Эх, невезуха!
Началось всё 25 июля, около 15:00.
Как раз пообедали и собрались устроить послеобеденный сон, сиесту то бишь… Прямо испанцами становимся в летний отпуск с такой жарой!
А чем ещё заняться на даче в это время? Даже телевизор нет сил смотреть, не говоря уж о том, чтобы читать.
Так вот, умываюсь под рукомойником. Вернее, не столько умываюсь, сколько набираю полные пригоршни воды и лью на голову и на шею: всё лучше прохладной, только из колодца водой волосы намочить, чем под душ лезть, в котором вода, почти кипяток, из чёрного бака течёт.
Итак, испытываю нечто похожее на некое наслаждение, и вдруг… думал, от жары мерещится, МАХАОН!
Да нет! Не мерещится: сел метрах в двух, ни с какой другой подмосковной бабочкой не спутаешь, раза в полтора, если не в два, крупней самой большой из них, а ещё эти удивительные, залихватские хвостики на задних крыльях.
Вот он, южный гость! А фотик в доме! Да что там в доме! Главное, бежать за ним смысла нет: аккумуляторы заряжаются, пока суну их в фотик, да вернусь, улетит.
А он, красавец, сидит, ждёт. Вот незадача!
Сходил домой. Вернулся. Нет! Испарился! Не обещал ждать ведь.
Следующим утром опять появился, но, не присаживаясь, упорхнул к соседу в сад.
Я за фотик и к соседу!
Ходил, искал…
Сады у нас маленькие, всё как на ладони. Разве такую большую, приметную бабочку не заметишь!
Вернулся. Полчаса стоял на крыльце. Нет нигде махаона!
Махнул рукой. Отнёс фотик в дом.
Только начал в саду копаться, а он тут как тут.
Я за фотиком. Выскакиваю, а он уже не тут! И там, т.е. в обозримом округе его тоже нет.
27 июля тоже заявился. Соседям кричу: «Махаон опять прилетел! Возле вашего крыльца!»
соседка от восторга захлёбываясь: «Чудо! Прямо как птичка порхает!»
Пропорхал полный круг, осмотрел соседский дом со всех сторон, может в окна заглядывал или своим отражением любовался, и направился дальше.
Ну и как его, такого непредсказуемого подстеречь и фотнуть?
Эх, невезуха!
И вспомнилась мне первая встреча с махаонами.
Отец был военным. Летом 1964 переехали мы с Дальнего Востока в Крым, только не к морю, военный городок был в центре полуострова, в степи.
Первое, что меня поразило, были абрикосовые деревья, которые окружали все строения в городке (как тополя, липы, клёны здесь, в Подмосковье), на Дальнем Востоке тоже что-то росло вокруг, да только без фруктового результата.
И ветки этих удивительных для меня деревьев гнулись почти до земли от богатого, правда ещё зелёного, урожая.
Первое, что сказала матушка, когда я подобрал с земли зелёную абрикосину покрупней и попытался сунуть этот диковинный тогда для меня плод в рот, было: «Это не яблоко! Зелёный – значит, незрелый! И сколько раз я должна повторять, всё, что с земли надо мыть! Не хватало нам дезинтерии!» – дальше очередной раз следовали устрашающие описания этой болезни.
Так что пришлось ждать…
Но зелёные абрикосы тоже очень даже сгодились. Ими мы, офицерские дети, предоставленные самим себе целый день, да не только мальчишки, играли в войнушку: и кидать хорошо, и не очень больно, если попадёт, вот только, если в глаз…
Но, что больше всего меня, да и некоторых моих друзей тогда занимало, были новые насекомые.
Первым и оказался махаон.
Ох, как же много их, огромнейших, как тогда мне казалось, летало вокруг! Иногда удавалось одного-двух поймать.
Первых я безнадёжно испортил, пытаясь засушить.
Потом сосед, он был на несколько лет старше меня, даже уже в школе учился, пообещал мне засушить махаона по всем правилам для коллекции, только предупредил: «Ловить я сам не буду. А поймаешь – не мучай, сразу ко мне неси. И не вздумай в банку совать: все крылья обобъёт!»
Так у меня и появился махаон в большой коробке, в центре, в окружении экспонатов помельче: крапивницы, капустницы, голубянки, лимонницы и чего-то ещё.
У соседа этого я впервые увидел и насекомых, которые поразили меня больше, чем махаон: богомолов.
Были у него засушенные, а были и живые. Большие, зелёные, очень агрессивные.
Но по-настоящему красивыми были маленькие, соломенного цвета. Стоило только такого рассердить, и богомол становился в боевую стойку, распустив удивительные многоцветные крылья с большими пятнами-«глазами», что делало его намного крупней и должно было отпугнуть предполагаемого охотника. Ведь, если ты мал, хоть и хорошо вооружён, не факт, что твои передние лапы, вооружённые острыми крючьями помогут, лучше всё же сначала напугать и отвлечь от твоих наносящих удар крючьев внимание врага.
А вот в одной банке я ничего не смог увидеть, кроме лежащих на дне и прислонённых к стенкам веточек.
Не мой вопрос владелец этого своеобразного зоопарка сказал: « Ты посмотри несколько минут. Если повезёт, разглядишь».
Но тут одна тонюсенькая палочка двинулась, за ней другая, а потом и палочка потолще, от которой те тоненькие палочки отходили.
Так я познакомился с мастером маскировки палочником.
Я сидел с открытым ртом и не мог оторваться, пока хозяин не позвал: «Давай уж, поднимайся, мне пора идти: кузнечиков хочу наловить».
На мои уговоры: «Чего их ловить-то: у тебя и так они в огромной коробке не умещаются», – он ответил, что ловит только таких, каких у него нет. И, взяв сачок, подталкивая меня, отчаянно, но безнадёжно сопротивлявшегося, вышел из дома, добавив: «Может палочника найдёшь». Последнее подстегнуло мои охотничьи инстинкты.
Да… как же давно это было! И как много вспомнилось…
Может всё же «везуха»?
30.07.11.