался:
- Да и притом, не забывай, что мы с тобой уже давно не разговаривали по душам. Ты все время дома, видимся мы только в колледже, а я, между прочим, соскучилась по тебе, - я увидела, как Салли нахмурилась.
Должна признать, она меня убедила. Я и вправду со всей этой болезненной потребностью в Джастине, совершенно забыла о друзьях. В частности, о Салли. Какая же я свинья!
- Ну, так, что? Идем? – допытывалась подруга.
Я взглянула на нее и медленно моргнула в знак подтверждения. Салли просияла в ответ. Крис и Олив, я убеждена, даже краем глаза не заметили наших тайных переговоров. Отлично. Не будет излишних вопросов.
Следующие полтора часа мы изучали теорию вероятностей. Не спорю, слово «изучали» не совсем верное. Оливия и Крис на протяжении всего занятия мило беседовали. Я, не обращая внимания на гвалт тысячи голосов вокруг, видела в своих мыслях желанные черты лица и с нежностью вспоминала замысловатый ритм биения сердца. С трудом верилось, что все это не плод моего богатого воображения. Скоро у меня будет шанс проверить.
На часах было 25 минут четвертого, когда я подошла к своему автомобилю.
- Хайди Бэйтс, оглянись!
Голос Салли приглушенно доносился из здания колледжа. Я подняла глаза на окна 2-го этажа. В одном из них я увидела знакомый образ – подруга довольно улыбалась во все свои 32 зуба.
- В 8 часов. Не забудь. Я буду ждать, - она чуть заметно шевелила губами.
Салли все уже решила за меня. Мне ничего не оставалось кроме как показать ей большой палец. Она улыбнулась еще шире, хотя, сдавалось мне, шире было уже некуда.
Как только я вошла в больничные двери, ноги сами понесли меня прямиком к палате Джастина. Осмотревшись и поняв, что рядом никого, я достала из сумки халат и накинула его на плечи. Теперь я почти готова, если не считать беспорядочных мыслей и исступленного трепетания сердца. Откуда такая ненормальная реакция?
Легкого толчка хватило, чтобы дверь отворилась. Войдя в палату, я первым делом мысленно поблагодарила Хилари за безвозмездную помощь. Если б не она, стояла бы я сейчас на носочках возле двери, уставившись в маленькое окошко.
Слабость в коленях возникла в то же мгновение, когда я увидела безмятежное и такое прекрасное лицо. Но если сравнивать со вчерашним днем, сейчас, бесспорно, я стояла на ногах чуточку уверенней. Проверять, как долго я смогу еще удерживать себя в вертикальном положении, не хотелось. Поэтому я мелкими шажками дошла до постели и присела в опасной близости с неподвижной рукой «спящего». Теперь, когда Джастин был всего в нескольких сантиметрах от меня, я убедилась, что он не сон, не назойливое видение в моей дурной голове. Он настоящий… и он рядом. Я могла видеть все: небольшую складку у его слегка полноватых губ, темные линии ресниц, крошечную родинку у четкой линии скул, чуть заметную горбинку на носу.
Смотря на застывшее, ничего не выражающее лицо парня, я мечтала лишь об одном – увидеть его улыбку. Вот он открывает свои восхитительные, серо-голубые (как в моем сне) глаза… видит меня и его губы расплываются в очаровательной улыбке… Эх… И без того неистовый ритм, который безустанно отбивало мое сердце, стал, как минимум, в два раза быстрее. Дыхание участилось.
Резко встряхнув головой, я постаралась выкинуть из головы подобные картинки. Нельзя ударяться в мечтания! Нельзя! По крайней мере вот так, не имея на это каких-либо оснований и не оставляя путей к отступлению. Мне не стоит привыкать к глупым воздушным замкам, которые я настроила в уме. Иначе, они с легкостью могут стать неотъемлемой частью моей жизни. И, не исключено, что я буду считать их вполне реальными, а не вымышленными, коими они являются на самом деле. Но мне так хочется верить в лучшее!..
Как ни печально, я все-таки должна осознать, что мои надежды беспочвенны. Этот парень мне никто! И с чего я взяла, что когда он увидит меня, он улыбнется?.. С чего ему вообще улыбаться при виде незнакомой девушки, определенно находящейся на грани безумия? Конечно, ни с чего. Он не то, что не улыбнется, ему даже смотреть на меня не захочется.
Внезапно я разозлилась. И как всегда злилась я на себя. Как я могла так сильно увязнуть в этом омуте? Как так вышло, что какой-то незнакомец стал для меня важнее, чем друзья и учеба? Боюсь даже представить, от чего я еще способна отказаться ради него… Ради парня, о котором я не знаю ровным счетом ничего, кроме его имени и той трагедии, что стала причиной его травмы. Если я не схожу с ума, то, что со мной тогда?..
Все эти мысли пронеслись за какую-то долю секунды, как скоростной поезд. Мне казалось, я до сих пор слышала скрежет и звон раскаленных рельсов в своей голове.
- Привет, извини, но это опять я, - сказала я. Потом попыталась усмехнуться, чтобы слова прозвучали, как шутка. Но вместо этого я поперхнулась и издала какое-то жуткое кряканье. Да, нервы сдают…
- Э-э… Знаешь, не подумай, что я чокнутая там какая-то.., или помешанная фанатка, гоняющаяся за пациентами в коме, - задумчиво начала я, в попытке объяснить Джастину основание моего нахождения рядом с ним. Хотя…
Я быстрым движением облизнула нижнюю губу и нахмурила брови.
Все не совсем так.
Объяснения нужны не парню (ведь он меня сейчас даже не слышит), а мне. Я совершенно не понимаю, зачем делаю то, что делаю. И это ужасно действует мне на нервы. Быть может, если покопаться в рое путаных мыслей, которыми нашпигован мой мозг, я найду ответ.
Несмотря на сомнения, которыми было наполнено каждое мое слово, я продолжала:
- Как бы лучше выразиться… я… ты.., - слова застревали у меня в горле, - в общем, ты меня притягиваешь.., как магнит. Да, да, знаю. Звучит, как цитата из дурацкой мелодрамы, но так и есть. Беглого взгляда на тебя хватило, чтобы ты больше не выходил у меня из головы. И, можно сказать, в этом есть и твоя вина тоже, - я невесело улыбнулась, - нельзя быть таким…таким.., - «привлекательным», добавила я про себя, а вслух произнесла лишь, - хм.., неважно каким.
Я потерла ладони, почувствовав, что дрожь начала утихать. Дыхание стало более-менее равномерным. Я, несомненно, успокаивалась. Голос почти перестал дрожать. Мои унылые, рассеянные монологи действовали как успокоительное средство. Следовательно, нельзя останавливаться:
- Первый раз я увидела тебя, когда… с моим папой…
Я прочистила горло.
- В тот день с ним случился сердечный приступ… - я глубоко вздохнула и на пару долгих секунд закрыла глаза, собираясь с духом, - он умер.
Я громко сглотнула. Желание заплакать возникло в туже секунду.
Дальше я, запинаясь и заикаясь, рассказала Джастину обо всем: о том, как услышала причудливую, но такую соблазнительную мелодию его сердца; о том, как, ведомая ею, я блуждала в запутанных коридорах. И, наконец, о том, какую бурю эмоций и чувств испытала, когда узнала, что отца больше нет.
Сюрпризом для меня стало то, что я не испугалась и поведала о ненависти, бушевавшей внутри меня, как разъяренный зверь. Я рассказала даже о той горькой, удушающей пустоте, что осталась во мне после ухода папы.
- Она мучает меня до сих пор, - бормотала я, - и это паршивее всего. Я ощущаю ее в себе постоянно и от этого плачу и плачу… без остановки. Знаешь, она заставляет чувствовать себя беспомощной, - я устало опустила голову, словно она стала тяжелей и теперь тяготила меня, и уставилась в пол.
Что ж. Вот так, не без сложностей, конечно, я высказала все, что накипело, моему знакомому незнакомцу. То, что я рассказала ему, не знал прежде никто. Ни мама, ни Салли. Я держала это в себе. Оно давило на меня изнутри, причиняло боль. А сейчас… стало немного легче, внутренняя боль чуть утихла. Наверное, то же ощущают люди после исповеди в церкви.
Неожиданно, почти все мои колебания и сомнения куда-то улетучились. Небольшая уверенность. Вот все, что было нужно.
Я, позволив себе наглость, бережно накрыла своей ладонью руку Джастина. Она была необычайно теплой, по крайней мере, гораздо теплее, чем моя, некогда бледная и трясущаяся, рука. Осторожно, чтобы не затронуть иголку от капельницы, торчащую из локтевого сгиба, я перевернула руку парня ладонью вверх.
Когда я сидела рядом с Джастином вот так, держа его за руку, вновь вспомнилась та ночь, которую мы с мамой провели в больнице. Тогда я точно так же держала за руку папу, тогда он все еще дышал. На глаза навернулись слезы, я пыталась их подавить, но одна все же скатилась и упала на руку, которую я кротко сжимала в своей. Одним движением я стерла слезу, оставив едва уловимый след.
Воспоминания о Генри встревожили меня. Из-за них этот чертов вакуум, моя душевная пустота, зашевелилась. Она царапала меня изнутри своими острыми краями, рвалась наружу, готовая порвать меня на части. Росла как снежный ком. Еще чуть-чуть и я бы не выдержала этой боли.
Желая избавиться от нее, я сильно сжала руку Джастина, и на какую-то долю секунды мне показалось, что он слабо сжал ее в ответ. Сердце готово было выпрыгнуть из груди в тот же момент! Неужели он меня слышит?
«Этого не может быть, ты все придумала, глупая!» - кричал мне здравый смысл. Чтобы моя крыша окончательно не съехала, будем считать, что он прав, и я просто выдаю желаемое за действительное. «Конечно, правильно думать именно так и никак иначе», - твердила я сама себе. Так лучше. Так правильнее.
«Так в 100 раз хуже! Потому что, будь я проклята, я ощутила его хилое пожатие» - безумные 2/3 яростно доказывали обратное. Все, это предел. У меня раздвоение личности…
Ну и что? Мне все равно!
Главное сейчас, что я с Джастином. Он рядом. Я только что излила ему свою душу. Ему. Незнакомому парню. Поведала о том, о чем боялась говорить самым близким людям. Несмотря на то, что это помогло мне, я поступила опрометчиво.
Вдруг я осознала, что стенание в груди угасло. Вместо него внутри меня появилось более странное чувство.., не знаю, как его описать. Пустота – она… изменялась? Уменьшалась? Нет, не так… Что происходит? Что за необычные ощущения? Боже, я схожу с ума!
От вопросов, на которые я не находила ответов, дико заболела голова. Поэтому, решив не тратить драгоценное время на бессмысленные размышления, я еще раз с нежностью взглянула на парня. После, спокойно закрыла глаза и сосредоточилась только на ощущении тепла его руки в моей. Все остальное – потом…