Почему-то всё время мысли разбегаются, рушится несостоявшийся сюжет.
Ускользнуло, как всегда, лето, оставив только этот несравненный августовский холодок по утрам, в котором так приятно бывает коже после грубого морского зноя. Болит голова, рассыпается жизнь...Освещённая, вся в солнечных пятнах дорожка, счастье уходящей сияющей зелени в окне, как будто это не жизнь, в которую можно шагнуть, - а картина, и она мне не принадлежит. Неужели и спасительный лес отнимется?.. Всё видимое ускользает, но я так всё это люблю!
Во сне я разговариваю с умершими людьми, смеюсь, обсуждаю что-то важное. Утром паутина распадается, я лежу на мели в одиночестве и тишине... Вот что: тишина! Только она важна и притягивает, и всё более я слышу завёрнутое в ее ткань послание. Оно как зерно, и оно только для меня. Исцеляющее.
Пока я подпрыгиваю, весело трещу и прячусь в дурочку, с меня сползает чешуя вещности, только сказать об этом нельзя, и нельзя ничем укрыться, и эту сосущую несуществующую боль нельзя унять.
Как во сне помню, что надо держаться за Причастие, - но не иду в храм; инстинктом знаю, что надо быть среди людского тепла, - но бегу, завидев любого человека.
Хватаюсь за любимое прежде - а оно из вкусного стало пресным. Господь так бережно отнимает всё дорогое, - будто тихо вытаскивает игрушку из рук заснувшего ребёнка.
Я чувствую себя остановившейся точкой, брошенным щенком на пустынной улице, - но вот я шевелюсь, косточки хрустят и скелет расправляется, и из позвоночника вверх растёт прозрачный стебель цветка, раскрывается бутон; просыпается улыбка силы...