Август, вечер, звезды...

Поздний костер догорает; осталась лишь груда краснеющих от жара угольков, время от времени испускающих слабые язычки пламени. Так же и жизнь наша, думаю. С каждым мгновением остываем все больше, и чем больше остываем, тем меньше дарим в мир тепла и света. Угасаем, но всякий раз, чувствуя неминуемость угасания, обращаем взор к небу. Небо огромно, но где счастливая звезда, которая из сотен этих блестящих крупиц? А небо нынче неприветливо, затянуто темной пеленой, из-за которой звезды трудно разглядеть. И лишь за рекой, над лесом, куда закатилось чуть больше часа назад солнце, остается еще белеющая полоса небесной шири, в которой тускло мерцает одинокая звездочка. Может, та самая? Приносящая счастье, которое так трудно разглядеть... Вспоминаю южные звезды, крупные, блестящие, непременные спутницы знойных ночей. Но здесь, в северных широтах, те же самые звезды еле мерцают, даруя слишком слабую надежду уповающим на них. Не от того ли в наших краях не только ночная тишина, но даже и приходящее в ночи счастье печально? Кто знает, кто знает... Иду прочь от реки, поднимаюсь по склону, туда, где раскинулся широкий луг и вдали чернеют стены леса. В какую сторону ни кинь взор - ни огонька. Только на северо-западе играют зарницы, на мгновение освещающие скрытую тьмой скромную прелесть этих мест. Пробегает ветерок, шелестит высокая трава, перешептываются серебристые листья осинника. Странная все же пора - август, недолгие дни прощания с летом. Хочется пройтись, но дорога в темноте обманчива: слишком уж ухабиста. Возвращаюсь назад, к догоревшему костру, в котором уже и угольки погасли и лишь тонкой струйкой поднимается кверху слабеющий белесый дымок...