Ответное письмо

 
Бахё




Ответное письмо


Что тебе ответить,
друг мой безутешный?
Я все так же тлею
в темноте кромешной,
И со мной все так же
скука да печаль:
В этой жизни важно
не рубить с плеча.
Раз такое дело,
спешка - неуместна,
Как при погребеньи
озорная песня.
Вот на этом можно б
завершить рассказ,
Да хочу поведать
о Муканне сказ.
Это - не легенда,
вставшая из праха;
Это - быль о сыне
Мавераннахра.
И умом, и сердцем,
духом был не слаб,-
Оттого и трясся
перед ним араб.
В век седьмой на свете
разыгралась драма:
Зародились догмы
новые ислама;
И явился новый
для людей кумир;
Кто в него не верил,
прозван был: кяфир.
Знаменосцем веры
Мухаммед-мессия
Был, и эту веру
насаждал он силой.
И научен этим,
Муавий-халиф
Собирает войско,
чтоб расширить миф
О пророке новом
умноженьем страха;
И тогда достиг он
Мавераннахра.
Дело "правоверных"
продолжал Муслим:
Многие народы
соглашались с ним.
Но не так уж робки
были мои предки,
Не про них писалась
жизнь в арабской клетке:
За свою свободу,
Родину свою
Головы слагали
в яростном бою;
Проявляли в битвах
все свое искусство;
Над собой держали
пламя Заратустры.
Много, много люду
погубил ислам,
Лишь затем,
чтоб живу
оставался сам.
Да к тому ж средь ханов
в древнем Междуречье
Не было единства,
как на русском вече.
Не рожден еще был
покоритель стран
Тарагаев отпрыск
грозный Тамерлан.
Но земля святая
не бедна сынами,
Кто поднимет войско
на войну с врагами.
И восстал Муканна -
оккупантов бич,-
И к своим собратьям
обратил он клич:
"Эй, народ свободный!
я - твой Бог-спаситель,
Я - твой миротворец,
я же - и воитель!
Поднимайтесь, люди!-
в нашем доме - враг;
Он принес нам беды
черные, как мрак.
Становитесь в войско!
С нами Огнь надежды!
Облекайтесь, веря,
в белые одежды!
Ни к чему нам вера
чужеродных стран:
Пусть других болванит
сурами Коран!
Посмотрите, люди,
что творят арабы:
Топчут наши хлебы,
забирают скарбы,
Наших жен увозят,
пользуют сестер!
Чужеземец мерзок,
грязен и матер!
Можем ли мы робко
созерцать разбои?!
Поднимайтесь, люди!
В битву, эй, герои!
Иль хотите, чтобы
униженья за
Плюнули нам дети
в будущем в глаза?!"
И восстали люди,
и собрали камни,
И ряды сплотили
на призыв Муканны;
И в исламском иге
обнажилась брешь:
Уж свободны Суббах,
Бухара и Кеш;
В Согде и Несефе -
"белые одежды";
Да и в Нишапуре
уж не так, как прежде;
Хорасан бушует;
уж халиф не рад:
"Белые одежды"
целятся в Багдад!
И халиф взорвался
на сынов ислама,
Топчет он ногами:
"До такого срама
Довели,
ослы,
Великий Халифат!"
Он чалму срывает,
рвет с себя халат,
Первому, кто рядом
трепетал, как заяц,
Голову срубает...
"Где Муслим-мерзавец?!
Где сей трус паршивый,
смелый на словах?!
О, позор, позор мне!
не простит Аллах!"
А меж тем Муканна,
непокорный первый,
Обращает братьев
в собственную веру:
"Мы свободно жили
на своей земле,
Мы свободны были,
как простор полей.
Никого не звали,
никого не гнали,
И в своих заботах
мирно почивали.
Орошали нивы,
коз, овец пасли,
Заратустре службу
праведно несли.
Но пришли арабы
с чуждой нам культурой,
Навязали веру
рабскую
и суры.
Запретили живность
нам живописать,-
Дескать, лучше суры
тупо нам читать...
Разрешили мыслить
только по Корану,-
Но прочтешь две суры -
голова в тумане.
Нам кричат имамы,
мол-де, Мухаммед
Прислан нас очистить
и спасти от бед;
Посвятить Аллаху,
мол, должны мы чувства,
Все свои надежды,
все свое искусство;
Якобы, в неволе
смысл небесный есть:
Там
свободным будет,
кто покорен
здесь.
Не нужна нам доля
бессловесных тварей!
Эй, вооружайся,
молодой и старый!
Ни к чему нам гурий
девственная стать,
Если наши жены
будут здесь страдать!
Пусть сулят имамы
райские нам кущи,-
На своей отчизне
жить
свободным
лучше!"
И растет, и крепнет
войско бунтаря;
К Мавераннахру
движется заря.
Эх, еще чуть-чуть бы -
и сбылись надежды!-
И спасли б отчизну
"белые одежды".
Но халиф арабов
не смыкает глаз:
Изловить Муканну
отдает приказ.
И визирь халифа
Джабриил жестокий
Направляет войско
к северо-востоку.
Вот уже достиг он
Бухары границ,
Чей правитель в страхе
пал на землю ниц;
И предатель мерзкий
Хусаин трусливый
Джабриила лестью
покрывал смазливо;
Предлагал услуги
подлые свои,
Называл Муканну
"отпрыском змеи";
Уверял визиря
в верности Корану,
Умолял скорее
изловить Муканну;
И в порыве гнусном
прислужить врагам
Вызвался Муканну
обезглавить сам.

Что тут скажешь, братец?-
Кто богат и знатен,
Тот
измене черной
всячески
приятен.

Так фанаты с юга
с помощью измен
Многих из повстанцев
захватили в плен.
Вот уже в Несефе
празднуют имамы
Черную победу
хитрого ислама.
Вот уж зрит над Согдом
и над Кешем мрак
Мавераннахра
доблестный
Спартак.
Эх, неравны силы...
Слугами Аллаха
Предана
свобода
Междуречья
праху.
Лишь Муканна храбрый
с горсткою людей
Не сдает арабам
крепости своей.
Десять лет в осаде
и четыре года
Ждал он
воскрешенья
своего народа.
Но народ смирился
и погряз в исламе,
Позабыл Муканну,
как былое Пламя.
Неизвестно, сколько б
продержался лет
В крепости блокадной
горестный аскет,
Но глава охраны
за посулы злата
Предает Муканну,
открывает врата;
И арабы с криком
"О, велик Аллах!"
Превращают крепость
в совокупность плах.

Что ж молчишь ты, дочерь мудрого Шашпира?-
Посрами безвольных!- моя молкнет лира.
Мне твое геройство надлежало б петь,
Чтоб мужчины больше не хвалились впредь.
Если б ты сумела рассказать о том,
Как Умид коварный, в твой проникнув дом
И тебя уверив, что любовью полон,
Твой народ арабам сдать пытался в полон;
Как вонзила в сердце ты ему кинжал;
Как он перед смертью хрипло вопрошал:
"О, Зумрад! то - ты ли? Ты ль меня убила?
Я глазам не верю... ты ж меня любила..."
Как ответ держала, что любви ценой
Не окупишь подлость пред своей страной.
Как, казнив Умида, ты спасла свободу
И осталась верной своему народу!
Не молчи, Шашпира доблестная дочь:
Над Муканны жизнью уж сгустилась ночь.

Но не ждет Муканна
гибели позорной:
Разжигает пламя
он рукой проворной,
Обращает хладно
свой последний взор
На родную землю
и...
Пылай, костер!
Уноси героя!
Будет пусть примером
Тем,
кто не меняет,
как перчатки,
веру!

Утомил, наверно,
друг мой безутешный,
Я тебя сказаньем.
Но во тьме кромешной
Мне являлся часто
образ бунтаря,
И о нем поведать
не решался я.
Ведь в стране, где люди
будто чтут Аллаха,
Кто иное скажет -
не избегнет краха.
Прославлять кого-то
станут здесь и там,

Если он угоден
нынешним властям.
Уж таков извечно
на земле порядок:
Что
вчера
всплывало,
днесь
падет в осадок.
Я ж поведал сказ мой
лишь с одной надеждой,
Что всплывут
когда-то
"белые одежды".