Ярость вырвалась еле заметным всполохом. Она сумела лишь напрячь мышцы правой руки, сделать замах и ударить рукой по лицу. Как это часто бывает, ярость, словно топливо прогорает в этот момент, и если её ещё много, то она полностью берет власть над телом, и тут уже беды не миновать. Но если её было мало, столь мало что сразу после удара не осталось и следа, наступает просветление в душе. Разуму открывается совершенный поступок. Время замирает на секунду и взамен ярости приходит сочувствие. Сочувствие и страх, страх ответного действия. И в этот момент человек старается загладить свою вину, извиниться за причиненное. Однако глубоко в душе человек ликует, что избавился от этого назойливого чувства ярости, будто только что прогнал надоедливого комара.
Затем страх за последствия начинает доминировать, и в какой-то момент тело сжимается в комок от каждого резкого движения.
Но его глаза смотрели всё так же, прямо в глаза ей. Его лицо именно в этот момент перестало выражать какую-либо эмоцию кроме той, что можно назвать обидой. Она не могла остановиться, “назойливый комар” не исчез, а продолжал висеть над ухом. Может он хочет ещё?
И рука вновь рассекла воздух и нанесла ещё одну пощечину.
Но где ответ? Ответь! Ответь же!
Но вместо удовлетворения она получила укол глубоко в душу. В его глазах она увидела презрение и горечь.
Дверь захлопнулась.
След события отправился за ним, оставив жуткий осадок. Легкий звук шагов, и она уже сама открыла дверь, выпустив домашний сквозняк на лестничную площадку. Но там уже было пусто. Её домашний халат колыхнулся в ту темноту, но будто испугавшись, вернулся назад.
Всё было упущено: время, ситуация, возможность, человек.
И она вернулась к себе в полном одиночестве.
Настал вечер следующего дня.
Девушка сидела на диване у окна. Жестком, грубом, скрипящем диване. Голова её была примкнута к коленям согнутых ног. Губами она касалась их и чувствовала собственное тепло. Тяжелая батарея отопления с грубым налетом белой краски была холодной как лед. А за окном осень. Часы – кот отсчитывали секунды. Каждая секунда сопровождала новый шаг мысли в голове. А мысли были ужасными.
Стол, стоящий у стены, с облупившимся покрытием под дерево, кидал короткую тень на древний паркет. На столе расположился белый телефон с огромной трубкой, и тетрадь в клеточку с неаккуратно выведенной фамилией и именем: София Тьерри.
Я прошелся от входа в комнату до её дивана. Медленно. Паркет скрипел под моими ногами. Пару раз за стеной было слышно, как мелко сыплется штукатурка.
Девушка взяла пачку сигарет, вытащила одну, и, держа в одной руке, полезла второй в карман за спичками. Стараясь удержать все, она пыталась зажечь пламя. Я как истинный джентльмен вытащил зажигалку и поднес к ней, она, зажав сигарету в губах, подалась вперед.
- Спасибо.: проговорила София и отвернулась в сторону окна, будто не замечает меня.
- Всегда рад помочь, я могу присесть?: спросил я, однако заранее знал, что именно я здесь лишний.
- Можешь. Садись.
Видимо она решила проявить немного добродушия, и, отодвинув согнутую в колене левую ногу к себе, освободила небольшой клочок дивана, на который я и устроился.
- Как ты?: начал я разговор с банальной фразы, фразы на которую можно было ответить что угодно, или и вовсе уйти от ответа.
Но даже в эту фразу я вложил нечто большее, ибо мне, и вправду было жаль эту девушку. Моё желание спасти погибающего ангела не имело предела, но моё ли это было желание?
- Схожу с ума, мой хороший. Как всегда, как обычно...-: девушка не стала уходить от ответа, а наоборот, перешла к главному, к тому, что тревожило её душу, молодую свежую, чистую душу.: - Он, ушел от меня! Бросил… Он считает, что я сошла с ума!
- Почему ты так думаешь?: решил я выяснить причину её размышлений.
- Он не понимает меня! Он считает что … в общем не важно: она утихла и вновь отвернулась к окну, прижав сигарету к губам.
- Я могу тебе помочь?: спросил я, понимая всю важность момента.
- Ты? Помочь?!: и тут София сорвалась в звонкий смех, истеричный смех, который не прекращался до тех пор, пока у неё не закружилась голова. И в этот момент её настроение резко изменилось, взгляд её стал серьезным, а из маленького красивого рта слетела фраза:
- Ты мне не поможешь. Тебя даже не существует. Ты – моё воображение.
И тут так же внезапно она закричала: Пошел прочь! Уходи! Прочь!
От крика из её глаз катились слезы. Она пыталась напугать меня. Била руками и ногами, внезапно встав с дивана.
Но ничего не давало результата, я не мог уйти, ибо я и в правду был всего лишь плодом её воображения! Потеряв теперь основу своего существования, я медленно исчезал так, как исчезала её надежда на будущее.
День за днем. Она уже почти никуда не выходила, и перестала питаться.
Слабыми пальцами она гладила холодную краску стен.
Слабыми глазами она до мелких деталей изучила свою клетку.
Слабой надеждой была жива она.
На стук в дверь она не отвечала. На звонки тоже. Время прекратило свое существование здесь.
София смотрела в приоткрытое окно. Дышала холодным осенним воздухом. На соседнем пятиэтажном доме, после дождя, образовались сырые следы стекания воды с наклонной крыши, водосток был забит.
Редкие машины проносились внизу и юрко уходили за поворот. Дорога была разбитой и в своих ямах-ловушках она сейчас собрала весь прошедший дождь.
Зазвонил телефон. Четвертый раз за день. С тем же противным звуком. Он разрушал на минуту установившуюся атмосферу и чаще всего замолкал. Но теперь он не прекращал, начиная вновь и вновь.
София сидела на диване и смотрела в его сторону. Сначала с полным безразличием, но затем это уже стало странным. Девушка собралась с силами, поднялась. Голова начала жутко кружиться, и тут она чуть не упала обратно.
Дойдя то телефона она стояла ещё несколько минут рядом в надежде, что всё прекратиться. Но ничего не менялось.
Тогда девушка сняла трубку. Медленно поднесла к уху и прошептала:
- Алло.
- *тишина*
- Кто это?: сказала она уже громче.
- Алло, доченька, это ты, что там с тобой, почему не берешь трубку?!: послышался в ответ голос старика.
- Здравствуй папочка.: больше она ничего не добавила, пропусти все вопросы мимо.
- Ты занята? : отец старался подойти логически к тому что София не отвечала так долго.
- Нет пап, не занята.
- Ну хорошо, значит уделишь немного внимания старику.: после сказанного послышался жуткий кашель.
- Папа, приезжай ко мне, пожалуйста, умоляю.: София говорила еле слышно, однако и этого было достаточно.
- А что, что-то случилось?
На это девушка ничего не ответила, а просто зажала рот рукой и начала плакать.
- Хорошо доченька, завтра же приеду! Если что, звони мне на мобильный! Номер ты знаешь.
- Хорошо.
Девушка бросила трубку.
Пошли долгие часы. София собралась с силами и пошла на кухню. Она налила себе стакан воды, но так и не выпила его, оставив на столе. Сама же села рядом.
Стеклянный, наполненный доверху прозрачной жидкостью так, что она чуть проливалась за края, стакан то и дело вздрагивал от непонятных вибраций.
Девушка провела указательным пальцем по краю стакана, собрав на подушечке каплю воды. Поднесла её ко рту и положила на язык.
Вода имеет вкус. Неповторимый. Его невозможно перепутать. Мы все так часто пьем воду и не замечаем её вкуса. А между тем, это чуть ли не самое вкусное, и редкое лакомство на свете. Просто мы не понимаем того, чем обладаем.
Раздался стук в дверь.
Ещё и ещё.
Вскоре он утих.
Я подошел и положил свои руки девушке на плечи. Начал делать массаж. Наклонился и поцеловал в шею. Она взяла меня за руку.
- Ты снова вернулся?: она все так же старалась не обращать на меня внимание.
- Да, ты скучала по мне?: я поцеловал её вновь.
Девушка ничего не ответила.
Тогда я подошел к столу, взял стакан и поднес его к ней.
- Выпей воды.: предложил я.
- Спасибо. Я не хочу.: она все так же смотрела в сторону.
- Выпей, тебе это необходимо, просто ты не чувствуешь этого.
И она взяла стакан в слабые руки и осушила его почти до конца.
- Вот теперь тебе станет легче.: я убрал прядь её волос с лица.
Тут же она отвернулась и ушла в комнату.
Я пошел следом.
Она лежала на диване. Её серые глаза устремили взгляд в дверной проход, где я находился. Её стройные гладкие ноги таяли в лучах заката, отражая красный свет солнца. Своими руками она прикрыла пышную молодую грудь.
Такая прекрасная, но истощенная своим безумием. Безумием, которым являлся Я.
Она должна была вновь перестать верить в меня, чтобы я как обычно растворился в небытие. Она должна была закрыть глаза и представить что меня нет. Но она этого не делала.
Я подошел ближе, встал на одно колено, слегка наклонился, приподняв своей рукой её голову, и поцеловал в губы. Сладкие и нежные губы. Я мог бы не разрывать этот поцелуй вечно. Но…
Звонок телефона.
И она открыла, закрытые от удовольствия глаза. Прошла сквозь меня.
Подняла трубку.
Я остался сидеть на диване.
Звонил её отец.
- Да, ты уже выехал, хорошо, мы ждем тебя тут.: девушка сказала это монотонно и быстро, будто торопилась
- Кто мы, ты и Александр?
- Нет папочка, я рассталась с Александром.
- Это многое объясняет. Главное ничего не вздумай делать. Дождись моего приезда.: тон его голоса сильно изменился.
- Всё хорошо пап.: добавила София.
И только она собиралась прощаться, как вдруг голос из трубки добавил:
- Доченька, милая моя, смерть это не выход!
- Я знаю папочка, я и не собираюсь умирать.: девушка даже улыбнулась.
- София! Ответь мне! Ты ещё здесь?!: отец будто не слышал её. И мне это показалось странным.
- Да папочка я здесь!: уже громче сказала девушка.
- Не смей этого делать! Я тебя очень прошу доченька.: голос старика показался мне надрывистым. Он плакал?
- Ты о чем пап?: не понимая ничего добавила София и подняла голову. В не большом зеркальце у стола она увидела свое отражение.
Бледная кожа, и темные безжизненные глаза. С обеих её рук из ран на кистях стекала алая кровь. Девушка выронила трубку. Однако её отражение в зеркале застыло на месте, и всё ещё продолжало разговаривать по телефону, смотря злобными глазами на происходящее.
Ноги девушки потеряли опору и только я успел подхватить её теряющее жизнь тело.
Начался сильный стук в дверь.
И кто-то. Выломав её, проник внутрь квартиры.
Затем тьма.
Обрывки фраз.
Обрывки стен.
Обрывки чувств.
Будто нечто перемешало всё в её жизни и выплюнуло на горящий огонь.
Боль. И снова тьма.
София открыла глаза и обнаружила себя на полу. Вокруг ходили медики.
Рядом с ней сидел Александр и держал её за руку. Он гладил её. Слегка улыбался. И так девушке хотелось, чтобы это стало реальностью.
У неё ещё не хватало сил, чтобы что-то сказать, но он походу понимал всё, что было написано в её глазах. Даже если это было частью её безумия.