Екатерина Лошкова
Весна. От прелого запаха прошлогодней листвы, смешанного с запахом распускавшихся почек, воздух становился одуряющи пьянящим, а ласковый тёплый вечер и огни большого города манили молодых людей из курных деревянных домиков захолустной окраины.
Центр города с хорошо освещёнными улицами был готов принять в свои объятия юную пару, вынырнувшую из глухого переулка старого города: парня худощавого и высокого блондина с длинными, чуть ни до плеч волосами и с нагловато-бездумными глазами, одетого в разноцветную куртку и серо-голубые джинсы и тоненькую, небольшого роста девушку, с распущенными до плеч каштановыми волосами.
Девушку можно было бы назвать красивой за её лучистые золотисто-карие глаза, выпуклый высокий лоб и большой чувственный рот с алыми губами, если бы не её немного приплюснутый нос, из-за чего лицо девушки казалось несколько плоским.
Небрежно натянутый на голову и чуть приспущенный на лоб чёрный берет оттенял матовую кожу её лица.
Из–под короткого свекольного цвета расклешённого полупальто была видна чёрная узкая юбка, не скрывавшая красоту её стройных маленьких ножек.
Склонённая голова девушки лежала на плече у юноши. Парень приобнимал свою спутницу за плечи, и они медленно брели по пустырю, о чём–то тихо разговаривая, при этом время от времени слышался негромкий воркующий смех девушки.
Пустырь разделял город на две контрастные части. Одна из них – неосвещённая, с вросшими в землю низенькими домишками, окружёнными плотной стеной таких же старых, как дома деревьев, с изуродованными стволами и такими же ветвями. Летом они своей листвой скрывали обветшалость построек.
Вторая часть города с крупнопанельными пятиэтажными домами
-близнецами, с хорошо освещёнными улицами и с неоновыми вывесками на театрах, ресторанах и клубах, звала в свои объятья эту юную пару.
Парень и девушка остановились у тополя, одиноко стоявшего на большом заброшенном пустыре который был весь в рытвинах и ухабах, к тому же, сильно захламлённый. В ночное время всем своим видом пустырь наводил страх на одиноких прохожих, вынужденных пересекать его, заставляя запоздалых путников с опаской оглядываться. Только небольшая территория вокруг тополя была утрамбована и чиста. У тех, кто сбрасывал нечистоты на пустыре, по-видимому, не поднялась рука захламить этот островок чистоты, где с приходом весны ребятишки играли под сенью буйно разросшегося тополя.
Молодые люди стояли под тополем и, то жадно смотрели на город, раскинувшийся перед ними, желая получить там, в увеселительных заведениях, свою часть удовольствий, то, нетерпеливо оглядывались в ту сторону, откуда только что пришли, как бы ожидая кого–то.
Услышав быстрые, но шаркающие шаги, парочка оглянулась и, увидев того, кого они ожидали, приветливо заулыбавшись, вздохнула с облегченнием.
– Привет, Юрий! Привет, Ленок! – поочередно протягивая руку с въевшимся в поры и под ногти мазутом, растягивая слова, говорил вновь прибывший.
– Привет, Серый! Почему ты запоздал, чуть ли ни на двадцать минут, – взглянув на часы, спросил Юрий. – Мы уже хотели отчаливать.
– Я к тебе заходил. Надеялся вас захватить дома, но разве от твоей бабушки быстро уйдёшь!? Закидала она меня своими вопросами и наставлениями, – большие, но невыразительные жёлто-зелёные и тусклые глаза Сергея, обычно смотревшие на мир равнодушно, сейчас выражали досаду.
Юрий понимающе улыбнулся и спросил:
– Чем займёмся?
В глазах Сергея блеснул алчный огонёк.
– Хм… Чем? – ухмыльнулся Сергей и после недолгого молчания добавил. – Не мешало бы… – Он характерным жестом щёлкнул пальцами по кадыку.
Юрий, покачиваясь с пяток на носки, снова понимающе улыбнулся.
– Я бы тоже не против стаканчика вина, но у меня в одном кармане смеркается, а в другом – заря занимается.
Губы Сергея растянулись в самодовольной ухмылке.
– У меня есть заначка, – Сергей засунул руку в карман, но ничего не найдя там, скрипнул зубами, и лицо парня стало покрываться красными пятнами. Он засунул руку во внутренний карман пиджака, но и там не нашёл того, что искал. Сергей выругался, и желваки заиграли на его скулах, а потом он хлопнул себя по лбу и, ни на кого не глядя, глухим голосом сказал:
– Мать просила дать деньги на хлеб. У меня не было мелочи. Я отдал ей стольник и велел сдачу положить мне в карман, а она, как всегда, «забыла». Деньги истрачены, я видел на столе купленное мясо, а до получки ещё четыре дня! Последние деньги она взяла у меня! – всё более распаляя свой гнев, чуть ли не кричал Сергей. – Большую часть получки забирает – и всё это из лучших побуждений, чтоб не выпил лишнего, не «растранжирил», как она любит выражаться. А на оставшиеся баксы после получки, сходишь разок–другой в ресторан, посидишь там часа два, три и – до следующей получки без копейки в кармане.
– Не кипятись, Сергей, – сказала Лена. Мать купила мясо, чтобы тебя же накормить. Тебе ли жаловаться на судьбу? Не так уж мало ты зарабатываешь. И одет ты, пожалуй, лучше всех из наших общих знакомых, и на мать ты зря обижаешься. Правильно делает, что не даёт тебе заработанное пропивать. Не забери она твои «кровные», как ты говоришь, то ты за два дня пропил бы всё до копейки и жил бы на мизерную пенсию матери. В прошлое воскресенье мы с Женей видели, как ты чуть ли не на четвереньках добирался до дома. Из–за этого Женя перестала встречаться с тобой.
– Ха, – презрительно хмыкнул Сергей, – подумаешь, фифочка какая! Оскорбил её мой вид! Пьяный! А в душу она мне заглянула? Кто сейчас не любит выпить? Разве что дураки! Женьке морду не мешало бы набить, но связываться не хочется! И не стоит она того, чтоб руки об неё марать! Были у меня девочки почище твоей Женьки и ещё будут!
Лена осуждающе посмотрела на Сергея:
– Я лучшего мнения о тебе была, Сергей!
Раздражённый Сергей открыл было рот, чтобы дерзостью ответить Лене, но Юрий предостерегающе дал ему лёгкий подзатыльник. Сергей отвернулся и носком ботинка с силой ударил по камешку.
– У вас, Сергей, регулярно выдают зарплату, а у нас уже пять месяцев не давали ни копейки. Чувствуешь себя преступником, сидя на шее у родителей. Дожили до того, что даже на проезд на автобусе нет денег. Особенно трудно живётся тем, у кого много детей. И никому до этого дела нет. В прошлом году один сосед, у которого, как говорят, семеро по лавкам и огород, размером с носовой платок, залез в огород к другому. Видели, как он рвал помидоры…Повод для размышления: отдубасить его или отпустить с миром.
– Конечно, с миром отпустить …если он забрался не ко мне… – горько засмеялась Лена, а Юрий легкомысленно добавил:
. – Финансовая пропасть – самая глубокая, как говорил Остап Бендер, в неё можно падать всю жизнь, и всё же, это падение не смертельно.
– Для кого как, – задумчиво сказала Лена и, немного помолчав, весело глянула на парней, а затем с иронией в голосе добавила. – Эх вы, страдальцы! У вас одно на уме – выпить. Не горюйте! На дискотеку общими силами наскребём, – доставая из сумочки тридцать рублей, она весело скомандовала. – Вперёд! Ать, два! За мной!
– Этого не хватит на всех, – присвистнул Сергей.
Он вынул из кармана и высоко подкинул что–то металлическое, цилиндрической формы, с небольшим выступом на конце, а затем, обеими руками, поймал то, что подкидывал.
– Что это? Не с завода ли ты прихватил эту штуковину? – спросила Лена.
– Допустим. Откуда же ещё?
– Зачем же ты взял её?
Сергей равнодушно пожал плечами и ничего не ответил. Он повернулся к Юрию и проговорил:
– Смотри сюда, Юрка! Кажется, это обыкновенная деталь, каких много, а стоит по ней ударить каким-нибудь тяжёлым предметом, то она так шарахнет, что не обрадуешься! Она, пожалуй, будет страшнее любой гранаты!
Лена отошла от Сергея, возобновившего игру с металлическим предметом.
– Прекрати сейчас же, Сергей! – сказала девушка приглушённым голосом, в котором слышался страх.
Лена работала на заводе не полных два месяца, выполняя то, что не требовало большой квалификации, и редко заходила в цех, где работал Сергей, поэтому – то она приняла слова приятеля за чистую монету. Сергей же, бравируя, стал подкидывать деталь ёще выше.
– Не трусь, Ленок, здесь нечему взрываться! Пусть потешится «герой!» – с иронией в голосе, произнёс Юрий. – На вашем заводе не изготовляются вещи, из–за которых можно было бы взлететь на воздух.
Успокоенная Лена засмеялась.
– Ты прав, Юра. Если бы на заводе изготовлялись взрывоопасные предметы, то на проходной была бы более тщательная проверка.
Уловив в словах Юрия и в откровенном смехе Лены насмешку, Сергей запальчиво бросил:
– Вот увидите! Взорвётся! Да ещё как! Хочешь пари? Я ставлю бутылку «Смирновки», если эта штуковина не наделает шороха!
Юрий слегка пожал плечами:
– Я же сказал, что здесь нечему взрываться, – с пренебрежением, как бы нехотя, возразил он. – Но, если тебе хочется проиграть сорокоградусную, то, что ж, пожалуйста. Давай пять!
Лена подняла руку и медленно опустила её на сцеплённые пальцы приятелей. Затем отвернулась, потеряв всякий интерес к затее спутников.
– Где мы будем испытывать эту штуковину? – спросил Юрий.
– Давай испробуем её на трамвайных рельсах.
– Давай! – продолжая насмешливо смотреть на друга, согласился Юрий.
Болтая, парни неторопливо направились к трамвайной линии. Лена осталась одна стоять у ветвистого тополя. Вдали она видела неясные силуэты домов. Девушка то тихо напевала какой-то незамысловатый мотив, то чертила что-то носком туфельки на влажной земле, то смотрела на глубокое бескрайнее небо с ярко мерцающими звёздами.
Ей стало скучно. В это время она как бы услышала голос матери, не раз насмешливо говорившей о неразумном выборе ею друзей. А ветви тополей и вязов качали вершинами, будто робко осуждая её, и просили вернуться домой.
Лене захотелось очутиться в своей уютной комнатке, вытянуться под белоснежной простынкой и дочитать, взятую в библиотеке, книгу.
Парни неспешно возвращались. Лена ещё никого не видела, но услышала, как из–под шаркающей походки Сергея откатился камушек. Она представила, как он идёт, нелепо размахивая длинными руками, будто отталкиваясь лыжными палками от ноздреватого наста, как наяву видела, сутулую спину его, белесые блестевшие жиром волосы и огромные кисти рук, с чёрной постоянной каймой под желтоватыми ногтями. Лена слышала, как парни, прикуривая, приостановились. Разговаривая, они густо употребляли нецензурные выражения, неприятно резавшие слух её.
Лене ещё сильнее захотелось домой, но она не нашла предлога, чтобы покинуть своих спутников, к тому же было страшно возвращаться без сопровождающего, да ещё по пустырю, носившему дурную славу.
Когда парни подошли ближе, она посмотрела на них и, растирая тополиную почку между пальцами, воскликнула:
– Какой чудесный запах!
Юрий втянул в себя воздух и с ласковой насмешкой пропел:
– Рас-чу-дес-ный! И тополь хорош, и всё хорошо, но если бы были у нас презренные «зелёненькие» то было бы ещё лучше. Сидели бы мы, Ленок, в уютном зале ресторана, потягивали бы коньячок, и ты танцевала бы в своё удовольствие.
– Мечтать не вредно. На нет и суда нет, – вздохнула Лена.
– Хм, деньги…– закинув за голову руки и скривив недовольную гримасу, ни на кого не глядя, ни к кому не обращаясь, тусклым голосом процедил Сергей. – Их никогда не хватает.
Парни вяло поговорили о футболе, но тема быстро иссякла. Нависла какая-то гнетущая тишина, от которой на сердце у Лены стало ещё тоскливее. Ей нестерпимо захотелось домой, она сказала об этом Юрию, но он попросил девушку ещё немного повременить.
Лена уже не чувствовала бодрящего нежного запаха, идущего от старого тополя. Она посмотрела на далёкое бездонное небо, от которого повеяло холодом, и тоска заполонила её душу. Ей казалось, что она потеряла что–то большое и дорогое её сердцу, и в этот момент девушка уловила запах сырости и гнили от слежавшейся прошлогодней листвы, да ещё слабый, но неприятный запах солярки, когда–то пролитой поблизости.
Лена увидела тёмные поломанные деревья, приваленные мусором, и ей показалось, что они надвигаются на неё. Появилось нестерпимое желание покинуть своих приятелей, всего несколько минут назад казавшихся ей такими милыми и близкими. Юрий, прикурив сигарету, взял Лену под руку, и они медленно пошли вдоль трамвайной линии.
Сергей скучающе произнёс:
– Что-то долго трамвай не идёт.
Они остановились. Прошло немного времени.
Лена, разговаривая с Юрием, заметила на лице его отсвет огней от приближавшегося трамвая. Сергей тоже увидел трамвай, оживился и запрыгал, как маленький.
Лена обернулась и увидела показавшийся из-за поворота трамвай, залитый ярким электрическим светом. Он медленно приближался и вот, наконец, поравнялся с ними, и троица с любопытством смотрели на переполненный салон вагона.
Лица людей стали медленно проплывать мимо них. Пассажиры, как на хорошо освёщенном экране, были выразительны и интересны: вот старая, плохо одетая женщина с утомлённым и измождённым болезнями и невзгодами лицом и клоком седых волос, выбившимся из-под тёмного клетчатого платка. Рядом с ней сидел военный с орденской планкой на кителе. Перед ним стояла девчушка с вьющимися светлыми, как лён, волосами, которая с любовью заворачивала в яркую ткань плюшевого медвежонка, и тут же сидела группа людей разных возрастов, повернувшихся друг к другу и оживлённо обсуждавших какое-то событие. Это было видно по их нетерпеливым жестам и заинтересованным лицам. В конце салона, в дальнем углу, стояла смущённая девочка-подросток, лет пятнадцати, с двумя пучками волос на голове, стянутых яркими резинками.
Склонённый над ней паренёк, опершись рукой о стенку вагона, ограждал подружку от толчков пассажиров. Нагнувшись над ней ещё ниже, украдкой, как голодная птица, быстро поцеловал подружку и воровато оглянулся.
Трамвай шёл в старую часть города, туда, откуда недавно пришли эти молодые люди. Лене захотелось вскочить и немедленно вернуться домой. Лицо Сергея от ожидания вытянулось.
– Сейчас бабахнет! – его лицо выражало наслаждение...
Лена с неприязнью посмотрела на парня, потёрла лоб, припоминая что-то: «А ведь Серёжкина железка чем-то похожа на гранату», – подумала она.
Судорога пробежала по лицу девушки…
Она взглянула на безмятежное лицо Юрия и на заискрившиеся глаза Сергея, осознав до конца весь ужас последствия их поступка. Девушка, не взглянув на приятелей, побежала вдогонку трамвая.
«Успеть! Во что бы то ни стало успеть!» – лихорадочно думала она.
Сердце билось в груди с огромной силой, и показалось Лене, что оно увеличивается до невероятных размеров. Затем от него отделились мелкие кусочки и перекочевали в голову, руки, ноги и тревожно запульсировали там, мешая бежать с ещё большей скоростью.
Лена догнала трамвай именно в том месте, где лежал кусочек металла, но было уже поздно: трамвай наезжал на злополученный металл. Закачавшись, девушка зажмурилась в ожидании катастрофы. Казалось, прошла целая вечность, но затем звук удалявшегося трамвая дошёл до сознания Лены. Девушка открыла глаза и увидела на некотором расстоянии трамвай, всё тише постукивавший на стыках рельсов.
Через стекло трамвая был виден улыбавшийся длинноволосый парень, который пальцами обеих рук, шутя, подзывал Лену, как обычно взрослые подзывают к себе ребятишек, начинающих ходить. Лена перевела тревожный взгляд с почти скрывшегося в темноте трамвая, на рельсы.
Осторожно, как человек, впервые вставший с кровати после продолжительной болезни, она сделала шаг вперёд, нагнулась над рельсами и подняла расплющенный кусочек металла. Он всё ещё был горяч. Девушка медленно провела отполированной поверхностью по лицу, и по её щекам покатились крупные слёзы.
Нараставшее напряжение исчезло, и Лена облегчённо вздохнула. Первым к ней подбежал Юрий. У него было огорчённое и немного испуганное лицо, а затем она увидела улыбающегося Сергея.
– Фу, ты! – с облегчением вздохнул Юрий. – Напугала же ты меня! Хорошо ещё, что ничего не случилось!
Приоткрыв рот и прищурив глаза, Лена внимательно всматривалась в лицо Юрия. Смысл его слов с опозданием, но всё же дошёл до её сознания. «Значит, и он не был вполне уверен, что деталь безопасна!» – с ужасом подумала она.
– Чёрт с ней, с проигранной бутылкой! Главное – ты жива, Ленок! – воскликнул Сергей. – Ты плачешь? Ну и дурёха же ты! Кто тебя просил бежать за трамваем?
Лена молчала и прижимала, как драгоценность, к заплаканному лицу кусочек металла. Затем, как бы очнувшись от транса, она посмотрела на парней, и её лицо исказились презрением. Девушка подошла к ним и, с силой размахнувшись, ударила по щеке сначала одного, а потом другого.
Положив расплющенный металл в сумочку и, не оглядываясь, девушка поспешно пошла через пустырь. Свернула в переулок старого города и вскоре вскрылась в темноте…
Алтай, г. Бийск
2002 год