Все фото Сан-Тораса. Все персонажи настоящие. Родные люди.
После одной знаментальной встречи мне удалось полюбить Манхеттен.
Мы шли по 42 стрит, вдруг стоп!!! запнулись, буквально выкатив на тротуар
свои глазные яблоки.
В прозрачной витрине на голубых пуфиках
возлежит пухлый, рыжий и полуголый Генка Пильнер!
Генка! Друг моего школьного детства, казачий атаман боевого
отряда, мой интернатский товарищ!
Генка, неизменный супруг моей однокашницы Марии Помозок,
лежит в витрине секс-шопа, листает глянец и, ковырнув в носу,
поворачивается голым задом к прохожим.
Народ шарахается, но, рассмотрев Генку, хохоча идет в магазин.
Пока я столбенею от зрелища в витрине появляется Машка!
Машка в бикини, с тарелкой манной каши.( у Генки застарелый гастрит)
Красно-черные кружева выглядят
на ней, точно Машка ободрала гроб и нарядилась в его оборки.
Усевшись в витрине на корточки,( довольно мгмм откровенно)
она с ложки кормит Генку.
Заваливаем в магазин. Просторный секс-шоп, всюду торчат
растопыренные надувные куклы с распахнутыми, как тротуарные люки,
малиновыми ртами.
Увидев меня, Машка с Генкой завизжали и,
бросив манную кашу, ринулись в объятья.
Редкая по яркости встреча!
В момент воплей и обжиманий осознаю, что все мы
пронзительно зеленоглазые, как коты!
- Ой, вы такие жирные! - тискаю их.
- Ой, ты такой худой! - изумляются они!
Машка сообщила, что они с Генкой пока работают витриной, но через неделю
уезжают в Бостон - их взял университет на какую-то special program.
Перформенс или паноптикум?
- Да ну их к черту! - сказал Генка, нацеловавшись со мной,- Поехали пожрем на Брайтон!
И тут я замечаю, что стою в окне магазина, и публика Манхеттена с интересом
рассматривает экспозицию - встреча соотечественников в витрине.
- Это перформенс или паноптикум? – спрашиваю, вылезая из витрины.
Генка, натягивая штанину, кричит, прыгая на одной ноге:
- Как ты в Нью-Йорке?
Машка, обнимая меня, болтает без умолку:
- Хочешь juice с содовой? Может drink with ice?
Генка громогласно объясняется с администрацией магазина:
- F..ck yourself, son of a bitch!
Машка переодевается тут же в витрине, растирая губкой яркий макияж.
В какой-то момент она стала похожа на раскрашенное,
а потом сваренное пасхальное яйцо.
Вышли на улицу в мажорном настроении.
О жизнь! - захотел - лег в витрину, захотел – встал!
Вот она свобода! И не ценится!
Who is this?
- Тут живет один америкос, - сказал Генка, - я должен ему четвертак.
Он мне сосватал витрину, надо отстегнуть!
- Это мафия?
- Какая там мафия?! Простая благодарность.
Он остановился возле высокой двери и нажал на кнопку спикера.
- Who is this? - послышалось в микрофон.
- This is ***! - отрапортовал Генка. Дверь щелкнула и открылась.
Мы вошли в холл, заставленный вазами с цветами, будто это не подъезд,
а будуар богатой куртизанки. Поднялись на лифте. Генка позвонил,
дверь открыла милая девочка лет десяти.
- Где папа? - вытаращился Генка.
- Do you speak English? – сделав книксен, спросила девочка.
- Мне нужен твой папа, - присев на корточки объяснил Генка,- па-па, понимаешь?
- Parlez-vous francais? – пожав плечами спросила девочка,
- Да нет! - начал горячиться Генка, - папа нужен, где твой папа?!!
- Sprechen Zie Deutch? - улыбнулась девочка.
- Она идиотка,- встав с корточек объявил Генка, - ни черта не понимает!
Тем временем девочка позвонила и заговорила по-польски:
- Папа, тут пришли какие-то странные люди, они не понимают ни на одном языке. Это,
наверное, твои русские друзья?...
Генка оставил деньги. Мы ушли.
«Как они будут учиться в Бостоновском университете с таким английским?»,
- думаю по дороге.
Персонажи - пешеходы
Мы вышли на четвертый Брайтон. На углу стоит в лосинах дородная мамаша,
завитая химическим бесом, и громогласно воспитывает своего толстощекого пупса.
Пупс, в набрякшем дайперсе, лениво ноет:
- Мами, хочу ice cream, ice cram! Хочу ice cream!
- Запомни, - рубит указательны пальцем мамаша, - есть слово «please», падла! Я сказала:
- No - значит «no»!
Другой рукой она протягивает продавцу foodstamps (дармовые талоны вместо денег, чтобы брать еду).
Заполучив золотой конус мороженого, пупс зубками сорвал с него упаковку, нырнув мордашкой в крем-брюле.
Мамаша, задрав кофту, развернулась задом показывая подруге шрам от пластической операции.
- Только что откачала жир со спины, - сказала она.
- А с ляшек?!
- И с ляшек!
- А с холки?
- И с холки!
- Мами, хочу в ресторанто! - заныл пупс, кинув пустую обертку под ноги.
Через дорогу к ним направился раздобревший папаша с набитыми снедью полиэтиленовыми мешками.
Водитель «Тойоты» резко тормазнул перед ним.
- Drive carefully! - гаркнул папаша.
Торчащий средний палец, нарисовался в окне "Тайоты" и мы захохотали от этой демонстрации
отношений наших - водителей к нашим пешеходам, на чужой земле.
Не имей дела с нашими!
Этот совет раздавали на каждом шагу. «Только не имей дело с нашими!»
говорили люди первой волны эмиграции.
«Только не с нашими!» говорили те, кто прибыл во второй волне.
«Смотрите, не имейте дела с нашими!»
- Да почему же? - что может быть лучше наших?
они же свои! Они же наши!
Прошли годы. Гадко признать, но сегодня могу повторить:
«Не имейте дела с нашими!»
Чтобы объяснить, надо войти в долгий разговор.
А для чего в него входить? «Не имей дела с нашими" - и точка!
Хочешь - попробуй! И, спустя время, ты будешь повторять,
как сорванная с резьбы шарманка:
«Не имей дела с нашими! Только не с нашими!»
Продолжение часть3
_____________________________
ПРОДОЛЖЕНИЕ
"Баллада о рыжей дворняге"
http://www.stihi.ru/2011/01/30/1139