В восьмидесятые и в начале девяностых годов мне посчастливилось объехать практически весь бывший Союз. Я занимался экологией, археологией и геологией (не считая горного и пешеходного туризма) на Запорожской областной станции юных туристов – ОСЮТур.
До сих пор я считаю, что люди работавшие там в период директорства Кравченко – это цвет советской молодежи. Что мужчины - что женщины, занимались любимым делом, учили детей и путешествовали по стране. Если я и скучаю по Советскому Союзу, то именно по этой организации и по этим людям. Времени еще много, и я с удовольствием расскажу о своих любимых учителях.
В те времена, во время тех путешествий, ко мне привилось странное ощущение безопасности в чужой стране. Как-то в Алматы, обсуждая со Светой поведение приезжего человека в Казахстане, она во главу угла поставила мою европейскую внешность и манеру общения, чем удивила меня – как-то непривычно было впервые почувствовать себя европейцем в Азии. Я же в ответ глубокомысленно изрек:
- Мне кажется, что в здесь надо смотреть внимательно, быть серьезным, но говорить доброжелательно – тогда с тобой все будет в порядке.
Света, усмехнувшись, сказала:
- Если вы себя будете так вести – то вам ничего ни грозит ни в одной стране мира!
Когда я встречаюсь с новыми людьми, я всегда смотрю на них внимательно, недолго в глаза – я не люблю долго в глаза смотреть - больше пытаясь общаясь с ними, думать о них хорошо. Проговариваю про себя: какой хороший человек, серьезный, добрый внутри. Или: какая красивая женщина, как она умудряется держаться с достоинством в этих сложных обстоятельствах!
И здесь время работает на меня – проходит десять, может быть - пятнадцать минут, как в ответ я получаю тоже внимание и доброжелательность, которую проявил. И обратно: стоит думать о людях нехорошо, и как бы вы не скрывали этого – человек вам ответит тем же. Слава Богу, если просто подумает.
Страшно сглазить, но я бывал в разных местах и с разными задачами, и неоднократно убеждался в том, что наиболее по-хамски я веду себя дома. Переключаюсь с режима удивления и добродушия, на режим собаки, знающую свою территорию и стаю.
А вот подошел иностранец в метро – и я, сразу! - само благодушие и толерантность. Лучше бы некрасивой женщине место уступил!
С детских времен у меня остались некоторые предубеждения: например, латыши у меня ассоциируются с аккуратностью и скаредностью, а крымские татары с хамством молодежи и невысоким ростом взрослых. Я не люблю степных узбеков, но мне нравятся узбекские немцы и украинцы. С корейцами у меня отдельная любовь – у меня сын наполовину кореец. Все эти предубеждения связаны с конкретными событиями: узбекский мальчик украл у меня гранатовую друзу в дальневосточном детском центре Океан, а под Валмиерой, пьяные латыши, «на шашлыках», стреляли у нас сигареты фразой «сигаретку не продадите?» Крымско-татарский парень прыгал на меня в электричке под Севастополем, белорусы – что Сашка, Что Лера Жукова – оставили во мне ощущение теплоты и открытости, и звуки слов «добрый дзень!» до сих пор вызывают у меня радость и улыбку.
Казалось бы: многочисленные путешествия уже в сознательном возрасте должны сгладить эти воспоминания, но, как юноши после армейской службы, так и взрослые мужики , которые сидели в советских тюрьмах, помнят конкретных людей и связывают этих людей с их национальностью. Всегда.
Все эти предубеждения остались, но проявляются они обычно «дома», на Украине. Как только ты приезжаешь в Латвию, сразу становится ясно, что не все из местных жителей аккуратисты, да и не все из них – латыши, а приезжая в Беларусь, понимаешь, что не все из белорусов добродушны и открыты – хватает и хитрожопых истериков, как впрочем, и везде.
Но более интересен тот факт, что приехав в другие страны, украинцы становятся лучше, более трудолюбивыми, более контактными, они перестают «сидеть по хатам». А может быть попросту, другие за границей не выживают? Или, что более вероятно, они возвращаются обратно, устраивая на родине заповедник ленивых индивидуалистов.