Уже в пятый раз Николай пошарил рукой за диваном, заглянул под стол, осмотрел все углы в комнате.
-Тьфу, куда же делись эти глупые носки!
До начала рабочего дня оставалось всего 35 минут. Николай продолжал поиски носков.
«Опаздывать нельзя, начальник съест живьём, подчинённые того только и ждут, чтобы придраться. Попробуй потом сделай им замечание, сразу все грехи припомнят: «Ты мастер, тебе, значит, и опаздывать можно, а мы что, хуже тебя? О, сегодня ещё и планёрка! И как назло, эти носки. А без носков»…
Николай представил, как он переобувается в раздевалке, выставляя на всеобщее обозрение пятки, заклеенные белыми полосками лейкопластыря.
«Да, жена знает толк в мужских ботинках, чтоб они провалились вместе с мозолями и с…» - Он вдруг резко остановился возле окна. Носки почему-то оказались на подоконнике.
-Странно! – Николай озадаченно потёр подбородок, на котором уже проклёвывалась еле заметная щетина.
«Сколько раз говорил себе: не надо пить пиво. И вот вчера опять. Но ведь нужно же было компанию поддержать, а то рабочие подумали бы: ханжа, зазнался совсем, нос от нас воротит. Но если бы начальник меня увидел с пивом в рабочее время, тогда бы разговоры о демократии меня не спасли.
Николай резво оделся, и бесшумно ступая с пятки на носок, как заправский лесной охотник, прокрался мимо тёщиной комнаты к входной двери, не включая света, нащупал замок, щёлкнул им и почувствовал запах лёгкого утреннего морозца. Николай широко шагнул на лестничную площадку, ноздри его раздувались, а в душе рождалась какая-то победная мелодия.
«Папка. Я забыл папку с чертежами!» - Николай вдруг резко остановился. Лёгкая мелодия голубем упорхнула в окно навстречу наступившему дню.
Николай с опаской заглянул в тёмную глубину коридора через приоткрытую дверь. Резкий запах лекарств, был столь неприятен после первого глотка свежего утра.
Николай, набрав побольше воздуха в лёгкие, нырнул в духоту коридора, не разуваясь, проскочил обратно в комнату, и схватив папку с чертежами, ринулся обратно, теперь уже больше напоминая зверя, продирающегося сквозь бурелом. Заветная дверь была уже так близко, но было поздно, кто-то схватил его за руку, ярко вспыхнул свет. Это была тёща.
-Коля, ты что так расшумелся с утра пораньше, а? Забыл, что мне врачи сказали? Ну, если забыл, то я тебе сейчас напомню: мне нужен покой, потому что…
-Мама, я помню, я всё помню! – Николай в отчаянии смотрел на дверной проём, который был от него всего в нескольких шагах, а там: мороз и солнце, день чудесный!
Тёща продолжала крепко держать его за руку.
-А свет-то в ванной выключать надо, как ты думаешь?
Лысина Николая покрылась холодным потом, он понял, что теперь ему предстоит выслушать десятиминутную лекцию о том, как «нужно и необходимо» экономить электроэнергию. «Вырваться и убежать» - мелькнуло в его голове, - «Ага, попробуй только, обидится ведь, тогда всем нам хана». Семья сразу разобьётся на несколько враждующих лагерей, дом перейдёт на военное положение, жена введёт комендантский час, и в первую очередь, это коснётся его. Начнутся партизанские вылазки со стороны детей и много сил, пота и денег, трансформированных в коробки конфет и букеты цветов, придётся потратить ему, чтобы, как всегда в роли дипломата установить очередное перемирие.
Николай мельком глянул на часы, висевшие в коридоре. Уже восемь сорок! Перед его глазами возник грозный образ начальника: «Опаздываешь, Кузнецов! Вот я тебе покажу кузькину мать, распределение премии уже на носу».
Николай тяжело вздохнул.
-Ты не заболел? Что-то ты дышишь, как-то странно. А, кстати, Коля, вчера я слушала прогноз погоды, гололёд обещали сильный. Это так опасно! Знаешь что, я скажу тебе одну очень полезную вещь – тёща выдержала многозначительную паузу, - слушай: если поскользнёшься и падать начнёшь, обязательно вытяни руки вперёд, чтобы не ударить лоб или, ещё хуже, нос.
-Да, да, конечно, запомнил, - нервно, но насколько возможно почтительно вскрикнул Николай. Хватка тёщи на мгновение ослабла, и Николаю удалось быстро, но деликатно освободиться от её руки. Он помчался по лестнице огромными прыжками, перескакивая сразу через несколько ступенек. На выходе из подъезда его догнал крик тёши:
-Не забудь, руки вперёд!
-Что за бред «руки вперёд» - буркнул себе под нос Николай, быстро перебирая ногами и несясь к автобусной остановке. Действительно, был гололёд, и приходилось то и дело выкидывать различные па ногами, размахивать руками, раскланиваясь сугробам направо и налево, чтобы только удержать равновесие. Николай уже подбегал к остановке, куда как раз подъехал нужный ему автобус, но под ногами оказался лёд, слегка припорошенный тонким слоем снега.
Когда Николай падал, в голове его вдруг ярко вспыхнули слова тёщи: «руки вперёд». Что он и сделал.
Когда сознание начало возвращаться, он увидел вокруг себя каких-то существ в белом. «Наверное, я уже на небесах» - подумал он». Но чей-то грубый голос прервал его мысли:
-Сотрясение мозга.
В голове неотступно крутилось: «руки вперёд, руки вперёд!», но почему-то сильно болел затылок.