Сукин папа. (продолжение6)
Меня страшно умиляло,когда ты,дикарски забывшись,неотрывно пялился на нащих аквариумных рыбок.Меня хватало на пять секунд.Какая слякоть.Сколько въедливой сырости,раздражающих запахов,бесхребетной суеты вокруг их кормежки,чистки,пробулькивания и процеживания их мутного обиталища.Но ты их любил.Ути-пути,хвостичек рагулькой ,спинка веерком.Своенравия самочки гуппи вожак не потерпит.Ах,как вертлява,прелесть.Смотри же,все только начинается.И я смотрела.На них -- из безумной привязанности к тебе.А на тебя--всегда.Даже,когда спала.Я делала вид,что мне плевать,с какой мамзелью и отчего ты разговариваешь прямо на улице.Я ковыряла ботинком асфальт в сторонке.А взгляд метала то на тебя то на твои штаны,но исподтишка.И если ты не чувствовал,что королева заскучала,значит,не ценишь ни куска счастья в моем лице.Идиот.
Трепетными фалангами клавишника ты перебирал склизкие,вонючие камешки,созидая для этих швыцерок радужное донце,с которого,как с плацдарма,они бы выпархивали,чтобы пожрать своих новорожденных мальков.Живородящие?-- Живосмердящие предки и в ус не дули,когда ты спасал их детей,выуживая сачком,пересаживая в другой аквариум,горя очами и нутром.Тебе нравится эта грязь? Я тоже к ней проникнусь.И все же,бывая всегда рядом,как болячка, стану язвить и "гоношиться" в их адрес,пока с твоих кистей таки не полезет кожа,как я и предупреждала.(Я бываю невмеру желчной,навязчивой и свински развязной с тобой,когда дело касается твоих здоровья и безопасности.Одновременно вульгарно сосредотачиваясь на собственных ощущениях и чревовещании,я часто пападаю в цель так,что создается впечатление,что накликАю "козленочком станешь".Один черт,обвинишь в ведьмачестве.Будет так,как я сблтнула? Нечего лезть в болото,мальчик.)
Ночища.Ветрина и противный зимний дождяра.Из колючего куста раздается писк котенка.Мы проходили мимо.Мы спешим домой,мне завтра рано вставать.Обычно ты холоден к кошкам,вотличие от меня.Нет!Ты излазал в глинистом месиве полночи,спасая писклю.(Папаша,ну его нахуй.Я здесь окочурюсь из-за подкидыша.)Ты найдешь и выцарапаешь уличного сына котячьего,разорвав себе руки до локтя,отмахиваясь от йода и от моей заботы.Ты откинешь с тротуара в строну сорванные шквалистым ветром ветки,чтобы случайный прохожий о них не расшибся.Я тебя обожаю.Ты глуп всем сердцем.Как никто в мире.Как никто больше.
Шел ли от ****и,или от приятеля,всегда притаскивал в клюве душистую цветущую мелюзгу свежей кашки,желтореснитчатого эвкалипта,а,дабы подлизнуться,так и отчаянное веретенце ромашки.Невзрачное.Но мал золотник.Ты знал мои слабости.Был задумчиво-рассеян.А то гипнотично кудахтал с порога.Чтобы бросила все,прильнув к тебе,жадно и кротко внимала твоим эссе,бальзамирующим убожество быта.А если радиостанция позволяла разжиться свирелью меланхоличного скандинавского Баха Эдварда Грига,то день,определенно,задался.
От избытка хлещущух эмоций,обязательно что-то ронял,жестикулируя,разражаясь экспансией в сотворенном тобою же желанном поэтическом пространстве,где жизнь была не жизнь,а отсрочка по пути в тихий протестантский эдэм.
(продолжение следует)