ГЛАВА 6
В ОЖИДАНИИ
Весь следующий день я была как на иголках.
Проснувшись ни с того, ни с сего в 8 утра, я не знала чем себя занять. Из комнаты Моники доносился слабый звук ее ровного дыхания. Хотелось бы мне сейчас уснуть и проснуться уже завтра. Но о сне, к сожалению, не может быть и речи. Кажется, что глаза останутся закрытыми, только если заклеить их скотчем.
После чашки крепкого кофе, из меня поперла энергия. Первый раз в жизни появилось желание прибраться. Не знаю, что было тому виной, нервы или кофеин, но к 10 часам я вычистила каждую комнату в доме. Уставшая и жутко измотанная я упала в кресло. И, начиная с этого момента, начался утомительный период скуки и невыносимого ожидания.
Помню, как звонила Салли. Справлялась о моем здоровье и самочувствии. Это было около 2-ух дня. Помню, как неоднократно включала телевизор. Но не засиживалась возле него и пары минут. Помню, как мама спрашивала что-то о продуктах, прежде чем пойти на рынок. А когда за Моникой захлопнулась дверь я, не придумав ничего лучше, рухнула на ковер в гостиной.
Лежа на полу и ощущая легкий холод сквозного ветра босыми ногами, я думала только о завтрашнем дне. О том, что я почувствую, когда буду так близко от Джастина, что смогу почувствовать тепло его дыхания. Я полностью погрузилась в приятные мысли и мечтания. А когда вынырнула из них, заметила, что за окнами стемнело, Моника уже увлеченно готовила ужин, а дневное затишье превратилось в целый гвалт голосов. Соседские дома по-вечернему оживились.
Я слышала, как миссис Палмери, пожилая женщина и заядлая кошатница, из дома напротив, начала кормить своих ненаглядных питомцев. Их у нее по моим подсчетам около 20. И сейчас, ожидая ужина, они орали во все свои 20 кошачьих глоток, заставляя пульсировать мои и без того измученные уши. Миссис Палмери насыпала, судя по звуку, какой-то сухой корм и приговаривала: «Кушайте, кушайте мои маленькие. Джек, иди сюда, не бойся. А где Жасмин? Опять во дворе гуляет? Так, Хайди, не жадничай! Остальные тоже голодны… » Что? Одну из своих кошек она назвала Хайди?! Ну это уже не в какие ворота, сказала я про себя, а потом неожиданно для себя тихо рассмеялась. Теперь я знаю, что со мной по соседству живет моя тезка. Ну и что с того, что она ходит на четырех лапах, мяукает, а на досуге вычесывает блох и кашляет шерстью. Пусть так, это даже забавно, подумала я.
После я переключилась на дом №56. Там разворачивался очень интересный диалог. Начало я прослушала, но, по видимости, Миссис Кроули в очередной раз ругает свою дочь Джейн за то, что она гуляет с каким-то мальчиком из школы. А мальчик этот, по мнению Миссис Кроули первостатейный хулиган.
- Фредди не хулиган! – крик Джейн начал походить на писк, - Он очень хороший, и добрый, и милый… - мечтательно перечисляла она.
- Так его еще и Фред зовут! Да ты посмотри сама! У него даже имя какое-то.., ну не знаю.., как у оболтуса что ли, - не успокаивалась Миссис Кроули, - Или бандита! Точно! Он бандит! – резко выкрикнула она, словно ее осенила необычайно гениальная мысль.
- Никакой он не бандит! Ты говоришь ерунду. Папу ведь тоже зовут Фред.
- Ох… ну да! Да! И что из этого? Твой отец тот еще оболтус! Его, между прочим, опять с работы уволили! Ну сколько можно! Вечно его увольняют. Денег и так нет. А еще и твоя тетушка Мэри пригласила нас погостить у нее. А мне даже ехать не в чем! Последнее нормальное платье и на том пятно от вина.., – и далее миссис Кроули стала продолжать уже совсем другую тему, забыв и про хулигана Фреда и про своего мужа-оболтуса. Она бормотала что-то про тетушку Мэри и некоего Марка, паразита, пролившего вино ей на платье. В итоге я перестала слушать бессвязную речь Терезы Кроули, по причине того, что она стала состоять из одних только междометий.
Весь остаток дня я провела в своей комнате, сидела за компьютером, чистила почтовый ящик и отвечала на старые письма. Лучше поздно, чем никогда, решила я. В 11 часов я попыталась лечь спать. Лечь то я легла, а вот уснуть никак не удавалось. Утреннее возбуждение по поводу завтрашнего дня вернулось и притом с двойной силой. Держу пари, я ворочалась под одеялом битых 2 часа, прежде чем уснула. Снов этой ночью я не видела.
Утро следующего дня было солнечным. Мои глаза открылись буквально за минуту до того, как прозвенел будильник. Мама все еще спала, ей на работу к 12, поэтому проснется она не скоро. А значит, грохот ее жуткого будильника сегодня меня не побеспокоит. Я медленно приняла душ, оделась и спустилась на кухню, чтобы позавтракать. Пара тостов и кофе. Это все, что нужно моему изможденному желудку, чтобы я не умерла от голода по дороге в колледж.
Как только тосты начали медленно проходить по моему пищеводу, я обратилась в слух, улавливая типичные утренние звуки с улицы: шум проезжающих автомобилей, гудение фенов и кофеварок, лай собак, негромкое чириканье птиц. Но один звук выбивался из этого ряда. В доме 61, как я поняла, только сейчас заканчивался очередной мальчишник. Дело в том, что там живет, наверное, самый ярый холостяк во всем нашем городе. Рэя Флойда мальчиком не назовешь даже с гигантской натяжкой. Ему уже 41 год, а он ни разу не был женат и у него нет детей. Но при этом он никогда не бывает в одиночестве. Его дом всегда полон сомнительных женщин и не менее сомнительных мужчин. «Друзья», мне кажется, никогда не покидают мистера Флойда. Как и сегодня, между прочим. Пол 8-го утра, а эти пьянчуги только сейчас начинают расходиться по домам. Они кричат что-то невнятное, спотыкаются, некоторые даже падают, проклиная при этом все вокруг. Бьюсь об заклад, со стороны это выглядит просто уморительно, подумала я, представляя себе эту картину.
Внезапно, я перестала слышать что-либо, кроме оглушительного рева, который, как я тут же догадалась, доносился из комнаты Моники. Ну зачем, спрашивается, она завела этот чертов будильник так рано? Будущее, в котором я умираю от сердечного приступа, представилось мне в этот момент очень отчетливо.
Спустя мгновение все стихло. Я потерла уши ладонями. Как будто это поможет! Пока я пыталась разобраться в скопище нелепых фраз и криков дружков моего горе-соседа, кофе успел остыть. Какая досада! Решив не заморачиваться и не наливать себе очередную кружку, я направилась к входной двери. Обувшись, я замерла, слушая, как мама не спеша идет по лестнице.
- Доброе утро, Хайди.
- Привет, мамуль, - мягко произнесла я. Сегодня у меня на редкость хорошее настроение. Очаровательная погода и предстоящая встреча с, надеюсь только пока, незнакомым парнем грели душу.
- Хорошо, что я застала тебя. Я нарочно встала так рано, - серьезно проговорила Моника и присела рядом со мной.
- Ты что-то спросить хотела? – задумчиво предположила я, засовывая в кроссовок выбившийся шнурок.
- Вообще-то не спросить, а предложить… - голос стал звучать заметно тише, а выражение лица стало походить на виноватое. Вдруг мне стало страшновато. Боюсь представить, что именно мама хочет мне «такого» предложить, если у нее подобный вид.
- Я тут подумала, - продолжала Моника, - может, ты возьмешь машину Генри?..
- Как? Где? - бессвязно забормотала я, сбитая столку таким поворотом событий, - Зачем? – наконец-то разумный вопрос.
- Я же знаю, как ты, мягко говоря, недолюбливаешь автобусы… Да и до колледжа будешь быстрей доезжать, - воспользовавшись моим замешательством, мама перечисляла всевозможные плюсы своей идеи.
- Я.., но.., - я не знала, с чего начать, - знаешь, я не хочу забирать у тебя машину. Тебе же надо добираться до салона. А ты всегда ездила на машине. Нет, я определенно не посмею отнять у тебя такое привычное удобство, - мямлила я, в то время, как в мыслях было совсем не то, что на языке.
Я не хотела ездить на автомобиле лишь по одной причине. Нет, не потому что я не умела. У меня есть права. Я получила их еще в 16 лет, вот только до сих пор не могу понять зачем. Истинной причиной моего нежелания становиться настоящим водителем было то, что я до мозга костей боялась водить. А признаться Монике в этом было стыдно, не знаю от чего. Папа знал о моем глупом страхе и иногда подначивал меня этим, шутил, но очень по-доброму. Мы вместе от души смеялись над моей чудной фобией.
Но прямо сейчас мне было вовсе не до смеха. Маме рассказать все, как есть, я стеснялась, а действительно весомой причины мой мозг, по утрам обычно скудный на идеи, не находил.
- Обо мне не беспокойся, - спокойно проговорила Моника, - я могу ездить на автобусе. Мое к ним отношение координально отличается от твоего, да, и ехать мне не долго - ну почему она так убедительна?
- Я все понимаю, но…
- Никаких но, - отрезала мама и протянула мне свою ладонь, в которой как по волшебству оказались ключи от потертого, но очень любимого «Форда» моего отца.
Моника смотрела на меня с ожиданием и надеждой. Почему ей так важно, чтобы я забрала машину? Ситуация оказалась безвыходной. Я в проигрыше. Признав это, я протянула руку и взяла ключи.
- Спасибо, - с благодарностью в голосе пролепетала мама, а уголки ее губ слегка приподнялись в слабой попытке улыбнуться.
Неуверенно посмотрев на дверь, я медленно открыла ее и вышла на улицу, подставляя свое лицо теплым солнечным лучам. С этой самой секунды я подвергла опасности почти половину населения нашего города. Ну, по крайней мере, тех, кто в ближайшие полчаса будут находиться вне своих уютных домов. Когда я за рулем - я боюсь, когда я боюсь – я паникую, когда я паникую – я не смыслю, что творю. Сейчас со мной рядом не будет сидеть дяденька-инструктор, подсказывая, что делать в случае приступа паники. Реальность пугала. Мои коленки начали дрожать, когда я еще просто подошла к передней дверце грязно-синего «Форда».
Впереди устрашающая поездка до колледжа. Надо было выпить успокоительного перед тем, как выходить из дома, поздно спохватилась я. Ох, мама, мама! Если бы ты только знала, на что ты меня подписала. Но, вспоминая благодарность, с которой она на меня смотрела, я поняла, что ни капельки не жалею, о принятом решении.
Сев за руль, я глубоко вздохнула, втянув в себя запах духов Моники, которыми пропах весь салон автомобиля. Но был помимо него, еще один запах. Он въелся в обивку сидений еще много лет назад и оттуда его уже никак не вывести. Аромат папиного одеколона, смешанный с пылью и запахом застарелого кофе, который Генри чересчур уж часто проливал не только на коврик под ногами, но и на кресло водителя. Еще раз глубоко вздохнув, я почувствовала удушающую, сухую пустоту внутри, которая словно царапала меня изнутри. Из меня против моей воли вырвался стон, а потом я заплакала. Как же я скучаю по тебе, папа! Вскоре плач превратился в рыдание. Вот только истерики мне сейчас не хватало! Возьми себя в руки!
Вытерев слезы тыльной стороной ладони, я повернула ключ зажигания и посмотрела в зеркало заднего вида. Глаза были покрыты сеточкой красных капилляров. Надеюсь, им хватит полчаса, чтобы снова стать ясными.
По причине того, что я находилась за рулем, дорога казалась в 10 раз более извилистой, и чересчур обильно начиненной светофорами, совсем как рождественская индюшка. Я то и дело нажимала на педаль тормоза. А точнее я нажимала на нее каждый раз, когда видела идущего человека, и не важно, хотел он перейти дорогу или просто вышел во двор в домашних тапочках за утренней газетой. Руки так сильно сжимали руль, что через 15 минут мои пальцы начали болеть, а на лбу появились капли пота. Я старалась ехать как можно медленней, чтобы хоть немного успокоиться. Но чем тише я ехала, тем сильнее мне сигналили машины, вынужденные плестись сзади, и тем больше я нервничала. Водители выдавали приглушенные ругательства, даже не подозревая о том, что я все слышу.
Когда «Форд» въехал на парковку колледжа, я наконец-то ослабила хватку, и кровь вновь начала поступать к кончикам пальцев. Мое тело расслабилось, а учащенное дыхание постепенно стало размеренным. Поездка заняла больше времени, чем я ожидала. Вместо 30 минут, я провела в пути 40. Но, несмотря на это, на занятия идти не торопилась.
Я откинула голову назад и предалась думам. Я пришла к выводу, что ощущения, возникшие, когда я оказалась в машине, и та боль, которую причинили мне старые запахи, как-то связаны с маминой просьбой. Возможно ли, что она чувствовала нечто подобное, находясь здесь? Конечно, ответила я на свой вопрос. Следом пришло понимание, что благодарность Моники была следствием того, что теперь я взвалила на себя этот груз, и мне придется каждый день задыхаться от слез, думая о папе. Неужели мама считает меня сильней? А что, если я не сильней? Что, если все наоборот? Тогда, подумала я, ежедневные напоминания об отце, а следовательно и постоянные слезы, вгонят меня в депрессию и, не исключено, что я замкнусь в себе. Ужасная перспектива. Я этого не хочу… Нет, не хочу! Появилось желание затопать ногами, как маленькая капризная девочка, но я сдержалась.
Резко тряхнув головой, чтобы прогнать дурные мысли, я взглянула на часы. Судя по местоположению стрелок, я уже опоздала на математику. Схватив сумку, я выскочила из «Форда» и быстрым шагом направилась к зданию колледжа.
В аудитории уже вовсю шла лекция. Мисс Мэдисон хоть и промолчала, но все же одарила меня мрачным взглядом. Мрачный взгляд был не только у преподавателя, но и у Бремнера, сидящего на заднем ряду и сверлящего меня глазами.
Не обращая ни на кого внимание, я вошла в класс. Тут же увидела Салли, рядом с ней сидели Оливия и Крис. Я подсела рядышком.
- Привет, - чуть слышно поздоровалась я, наклонившись вперед, чтобы видеть всех троих.
- Привет, - еще тише, чем я, шепнула Оливия.
- Добрый день, миледи, - сказал Крис и состроил довольную гримасу.
- Перестань кривляться, - прыснула я, пытаясь сдержать смешок. Кристофер способен рассмешить даже самого меланхоличного человека на планете.
- Привет опоздавшим, - очнулась Салли, - ты где была? – продолжила она чуть тише, - я ждала тебя на остановке!
- Ох… - я смутилась, - совсем вылетело из головы.., надо было тебе позвонить. Я приехала на машине. Это даже для меня стало сюрпризом.
- Компания на третьем ряду, может, поделитесь со всеми, о чем вы там таком любопытном беседуете? – саркастично спросила мисс Мэдисон. Студенты, повернув головы в нашу сторону, смотрели с интересом.
- О, да мы ни о чем особенном и не говорили! – затараторил Крис, - мы тут обсуждаем влияние интегралов на экономику страны, знаете ли. Вот, например, еще Рейган полагал что…
- Ясно, ясно, - остановила Криса мисс Мэдисон, - в следующий раз, мистер Уитман обсуждайте такие темы во внеаудиторное время.
- Обязательно, - ухмыляясь, согласился Кристофер, а потом с гордостью добавил, обращаясь к нам, - видели как я ее!
- О да! Ты просто мастер! – с наигранным восхищением съязвила я.
- Это было проще, чем 2 пальца облизать! – выдал Крис и залился смехом. А мы сидели с вытаращенными глазами, не понимая, что тут смешного.
Знаете, Кристофер иногда смущал нас (ну, по крайней мере, меня точно) своими порой жутко странными высказываниями. Как сказал бы любой здравомыслящий человек, попахивает голубизной. Я всем сердцем надеюсь, что это не так. Но фразочки типа «Вы не пове-е-ерите! Вчера лак для волос со скидкой отхватил!» или «Подруга, тебе этот цвет совсем не к лицу!» убеждают в обратном. Конечно, иногда это в какой-то мере забавно. Но есть одно «но».
Последние несколько дней я стала замечать, что Оливия не равнодушна к Крису. Я ни в коем случае не утверждаю, что это любовь, но он ей очевидно нравится. Они были бы отличной парой. Милая и застенчивая Олив Мэтьюс и вечно веселый и неугомонный Крис Уитман. Естественно, если не считать его небольшой странности. Будем надеяться, все это мне только кажется.
- Чьи это ты пальцы собрался облизывать? – с ухмылкой на лице поинтересовалась я.
- Что? Да никакие! Вы чего? Это ж я образно! – взмахнув руками, видимо, чтобы подчеркнуть эту самую образность, ответил Уитман.
- Ну, ну, - недоверчиво промямлила Салли, а потом демонстративно спрятала руки в карманы спортивной куртки. Оливия хихикнула.
Крис лишь притворно надул губу и сделал вид, что внимательно слушает лекцию. В высшей математике он не понимал ровным счетом ничего. Поэтому его не в меру заумное лицо только рассмешило нас пуще прежнего.
- Кончайте смеяться, дамы! – сердито забубнил Крис, - я тут не шуточки пришел шутить, а серьезные науки изучать! – добавил он, указывая пальцем в потолок.
- Ты меня пугаешь! – воскликнула я, не переставая смеяться.
- О, я вас умоляю, - улыбнулся Уитман и снова перевел взгляд на доску, на которой к этому времени уже были написаны миллионы и миллиарды причудливых формул.
Я тоже решила разобраться в сути лекции и стала вслушиваться в то, что говорила мисс Мэдисон. Сосредоточиться было очень сложно. Ну, еще бы! Как тут сконцентрируешься на математике, когда слышишь несколько десятков лекций одновременно!
Обычно, когда лекция в аудитории мне надоедала, я переключалась на какую-нибудь другую. В прошлую среду, например, вместо скучной макроэкономики я прослушала курс о психических расстройствах, было по-настоящему интересно. В четверг – молекулярная физика, в пятницу – электродинамика и так далее.
Но сейчас, я силилась не обращать внимание на лекционные занятия других факультетов, а слушать только скучные теоремы и аксиомы. К сожалению, через 15 минут занудства меня начало клонить в сон. И я бы точно уснула, если бы мисс Мэдисон вдруг не выронила свои изящные очки с ярко-бирюзовой оправой. Звук разбивающегося стекла вывел меня из пограничного состояния.
Дальше произошло то, чего я никак не ожидала. Когда преподавательница наклонилась, чтобы поднять очки, всем на обозрение открылось ее глубокое декольте. Все парни так и уставились на нее. И, я вам скажу, это не удивительно. Мисс Мэдисон была очень стройной и молодой женщиной. Ей никак не дашь 27 лет. 22, может быть, но никак не 27.
Сюрпризом для меня стала реакция Криса. Все остальные парни, понятное дело, открыли рты и стали пускать слюни. Но я не думала, что Крис… поступит точно так же! Вы бы видели, как он смотрел на мисс Мэдисон. О, поверьте мне на слово, этот взгляд не мог быть взглядом гомосексуалиста! Даю руку на отсечение или даже палец на облизание, если угодно, этот парень самый настоящий натурал!
Поняв, что сильно заблуждалась насчет Кристофера, я вздохнула с облегчением и, незаметно для остальных, улыбнулась. Что ж, у Оливии все-таки есть шанс, если, естественно, Уитман ей по-настоящему нравится. Все в ее руках!
Вторая половина «занимательной» математики прошла в том же духе, что и первая. Честно признаюсь, все пары прошли в таком духе. И меня это вполне устраивало. Крис, вечно отпускающий шуточки, постоянно краснеющая Олив, и, конечно же, Салли, помогали мне на время занятий забыть о многом. Помогали жить обычной студенческой жизнью, увлекательной и почти беззаботной.
Слово «почти» здесь уместнее всего. Количество моих забот уменьшилось бы на 100%, если бы в списке студентов нашего колледжа не было одного персонажа. А именно, Уилла Бремнера. Не смотря на то, что с того самого случая в баре он не пытался каким-либо образом испортить мне жизнь, я всегда на чеку. Иногда я слышу, как он вскользь упоминает мое имя в разговоре с друзьями и со своей подружкой Кэтрин. Но как только я прислушиваюсь, тема разговора меняется, и я ровным счетом ничего не узнаю. Остается только догадываться. Это меня и пугает. Вдруг это затишье перед бурей? Я решила, что когда будет больше времени на всевозможную шпионскую прослушку, я выясню, что задумал Уилл. Если конечно у меня не паранойя, и он действительно что-то замышляет.
- Хайди! Ты чего встала? Идем! – позвала Салли, потянув меня за рукав.
Мы стояли возле аудитории, где через минуту должен был начаться семинар по менеджменту. И мне, по идее, надлежит на нем присутствовать. Салли еще раз дернула меня за рукав, заставляя сдвинуться с места. Но я стояла, как вкопанная.
Дело в том, что на часах половина 4. А в 4 я должна была находиться вовсе не на каком-то глупом семинаре, мне нужно быть в больнице. Как же я могла забыть, что пар сегодня не 3, а 4! Надо что-то придумать.
- Я.., скорее всего не пойду, - ответила я после долгих размышлений.
- Ты чего это? Что-то случилось? – дрожащим голосом спросила Оливия.
- Нет, нет. Все в порядке. Просто мне необходимо кое-куда поехать. В больницу, если быть точной.
- Зачем? Ты заболела? – Салли подскочила ко мне и приложила руку ко лбу. Еще одна забеспокоилась без причины.
- Салли, не зачем раздувать из мухи слона! Со мной все в порядке, - успокоила я подругу.
Один только Крис не нуждался в успокоении. Он просто стоял в сторонке, уткнувшись в дисплей мобильного телефона.
- Тогда в чем дело? – не унималась Салли.
- Потом все объясню, - пообещала я.
Развернувшись, я уж было собиралась уходить, когда Олив предупредила о том, что мне засчитают пропуск. Упс. Об этом я не подумала. В общем, я решила дождаться преподавателя и предупредить о моем вынужденном отсутствии.
Миссис Болановски, грузная женщина с густой шапкой коротких рыжеватых волос, вошла в аудиторию, опоздав на 5 минут. Мое объяснение по поводу поездки в больницу и врача-терапевта, который назначил мне прием на 4 часа, заняло минут 7. Миссис Болановски никак не хотела меня понимать, десять раз переспрашивала одно и то же. Между тем, разговор с преподавателем не мешал мне слышать все, что происходило на рядах.
Бремнер то и дело шутил над миссис Болановски, называл ее жирной ехидной, высмеивал ее прическу. Парни, сидевшие с ним, ржали так, что казалось вот-вот надорвут свои животы. Кэтрин, прилипшая к Уиллу с правой стороны, лишь иногда издавала сдавленные смешки.
Когда мне, наконец, удалось истолковать историю с больницей, я попрощалась с преподавателем и вышла в безлюдный коридор. Буквально на секунду присев на скамью в нескольких метрах от двери, чтобы перевести дух, я услышала фразу, которая, если выражаться прилично, совсем не пришлась мне по вкусу.
Кто-то, подозреваю, что это был Джим Конли (пухлый брюнет, с которым Уилл спорил в баре в тот «прекрасный» вечер), поинтересовался, куда, цитирую, «эта косая воображала» пошла. Почему косая? Почему воображала? Ответов я не находила. Вероятно, это выше моего понимания.
Бремнер же в ответ выдал, возможно, самую лучшую, по его мнению, шутку из своего скудного арсенала:
- Да на панель она пошла! Точно! Очередь из клиентов наверно аж до самого Китая!
Джим захохотал, а еще один парень, вроде его зовут Рик Джарелл, загоготал как селезень в брачный период.
- Терпеть не могу эту выдру, - услышала я писклявый голос Кэтрин.
Так я значит еще и выдра! Косая выдра-воображала! Чудесно!
- Она не выдра, а скорее крыса, - задыхаясь от смеха, кряхтел Уилл.
- Бремми, малыш, ты такой остроумный, - ласково шептала блондинка.
«Бремми»! Меня аж затрясло. И не столько от злости, сколько от отвращения. Тосты, съеденные мною на завтрак, медленно начали подкатывать к горлу. Я сухо и болезненно сглотнула, тихо выругалась себе под нос, а потом плюнула на все и, повесив сумку через плечо, поплелась к выходу.