. . .
Я стою и смотрю на себя.
Взгляд исподлобья, нервная ухмылка.
Боже… Меня даже передергивает от отвращения.
- Чего кривишься?
Вздрагиваю от этого скрипучего голоса и размышляю, как бы достойно ответить.
- Да не нравишься ты мне…
- А я и не обязана всем нравиться!
Вызов, звучащий в голосе, рождает во мне ответное раздражение.
- Всем не стоит и пытаться нравиться. Бесполезно и унизительно. А вот себе самой нравиться не помешало бы.
- Ха!
Да, этот разговор будет не из лёгких.
Но нам надо поговорить. Давно пора.
- Мне кажется, ты слишком бравируешь своей… самоидентификацией, - осторожно замечаю я.
Она рассмеялась. Странно было слышать этот смех со стороны. Он звучал незнакомо и… довольно привлекательно. Пожалуй, если бы я его услышала где-то на улице, то обернулась бы и поискала глазами источник.
- Даже если и так, что с того?
Снова мне бросают вызов в лицо. Смиренно молчу, но взгляд не отвожу. Постепенно она смягчается и уже не так агрессивно заговаривает со мной.
- Я бы не называла это бравадой. Скорее защитная реакция. Я поняла, кем являюсь, теперь мне надо донести это остальным. И мне дико страшно.
Страшно… Да, ей страшно. Я чувствую это. Даже воздух вокруг вибрирует от напряжённых нервов. Колючки взгляда на самом деле мягки, как у новорожденного ёжика.
Мне даже становится… жаль её? Похоже, она это чувствует и снова обрастает панцирем недоверия.
- И что же, я не услышу ни слова в поддержку? - с лёгкой издёвкой меня провоцируют.
Не поддаюсь.
- Ни к чему. Это твой выбор и твоя жизнь.
- Да уж… Но и твоя тоже.
- Моего согласия никто не спрашивал.
- Ну, если мы не можем договориться между собой… - Она презрительно смотрит на меня и продолжает: - Решать буду я. За обоих.
Молчу. Мне действительно нечего сказать. Слова застревают в горле как колючки чертополоха и не идут наружу.
- Хорошо…
- Что-что? Я, конечно, дико извиняюсь, но не могла бы ты повторить! Плохо было слышно.
- Хорошо.
- Что хорошо?
- Ты за нас решаешь.
- Спасибо за разрешение.
Картинный поклон в пояс добивает меня морально.
- Да! - Теперь уже я кричу. - Я признаю, что в тебе смелости и решимости больше.
- Это я и так знаю.
Ворчит, но уже без злобы.
- Я только понять хочу… Что тебя на это подвигло?
- Жизня распрекрасная. Туды её налево…
- И чем не угодила?
- Да всем хороша. Только тошно. От вранья.
- А от правды, значит, сразу полегчает.
- Вот в этом я как раз сомневаюсь.
- Сомневаешься, но идёшь на это.
Прицел взгляда наведён прямо на меня и я даже физически ощущаю его убойную силу. Ничуть не страшно, а только интересно. До чего мы договоримся.
- Я устала врать. Себе и всем вокруг.
- Большинство людей занимается этим всю жизнь.
- Я не большинство.
- Смелый вывод. И кто же ты?
- Отверженное меньшинство.
- Приятно познакомиться! - В реверансе не приседаю, хотя очень хотелось.
- Слушай, отстань, а?
Почти что рычит, но мило так.
Ладно, зайдём с другой стороны.
- Скажи, что ты сейчас читаешь?
- А то ты не знаешь!
Терпение, только терпение…
- Я-то знаю, но хочу услышать это от тебя.
Подозрительный взгляд из-под век буравит во мне игольное ушко.
- Достоевского. «Преступление и наказание».
- Вот как… И на чём основан такой выбор?
- О вкусах не спорят. Впрочем, зачем я тебе это говорю?
Она уводит взгляд в сторону и пытается что-то насвистывать.
- Хорошо, кажется, я и так понимаю. Ты упиваешься чужим ничтожеством и мерзостью существования.
- О да! Кажется, ты меня неплохо знаешь.
- Надеюсь. - На самом деле, я и впрямь на это надеюсь. - Тебе так легче воспринимать своё собственное существование…
- Возможно.
- Так и есть. - Наслаждаюсь её лёгким смущением. - Да, проще жить в дерьме, когда знаешь, что кто-то в нём по уши. Знал бы Фёдор Михалыч, какой психотерапевтический эффект имеет его произведение… Что ж. Чему быть, того не миновать.
- Ага. И будь что будет? - Подмигивает мне по-приятельски.
Слабо так улыбаюсь в ответ.
Мутное зеркало реальности слегка поскрипывает и поддёргивается мелкой сеткой трещин. Пытаюсь уцепиться взглядом за ускользающее лицо и понимаю, что никогда уже не буду такой, как прежде.