Пока существовал советский строй у неё всегда были деньги. Кроме пенсии она работала на дому, шила мягкую игрушку. После 1992 года во весь рост встал частный бизнес, открывались малые предприятия. Вот и городское общество инвалидов организовало свое дело народного промысла, нашло рынок сбыта, и люди стали иметь дополнительные средства.
В те далёкие годы сложно было купить хорошую швейную машину с электроприводом. Но Маше повезло, её давняя знакомая Игнатова Надя помогла ей приобрести именно такую машину. Сначала было трудно приспособиться к ножной педали, но её настойчивость увенчалась успехом, больная нога стала справляться со своей задачей, и Маша шила, вставая из-за машины только для того, чтобы покормить Риту, а вечером вставала из-за стола, чтобы лечь спать.
А потом у неё всё отобрало развалившееся государство. Тогда много людей впало в нищету, в голод. Всё пошло прахом, малые предприятия разорились, инвалиды остались на голодном пайке. Маша тоже лишилась работы.
Часто ночами, чтобы не травмировать дочь, она плакала от бессилия, что не в силах обеспечить своему ребёнку не то чтобы изобилие, но элементарно не имела чем её накормить. Она молилась, сквозь слёзы вопрошая Бога за что так страдает её ребёнок. Но ответа не получала. Просто знала, что надо что-то делать.
Воистину говорится, что никогда не осуждайте людей. Особенно тех, кто просит милостыню. Нам не ведомо, что побудило человека выйти на улицу с протянутой рукой, потому что и сами можем оказаться на его месте. И в этом нет ничего позорного.
Маше претила сама мысль того, чтобы пойти на это, но всё равно жизнь распорядилась так, что ей пришлось обратиться к людям с просьбой помочь ей деньгами. Подтолкнуло к этому безвыходное положение, когда от плохого питания больная печень Риты взбунтовалась, ей срочно требовалось лекарство.
Денег в доме не было ни копейки, ведь хоть Маша и потеряла работу, но из своей пенсии исправно платила за все коммунальные услуги, потому что считала для себя неприемлимым получать воду, газ, тепло и не платить за это.
Для Маши настал чёрный день: нужно было спасать ребёнка. Во времена перестроичной смуты невозможно было бесплатно положить ребёнка в больницу, ведь приходилось все лекарства покупать самим родителям.
Промучавшись ночь у постели дочери, Маша вспомнила рассказ одного мужчины. В молодости он учился в Бердянском медицинском училище. Его семья не могла помогать ему материально, вот и жил он на стипендию да на то, что сумел подработать. В товарищах у него был такой же студент, испытывающий материальные затруднения, потому что был воспитанником детского дома.
До последнего госэкзамена им оставалось несколько дней, а деньги уже закончились. У них не было времени, чтобы где-то подработать, потому что всё время просиживали за учебниками. Оба сдали на отлично, но когда вышли на улицу, товарищ Василия потерял сознание возле киоска, где продавали свежую выпечку. От голода. Василий уложил своего друга на скамейку, а сам стал осматриваться, чем бы ему помочь.
И совершилось чудо! Он увидел под скамейкой, на которой лежал его друг, кошелёк. Не раздумывая, Василий схватил этот кошелёк, быстро заглянул в него, и увидел двадцать пять рублей. В советское время это была большая сумма. Он помчался за водой и пирожками, привёл друга в чувство, накормил восхитительными, свежими и горячими пирожками с картошкой и капустой. Потом они добрели до общежития и крепко уснули. Василий всю жизнь вспоминал вкус этих пирожков, и уверял, что никогда больше не ел ничего вкуснее.
Тогда он признался, что увидев товарища без сознания, готов был на коленях просить у прохожих пищу, чтобы накормить друга.
Вспомнив этот случай, Маша решилась. Она оделась поприличней, пошла в соседний дом, и стала обходить этаж за этажом, звонила в двери квартир и просила помощи, просила денег на лекарство для своей дочери. Иногда ей подавали, иногда оскорбляли. Но и за это она благодарила людей. Она твёрдо убеждена, что нужно за всё благодарить людей и Бога. Всё, что делается, идёт во благо.
Только один человек, оскорбивший её, запомнился ей на всю жизнь. Когда он открыл двери своей квартиры, куда Маша позвонила, то наговорил ей гадостей в смысле того, что надо самой зарабатывать на пропитание своего ребёнка, а он совсем непричастен к тому, что она выпустила на свет дочь. Маша молча слушала его, смотрела на него и мучительно пыталась вспомнить, где она его видела. Уже дома, принеся лекарство, полбулки хлеба и картошки, накормив Риту, она вспомнила того мужчину.
Это был врач из их поликлиники, из физпроцедурного кабинета, Василий Михайлович. У неё в душе надолго остался осадок от встречи с этим врачом. В последствии ей не раз приходилось сталкиваться с ним, но ни она, ни он не вспоминали ту встречу. Он чувствовал себя неудобно за свою несдержанность, а Маша не хотела снова бередить рану в душе.
На следующий день, проходя мимо продуктового магазина, она увидела на стекле лист бумаги, на котором было написано объявление, что требуется ночной сторож. Она зашла в магазин и поговорила со старшим продавцом. Её взяли на работу.
Жить стало легче, Маша могла улучшить питание дочери, могла купить ей лекарства. Но за это приходилось рассчитываться душевным спокойствием, потому что она дежурила семь ночей подряд, оставляя Риту на ночь одну.
Потом снова начались денежные проблемы. Не стали платить зарплату. Маша просила выплачивать её продуктами, но продавцы на это не соглашались. И тогда Маша пошла на преступление: она стала понемногу носить дочери продукты, беря их тайно. Её мучила совесть, казалось, что все замечают её воровство, но её ребёнок хотел есть. И она шла на это преступление. Пока тайное не стало явным. Ей пришлось уволиться.
Она долго переживала свой позор, плакала. но ситуацию изменить не могла. Этот поступок навсегда остался в ее памяти, отравляя душу.
Были поиски новой работы. Она шила и вязала, она ломала ногти, зачищая кроличьи шкурки от мездры в холодной воде, получая двадцать пять копеек за штуку. Её дочь, по мере своих силенок, помогала ей в этом.
Рита закончила девять классов и перешла учиться в швейное училище.
Однажды вечером позвонил из Германии младший брат Евгений. Он собирался лететь к родителям в гости, и предлагал Маше встретиться там, что он берёт расходы на её поездку на себя. Посоветовавшись с Ритой, Маша поехала.
Они встретились с братом, хорошо провели время, Маша даже смогла заработать немного денег. Только мать, как обычно, испортила настроение, когда Маша заступилась за ставшего слабым и беспомощным отца. Да ещё младшая сестра Татьяна стала вести себя непристойно, бросив на мать своего сына, отлучив его от отца, а сама окунулась в гулянки, изредка появляясь дома для того, чтобы в очередной раз что-нибудь украсть. Маша о ней высказалась нелестно, напомнив матери:
- Ты всё время ругала меня за то, что я родила Риту, ты кричала на меня, что я вас всех опозорила, что не имею мужа. Возможно, я недостойна всех вас вместе взятых, но я сама занимаюсь со своим ребёнком, никому его не сбагрила. А разве твоя любимая дочь не опозорила вас, что стала алкоголичкой? Что просто бросила на ваши плечи своего сына, да ещё и ворует у вас?
- Твой ребёнок тоже был здесь, я тоже нянчилась с ней, ночей не спала!
- Ты просто забыла, что тогда потребовала у меня заплатить за это. Я отдала тебе советскими деньгами тысячу рублей, на которые ты купила ковёр для младшенькой доченьки. Ты не посчиталась с тем, что я больна, что у меня открыты раны и я еле передвигаюсь, и что мне эти деньги были нужны на лечение. Тогда ты мне заявила, что меня обязано лечить государство. Я рассчиталась с тобою за всё.
- Я тебя родила, силы и средства на тебя тратила, пока вырастила!
- Но я, пока жила с вами, все деньги, что зарабатывала, отдавала в семью. Я с двенадцати лет ходила работать на ферму, доила коров, у меня не было каникул, как у всех детей, я всегда работала на семью.
- А что мне было делать, если вас у меня пятеро, а ваш папаша – алкоголик?
- Но я-то в чём виновата? Я тебя выдавала за него замуж? По моей вине у вас родились дети? Я всегда работала даже больше, чем некоторые взрослые, и всё шло в семью. Я считаю, что полностью рассчиталась за то, что ты меня вырастила, и за то, что тебе пришлось смотреть за моей дочерью два года. И ты виновата, что так распустила свою любимицу, что снова идёшь у неё на поводу. Нужно было отдать её сына отцу. А её лишить материнских прав. И нашего отца ты напрасно обижаешь. Он теперь лежачий человек, не сможет защитить себя, а ты бросаешься на него с кулаками. Вон, ключицу ему поломала. Почему не давала ему отпор, когда он был при силе?
- Нечего его жалеть! Он всю жизнь мудровал надо мной, бил меня. Так хоть теперь я отыграюсь на нём. Он с первых дней совместной жизни гнобил меня, не давал жить.
- Тогда зачем ты с ним жила? Зачем рожала от него детей?
- У нас после войны не было мужиков, не за кого было замуж выходить. Шли за любого. И ты мне не указ! У меня хоть такой муж есть, а у тебя вообще никакого. Никому ненужна! Можешь больше никогда не приезжать. Ты здесь никто. И папашу своего забери в придачу.
Маша задохнулась от обиды. Слышать такие слова от родной матери было невыносимо.
- Я забрала бы его к себе, если бы жила с вами в одном селе. Нельзя так издеваться над беспомощным человеком. Ты ещё не знаешь, какая судьба ждёт тебя.
Мать указала ей на дверь.
Когда Маша вернулась домой, её ждала приятная новость. Ей предложили работу на УТОСе, на предприятии для незрячих. Она с радостью пошла работать на сварочные аппараты, хоть эти и вредило её здоровью, потому что сваривали оцинкованные детали.
Маше было тяжело работать, она приходила домой, выпивала стакан молока, падала на диван и моментально засыпала, потом просыпалась оттого, что плакала из-за усталости. Даже во сне она не отдыхала. Утром вставала с трудом и снова упрямо шла на работу. Она поставила себе цель отработать один месяц, и, если не адаптируется, то уволится. Но её организм смог преодолеть усталость и боль, и она осталась.
Весна, лето и осень переносились легко. А вот зима таила в себе много опасностей. Ноги скользили, Маша боялась ходить. Любое падение могло причинить ее слабым костям большие неприятности. Да и зимой было мало работы, заказов на продукцию не было, можно было оформить отпуск, что она и делала каждую зиму. И что греха таить, она просто покупала себе больничные листы, чтобы не было прогулов или отпусков без содержания. Даже с учётом потраченных денег за больничный листок, она всё равно была в выигрыше: половина суммы оставалась в её кармане.
У неё еще оставались знакомые в 16-й больнице, в травматологии. Стоило ей сказать, что хочет подлечиться, как её тут же оформляли на стационар, потому что знали - Маша никогда не придёт к ним без причины. Ей всегда уделяли внимание врачи отделения, а особенно ставший заведующим травматологии Гетьман Александр Дмитриевич, потому что все они приложили много усилий, чтобы выходить её тогда, когда она просто умирала у них в отделении.