Десять.
Я вдруг стал спокоен, как танк. Собственно, чем мы рискуем. Провалим эксперимент, закроем супер-ружье, и… Не получится,- ну что-ж, пытались, боролись, делали, что могли. Миллионы наших сограждан покорно принимали уготованные обстоятельства. Плетью обуха не перешибешь, уж,лучше по-доброму, вдруг простят, отпустят. А если заупрямишься, детей подвергнут испытаниям, карточки отберут, с работы попрут. Их можно понять: страх за себя, за близких, соглашательство, доносительство, враги… Странно, но очень много раз я себя ловил на мысли, что люди, которые здорово разбирались в технике, науке, балете, были абсолютно наивны в оценках "нашей действительности".
Девять.
Многие убеждали меня, что социализм «няка» - самый прогрессивный строй, а капитализм обречен. Причем, делали это совершенно искренно. Как, скажите мне, примитивная пропаганда смогла промыть мозги, способные решать квантовые задачи, строить атомные станции и запускать космолеты. Как мог человек, успешно занимающийся вопросами мироздания, так наивно подходить к оценке вполне очевидных вещей. Государство объявило, что человек его собственность – это правильно, поскольку … далее шло какое-то замороченное объяснялово, в основном опирающееся на посылку «нельзя жить в обществе и быть свободным от общества».
Восемь.
Государство запретило всякую свободу – перемещения, вероисповедания, слова, действия – это правильно, потому что… у нас другая свобода в чести. Свобода пить до поросячьего визга, прогуливать работу, срать, где попало, жить на халяву. И эта, «подлинная» свобода, отрицает или делает ненужной свободы юридические. Зачем, когда и так тепло, когда можно не напрягаясь минуту прожить. Не думать о завтрашнем дне, не откладывать на учебу детям, не волноваться по поводу рабочего места, не рисковать своим имуществом… не, не, не. Все льготы отрицательные – не делай, не действуй, не рискуй.
Семь.
Позвольте, а как свою жизнь строить, изменять, преобразовывать. Коллективно, – отвечают,- ибо ты сам, не более, чем ноль без палочки. Как ноль,- это все остальное ноль, если меня нет. Пока я есть, себя ощущаю, осознаю – я и есть та палочка, на которую опереться можно. Вы, конечно, мной можете пренебречь, поскольку полагаете, что человеческий ресурс неисчерпаем. Этого нет, возьмем другого. И отрицание индивидуальности заведено в основание вашей гребаной общественной науки. Социальный атом без всяких добавок. Ага, а бомбы кто придумывать будет – атом петя или атом вася? Тут не прет идейка о всеобщем равенстве. Когда начальству надо, оно вспомнит и как меня зовут, и что я кушать люблю – только бомбу сделай, или лазер.
Шесть.
Сладкое слово свобода. Что это? Свобода «от» или свобода «для». Я свободен от всякой обязанности, свободен от исполнения своих обещаний, от соблюдения всякой нормы, правила... Я свободен и могу принимать на себя права и обязанности, нести бремя ответственности, могу соблюдать нравственный и юридический закон. Есть ли связь или общий корень между свободой «от» и свободой «для». В институте нас удолбили формулкой «свобода – есть осознанная необходимость», применяя ее в том смысле и отношении, что подчиняясь воле правящего класса или его авангарда, направившего тебя в лагерь или трудармию, отобравшего имущество, посадившего жену, отца, сына, ты должен орать от счастья, поскольку этот самый авангард размахивает книжечкой, на которой написано «Самое верное в мире учение».
Пять.
Нет, дорогие мои, ничего общего свобода с необходимостью подчиняться кому-либо или чему-либо не имеет. Напротив, если мои мысли, чувства, поступки определяются не мной, мне навязаны под страхом или угрозой, если мной беззастенчиво манипулируют, обманывают, при этом, называя обычное принуждение "осознанной необходимостью", то я, извините, плюю в харю. Свобода – это то, что содержит свои основания внутри себя и нигде более. Если я сам, своей волей что-то решил, заключил сделку, принял чужую обязанность, рискнул, совершил ошибку, уверовал, полюбил… это свобода и последствия свободы воли. А всякая прочая ерунда - за родину, за партию - всегда оканчивалась на "ни шагу назад".
Четыре.
Первым актом свободы является принятие сознания, вторым - отделение себя от всего остального, обретение собственного объема и места в мироздании – установление личности. Далее, идут: этическая самооценка, вина и ответственность. Остальное от лукавого. Подчинение обстоятельствам, переложение вины, избегание ответственности – путь из свободы в сиюминутный комфорт, уступка страху, утрата личности. Я, как все, я из большинства, я – несамостоятельная часть … о, как! Сложно вам, частям большого организма. Там, наверху, где некий мозг управляет своими частями, и вершатся жизни отдельных атомов, все разумно, сакрально и торжественно. Простая человечность исключена. Еще бы, судьбы мира, мать их так, не терпят суеты.
Три.
Господи, боже мой. Все подвиги, все достижения - удел свободных. Не послушных, правильных и хороших, а именно свободных людей, которые способны что-то совершить, могут и хотят это сделать, равно, как могут принять на себя и риск, и ответственность за собственные деяния. Нет ничего проще, чем ссылаться на несвободу, на вынужденность, на приказ, на «не могу отказать» - слыхали тысячи раз. Я не герой, не праведник, не святоша, не гений, я простой, я как все… знаю, замечательная частичка «не», всего две буквы, которые исключают человека из мира тех, кто признает других за равновеликих себе, которые отправляют его в тень, в ненастоящее. Туда, где нет цветов и запахов, любви и дружбы, лишь жалкие обертки и пустое время.
Два.
Мы должны, просто обязаны совершать поступки, только так достигается цель бытия – познание. Истины, женщины, любви, мира вокруг и себя самого. Отказ от поступка означает немедленный переход в бытие сейчас, в бытие, вырванное из времени, а значит, это есть отказ от собственной судьбы, и принятие судьбы чужой, общей, к примеру. Неужели так страшно смотреть правде в глаза, быть, а не слыть, не мифологизировать себя и реальность, называть вещи своими именами. Неужели невозможно себя мыслить вне принудительной системы, вне манипуляций, шантажа и угроз – что, страшно, холодно, одиноко? Страшно остаться без костылей, поддержки, одобрения.
Один.
Выбор сделан, и за него придется ответить. Хотел остаться на обочине, в углу, в тени, на кухне – не получилось. У многих получалось, у меня нет. Почему, наверно оттого, что не смог усидеть, не смог приспособиться по-настоящему - чтоб без статей, диспутов, стихов, ехидства. Не смог, и нечего жалеть. Дай Бог нам всем удачи, мужества и решимости.
Ноль.