Риточке исполнился годик. Она ни одного дня не ползала, сразу пошла. До этого времени у неё не прорезалось ни одного зуба, а в год полезли сразу все. Маша боялась, что зубки причинят страдание её девочке, она, как большинство детей, будет болеть. Но, к её радости, Рита легко перенесла появления зубов, которые прорезывались дружно, и через два месяца в этом отношении догнала своих сверстников.
Девочка была весёлая, смышлёная, стала подвижной. Смело топала ножками через пороги, забиралась на диваны, кутала в пелёнки своих кукол. Хорошо ела и крепко спала. За все время своей еще такой коротенькой жизни она болела только один раз.
Это было тогда, когда Маша выписалась из роддома, жила у тетки, которая сделала так, что ее дети стали постоянно топтаться в комнатке, где поселилась Маша, ночевали тут же на полу, хотя в квартире пустовала еще одна комната.
Скученность, духота, шум сделали свое дело - ребенок заболел, пришлось срочно ложиться в больницу.
Маша спала на полу, возле детской кроватки, ни на минуту не выпуская дочь из вида, хотя в отделении была комната отдыха для мам.
Все складывалось плохо,шрам от операции болел,мучила температура.
Когда мать приехала за дочерью и внучкой - пришлось выбирать из всех зол наименьшее.
У родителей был частный дом, можно было больше времени держать ребенка на свежем воздухе, кормить чистыми продуктами. И девочка росла крепкой, подвижной.
Тем не менее, когда Маша повезла её на ежегодную диспансеризацию, все врачи признали ребёнка здоровым, и только невропатолог ввергла Машу в ужас:
- Мамочка, разве вы не видите, что ваш ребёнок Даун?
- Этого не может быть!!! – прошептала Маша.
- Как это не может быть?! Вы же не медик, вы ничего не понимаете в болезнях! Вам, как и всем родителям, хочется, чтобы ребёнок был здоров, но факт есть факт, и тут ничего не исправишь.
- Я вам не верю! – помертвевшими губами прошептала Маша. – Этого просто не может быть. Она энергична, подвижна, всё понимает, знает название всех предметов, показывает на них пальчиком, произносит отдельные слова!
- Это ничего не значит. Мамочка, не морочьте мне голову. Ваш ребёнок болен. Даун. Вам надо обратиться к психиатру, встать у него на учёт.
Из кабинета врача Маша вышла в полуобморочном состоянии. Её младшая сестра Танюшка подхватила Риту.
- Ну что, всё в порядке? Едем домой?
- Едем, - только и прошептала Маша.
Они вышли из поликлиники и направились к автобусной остановке.
- Маш, ты чё? Устала? Или чё врач сказала? Чё с Риткой?
Маша не выдержала, расплакалась.
- Да чё случилось-то? – испугалась Танюшка.
- Врач сказала, что Рита больна, что она Даун.
Танюшка остановилась.
- Она чё, дура? Да наша Ритка умница, всё понимает! Эта врачиха сама Даун. Не верь ей! Надо пойти к другому врачу, к третьему. Кто-то же скажет правду. Если из трёх врачей двое подтвердят диагноз, только тогда надо поверить. И то не до конца.
- Надо искать психиатра. В этой поликлинике его нет. Сказали, что есть в аэрофлотовской детской больнице. Надо туда ехать.
- Ну и что-ж, если надо, то поедем. И будем ждать этого врача, сколько надо. Будем искать по всему городу. Так что не переживай заранее, всё уладится.
Маша молча кивала головой.
Домой они добрались в полном молчании. Вернее, Маша молчала, а Танюшка болтала с Ритой. Девочка интересовалась всем, что видела, пыталась сама топать ножками, держась за пальчик своей тёти.
Танюшка внесла в дом уснувшую девочку, а Маша осталась на улице. Она села на скамейку у ворот и уставилась взглядом в небо, что проглядывало между ветками черемухи, растущей у калитки.
Она ни о чём не думала. Не могла думать. Сердцем, душой она чувствовала, что всё, что сказала врач – неправда. Её девочка здорова, нормально развивается. Только долго набирается сил, а потом догоняет, а в чём-то даже перегоняет сверстников. И не стоит так убиваться из-за того, что кто-то попытался испортить ей жизнь. Только разум твердил одно: а если это правда? Что делать тогда? Как жить?
Открылась дверь, выглянула Танюшка.
- Маш, мамка зовёт.
- Зачем?
- Не знаю.
Маша тяжело поднялась и пошла в дом. Она знала, что сейчас будет.
- Вот, смотри теперь, что ты натворила, – накинулась на неё мать. – Родила неизвестно от кого больного ребёнка, теперь будешь казниться всю жизнь. А мне каково всё это видеть? Нет, тебе надо уезжать. Там врачи лучше, там с работы тебе помогут. А тут соседи всё будут знать, будет много разговоров и пересудов.
- Хорошо, я уеду. Через четыре месяца уеду.
- Какие четыре месяца? Тебе надо раньше её показать врачам, может, что и сделают, вылечат!
Маша поняла, что мать хочет как можно быстрее избавиться от неё и Риты. Она не хотела, чтобы соседи знали о беде, что постигла их семью. И ей было неважно, куда отправиться её дочь с больным ребёнком, на что будет жить, где будет жить.
Мать ещё долго бушевала, но Маша её не слышала. Она легла на диван, рядом со спящей девочкой, закрыла глаза. Она не осуждала мать. Это была только её проблема, только её дело, и только она должна решить все возникшие вопросы. Надеяться ей было не на кого.
Маша нашла только одного детского психиатра, к которому можно было попасть на приём в их районе, но, оказалось, что врач была в отпуске, потом ей предстояла поездка на курсы в Новосибирск. Ждать её нужно было полтора месяца.
Что пережила несчастная женщина за это время, сказать невозможно. Это нужно пережить самому, чтобы понять всю тяжесть её дум. Она постоянно наблюдала за дочерью, задавала ей посильные задачи, которые девочка с успехом решала. Нет, не видела Маша отклонений в развитии своего ребёнка.
Иногда она сомневалась в своих выводах, вспоминала соседку своей тётки, Раису Ивановну Лысюк. Когда у той родился первый внук, она всем хвасталась какой он умный и сообразительный. Этот мальчик был старше Риты на четыре месяца. Маша его увидела пятимесячным младенцем. Тогда он ей показался каким-то странным. Но она прогнала эти мысли. Ведь Раиса Ивановна вырастила двоих сыновей, понимала в детях. И если она хвалит малыша, то это так и должно быть. А оказалось, что совсем наоборот.
Как-то знакомая Раисы Ивановны встретила её на улице, когда та выкатила коляску с мальчиком на прогулку. Внимательно вглядевшись в ребёнка, знакомая воскликнула:
- Рая, ну как может больной ребёнок всё понимать?
- Почему больной? – удивилась Раиса Ивановна.
- Вы что, не видите этого? И церебральный паралич у него! Он же головку не держит, у него взгляд блуждает.
Тогда Раиса Ивановне очень обиделась на знакомую, отругала её последними словами, так что все сидящие на скамеечке у подъезда соседи диву дались, что такая культурная женщина знает и произносит такие слова.
Через несколько дней после скандала, к Раисе Ивановне наведалась соседка с верхнего этажа.
- Рая, послушай меня. Ты только не возмущайся, а спокойно выслушай. Сходите к психиатру, пусть посмотрит, и скажет вам о состоянии здоровья вашего Ванечки. Он действительно выглядит больным.
Раиса Ивановна со своей невесткой Наташей понесли Ваню в больницу. Там диагноз подтвердился. Наташу с сыном положили в больницу, а Раиса пришла к Машиной тётке и плача, рассказала о своей беде.
- Мы ничего не замечали. Для нас он самый умный, самый сообразительный, а оказалось, что мы ничего не видели.
Сейчас Маша вспоминала ту трагедию, ставила себя на место Раисы Ивановны, и спрашивала себя:
- А может и для меня мой ребёнок лучше всех? Самый умный и сообразительный, а на самом деле болен? Может, люди со стороны видят, но молчат? Может, врач права?
Когда прошли полтора месяца, и детский психиатр вышла на работу, Маша повезла вместе с Танюшкой свою дочь на консультацию. Она уже до последней степени была измождена как физически, так и морально, была готова принять любой приговор.
У врача оказался не приёмный день. Её не было в поликлинике, но она обещала вернуться к концу рабочего дня. Сёстры мужественно высидели под дверями закрытого кабинета пять часов, но всё же дождались своего часа. Врач, дай Бог ей здоровья, приняла и осмотрела девочку. Стала показывать ей всякие игрушки, картинки, просила назвать или показать нарисованных зверят. Потом играла с Ритой куклами и кубиками. В целом уделила ребёнку сорок минут своего личного времени и дала заключение: ребёнок полностью здоров, даже опережает сверстников в развитии.
Прямо в кабинете врача Маша разрыдалась. Сквозь слёзы она рассказала врачу что ей пришлось пережить за полтора месяца, сколько слёз было пролито, сколько ночей было проведено в раздумьях, сколько всяких слов было выслушано от матери. Она уже смирилась с мыслью, что ребёнок болен. Уже планировала свою дальнейшую жизнь, трудную, но только вместе с девочкой. Она ни на минуту не отделяла себя от Риты. Только вдвоём. Только вместе.