Он тысячу раз слышал, что гулять по темноте в этом парке опасно, но каждый вечер они гуляли здесь. «Не бойся, - говорила она ему,- со мной тебе ничего не страшно». Вообще-то это я ей должен говорить, думал он, но вслух ничего не говорил.
Он считал, что здесь прекрасное место для отдыха и прогулок. В парке было целых пять озёр, а ещё широкая аллея, с левой стороны которой стояли синие скамейки, а с правой – фонари в каком-то средневековом стиле. В темноте здесь всё равно всегда гуляли люди – парочки, парочки с собаками, парочки с колясками, одиночки с собаками и колясками. Но в этот вечер аллея пустовала, хотя он не обратил внимания на это. Мысли вертелись вокруг другого предмета.
Предмет кутался в длинное чёрное пальто, поправлял шарф и перчатки, и ёжился от холода. Волосы лежали на плечах, в творческом беспорядке, чёлка закрывала левый глаз, предмет недовольно морщился и сдувал чёлку, но она тут же возвращалась обратно. Назывался предмет Настей.
- Я хочу посидеть, - сказала Настя и указала на скамейку.
- Давай, - согласился он, и они направились к скамейке.
Он сам сегодня надел куртку, а не плащ, поэтому не хотел садиться, ведь недавно прошёл дождь. Но Настя положила одно крыло своего плаща на скамейку и он сел. Обнял её, она обхватила его под курткой руками и облокотилась. Так они и сидели.
- Много пар завтра?
- Нет, две, - ответил он, - теория литературы. А чего такое?
- Да нет, ничего, - помотала она головой, - просто спросила. В кино хочу.
- Давай сходим, я тебе давно предлагаю. Давай на «Потерянный рай»? Или на что-то другое хочешь?
- Мне без разницы. Сам выбери.
- Окей. Тогда завтра вечерком сходим?
- Ну если конец света не случится, тогда да.
Они замолчали. Настя, уткнувшись носом ему в свитер, думала о своём, а он озирался. Только сейчас он наконец-то заметил, что людей нет. А ещё фонари – они горели, но очень интересно: один фонарь светился оранжевым, следующий – белым. Так они и чередовались. Оранжевый – белый, оранжевый – белый.
- Смотри, - сказал он, - как здесь фонари странно горят.
Она чуть-чуть приподняла голову.
- Да, точно…Блин, так тихо. Слышишь?
- Да, людей-то нет.
- Это потому что мы здесь. Я всех распугала.
Он приблизил лицо к её лицу.
- Чем же ты их распугала, солнышко?
Она ударила его по руке.
- Никакое я тебе не солнышко, не смей меня так называть!
- Как скажешь. Так чем же ты людей распугала?
- Ну как же, я ж ведь всё-таки Королева вампиров.
Это у них была такая игра: когда-то он сказал, что она на некоторых фотографиях похожа на вампиршу, в том смысле, что такая же красивая и сексуальная. Он считал, что в ней есть нечто тёмное, оттого она становилась ещё более притягательной.
Просто он любил мистику. Настя тоже.
- А ну да, - улыбнулся он и притянул её к себе, - всегда любил вампиров больше, чем людей. Вы такие опасные!
- Сумасшедший мазохист! – она шутливо шлёпнула его ладонью по щеке. – Патологический юбочник! Тебе нужен только бездумный животный секс и француз-нудист!
Эту фразу она стянула в каком-то фильме.
- Да, - ответил он, - француз-нудист это конечно самое главное. Посмотри вокруг лучше и представь, прям сцена из фильма ужасов. Парк, темнота, сидят парень с девушкой на скамейке, разноцветные фонари, девушка хлопает в ладоши, фонари один за другим начинают гаснуть, а девушка оказывается вампиршей, и бедному парню крышка.
- О, - сказала она, - совсем как наш с тобой случай.
- Ну…ты же не будешь меня есть?
- Почему ты так решил? Я как раз не ужинала, самое время закусить каким-нибудь смертным.
Вместо ответа он притянул её к себе и поцеловал. Она не стала, по обыкновению ломаться, а ответила на поцелуй. Он засунул руку ей под пальто, под кофту, и легонько сжал грудь. Она выдохнула воздух ему в рот, дыхание участилось. Грудь была её эрогенной зоной.
Её дыхание становилась всё тяжелее, тело выгибалось.
- Ты…любишь…меня? – прошептала она.
- Да, люблю, - он сам тяжело дышал.
- Отдай мне всё…отдашь?
- Да бери, - прошептал он.
Резким движением она распрямилась. Пальто была расстёгнуто, кофта немного задралась, обнажив живот. У неё очень красивый живот.
Она наклонилась к нему и прошептала на ухо:
- Беру.
И посмотрела на него. Взгляд притягивал, он увидел в её глазах своё отражение, а потом отражение исчезло, и он увидел в них только фонари. Оранжевый - белый, оранжевый - белый.
Настя улыбнулась и хлопнула в ладоши.
Сначала он не понял, что произошло, потом услышал лёгкий треск, потом второй, оглянулся.
И понял.
Один за другим гасли фонари. Начиная с другой стороны, от входа в парк, фонари на главной аллее гасли. Один за другим, по порядку: оранжевый - белый, оранжевый - белый, оранжевый - белый. Они гасли с лёгким «пфф», и погружали парк в темноту. Темнота приближалась к скамейке, где они сидели, и пока ещё было светло, он посмотрел на неё.
Перед ним сидела вампирша, прекрасная девушка, древняя, как мир, живот её по-прежнему был обнажён. Глаза, всегда непонятного цвета, сейчас были разными: один – белым, другой – оранжевым. Потом она моргнула и глаза окрасились кровью. Он подумал, что не бывает настолько красного цвета.
Оранжевый - белый, оранжевый - белый, оранжевый - белый.
Последнее, что он видел – эти красные глаза, последнее, что почувствовал – что-то холодное, прогрызающее ему кожу на шее.
Потом погас последний фонарь.
И хотя глаз он не закрывал, всё погрузилось в темноту.