«Пусть тебе и Боги дадут, чего и сам ты желаешь».
Одиссея.Гомер
Интересно, почему зачастую степень наших желаний не совпадает с пропорцией наших возможностей? И... наоборот? Например, человек, сидящий рядом с ней всю жизнь, мечтал научиться управлять самолетом, а когда понял, что научился управлять многомиллионной армией людей, то решил, что безопаснее это было доверить двум пилотам...
Почему нелепые идеи иногда становятся сенсацией, а необдуманные действия - катастрофой? Сейчас, казалось, легче было бы разгадывать причины какого-нибудь Лунного перигея, но только не то что произошло с Настей...
***
«Мистер Гордон, через пять минут мы начнем снижение в порт Форт Ладэрдэлл... (Fort Lauderdale). Пожалуйста, пересадите детей в индивидуальные кресла и пристегните ремни безопасности!» - прервал вереницу Настиных мыслей низкий голос второго пилота.
«Непременно», - тихо, чтобы не разбудить уснувших у него на руках детей, согласился Гордон.
Настя оторвала взгляд от проплывающих за иллюминатором белоснежных перин... Облака же непрерывно следили за пролетающим через их стихию металлическим объектом. «Гольфстрим G650», горючее и люди, находящиеся в нем с их мыслями и судьбами, не беспокоили их... Газообразные иллюзии существовали независимо от проплывающих мимо реалий. Их философия была самой обыкновенной - «философией невмешательства» по принципу Джекоба, который, как Бог, поместивший людей в Эдем, предлагал самим избрать правила поведения.
Думал ли об этом в данный момент муж Насти, которого сейчас попросту интересовал один вопрос: как бы ни разбудить спящих дочерей. С помощью няни он пытался осторожно пересадить детей в соседние кресла и исполнить просьбу... нет, даже не просьбу, а правила безопасности, которые зачастую не выполняла сидящая рядом с ним женщина – его жена.
Думал ли этот человек, ведущий за собой необъятную медицинскую армию спасающих жизни еще более многочисленной армии людей, что эта женщина – мать его детей и просто человек, которому он доверил самый дорогой отрезок своей жизни – способна попасть в такую глупую ситуацию?
- О чем ты так думаешь, дорогая? - неожиданно спросил Гордон.
- Об облаках, - растерялась Настя.
- Нет... Я чувствую, что тебя мучает нечто более серьезное, - феноменальная интуиция Гордона застала ее врасплох.
- Анализирую суть происходящих событий, - попробовала перевести все в шутку Настя.
- Нужно ли анализировать анализ? – решил подыграть Гордон. - Ведь за тебя уже все решили самые серьезные аналитики, - намекнул на себя остроумный муж.
«Так вот в чем причина кроется? - подумала Настя, - Когда женщину лишают возможности решать глобальные проблемы, она подсознательно начинает их находить...» Настя снова перевела взгляд, теперь уже на замысловатые иероглифы голубовато-лилового ландшафта. Сквозь объемное стекло иллюминатора она вглядывалась в водную поверхность океана с высоты полета птицы. Самолет шел на снижение...
- Миссис Нэнси, я вижу тревогу на Вашем лице, - снова обратился пилот.
- Не беспокойтесь, я на самом деле наслаждаюсь, - улыбнулась Настя.
Она посмотрела на спящие лица дочерей. Иногда Насте не верилось, что все это происходит с ней, и в такие моменты она напоминала себе о том, что когда-то тоже была ребенком, только имела ли она столько привилегий? Могла ли даже представить та девочка, которую несчитанное количество раз обижали, что судьба принесет такое извинение за все ее несправедливые уроки судьбы? Быть может, и в этом есть своя логика. Должно быть логика есть и в облаках, и в безоблачном детстве, и во взрослых сенсациях беспомощности, когда ты понимаешь, что из нелепого положения можно выйти - не выходя из него, а уходя «без него»...
***
Настя вспомнила, как однажды мама привезла ее в пионерский лагерь, в который, по маминым словам, с трудом можно было попасть, так как находился он в каком-то сказочном Заповеднике.
Директор лагеря был некрасивый, седовласый, хромой, грузный и очень строгий на вид мужчина. Мама лично знала его, и он был крайне любезен с ней и Настей до тех пор, пока мама не ступила за порог кабинета. Директор заполнял какие-то бумаги по приему в лагерь, Настя рассматривала обескураживающий бардак в кабинете, это вызывало дополнительные симптомы тревоги...
Неожиданно в кабинет вбежал смуглый, длинноволосый, с огромными смоляными глазами, худощавый юноша лет пятнадцати. Он был настолько красив, что когда произнес: «Пап, ты скоро?» - Настя подумала, что это ей послышалось. Разве может быть такой красивый сын у столь неприятного человека?
-Папа, ты что, не слышишь? Тебя весь лагерь ждет на открытие.
-Эрик! Сколько раз я тебе говорил, что, прежде чем войти в кабинет, нужно стучать, а во-вторых – здесь у тебя нет папы... Здесь у тебя есть Леонид Борисович, - пробурчал директор.
Эрик кинул небрежный взгляд в угол, где сидела Настя. Ее сердце учащенно забилось...
-Извините, Леонид Борисович, - поправил ошибку Эрик, - меня попросили без Вас на линейку не возвращаться...
-Хорошо, - согласился отец, - возьми пока эту девочку с собой и познакомь с правилами нашего лагеря... И смотри, чтобы ее не обижали, - добавил он полуигривой гаммой в голосе, - а я буду через десять минут.
Они вышли.
-Как тебя зовут? - спросил юноша.
-Настя, - услышал он робкий голосок. - А тебя Эрик?
-Нет, меня зовут Маугли... Это для отца я – Эрик, - помолчал мальчуган и добавил, - так же, как и он для меня - Леонид Борисович...
- Давай руку, здесь опасные ступеньки...
Они спускались по разбитым временем и дикой природой бетонным плитам, выложенным в шахматном порядке.
-А ты красивая, - продолжал Эрик.
-А ты - настоящий Маугли, - не растерялась Настя. - Если бы здесь свисали лианы, ты ловко перелетал бы с ветки на ветку... и так до самой центральной площадки лагеря!
-Ха-ха-ха! - Эрик рассмеялся. - Послушай, Настя, а мы ведь не спросили, в какой отряд тебя определили? Сколько тебе лет?
-Двенадцать...
-Черт! Это же, наверное, третий отряд? Хорошо, на линейке постоишь со мной в первом, а там видно будет...
Спустившись к огромному полю, похожему на футбольное, они подошли к группе высокорослых подростков.
Старшая пионерская вожатая стояла в центре поля и невнятно говорила в микрофон традиционную речь в честь церемонии открытия первого сезона пионерского лагеря-заповедника, где Насте предстояло пробыть двадцать дней...
Маугли, не выпуская Настиной руки, подвел ее к самому концу задней шеренги первого отряда и шепнул:
-Стой здесь... Я к тебе подойду после линейки...
Настя всегда чувствовала панику, когда оказывалась в обществе незнакомых людей. Маугли казался ей единственным надежным здесь человеком... Она продолжала украдкой наблюдать за ним. Тот подошел к возглавляющей отряд высокой блондинке, она была на голову выше его и на все три выше Насти.
Настя могла разглядеть ее лишь со спины – роскошная копна золотых волос, собранная под черным бархатным ободком, белоснежная выглаженная блузка, плиссированная короткая юбка синего цвета и стройные загорелые ноги. Блондинка вздрогнула, когда Эрик подошел к ней сзади и едва заметным касанием дал понять о своем прибытии... Настя вздрогнула вместе с ней. Вернее, вздрогнуло Настино сердце. И теперь оно не сводило глаз со златовласки, которая повернула голову в сторону и улыбкой оповестила о том, что рада возвращению Маугли.
Профиль красавицы с огромными ресницами и маленьким вздернутым носиком, развевающиеся по ветру пшеничными колосьями волосы - вот что сейчас будоражило воображение сына директора пионерского лагеря...
Даже двенадцатилетнее сердце Насти понимало это. И то, что пять минут назад Маугли еще держал Настю за руку – это совсем не повод думать о том, что у нее есть хоть самая маленькая надежда прикоснуться еще раз к его ладони. Тогда впервые Настя ощутила приступ полудетской, «полусобачьей» ревности. Прежде никогда не испытывала она такого бесконтрольного желания убежать, потеряться в толпе и больше никогда не попадаться ему на глаза ...
Как только закончилась церемония и все оживились, Настя незаметно перешла к соседнему отряду, сказав, что ищет третий отряд. Те указали на рядом стоящих – «побег» увенчался успехом! Когда все вернулись в корпус, Насте выделили последнюю кровать у самого входа, которая и осталась свободной по причине невостребованности, (понятно, что спящим у входа доставалось больше всех от ночных похождений «паставандализма» времен социалистических пионерских лагерей). Настя уже бывала в таких летних лагерях и знала, что первые дни здесь не самые приятные, но после адаптации наступает занимательное время.
Обычно это происходило, когда вожатые обнаруживали художественные способности Насти и поручали ей оформление стенгазеты. Это было привилегией, так как ее отстраняли от утреннего дежурства по столовой и отправляли в пионерскую...
Вот так, через четыре дня, в пионерской комнате и произошла их вторая встреча с Маугли. Потому что Маугли были доступны даже самые недоступные уголки джунглей этого лагеря. И не нужно быть взрослым, чтобы понимать, что этот вездесущий Маугли! Сын директора! И наконец, безупречной внешности мерзавец ни в чем и никогда не знал отказа... Уж, по крайней мере, в этом «Заповеднике»!!! Этот факт удручал Настю и одновременно – манил. Но подростковая неуверенность и, возможно, сама природа девственности вели по пути наибольшего сопротивления, а это все равно, что бороться со Вселенной...
Он вошел, как всегда без стука, и непонятно, что ему было здесь нужно...
Настя слышала барабанную дробь собственного сердца, рука перестала слушаться... Она опустила глаза, продолжая скользить кисточкой по одной и той же площади ватмана... Он подошел к столу и увидел почти законченную стенгазету.
- Это тыыы?! Ты тааак рисуешь?!
- Да, - улыбнулась, не поднимая глаз, Настя и вспомнила, как ее восхищали его ловкие движения по этим горным тропинкам, которые покорялись ему так же легко, как ей колонковые кисти...
- А ты знаешь, что из-за тебя мне пришлось соврать отцу...? – вдруг изменил интонацию Эрик.
Настя замерла.
- Я сказал ему, что отвел тебя в целости и сохранности в третий отряд!
- Но ты не соврал ему – я ведь в целости и сохранности в третьем отряде?
- Настя, только не делай вид, что не понимаешь, как ты могла меня серьезно подставить...
- Но почему?
- А потому что здесь, бля... медведи бурые вокруг бродят, ты хоть понимаешь это? И я, дурак, просто обязан был тебя привести и «сдать лично в руки» твоей вожатой... Вот как стеклотару сдают... знаешь? Вот так я должен был сдать тебя... понимаешь? Это у нас здесь такие правила... Законы, бля... Заповедника!!! – почти кричал Эрик.
Это суверенно звучащее «Бля...» прострелило Настино терпение двумя последними пулями... Она заплакала... Эрик подошел к ней и небрежным движением приблизил к себе.
- Ну все! Все! Успокойся... Я сам виноват... Только не реви... Я ненавижу слезы...
- Эрик... – подняла глаза Настя.
- Маугли... Я же сказал, Маугли меня зовут, – снова перебил он.
-Маугли, мне здесь не нравится... Я прошу тебя... Отведи меня к отцу в кабинет и я позвоню маме... Она приедет за мной...
- Я тебя обидел? Да! Ты поэтому хочешь уехать?..
- Нет... Дело не в этом... Просто... Мне... Мне страшно здесь... Ты сказал медведи... - сквозь слезы бормотала Настя
- Вот дурочка! Ну, это я тебя просто напугал... Они сюда близко не подходят... Они же боятся людей еще больше, чем мы их! А ты все равно одна по горам не шастай. Мало ли маньяков на свете бродит. Мне отец всегда так и говорит: «Людей надо бояться, а не зверей»!
***
Ночью Настя долго не могла заснуть. Бессоницу, полную мистических представлений об Эрике, внезапно прервал неуверенный скрип двери. Комната наполнилась свежим запахом горной ночи. Настя поняла, что в помещение кто-то вошел. Она открыла глаза и увидела силуэт, сливающийся с приоткрытой дверью.
- Тшшшшш... Это я, не боись, - произнес шепотом силуэт.
Это был не сон. Это был он – герой ее «Элевзинских таинств».
- Что ты здесь делаешь?
- Тише, разбудишь всех... Одевайся лучше. Я тебе сейчас все объясню. Да! И пасту возьми с собой, - прошептал Эрик.
- Я никуда не пойду, Маугли. Ты сошел с ума... Что будет, если твой отец узнает?
Он наклонился и почти вдул в Настино ухо:
- Через пять минут, - поднялся, посмотрел в наполненные лунным светом глаза и снова наклонился,
- если тебя не будет через пять минут, я ухожу «мазать» без тебя...
Эрик вышел.
***
И мог ли знать тот пятнадцатилетний мальчишка, что эти пресловутые «через пять минут» так навсегда и останутся для нее тем единственным приемом укрощения строптивости? И вообще, разве может знать человек, что с ним будет через пять минут? Не изменится ли что-нибудь на 180 градусов?
Конечно же, ночь не станет днем... через пять минут. Или не узнает через пять минут весь мир о том, что произошло той ночью с Настей...
Но всему лагерю откроется то, что стало для Насти обидой , преследующей ее всю жизнь. Всплывающей в памяти непослушным поплавком всякий раз, когда судьба устраивала очередные «уроки экстремального выживания»...
***
А через пять минут Маугли возлегал на Настиной кровати. Он догадывался, что некоторые девочки, спящие вокруг, уже проснулись, но, притаившись, безмолвно наблюдают за невидимым сквозь тьму «реалити шоу». Возразить никто не пытался, так как все понимали, что в их комнате находится сам «Хозяин Джунглей»...
- Девочка моя... Не бойся... Я просто хочу спрятаться под твоим одеялом... От важатой нашего отряда ... Аньки... Успокойся... Дурочка...Твое сердце сейчас выскочит прямо ко мне в ладонь, - от его шепота исходило здоровым и свежим дыханием, а от тела - смешанным букетом из хвои, пыли, ветра и юности....
Настя впервые познавала эти головокружительные ощущения нежных прикосновений его ладоней и кончиков пальцев к девственным, слегка набухшим, словно почки на весенних деревьях, эпителиям... Он продолжал что-то шептать на ухо, едва дотрагиваясь мочек ушей... Настя уже ничего не слышала ...
От такого вертиго она потеряла способность говорить, сопротивляться, ориентироваться во времени и пространстве... Как вдруг в ее фантастический мир внезапно ворвался ярчайший поток света!!! Настя вздрогнула будто шаровая молния взорвалась внутри ее тела! Она открыла глаза:
НАД НИМИ ВОЗВЫШАЛИСЬ ТРИ, ПОКАЗАВШИЕСЯ ОТ СТРАХА НЕВЕРОЯТНО ОГРОМНЫХ РАЗМЕРОВ, ФИГУРЫ - это были старшая пионервожатая Ирина Ивановна, вожатая Настиного отряда Лариса, и та самая блондинка - вожатая первого отряда Анька.
- Так вот ты где прячешься, Мммаугли?!!! Позор Джунглям !!!- съязвила та.
- Проклятые бандерлоги! И здесь нашли? Если скажете моему отцу об этом.., - Эрик замолчал, вставая с постели.
- То что будет? - не унималась Анька.
- А это я тебе... потом... наедине скажу... А вы все чего уставились!? Цирк вам здесь штоли!? - прикрикнул он на испуганно торчащие из-под одеял глаза проснувшихся девочек.
- А ты чего расселась, бестыжая? Давай, одевайся! Пойдешь сейчас в пионерскую... Объяснительную будешь писать, - грубо обратилась к Насте вожатая ее отряда.
- Нет! Нет! Сейчас посреди ночи никто этим заниматься не будет... Завтра на утренней линейке Насте будет объявлен выговор с исключением из пионерского лагеря! Разговор закончен! - отрезала старшая пионервожатая.
- Я вас умоляю, Ирина Ивановна, только родителям не сообщайте причину! - рыдала Настя. - Моя мама умрет от стыда! Ирина Ивановна, простите меня! Пожалуйста.... Не говорите маме....................
***
- Миссис Нэнси! Почему Вы плачете? - неожиданно вернул Настю в реальность первый пилот, выходя из кабины управления самолетом. - В этот раз мы прилетели раньше обычного - попутный ветер.
- Я тронута до слез!
- Вы смотрели какой-то фильм?
- Нет! Нет! На меня так действует красота... которая спасает мир! Сказать правду - я безумно завидую Вам... Вы, вероятно, ощущаете себя птицами? Как много часов Вы проводите за штурвалом? - попробовала перевести объект внимания нынешняя миссис Нэнси (Настя).
- Вы удивитесь..., но намного больше, чем без него... - похвастался штурман.
продолжение следует....
«Пусть тебе и Боги дадут, чего и сам ты желаешь».
Гомер
;Интересно, почему зачастую степень наших желаний не совпадает с пропорцией наших возможностей? И... наоборот? Например, человек, сидящий рядом с ней, всю жизнь мечтал научиться управлять самолетом, а когда понял, что научился управлять многомиллионной армией людей, решил, что безопаснее это было доверить двум пилотам.
;Почему нелепые идеи иногда становятся сенсацией, а необдуманные действия – катастрофой? Сейчас, казалось, легче разгадывать причины какого-нибудь Лунного перигея, но только не то, что произошло с Настей...
***
;«Мистер Гордон, через пять минут мы начнем снижение в порт Форт Ладэрдэлл (Fort Lauderdale). Пожалуйста, пересадите детей в индивидуальные кресла и пристегните ремни безопасности!» – прервал вереницу Настиных мыслей низкий голос второго пилота.
;«Непременно», – тихо, чтобы не разбудить уснувших на руках детей, согласился Гордон.
;Настя оторвала взгляд от проплывающих за иллюминатором белоснежных перин... Облака непрерывно следили за пролетающим через их стихию металлическим объектом. «Гольфстрим G650», горючее и люди, находящиеся в нем со своими мыслями и судьбами, не беспокоили их... Газообразные иллюзии существовали независимо от проплывающих мимо реалий. Их философия была самой обыкновенной – «философией невмешательства» по принципу Джекоба, который, как Бог, поместивший людей в Эдем, предлагал самим избрать правила поведения.
;Думал ли об этом в данный момент муж Насти, которого сейчас попросту интересовал один вопрос: как бы ни разбудить спящих дочерей. С помощью няни он пытался осторожно пересадить детей в соседние кресла и исполнить просьбу... Нет, даже не просьбу, а правила безопасности, которые зачастую не выполняла сидящая рядом с ним женщина – его жена.
;Думал ли этот человек, ведущий за собой медицинскую армию спасающих жизни еще более многочисленной армии людей, что эта женщина – мать его детей и просто человек, которому он доверил самый дорогой отрезок своей жизни – способна попасть в такую глупую ситуацию?
;– О чем ты так думаешь, дорогая? – неожиданно спросил Гордон.
;– Об облаках, – растерялась Настя.
;– Нет... Я чувствую, что тебя мучает нечто более серьезное, – феноменальная интуиция Гордона застала ее врасплох.
;– Анализирую суть происходящих событий, – попробовала перевести все в шутку Настя.
;– Нужно ли анализировать анализ? – решил подыграть Гордон. – Ведь за тебя уже все решили самые серьезные аналитики, – намекнул на себя остроумный муж.
;«Так вот в чем причина кроется? – подумала Настя. – Когда женщину лишают возможности решать глобальные проблемы, она подсознательно начинает их находить...»
;Она снова перевела взгляд, теперь уже на замысловатые иероглифы голубовато-лилового ландшафта. Сквозь объемное стекло иллюминатора Настя вглядывалась в водную поверхность океана с высоты полета птицы. Самолет шел на снижение...
;– Миссис Нэнси, я вижу тревогу на Вашем лице, – обратился к ней пилот.
;– Не беспокойтесь, на самом деле я наслаждаюсь, – улыбнулась Настя.
;Она посмотрела на спящие лица дочерей. Иногда Насте не верилось, что все это происходит с ней, и в такие моменты она вспоминала о том, что когда-то тоже была ребенком, только имела ли она столько привилегий? Могла ли даже представить та девочка, которую несчитанное количество раз обижали, что судьба принесет такое извинение за все ее несправедливые уроки судьбы? Быть может, и в этом есть своя логика. Вероятно логика есть и в облаках, и в безоблачном детстве, и во взрослых сенсациях беспомощности, когда ты понимаешь, что из нелепого положения можно выйти, не выходя из него, а уходя «без него»...
***
;Настя вспомнила, как однажды мама привезла ее в пионерский лагерь, в который, по маминым словам, с трудом можно было попасть, так как находился он в каком-то сказочном Заповеднике.
;Директор лагеря был некрасивый, седовласый, хромой, грузный и очень строгий на вид мужчина. Мама лично знала его, и он был крайне любезен с ней и Настей до тех пор, пока мама не ступила за порог кабинета. Директор заполнял какие-то бумаги по приему в лагерь, Настя рассматривала обескураживающий бардак в кабинете, это вызывало дополнительные симптомы тревоги...
;Неожиданно в кабинет вбежал смуглый, длинноволосый, с огромными смоляными глазами худощавый юноша лет пятнадцати. Он был настолько красив, что когда произнес: «Пап, ты скоро?», Настя подумала, что ей это послышалось. Разве может быть такой красивый сын у столь неприятного человека?
;– Папа, ты что, не слышишь? Тебя весь лагерь ждет на открытие.
;– Эрик! Сколько раз я тебе говорил, что, прежде чем войти в кабинет, нужно стучать, а во-вторых – здесь у тебя нет папы. Здесь есть Леонид Борисович, – пробурчал директор.
Эрик кинул небрежный взгляд в угол, где сидела Настя. Ее сердце учащенно забилось.
;– Извините, Леонид Борисович, – поправил ошибку Эрик, – меня попросили без Вас на линейку не возвращаться.
;– Хорошо, – согласился отец, – возьми пока эту девочку с собой и познакомь с правилами нашего лагеря... И смотри, чтобы ее не обижали, – добавил он полуигривой гаммой в голосе, – а я буду через десять минут.
;Они вышли.
;– Как тебя зовут? – спросил юноша.
;– Настя, – услышал он робкий голосок. – А тебя Эрик?
;– Нет, меня зовут Маугли! Это для отца я – Эрик, – помолчал мальчуган и добавил, – так же, как и он для меня – Леонид Борисович. Давай руку, здесь опасные ступеньки...
Они спускались по разбитым временем и дикой природой бетонным плитам, выложенным в шахматном порядке.
;– А ты красивая, – заявил Эрик.
;– А ты – настоящий Маугли, – не растерялась Настя. – Если бы здесь свисали лианы, ты ловко перелетал бы с ветки на ветку... и так до самой центральной площадки лагеря!
;– Ха-ха-ха! – рассмеялся Эрик. – Послушай, Настя, а мы ведь не спросили, в какой отряд тебя определили? Сколько тебе лет?
;– Двенадцать...
;– Черт! Это же, наверное, третий отряд? Хорошо, на линейке постоишь со мной в первом, а там видно будет...
;Спустившись к огромному полю, похожему на футбольное, они подошли к группе рослых подростков. Старшая пионервожатая стояла в центре поля и невнятно говорила в микрофон традиционную речь в честь церемонии открытия первого сезона лагеря-заповедника, где Насте предстояло пробыть двадцать дней.
;Маугли, не выпуская Настиной руки, подвел ее к самому концу задней шеренги первого отряда и шепнул:
;– Стой здесь... Я к тебе подойду после линейки...
;Настя всегда чувствовала панику, когда оказывалась в обществе незнакомых людей. Маугли казался ей единственным надежным здесь человеком. Она продолжала украдкой наблюдать за ним. Тот подошел к возглавляющей отряд высокой блондинке, которая была на голову выше его и на все три выше Насти. Настя могла разглядеть ее лишь со спины – роскошная копна золотых волос, собранная под черным бархатным ободком, белоснежная выглаженная блузка, плиссированная короткая юбка синего цвета и стройные загорелые ноги. Блондинка вздрогнула, когда Эрик подошел к ней сзади и едва заметным касанием дал понять о своем прибытии. Настя вздрогнула вместе с ней. Вернее, вздрогнуло Настино сердце. И теперь девочка не сводила глаз со златовласки, которая повернула голову в сторону и улыбкой оповестила о том, что рада возвращению Маугли. Профиль красавицы с огромными ресницами и маленьким вздернутым носиком, развевающиеся по ветру пшеничными колосьями волосы – вот что сейчас будоражило воображение сына директора пионерского лагеря. Даже двенадцатилетнее сердце Насти понимало это. И то, что пять минут назад Маугли еще держал Настю за руку – совсем не повод думать о том, что у нее есть хоть самая маленькая надежда прикоснуться еще раз к его ладони. Тогда впервые Настя ощутила приступ полудетской, «полусобачьей» ревности. Прежде она никогда не испытывала такого бесконтрольного желания убежать, потеряться в толпе и больше никогда не попадаться ему на глаза ...
;Как только закончилась церемония, и все оживились, Настя незаметно перешла к соседнему отряду, сказав, что ищет третий. Ребята указали на рядом стоящих – «побег» увенчался успехом! Когда все вернулись в корпус, Насте выделили последнюю кровать у самого входа, которая и осталась свободной по причине невостребованности, (понятно, что спящим у входа доставалось больше всех от ночных похождений «паставандализма» времен социалистических пионерских лагерей). Настя уже бывала в летних лагерях и знала, что первые дни здесь не самые приятные, но после адаптации наступает занимательное время. Обычно это происходило, когда вожатые обнаруживали художественные способности Насти и поручали ей оформление стенгазеты. Это было привилегией, так как ее отстраняли от утреннего дежурства по столовой и отправляли в пионерскую.
Вот так, через четыре дня, в пионерской комнате и произошла их вторая встреча с Маугли. Потому что Маугли были доступны даже самые недоступные уголки джунглей этого лагеря. И не нужно быть взрослым, чтобы понимать, что этот вездесущий Маугли, сын директора и, наконец, безупречной внешности мерзавец ни в чем и никогда не знал отказа. Уж, по крайней мере, в этом «Заповеднике». Этот факт удручал Настю и одновременно манил. Но подростковая неуверенность и, возможно, сама природа девственности вели по пути наибольшего сопротивления, а это все равно, что бороться со Вселенной.
Он вошел, как всегда без стука, и непонятно, что ему было здесь нужно. Настя слышала барабанную дробь собственного сердца, рука перестала слушаться. Она опустила глаза, продолжая скользить кисточкой по одной и той же площади ватмана. Мальчик подошел к столу и увидел почти законченную стенгазету.
;– Это ты-ы-ы?! Ты та-а-ак рисуешь?!
;– Да, – улыбнулась, не поднимая глаз, Настя и вспомнила, как ее восхищали его ловкие движения по горным тропинкам, которые покорялись Мугли так же легко, как ей – колонковые кисти.
;– А ты знаешь, что из-за тебя мне пришлось соврать отцу..? – вдруг изменил интонацию Эрик.
Настя замерла.
;– Я сказал ему, что отвел тебя в целости и сохранности в третий отряд!
;– Но ты не соврал ему – я ведь в целости и сохранности в третьем отряде?
;– Настя, только не делай вид, что не понимаешь, как ты могла меня серьезно подставить...
;– Но почему?
;– А потому что здесь, бля... медведи бурые вокруг бродят, ты хоть понимаешь это? И я, дурак, просто обязан был тебя привести и сдать лично в руки твоей вожатой... Вот как стеклотару сдают... знаешь? Вот так я должен был сдать тебя... понимаешь? Это у нас здесь такие правила... Законы, бля... Заповедника! – почти кричал Эрик.
;Это суверенно звучащее «Бля...» прострелило Настино терпение двумя последними пулями. Она заплакала... Эрик подошел к ней и небрежным движением приблизил к себе.
;– Ну все! Все! Успокойся... Я сам виноват... Только не реви... Я ненавижу слезы...
;– Эрик... – подняла глаза Настя.
;– Маугли... Я же сказал, Маугли меня зовут, – снова перебил мальчик.
– Маугли, мне здесь не нравится... Я прошу тебя, отведи меня к отцу в
Кабинет, я позвоню маме... Она приедет за мной...
;– Я тебя обидел? Да? Ты поэтому хочешь уехать?..
;– Нет... Дело не в этом... Просто... Мне... Мне страшно здесь... Ты сказал «медведи»... – сквозь слезы бормотала Настя.
;– Вот дурочка! Ну, это я тебя просто напугал... Они сюда близко не подходят... Они же боятся людей еще больше, чем мы их! А ты все равно одна по горам не шастай. Мало ли маньяков на свете бродит. Мне отец всегда так и говорит: «Людей надо бояться, а не зверей»!
***
;Ночью Настя долго не могла заснуть. Бессоницу, полную мистических представлений об Эрике, внезапно прервал неуверенный скрип двери. Комната наполнилась свежим запахом горной ночи. Настя поняла, что в помещение кто-то вошел. Она открыла глаза и увидела силуэт, сливающийся с приоткрытой дверью.
;– Тшшшшш... Это я, не боись, – произнес шепотом силуэт.
;Это был не сон. Это был он – герой ее «Элевзинских таинств».
;– Что ты здесь делаешь?
;– Тише, разбудишь всех... Одевайся лучше. Я тебе сейчас все объясню. Да! И пасту возьми с собой, – прошептал Эрик.
;– Я никуда не пойду, Маугли. Ты сошел с ума... Что будет, если твой отец узнает?
;Мальчик наклонился и почти вдул в Настино ухо:
;– Через пять минут, – поднялся, посмотрел в наполненные лунным светом глаза и снова наклонился. – Если тебя не будет через пять минут, я ухожу мазать без тебя.
;Эрик вышел.
И мог ли знать тот пятнадцатилетний мальчишка, что пресловутые «через пять минут» так навсегда и останутся для Насти тем единственным приемом укрощения строптивости? И вообще, разве может знать человек, что с ним будет через пять минут? Не изменится ли что-нибудь на 180 градусов? Конечно же, ночь не станет днем через пять минут. Или не узнает через пять минут весь мир о том, что произошло той ночью с Настей... Но всему лагерю откроется то, что стало для Насти обидой, преследующей ее всю жизнь. Всплывающей в памяти непослушным поплавком всякий раз, когда судьба устраивала очередные уроки экстремального выживания.
***
;А через пять минут Маугли уже возлегал на Настиной кровати. Он догадывался, что некоторые девочки, спящие вокруг, уже проснулись, но, притаившись, безмолвно наблюдают за невидимым сквозь тьму «реалити шоу». Возразить никто не пытался, так как все понимали, что в их комнате находится сам «Хозяин Джунглей»...
;– Девочка моя... не бойся... Я просто хочу спрятаться под твоим одеялом от вожатой нашего отряда ньки... Успокойся... Дурочка... Твое сердце сейчас выскочит прямо ко мне в ладонь.
;От его шепота исходило здоровым и свежим дыханием, а от тела – смешанным букетом из хвои, пыли, ветра и юности...
;Настя впервые познавала головокружительные ощущения нежных прикосновений ладоней и кончиков пальцев к девственным, слегка набухшим, словно почки на весенних деревьях, эпителиям... Мальчик продолжал что-то шептать ей на ухо, едва дотрагиваясь до мочек ушей... Настя уже ничего не слышала. От такого вертиго она потеряла способность говорить, сопротивляться, ориентироваться во времени и пространстве... Как вдруг в ее фантастический мир внезапно ворвался ярчайший поток света! Настя вздрогнула, будто шаровая молния взорвалась внутри ее тела. Она открыла глаза.
;НАД НИМИ ВОЗВЫШАЛИСЬ ТРИ, ПОКАЗАВШИЕСЯ ОТ СТРАХА НЕВЕРОЯТНО ОГРОМНЫХ РАЗМЕРОВ, ФИГУРЫ. Это были старшая пионервожатая Ирина Ивановна, вожатая Настиного отряда Лариса, и та самая блондинка – вожатая первого отряда Анька.
;– Так вот ты где прячешься, Мммаугли?! Позор Джунглям! – съязвила та.
;– Проклятые бандерлоги! И здесь нашли? Если скажете моему отцу об этом.., – Эрик замолчал, вставая с постели.
;– То что будет? – не унималась Анька.
;– А это я тебе... потом... наедине скажу... А вы все чего уставились!? Цирк вам здесь, что ли!? – прикрикнул он на испуганно торчащие из-под одеял глаза проснувшихся девочек.
;– А ты чего расселась, бесстыжая? Давай, одевайся! Пойдешь сейчас в пионерскую... Объяснительную будешь писать, – грубо обратилась к Насте вожатая ее отряда.
;– Нет! Нет! Сейчас посреди ночи никто этим заниматься не будет. Завтра на утренней линейке Насте будет объявлен выговор с исключением из пионерского лагеря. Разговор закончен, – отрезала старшая пионервожатая.
;– Я вас умоляю, Ирина Ивановна, только родителям не сообщайте причину! – рыдала Настя. – Моя мама умрет от стыда! Ирина Ивановна, простите меня! Пожалуйста.... Не говорите маме...
***
;– Миссис Нэнси! Почему Вы плачете? – неожиданно вернул Настю в реальность первый пилот, выходивший из кабины управления самолетом. – В этот раз мы прилетели раньше обычного – попутный ветер.
;– Я тронута до слез!
;– Вы смотрели какой-то фильм?
;– Нет… Нет. На меня так действует красота... которая спасает мир! Сказать правду – я безумно завидую Вам... Вы, вероятно, ощущаете себя птицами? Как много часов Вы проводите за штурвалом? – попробовала перевести объект внимания нынешняя миссис Нэнси (Настя).
;– Вы удивитесь, но намного больше, чем без него... – похвастался штурман.