«И вот умеет же, зараза, интриговать!» - подумала про себя девушка, расплываясь в довольной улыбке. Она перелистнула страницу, огляделась по сторонам и с жадностью продолжила читать «Долгий джонт» Стивена Кинга.
Маша, худощавая, но миловидная брюнетка среднего роста, с большими карими глазами и ямочками на щёчках, сидела на скамейке в парке. Парк этот, с прудом и прилагающимися к нему утками, в свою очередь находился недалеко от однокомнатной квартиры, которую она временно снимала.
Прекрасная летняя погода радовала даже угрюмых. Была суббота, Маше не надо было в институт и не надо было на работу. Она сознательно не загружала ничем выходные, чтобы каждую неделю два дня подряд полностью посвящать отдыху и релаксации. Подрабатывала она в рабочие дни по вечерам, после лекций. Денег ей хватало, так как за учёбу платить не надо было – она была умной и старательной и сумела поступить на бюджетное место.
С утра подруги звали её на море, но ей так хотелось ещё поваляться. «Нет, такую роскошь, как встать пораньше, я не могу позволить себе в субботу... Вот завтра...» - аргументировала свою лень Маша. Да и не хотелось ей после нелёгкой недели и вчерашнего, мягко говоря «летнего» вечера куда-то мчаться и с кем-то общаться. Она плотно пообедала, с удовольствием проспав завтрак, и пошла в парк. Немного побродив, она уселась на любимую скамейку, достала книгу и стала читать, вдумчиво и не спеша. Скамейка была любимой не бессознательно – она находилась в таком стратегически выгодном месте, что солнце падало на неё практически весь день. Предусмотрительно намазав лицо кремом от загара, Маша грелась и получала простой человеческий кайф от жизни.
«Ааааа, чем же всё это закончится?» - спросила Маша у жирной утки, когда до конца книги осталось страниц десять. Чтобы получить особое удовольствие от дочитывания произведения, она сделала небольшую паузу. Так сказать, раззадоривала интерес и литературную страсть. Закрыв глаза, она подняла лицо к солнцу, чтобы в солнечных ваннах искупались и те его части, которые недоступны лучам во время чтения. Просидев так минут пять, Маша стала смотреть по сторонам, чтобы узнать, не произошло ли чего эпохального во время её общения с солнцем. Вдруг она заметила нечто белое, что валялось позади мусорника, который имел место быть справа от скамейки. Она встала и подошла поближе. Лежавшее нечто было белым конвертом, растянувшимся на траве ровно посередине между мусорником и кустами. «Хм... Странно... Я вроде не видела тут ничего всё это время, - разговаривала Маша сама с собой. - Белое пятно на зелёном ковре я бы точно заметила… Хотя, может, я так внимательно и не смотрела в эту сторону». Она подошла и подняла конверт. Он был из плотной белой бумаги и стандартного размера. Ничего особо примечательного. Маша покрутила его в руках, но не нашла ни марок, ни адреса. Конверт был запечатан. «Нехорошо читать чужие письма», - крутилось в голове у Маши, но крутилось с какой-то иронией. «Может кто-то потерял жизненно-важное письмо, и я буду судьбоносной спасительницей…» - резюмировала она и аккуратно оторвала край конверта. Засунув туда руку, она ничего не нашла. Конверт был пуст. «Странно... Пустой, но запечатанный конверт... Ну да ладно», - и Маша, порвав конверт на четыре части, выбросила обрывки в мусорник.
Немного растерянная, она вернулась на скамейку. Поглядев пару минут закрытыми глазами на солнышко, она принялась дочитывать Кинга.
Парня у Маши не было. Да и времени для каких-либо отношений тоже особо не было. Поэтому свободное время она занимала чтением – занятием, к которому была неравнодушна с самого детства. Маша всегда помимо радости испытывала и некую горечь, когда дочитывала что-то. Как будто конец романтических отношений – вроде знаешь, что впереди тебя ждёт новый роман, возможно, пожарче и поинтересней предыдущего, но всё равно больно. Быть может это свойственно всем нам в какой-то степени, но конкретно у Маши в таких литературных ситуациях отрицательные эмоции порой даже пересиливали положительные.
Всё. Дочитано. Маша закрыла книгу. Так - с чувством, с хлопком, чтобы увековечить этот важный момент. И с улыбкой вновь закрыла глаза и подняла лицо к солнцу. Каждый раз, как Маша дочитывала очередную книгу, она делала в своей жизни паузу длиной в десять-пятнадцать минут. Она закрывала глаза и вспоминала начало книги и свои ощущения, когда только начинала её читать. Вспоминала свои догадки, свои версии по поводу концовки, первые впечатления от героев произведения. В общем, посвящала маленький отрезок жизненного времени анализу прочитанной литературной единицы.
И полностью прочувствовав блаженство от достижения поставленной цели (а прочитать книгу, согласитесь, это тоже цель), Машу посетила лёгкая грусть. "Чем бы сейчас заняться? Как покровожадней убить время?" – спрашивала грусть у Маши. Начинать новую книгу сразу же было не в её стиле, нужно было выдержать некую читательскую паузу (опять прямо как с отношениями). Солнце изрядно её подутомило, поэтому она решила пойти домой и там уже, в кресле перед телевизором чего-нибудь придумать. Проходя мимо мусорника, она как-то бессознательно в него заглянула, быть может, любопытствуя, удобно ли там расположился разорванный конверт. И как раз таки он и привлёк её внимание. Её взгляд из бессознательного мутировал в сознательный, даже пристальный. Она увидела на одной из частей конверта обрывки печатного текста. "Как странно... Его же там, ей-богу, не было..." - подумала Маша и подошла к мусорнику. Она села на корточки и потянулась рукой к содержимому урны. И в тот момент, когда её рука коснулась одного из обрывков, она почувствовала, как за её спиной кто-то стоит. Стоит и тяжело дышит. Причём дышит не только тяжело, но и как-то даже недовольно, пофыркивая. Маша вздрогнула и резко развернулась, всё ещё сидя на корточках.
«Ну что... Докатилась? А я тебя предупреждала!» - раздался противный голос пожилой соседки. Этой бабуле было больше восьмидесяти лет, причём насколько больше - не знал никто, а её соседи снизу предполагали, что лет на сто так точно. Смысл её заканчивающейся жизни состоял в том, чтобы наблюдать за остальными жителями дома – будь то из окна собственной однушки, будь то, прогуливаясь со своей недоразвитой и немолодой уже собачонкой, которая за много лет совместной жизни научилась гениально подражать ворчанию хозяйки. Но старушка, к сожалению, не просто наблюдала, принимая действительность как она есть, а всячески пыталась научить окружающих жить (правильно жить), делясь своим бесценным опытом практически с каждым встречным. И хоть Маша проживала не совсем рядом, а в соседнем подъезде, тётя Сима (именно так все называли бабулю, в том числе и сама бабуля) успела весьма и весьма достать её своими нравоучениями. Ну и, конечно же, сила самого непоколебимого и проверенного временем закона подлости привела тётю Симу именно в этот парк, именно к этой скамейке и именно в этот момент. Бессменная собачонка была тут же. Она уже воспринималась не как живое существо, а как некий аксессуар, как предмет бабулиного гардероба. Собачонка скорчила недовольную гримасу, один в один как на лице её хозяйки, и посапывала, переступая с одной передней лапы на другую.
«Я тебе говорила, что приличная девушка должна возвращаться домой не позже девяти вечера, а то жди беды! Вот мы беды-то и дождались! Вот наш апохалипсис-то и пришёл, не вытерев ноги об коврик!» - ворчала тётя Сима.
- Да я работаю по вечерам, сколько раз Вам повторять! Сколько можно докапываться до меня?!
- Конечно, милая, конечно. А рыться в мусорниках тебя на работе научили? Или в инхституте? Или тебе не хватает на наркотики? Ты связалась с наркотиками?
- Да причём здесь наркотики, о боже! Оставьте меня в покое!
- Ты слышишь, Тютя!? Она хочет, чтобы мы дали ей спокойно обшарить все мусорники в парке!
- Вав-вав! - недовольно протявкала псина, легко поддающаяся внушению.
- Да мне просто надо кое-что достать оттуда, я по ошибке выбросила.
- И что же ты выбросила? Наркотики?! Чтобы полихция не нашла?
- Аааааааааааа! Да что я вообще тут оправдываюсь, я ни в чём не виновата! Пожалуйста, Тётя Сима, идите куда шли...
- Ах, ты ни в чём не виновата? Детонька, Гитлер тоже так говорил!
- Помилуйте, да причём тут Гитлер?! Что вы несёте, тёть Сим?
- Он, я слышала, тоже наркотики упохтреблял. Вот вы с им одинаково-то и говорите! Только он по мусорникам, милая, не шарил! У него цели-то помахштабней были!
- Тётя Сима, может Вам денег дать? Отстаньте от меня, ради бога!
- Слышишь, Тютя?! Тютя, это и есть коррухпция, я тебе рассказывала. Честь, милая моя, за деньги не купишь! Не слушала тётю Симу, вот и пошла по наклонной!
- Я пошла в парк, а не по наклонной, хватит уже! Хватит лезть в чужие дела! Вас весь дом уже ненавидит!
- Дом, милочка, это строение из кирпихчей и окон. Он неодухшевлённый, поэтому не может ни любить, ни ненавидеть. А если бы даже и мог, то любил бы меня - я семечки на пол не плюю, дверями не хлопаю, хожу ухоженная, Тютя у меня в подъезде не какает...
- Ааааа-ааааааа-аааааааааа, мои нервы!
- Да, милочка, наркоманИя в первую очередь по нервным-то клехточкам и бьёт. Не знаю прям, зачем тебе это... Гитлер-то хоть злой был, ну а ты вроде милая девочка, чего тебе в жизни-то не хватало?
Маша выпрямилась в полный рост и вздохнула.
- Если честно, то мне не хватало пистолета и смелости, чтобы очистить нашу голубую планету от Вас, тётя Сима...
- Да-да, голубые-то, они все друг с другом наркоманятся, не бери ты с их пример, милая моя, слушай тётю Симу, тётя Сима долго прожила, тётя Сима многое повидала.
- Тётя Сима, а у вас собачка сдохла...
- Что? Где?! Тютя! Тютя?! Тютя, ты в порядке?
Не в силах более продолжать дискуссию, и нагло соврав про собачку, Маша быстро достала из мусорника обрывки конверта, засунула их в книгу и убежала домой. Старушка ещё минуты три трясла Тютю, потом обнимала и целовала, потом опять трясла, чтобы обрести полную уверенность в том, что собачонка всё-таки не сдохла.
Придя домой, Маша первым делом пошла на кухню и налила себе сока. Выпив половину стакана, она поняла, что успокоилась, и села за кухонный стол. Она раскрыла книгу и достала оттуда четыре почти что прямоугольных обрывка конверта. «Где же был этот текст?» - бубнила Маша. «Оп-па... Тааак-с... Ничего себе! Да он же с внутренней стороны!» - раздалось на всю кухню. Действительно, напечатанный текст был с внутренней стороны конверта. Тогда, в парке, Маша оторвала у конверта только край, чтобы проверить, нет ли там письма. Никакого письма, как мы уже знаем, там не было, и простая человеческая (как вариант - женская) логика сделала своё дело. Но так как один кусок конверта оторвался немного криво, внутренняя его часть с текстом как бы немного «вылезла» наружу, что Маша и заметила, пардон, в мусорной урне.
Маша кухонным ножом аккуратненько разрезала все части конверта по швам, чтобы сложить вместе весь текст. Получилось следующее: «Поезжай на улицу N, найди дом номер двадцать семь, там будет то, что ты хочешь. Не бойся».
Маша выпучила глаза, и после некоторой паузы залпом допила оставшийся сок. Перечитала. Да. С внутренней стороны конверта было написано именно это. Маша закрыла глаза и подняла лицо, как недавно поднимала его к солнцу. Посидела немного, встала, подошла к раковине и умылась холодной водой. Не вытираясь, Маша открыла настежь окно. Подышала. Вернулась к столу, села и перечитала. С третьей попытки она поняла, что текст-то в принципе нейтральный. То есть нигде не указано её имя, и даже непонятно к кому обращаются – к женщине или мужчине, написано просто «поезжай». Обуявший её вначале страх ослабил свою хватку. Маша перечитала текст ещё три раза. «Бог мой, да это же типа письма счастья, наверно! Или вообще дети прикалываются, вот я дура-то пугливая!» - вслух соображала Маша. Она налила себе ещё сока и медленно выпила.
«Там будет то, что ты хочешь...» - шептала себе под нос Маша, оперев лоб о стакан, держащий обеими руками. «Там будет то, что ты хочешь... Хм... А вдруг это сюрприз? Нет, конечно же, не от тёти Симы... хотя я бы не удивилась... но может... Надо ехать! Всё равно делать мне нечего, всё равно же думала чем бы время занять! - разговаривала сама с собой воодушевившаяся Маша. - Да и проездной у меня на все автобусы, особо-то не протрачусь...» Она собрала сумочку, захватив на всякий случай фотоаппарат, и одевшись по-летнему легко и удобно, пошла на автобусную остановку.
«Тааак, вот она – улица N, вот она начинается...» - думала Маша и словно ястреб всматривалась в номера домов. «Двадцать третий, двадцать пятый иииии... Двадцать девятый... Так... Стоп...» - Маша растерянно отдала себе приказ. «Вот же двадцать пятый... и вот следующий... но он... двадцать девятый! Ёшкин кот! Чё за бред?! - недовольствовала Маша. – Подойду, поближе посмотрю, может тётя Сима сглазила мою близорукость... или Тютя сглазила... дааа... они друг друга стоят...» И не дойдя нескольких метров до частного дома с номером 29, она заметила, что там, где заканчивается забор частного дома номер 25, но ещё не начинается забор дома номер 29, отдалённо стоит ветхое строение, напоминающее сарай для дров. Маше стало немного не по себе. Людей вокруг почти не было, а от «сарая» как будто веяло каким-то холодом в этот жаркий день. Но она собралась с силами, и стала медленно двигаться по заросшей тропинке в сторону злачного строения. Вот уже стало различимым белое пятно в правом верхнем углу входной двери, это были цифры «2» и «7», небрежно нарисованные белой (изначально белой) краской. Чем ближе Маша приближалась к этой двери, тем сильнее стучало её сердце. Она инстинктивно прижала сумочку к груди и еле переступая приближалась к цели.
Вот. Она у порога. Она это сделала. Она это сделала, но коленки немного подрагивали. Слева и справа от двери располагались два небольших окна, занавешенные изнутри, то ли шторами, то ли просто какой-то тёмной тканью. Маша набрала воздуха в грудь и легонько постучала в дверь. Тишина. Тогда Маша ещё раз постучала, на этот раз чуть сильнее. Тишина. Маша обошла вокруг дома в поисках ещё одного входа, но не нашла даже окон. Единственными окнами были те два, что «висели» по бокам входной двери. Маша вернулась на прежнее место и постучала гораздо уверенней. В ответ – тишина. «Ну что ж... Теперь хотя бы знаю, где этот двадцать седьмой прячется», - и Маша решила сделать последнюю попытку, застучав с чувством, немного даже агрессивно.
«Прекратите тарабанить!» - Донёсся мужской крик. Это было так неожиданно, и голос был таким звонким, что Маша выронила сумку. Но крик донёсся не из пожилого домика, а откуда-то из-за спины. Она медленно повернулась, вытаращив глаза. Пузатый мужчина в одних шортах, на вид лет сорок пять – пятьдесят, стоял в метрах десяти от неё. У него была проплешина на макушке, шрам от аппендицита и недовольный вид. Стоял он, как говорится, руки в боки, причём в широкие и обвисшие боки. «Что Вы шумите?! От Вашего стука там внутри никто не родится! Нету там никого!» - недовольно ворчал пузатый.
- Йййа... Йааа... Я...
- ДА! ВЫ! Чего вы шумите? Кто Вы такая? Что Вам нужно? Кого Вы ищите?
- Я... Я никого... Я тут... Я этот дом просто пофотографировать хотела... – нашлась Маша, и медленно достав из сумки фотоаппарат, показала его мужчине.
- Эту лачугу гнилую?
- Я хотела пофотографировать, и вот решила спросить у хозяев, не против ли они... Вы не знаете, где хозяева?
- Да чёрт их знает, уже как года два тут никто не появлялся! Мы как заселились – там уже никого не было. Всё пишем, просим снести эту рухлядь, да никто напрягаться не хочет! Всем наплевать!
- Ой... странно... А Вы... Лично Вы не против, если я поснимаю тут чуть-чуть? Это так, хобби, снимки только если пара друзей увидит.
- Так, дамочка... Видите этот дом? Да, с номером 29. Так вот, этот дом мой, и я очень не хочу, чтобы он попал в кадр. Эту «хижину дона Пэдре» снимайте сколько хотите, а это – моя собственность и у меня есть право просить Вас...
«Я всё поняла, спасибо. Не беспокойтесь, Ваша собственность не будет тронута, а если я вдруг нечаянно задену её, то тут же удалю фотографию, договорились?» - перебила Маша пузатый монолог и тут же принялась фотографировать, не дожидаясь ответа неприятного в общении самца.
Мужчина самодовольно хрюкнул, расправил плечи и удалился. Маша проследила, как брюхотряс зашёл к себе в дом, и вновь подошла к двери. «Да уж... Путешествие плюс интересное знакомство... Сбылась мечта любой девушки, ё моё... И почему я только не рада?» - иронизировала Маша. Она развернулась с целью идти обратно на автобусную остановку, но тут же замерла. Слева от неё, под небольшим кустиком, что рос метрах в двадцати от лачуги, валялось что-то белое... что-то до боли знакомое и белое... Маша подбежала, и догадки её подтвердились... Это был белый запечатанный конверт из плотной бумаги – без адреса, без марок и без хозяина... «Странно... а как же я не заметила... ах да...» - и Маша поняла, что со стороны дороги заметить конверт было невозможно, он лежал со стороны старого дома и был расположен так, что виден был только с крыльца.
«Да что же за день-то такой!» - выпалила Маша, и опытной уже рукой аккуратно разорвала конверт по швам. С той же самой внутренней стороны и тем же шрифтом был напечатан следующий текст: «Поздравляю. Это хорошо, что ты не боишься. Поезжай на улицу Y, найди дом номер четыре, там будет то, что ты хочешь. Не бойся».
«Ааааааа! Да что же это за свинство-то такое?! - негодовала Маша. – Кто этот чёртов клоун-картограф, который придумал эту канитель?!» Маша стала смотреть по сторонам, быть может, действительно в поисках чудака с накладным носом и принтером, но заметила только, что пафосный пузан из дома 29 наблюдает за ней из своего окна. «Грррр... и этот ещё...» - прошипела Маша, и быстрой походкой направилась к автобусной остановке. Но не затем, чтобы ехать домой. В Маше заиграло теперь уже не столько любопытство, сколько азарт. «В прошлом письме уже было «там будет то, что ты хочешь», и что в итоге? - спрашивала Маша сама у себя. – Кому пришло в голову, что я хочу ещё один конверт? У кого настолько плохо с проницательностью?» И Маша села в автобус, идущий до улицы Y.
«О, боже! Да мне что – все развалины в городе нужно будет объездить?» - возмущалась Маша, стоя у дома номер 4 по улице Y. Это было неэксплуатируемое двухэтажное строение из белого, не пощажённого временем, кирпича. Окон не было, были только дыры от окон – без рам и стёкол, но дверь была железная, в былые времена выкрашенная в серый цвет. «Может быть, этот дворец и есть то, что я хочу?» - Маша скептически спросила у воздуха. Перед тем как подойти к дому она заранее обсмотрела все росшие рядом кусты, но ничего не нашла. Тогда она приблизилась к двери, и манеры воспитанной девушки заставили её постучаться перед тем, как дёрнуть ручку. На стук никто не ответил, но дверь была не заперта. Маша открыла её настежь, чтобы внутрь попал свет. Вглубь идти не пришлось. Конверт лежал сразу за дверью. Дальше был коридор с несколькими дверями по бокам. Маша подняла конверт и вышла.
«Как-то это уже перестаёт удивлять...» - подумала Маша, но разорвав конверт, взяла свои слова обратно. Из конверта выпала фотография. Маша подняла её и начала рассматривать. «Матерь божья, это же та лачуга!» - воскликнула Маша. На фото действительно был тот старый домик с номером 27, но на этот раз с приоткрытой дверью и стоящей перед окном женщиной. Маша была в смятении. «Это хозяйка этого сарая, и она почему-то решила меня разыграть? Хотя не факт, что меня...» - Маша выдвинула первую версию. Но эта женщина в сером платье, с длинными тёмными волосами с проседью Маше кого-то очень напоминала. «Где я могла её видеть? Я явно её где-то видела, только где?.. Может это мать кого-то из одноклассников? - бормотала она. - Но зачем она всё это затеяла? Может, она мне мстит? Конкретно мне?..» Маша начала вспоминать все детали этой истории и пришла к выводу, что на удочку, в принципе, мог попасться кто угодно, просто Маша первой нашла тот злополучный конверт в парке. «И шо у меня за паранойййа? Нигде на мою персону намёков нету, я просто была той счастливицей, которая первой в это вляпалась... Может это клуб любителей спортивного ориентирования ТАК отмечает свой юбилей!» - С этими мыслями Маша положила фото в сумочку и принялась за сам конверт.
И снова с внутренней стороны был текст: «Поздравляю. Ты действительно смелая. Поезжай на улицу Z, найди дом номер восемьдесят девять, там будет то, что ты хочешь. Не бойся». Так... Смелая... Сме-ла-Я... Маша погрузилась в раздумье... Смелая... Клоун-картограф, или кто бы там ни был, обращается уже конкретно к особи женского пола... Он либо угадал, либо... либо… СЛЕДИЛ!!! «Пузан?! Этот номерной знак автомобиля под названием "ожирение"? Этот фейерверк злоупотреблений? Этот культиватор контроля жира над разумом? Неужто он?! - вслух размышляла Маша. - Да нееет! Или?.. Нет же! Аааааааа! Нет, это уже дело чести! Надо ехать дальше!»
Маша стояла перед заброшенным санаторием, расположенным по адресу «улица Z 89». Здание было большим и своими размерами морально угнетало. У санатория, естественно, вход был не один, и Маша сначала растерялась. Но потом она поняла, что надо просто последовательно проверить все двери. Зелёные насаждения и территорию вокруг она заведомо оглядела. Ничего подозрительно белого не нашла.
Итак, центральный, он же главный вход. Его когда-то украшала большая вращающаяся дверь, которая сейчас стояла неподвижно. Стёкла в ней были выбиты. Маша, осторожно ступая по осколкам, прошла в фойе, которое украшали несколько разодранных кресел, всевозможный мусор и полукруглая стойка, которая некогда служила регистратурой. «Блин, не рыться же в этом мусоре в истерических поисках?!» - спросила Маша у невидимого работника регистратуры. «Если судить по предыдущим экспедициям, то конверт должен быть на видном месте» - про себя подумала Маша и пошла к другому - служебному входу, которым при жизни санатория пользовался персонал. Дверь, болтавшаяся на одной петле, была распахнута настежь, а кусок стены рядом с дверью отвалился напрочь. Позитивная картина. Но делать нечего, Маша до боли в руках сжала сумочку и зашла внутрь. Она увидела всевозможные, плохо освещённые, подсобные помещения без дверей. «Жуть! Но надо!» - и Маша побрела дальше. Бедная Маша. Она битых два часа осматривала всевозможные воплощения деградации. Она обошла почти весь санаторий – кроме чердачных и подвальных помещений, но ничего похожего на белый конверт не нашла. В некоторых комнатах она преодолевала себя и даже рылась в мусоре, но безрезультатно. Постепенно страсть, азарт, а вслед за ними и любопытство завяли как комнатные растения.
Обычно люди выходят из санатория отдохнувшими. Но это обычно. Маша вышла оттуда уставшая и «выжатая» как десять лимонов. Измотанная поисками и сегодняшними впечатлениями, она села прямо на траву возле главного входа. «Аааа, чёрт! До слёз обидно! Если я и не заметила конверт, то это уже не моя вина, не мои проблемы, моя совесть чиста! Чиста! Чтоб вас...» - прикрикивала Маша на безлюдные окрестности. В ответ ей прочирикало неизвестное количество птичек. Маша откинулась на локти и подняла лицо к солнцу, как она любила это делать. Позагорав минут пять, она решила попить и полезла в сумочку за маленькой бутылкой минералки. Чтобы добраться до неё, она сперва выложила на траву фотоаппарат. Попила. Сразу стало лучше жить. Сразу посвежело. От нечего делать, она решила «полистать» последние фотки в цифровой «мыльнице». «Хе-хе, это я делала вид перед этим остолопом, что фотографирую дом... Ааааа, это я окно типо фоткаю... Прям искусство, ё моё... а это... это... чёрт побери... кто это?..» - Маша истерически стала увеличивать часть фотографии, где в кадр попал лес, который начинался почти сразу за домом. «Серое платье... Тёмные волосы с проседью... Не может быть! – Маша выпучила глаза – Это же она! Она! Эта женщина!» Маша в страхе стала смотреть по сторонам. «Что она там делала? Почему она пряталась?! Да кто она такая?!» - спрашивала Маша цифровую «мыльницу».
И будто бы ответом на вопросы к ней стало приближаться позвякивающее нечто. Этот звук легко узнаваем, когда ты в адекватном состоянии. Но Маша была под впечатлением от сегодняшнего дня, поэтому ей показалось, что это сбежавшая собака-монстр бегает в поисках добычи и гремит цепью. Но это был всего лишь мальчик лет семи-восьми на детском двухколёсном велосипеде. Звонок на правой ручке руля побрякивал каждый раз, когда мальчик наезжал на какую-нибудь неровность. Маша прищурилась, всматриваясь в мальчика. А он оказался обычным: без рогов и копыт, без пуза, без седых волос, и даже без серого платья. Симпатичный пухлощёкий блондинчик. Он подъехал и поставил велосипед к дереву в метрах тридцати от Маши. Медленно, но без страха он подошёл к сидящей девушке. «Здгаствуйте! Это Вы - Маша?» - произнёс детский организм. «Э... Ну я, а что такое?» - ответила Маша. Мальчик, ничего не ответив, медленно снял рюкзак, достал оттуда и швырнул Маше под ноги (что бы вы думали?) конверт! Пока Маша смотрела на белый прямоугольник, лежащий на траве, паренёк дал дёру, буквально запрыгнул на своего двухколёсного коня и со всей дури начал крутить педали. Всё это произошло так быстро, что Маша успела только сказать «спа-спас-сибо» удаляющейся детской спине. Маша пришла в себя, когда мальчуган уже полностью исчез из вида. «А был ли мальчик-то, может, мальчика-то и не было?» - вспомнила Маша «Клима Самгина», и медленно-медленно, с каким-то страхом стала рвать по швам конверт...
На этот раз фотографий в конверте было две. Маша решила дозировать впечатления, поэтому приготовилась и сначала поднесла к лицу только одно фото. Она проглотила слюну... Шок... На фото была… сама Маша... Но не просто Маша, запечатлённая где-нибудь (хотя и этого было бы достаточна для шока), а Маша со своей «мыльницей», фотографирующая загадочную лачугу... То есть фото было сделано сегодня. Судя по ракурсу, фотографировали со стороны дома номер 25, то есть даже не со стороны леса, где виднелась женщина и не со стороны дома пузана. Но... КТО? Зачем? Как этот-эта-эти «кто-то» остались незамеченными? Хотя... «Может этот брюхотряс незаметно перебежал на территорию дома 25?.. Хотя как он мог успеть сбегать за фотиком и ещё тихо и незаметно куда-то перебежать, с его-то комплекцией...» - Машу терзали догадки. И не дождавшись кульминации своего мыслительного процесса, она как-то рефлекторно посмотрела на вторую фотографию. Если после первого фото был шок, то после второго была кома и ядерная война между полушариями мозга. Маша откинула обе фотографии вместе с конвертом в сторону, легла на траву и закрыла лицо руками. Нет, она не плакала. Она просто хотела ощутить лицом свои руки, ощутить, что они реальны. Ощутить, что всё происходящее с ней – реально. Она полежала так немного, потом ущипнула себя правой рукой за левое предплечье, да сгоряча не рассчитала силы и вскрикнула от боли. Лёжа на спине, она нащупала бутылку минералки и вылила её содержимое себе на лицо. Полежала ещё немного. Привстала. Взяла себя в руки. Села.
Маша подтянула к себе всю эту бумажную нечисть, и набрав в лёгкие воздуха, опять поднесла к лицу второе фото. Выдохнула. «Без сомнений... Это он... Или его брат-близнец...» - шептала ошеломлённая девушка. Дело в том, что на фото был запечатлён мужчина в смятой аварией машине. У мужчины были закрыты глаза, а с головы на левое ухо и шею в огромном количестве стекала кровь. С большой вероятностью можно было предположить, что мужчина скончался от полученных травм. И мужчина этот был безумно похож на того самого толстопуза из двадцать девятого дома, только на фото он выглядел лет на десять старше. Старше – не потому, что уже не жилец, а по многим явным причинам. Морщины, седина, которая по краям украшала лысину (добившуюся успеха проплешину), обвисшие щёки, да и само выражение лица... «Нет, не может брат-близнец быть на десять лет старше своего младшего брата близнеца, это бред... И это не его отец... Отец и сын в большинстве случаев, конечно, похожи, но тут речь идёт почти что об идентичности... Да и отец по законам физики и анатомии выглядит, скорее всего, как минимум на двадцать лет старше пузана... Нет, это брюхотряс... без сомнений... мёртвый брюхотряс... но... совсем недавно же он... он же говорил со мной... это невозможно... пожалуйста... ну пожалуйста, это же невозможно...» - Маша закончила свой монолог и откинулась на спину, закрыв глаза. Солнце опять грело её лицо и это её немного (совсем чуть-чуть) успокоило.
«Стоп... Конверт! Текст! Как я могла забыть!» - Маша жадно схватила конверт и разорвала его до конца. Текст был на том же месте: «Поздравляю. Ты не испугалась. Поезжай туда, где нашла первый конверт. Там будет то, что ты хочешь. Уже скоро. Не бойся».
- Чья логика может быть настолько извращённой, что он решил, что я очень хочу увидеть фото окровавленного жиродава?!
Но Маша произносила это уже не из гнева, а ради психологической разгрузки. Назад ходу нет... Если она не узнает всё до конца, то пару лет спать точно не будет. И Маша, собрав всё в сумочку, тихонько пошла на автобусную остановку.
Уже подходя к той самой скамейке, на которой она дочитывала «Долгий джонт», Маша, сознательно всматриваясь, заметила белый конверт, который лежал на том самом месте, что и самый первый – между мусорником и кустами. Она подняла его и присела на горячую скамейку. Уже не ожидая ничего хорошего, ни на что по большому счёту не надеясь, поникшими влажными глазами она прочитала, разорвав конверт: «Поезжай на улицу N, найди дом номер двадцать семь, там будет то, что ты хочешь. Не бойся». А Маша считала, что её сегодня больше уже ничем не удивить... «Грёбаный конверт! Ты издеваешься?! Это же тот самый текст, что и в том первом! Чё за херня? Я шо, по-твоему, по кругу как дура буду ездить?! Чёртов конверт!» - И Маша стала рвать белого беднягу на мелкие кусочки. А потом начала вынимать остальные конверты и беспощадно с ними расправляться.
В порыве страсти и истребления конвертов, Маша не обратила внимания как к ней на скамейку кто-то подсел. Наиздевавшись над последним бумажным пленником, боковым зрением Маша заметила, как подсевшая персона пристально смотрит на неё. Покраснев, Маша повернулась со словами: «Простите, я...» Маша вытаращила глаза. Потом ещё раз ущипнула себя правой рукой за левое предплечье, но на этот раз ей было не до вскрикиваний. Рядом с ней сидела та самая, откуда-то знакомая женщина – в сером платье и с тёмными волосами с проседью. На вид женщине было лет тридцать пять – сорок, она была худощавая, но миловидная. На Машу тепло смотрели большие карие глаза, ниже которых, на щеках, расположились соблазнительные ямочки...
«Маша, сначала успокойся... Я понимаю, как тебе нелегко, но глубоко вдохни и постарайся не нервничать», - зажурчал голос женщины. С первых нот этот голос показался Маше много раз где-то слышанным, знакомым, каким-то очень-очень близким.
- Маша, видишь эти шрамы у меня на левой руке? – Это в семнадцать лет я пыталась перерезать себе вены из-за одного ублюдка, который был на семь лет старше меня. Ты же знаешь, что это не стоило того, правда?
У Маши в прямом и переносном смысле отвисла челюсть. Она замерла и, не моргая, смотрела на загадочную женщину.
- Маша, в пять лет я нашла под окном мёртвого воробья и похоронила его во дворе. А потом, когда собаки раскопали его, я неделю ревела и два дня вообще не могла ничего есть.
- А помнишь этот шов, Маша? Живописный открытый перелом, да? Но та поездка на мотоцикле была одним из лучших моментов в твоей жизни, правда? В нашей жизни, Маша, в нашей жизни...
В первый раз после начала так называемого диалога Маша задвигалась – она кивнула головой.
- А «Долгий джонт», Маша, «джонт» на этой самой скамейке! «Дольше, чем ты думаешь! Дольше, чем ты можешь себе представить! Намного дольше!» Да, Маша? Да?
Маша кивала головой всё чаще. Она всё поняла. Поняла и заплакала. Маша была заядлой любительницей фантастики, но никогда не воспринимала всерьёз сюжеты этого жанра. От этого она заплакала ещё сильнее. Женщина придвинулась к ней и крепко обняла. Теперь Маша поняла, почему она казалась такой знакомой с самого начала, почему её голос показался таким близким – это была она сама... Это была Маша... Это была сама Маша, только гораздо старше... И она тоже начала плакать…
Наревевшись вдоволь и немного отойдя от шока, Маша, чтобы окончательно убедиться в своей правоте, спросила дрожащим голосом: «Ведь ты… ты – это я, да?»
- Да, Маша… Хоть в это очень трудно поверить… Хоть это звучит как безумие... Я – это ты, только на двадцать пять лет три месяца и девять дней старше…
- Ох... Ни-фи-га себе... Хорошо, однако, сохранилась!
Женщина улыбнулась.
- Спасибо, Маш! Я старалась…
Маша смотрела на своё повзрослевшее отражение широко открытыми глазами, полными восторга.
- Эээ... как бы... мне щас трудно логически рассуждать и усваивать информацию, но, может, ты мне разъяснишь хоть что-нибудь?
- Маш… Я бы с радостью… Но я не могу тебе всего рассказать. Не сразу. Постепенно ты всё узнаешь, не бойся…
И старшая Маша взяла руку младшей…
- «Не бойся?» Что-то очень знакомое… Этот призыв я сегодня получала уже несколько раз…
- Я здесь ненадолго… Можешь спрашивать меня о сегодняшнем дне, а я прекрасно помню, что вопросов у тебя много, – взрослая Маша улыбнулась.
- Что значит, «здесь ненадолго»? Где это «здесь»? В парке?
- Неважно! Поверь мне, узнать всё сразу у тебя не получится, да это и невозможно. Потерпи, Маш! Спрашивай про сегодня, я тебе отвечу, если смогу.
- Эх... Ладно… Погоди… То есть – связь между этими конвертами и тем, что ты сейчас здесь со мной, всё-таки есть?
- Да.
- Так кто это затеял? Кто организовал это моё загадочное, мать его, путешествие? Оно было предназначено конкретно для меня, ведь так?
- Да, Маш, конкретно для меня… то есть конкретно для тебя. Тебя, как бы получше выразиться, избрали... и в какой-то степени нам очень повезло…
- Меня? Что? Кто? Кто меня избрал и для чего? Как это «избрали»? Кто? Кто заклеивал конверты-то?
- На этот вопрос я не могу тебе ответить! Пожалуйста, больше не спрашивай «Кто?»… Во-первых, тебе нельзя это знать, а во-вторых, ты всё равно не поймёшь. И не поверишь...
- О, боже! Да хоть что-нибудь ты мне расскажешь?
- Маш, не забывай, что я – это ты, и я отлично знаю в каких пропорциях тебе нужно давать новую информацию такого типа. Просто доверься мне…
- Окей… Хорошо… Тогда поведай мне для начала хоть что-нибудь о моём сегодняшнем мероприятии по поиску конвертов.
- Хорошо. Скажи, Маш, ты обратила внимание на номера домов, указанных в тексте?
- В каком смысле, пардон? Ну я же не слепая, дома-то находила те самые, что надо!
- Ясно. Так, достань свой ежедневник. Я знаю – он у тебя всегда в сумке! Достань ежедневник и ручку.
- Ну достала.
- Открой чистую страницу, и напиши в ряд номера домов, которые сегодня посетила.
Маша чётко выполнила приказ и написала: «27 4 89». Повисла пауза. Маша смотрела на эти цифры и не могла поверить. Ежедневник вместе с ручкой свалились на землю.
- 27, 4, 89! 27-ое апреля 89-го года! Чёрт побери, это же дата моего рождения! То есть дата нашего рождения! Вот это прикол! Как же я раньше этого не заметила?! Где был мой мозг всё это время?!
Обе Маши повеселели, а младшая даже разрумянилась.
- Теперь подними ежедневник и открой пятую страницу с конца. Там карта города. Найди там свой дом.
Маша покорно выполнила просьбу.
- Теперь найди на карте улицу N и дом номер 27. Так, молодец, теперь возьми ручку и прочерти прямую линию от своего дома к этому. Теперь найди улицу Y и дом номер 4, и проведи туда прямую линию от дома 27 по улице N. Умничка! Теперь найди, пожалуйста…
- Прям как на географии, ей богу!
- Маш, не отвлекайся, у нас очень мало времени! Найди, пожалуйста…
- Улицу Z и дом 89, я поняла логику.
И Маша провела прямую линию от дома 4 по улице Y к дому 89 по улице Z.
- А теперь что?
- А теперь оттуда проведи линию к парку.
- Так, провела…
- А теперь разверни ежедневник. Вооот так. Видишь?
Выпученные Машины глаза говорили вместо неё. Было понятно, что она не только видит, но и крайне удивлена. Психика её подвергалась жестокому испытанию. Но Маша держалась... Маша держалась достойно...
- Это же буква «М»… Большая буква «М»!
- Именно! Первая буква нашего имени и нашей фамилии!
- Ййййопт... Ни-фи-га се-бе… Весело… Кто же э… Ах, да, прости!
- Маша, родная, мне уже пора!
- Что-о? Куда-а? Я так ничего и не поняла! Да что вообще произошло? Что вообще происходит? Это сон? Я сплю? Или это ты спишь? В чём вообще был смысл твоего визита?..
- Я пришла, чтобы поддержать тебя… Чтобы ты легче перенесла первые впечатления. Чтобы не свихнулась!
- Типо теперь я не свихнусь?! Где логика-а-а?
- Маш, мне действительно пора…
- Стой! Погоди! Ну расскажи хоть что-нибудь… Из-за чего всё это? Что мне теперь делать?
- Не волнуйся, живи как и жила, просто постарайся не удивляться ничему, никаким странным событиям в жизни. Помни – ты избранная!
- Избранная…
- Маша, на конверте было написано «там будет то, что ты хочешь». Вспомни, что ты хотела больше всего, когда в первый раз увидела текст?
- Машину?..
- Прекрати! Какую машину! Что ты хотела после того, как дочитала «Долгий джонт»?
- Я… я… я хотела…
- Ты хотела убить время! Тебе надо было чем-то занять время! Верно?
- Ах, да… но…
- «Там будет то, что ты хочешь»…
Младшая Маша вскочила со скамейки. Она хлопнула в ладоши и несколько раз подпрыгнула. Пару раз кивнув головой, она уставилась на старшую Машу.
- Чёрт! Я ведь реально получила то, что хотела – убила время! Увлекательно убила время! Ты права! То есть, конверт не врал…
- Да… Но понимаешь… Маша! Маша, послушай! ВРЕМЯ – понятие более сложное, чем мы с тобой думали! Более сложное, чем кто-либо думал! В доказательство этому я сейчас стою перед тобой. ВРЕМЯ – это очень сложная штука, Маша... «Сложнее, чем ты думаешь! Сложнее, чем ты можешь себе представить! Намного сложнее!»
- Но я…
Взрослая Маша крепко обняла и поцеловала младшую.
- Всё! Нет времени! Мне пора! Ни в коем случае не иди за мной!
- Стой! А ты ещё вернёшься? Я же так ничего толком и не поняла! Обязательно возвращайся! Я буду ждать тебя!
- Я постараюсь, Маш! Я постараюсь!
И миловидная женщина с тёмными волосами с проседью быстрым шагом удалилась в сторону парковых кустов. А Маша сидела на скамейке и сжимала в руках ежедневник. Слёзы градом сыпались из её глаз. Ей стало вдруг так холодно и одиноко… Но она даже не представляла, что её ждёт впереди. Она даже не представляла, что женщина эта больше никогда не вернётся…