Сейчас, когда за окнами минус двадцать пять, а стихосплетения вытеснены прозой быта,
самое время вспомнить о тепле, о лете, о море, о Ней...Повествование ведётся от первого
лица, но это вовсе не значит, что "Я"-это в действительности я...
Любой уважающий себя роман подразумевает становой сюжетный хребет, длительность чувств, завязку, кульминацию, развязку и, наконец, эпилог. Здесь же ничего этого не было.
Был взрыв, ударная волна, ставшая приливной от неизведанности и новизны. Но-за приливом следует отлив и...полный штиль. Романа не случилось-был отрывок.
...Когда я, выплескивая в ультрамариновую синь жгучий адреналин, рассекал на водных лыжах акваторию, по курсу, метрах в двадцати, мелькнула в волнах перепуганная мордашка.
Не успев заложить вираж, я выпустил фал и тяжёлым балластом плюхнулся рядом.
Злиться на русалку не хотелось : катался по небу солнечный апельсин, полкилометра до берега, чистейшая вода, доносящаяся с пляжа музыка, и никого вокруг. Кроме неё.
Укоризненно всплыли лыжи и, отфыркиваясь, поплыли новоявленные Ихтиандр и Гуттиэре к спасательному плотику. Когда моторка доставила нас на берег, она лишь спросила деловито :
--Ну что, повторим попытку? Только чур, вы первый!
Трассу прошли со вкусом, изящно, -нас уже подогревало соперничество вкупе с желанием
быть красивыми...
...А лето вовсю стригло купоны. Расслабленный курортный люд щедро разбрасывал кровные.
Улыбчивый черноморский городок смачно всосал в прожорливое чрево ещё пару песчинок.
Прошёл день, и под вечер, проходя курортным парком, увидел я народ, сгрудившиийся подле караоке. --А почему бы и нет?-подумал я и энергично ввинтился в толпу. Выбрал залихватскую "Приходите в мой дом",залился охрипшим соловьём, но вскоре обнаружил, что пою дуэтом. Скосил глаза--
надо же, русалка, держа в загорелой ручонке потёртый микрофон, ладно выводит :
--"И как прежде, в глаза мы посмотрим друг другу..." Однако!
Быстро кончилась песня, и, получив порцию аплодисментов, мы пошли вместе.--Встреча номер два!-азартно констатировал я.
--Ага! Если состоится третья-может, и познакомимся!-засмеялась она.
Мы оба легко, без напряга приняли правила неизвестной, навязанной судьбой игры.
А неведомый покровитель третью встречу устроил на конной прогулке. Ничего не понимающая кавалькада удивлённо взирала на хохочущую парочку, и -заулыбалась тоже! Если смеются
люди-значит, им хорошо! Вот тут и обнаружилось, что у русалки, солистки и амазонки есть великолепное, очень подходящее для неё имя-МАРИНА!
...Вернувшись в город, мы долго бродили по брызжущему смехом вечернему парку.
--Ма-ри-на...-нараспев произнёс я.--Что значит морская...А впервые вы предстали пред моими солёными очами....
--В море!-подхватила она.--Сначала-бегущей по волнам, после-ползущей по ним. Но ползли мы, кстати, вместе!
Не сговариваясь, повернули мы к устало вздыхающему море и уселись на прогретых камнях.
С той чудной минуты мы практически не расставались. Господь отвёл нам десять дней, всего десять. Мы не строили воздушных замков на пляжном песке, не грезили о двух половинках, наконец-то нашедших друг друга. Нам просто было хорошо вдвоём. У обоих возникало прочное
убеждение, что в какой-то из прошлых жизней мы были неразлучны, и убеждения эти подогревались абсолютным совпадением интересов, привязанностей, привычек. Скажете, не бывает такого? Бывает, и особенно на курорте, где мы свободны от условностей! Именно там
распахиваются настежь людские души, подобно утреннему цветку раскрываются чувства, а
прочный, казалось бы, забор из правил, догм и стереотипов оказывается разрушен.
Хотя-цветы вянут, солнечные души имеют необратимое свойство захлопываться. Но нас это не тревожило, мы не будоражили близкое будущее, где нас уже не будет вместе. Не будет...
Мы не пытались взгромоздить свои чувства на прочный пьедестал, мы просто радовались друг
другу, и каждой нашей минутке, принимая свалившееся на нас маленькое счастье как должное, как небесную благодать...
Но-всё заканчивается, и ничто не вечно под луной, пусть даже такой бесшабашной, что светила нам. В лунную ночь, нашу последнюю, пришли мы к своим философским добрым камням
и поплыли по серебристой дорожке.
Недолгим было прощание. Буёк поддерживал невесомые наши тела, светилась вода, опускался
занавес над засыпающим побережьем...
Поплыли мы в разные стороны. Вот и всё. Отрывок не стал романом. Уверены мы были лишь в одном : мы снова встретимся. Неважно где и когда. Разве может быть иначе ?