Пожалуй, теперь стоит вспомнить спектакль "Жизнь в цитадели" - Якобсона, поставленный Петровым. Оформил этот спектакль Н.П.Акимов.
На сцене был двухэтажный павильон с великолепной лестницей в центре. Как всегда, у Акимова это было прекрасно. Оформление дало возможность Николаю Васильевичу изобретательно промезансценировать спектакль. Хорошо в нем сыграли уже пришедшие в театр А.Краснопольский и Э.Мильтон и очаровательна была Марочка Левит. С большим прискорбием вспоминаю этого человечка. Она была женой Юры Недзведского, моего товарища по театральному техникуму. Жестокая судьба сразила ее в совсем юном возрасте. Говорят, она знала, что уходит из жизни и горько плакала.
Мне в этом опусе опять досталось сыграть писателя, но совсем другого характера, чем в "Памятных вечерах". Работал над ролью увлеченно, и как-то на репетиции подошел к роялю, который был в оформлении, и бурно темпераментно симпровезировал музыкальный пассаж, отражающий эмоциональный момент роли. Петров ухватился за эту находку и разработал дополнительно всю сцену в спектакле. Наконец я использовал свои музыкальные способности на театре, но это был первый и последний раз. Впоследствии я буду музицировать за роялем, но воспроизводить музыку будут пианистки рядом за кулисами. Это в спектакле "Секрет фирмы Клеменс".
Моя последняяя встреча с великолепным Петровым состояла в спектакле "Вишневый сад" - Чехова. Это была его последняя работа в театре Транспорта, и, к великому огорчению, она была оборвана, дойдя до генеральной. Я с восторгом работал над ролью Фирса, который, в экспозиции Петрова, должен был выглядеть не традиционно, с обобщенной философией образа, приходящей к публицистическому задуманному концу через фразу:"...а человека-то забыли?..." Кто виноват? Что произошло? Почему Николай Васильевич должен был уйти из театра и перейти работать в театр Сатиры? Как нам казалось - это дело было рук Махлина, директора театра, который жаждал единоначалия и очередного режиссера Гольфельда, мечтавшего о посте главного режиссера... Для меня уход Петрова был предельно огорчителен, Дружеские связи у нас с Марочкой с ним продолжались. Мы часто посещали его дом, очень творчески и человечески общались и часто знакомились с его будущими книгами в читке.
А в нашем доме все было пока в порядке. Лешечка рос, развивался, обзаводился друзьями и шел к окончанию школы. В нашей многонаселенной квартире продолжались дружеские отношения. Самыми близкими у нас была семья Гранов и, конечно, Володя Попрыкин.
У него трудно сложилась жизнь. В войну он был ранен и очутился в плену, а после победы у него было очень сложное положение. Еще, слава богу, он избежал лагерь, как бывший в плену. Такое практиковалось тогда. Сталин считал, что пленных советских людей не должно быть и причислял их к разряду провинившихся.
Вернувшись домой, Володя не мог устроиться на работу. Не брали! Я пытался устроить его к нам в театр, и Петров готов был его взять. Но директор Махлин не пошел на это. А благородный и смелый человек Образцов Сергей Владимирович взял его к себе в театр. И Володя стал кукольником.
Жил он с матерью и дочуркой Леночкой от покойной жены. Вечерами, иногда даже после спектакля, сидели у нас за овальным столом и играли в нашу любимую игру в карты - "Вверх,вниз" - она называлась. Игра эта проходила всегда с большим юмором, который вносил Марк Гран своим остроумием, он работал тогда в театре им.Пушкина зав. постановочной частью. И Володя Эпштейн своим уморительным поведением во время игры. Обычная егго фраза: "Ломаю комбинацию" стала в нашем обиходе нарицательной. И все было хорошо и мирно в нашей квартире. Все жильцы были симпатичны и вдруг в наше доброе милое стадо ворвалась паршивая овца.
О квартире читайте рассказ Алексея Смысловского "Воронья слободка"