Мой первый рассказ.
“Жизнь не зебра из черных и белых полос, а шахматная доска, и в ней все зависит от твоего хода."
Отдаете ли вы должное поискам ответов на непростые волнующие вас вопросы? Предавали ли вы когда-нибудь хотя-бы незначительному анализу события, пересекавшие вашу жизнь? Верите ли вы в судьбоносность событий или же предпочтете охарактеризовать их, как случайные совпадения? Не знаю, как вы, но главный герой этого рассказа к своим 23-м годам мог бы совершенно смело дать отрицательные ответы на все вышеупомянутые вопросы.
Была середина августа… Период в жизни каждого учащегося или работающего человека, когда ты еще не ощутил во всей полноте вкуса свободы, но уже вынужден постепенно приводить себя в рабочее состояние.
Глубоко погруженный в себя, Джеймс сидел на полу, посреди снятой им на лето квартиры, в окружении аккуратно уложенных в стопки разноцветных вещей и раскрытой багажной сумки, украшенной маленькими логотипами флагов и вышитыми названиями городов и стран, в которых он уже успел побывать.
Куда приведет меня в этой жизни цепь событий, берущая начало с момента моего рождения? В чем заключается смысл существования отдельного человека? Что ждет меня в недалеком будущем и возможно ли оказать на это желаемое влияние?
Как бы ему хотелось знать ответы на все эти вопросы, которые так долго не давали ему покоя… Увы, он пока был не в силах найти на них ясного, полностью удовлетворявшего его ответа. Положив конец своим размышлениям, Джеймс поднялся с пола и продолжил собираться в дорогу. Всего несколько часов отделяли его от возвращения домой. Он отложил в сторону вещи, подошел к подоконнику и распахнул настежь окно: теплый, с нотками утренней прохлады ветер, нежно сочетавшийся с тонким запахом лилий и плетущихся роз, порывом ворвался в комнату, разбавив застоявшийся в ней за ночь воздух.
Солнце взошло уже достаточно высоко, но его дом всегда, даже в самый жаркий день, находился в тени: пышные кроны высаженных вдоль дороги деревьев даровали тень не только его временному пристанищу, но и всем домам, стоящим по соседству, перед которыми, по обыкновению, располагался небольшой участок земли, окруженный невысоким забором по другую сторону тротуара.
Джеймс посмотрел на часы. До самолета оставалось немногим больше часа, пора было уходить. Выставив в коридор дорожную сумку с вещами. Он в последний раз посмотрел в окно, как будто стараясь запечатлеть этот райский природный уголок в своей памяти. Окинув на прощание взглядом свою комнату, он взял в руки дорожную сумку и легонько приоткрыл входную дверь.
- “Доброе утро, Джеймс! Разве ты уже улетаешь сегодня?”,- послышался за его спиной голос соседа.
- Да, сегодня уходит последний самолет на этой неделе. Пора возвращаться домой…
- Удачного пути! Приезжай к нам в следующем году. Тебе здесь всегда рады.
- Спасибо тебе, Родриго! Большой привет жене”.
Достав из почтового ящика выпуск новостной еженедельной газеты, Джеймс вышел за калитку и сел на первый попавшийся автобус до аэропорта. Выбрав место у окна, он устроился поудобней и включил свой mp3 плеер. Утренний автобус был почти пустым, окна открыты нараспашку. В наушниках играла одна из его любимых музыкальных композиций “The Smiths - There’s A Light That Never Goes Out”. Автобус набирал скорость. За окном мелькали улицы, телефонные будки, фонари. Проходили мимо пожилые и молодые люди, дети и их родители, все куда-то спешили. Как много и в то же время мало было у него связано с этой страной. Он вспомнил, как однажды приехав сюда еще ребенком, случайно спас напуганную выстрелами девочку от гибели выведя ее из всеобщей суматохи рынка во время террористического акта. В результате этого, как выяснилось впоследствии, он, сам того не желая попал на первые страницы печатных средств массовой информации.
Теперь же он покидал Израиль, оставляя в нем и все свои надежды на полное выздоровление его деда, который уже постепенно начинал идти на поправку. Он почти ничего не знал об этой стране, как впрочем и о городе, в котором провел второе лето подряд. Возможно именно поэтому он не испытывал особого сожаления, подъезжая к аэропорту Бен-Гурион. “Да и знал ли бы я о существовании этого города, если бы не внезапное прошлогоднее обострение болезни старейшины моего семейства?”, - думал он про себя.
- “Конечная остановка”, - объявил женский голос из водительской кабины.
Вскинув на плечи сумку, Джеймс вышел из автобуса. Погода стояла необыкновенная: мягко пригревавшее тепло солнечных лучей гармонично сочеталось с прохладным, иногда даже порывистым ветром.
Джеймс направлялся к центральному входу. У него еще оставалось еще оставалось немного свободного времени, но ни друзей, ни знакомых, с кем бы можно было напоследок поговорить, у него здесь не было. Поэтому, он, не раздумывая, решил пройти к контрольным терминалам перед посадочной полосой.
- “Ваш билет, сэр”, - обратилась к нему контролер;
- “Да, конечно.. Вот, возьмите”, - немного поколебавшись, ответил он;
- “Рейс 516 АБ, Тель-Авив – Санкт-Петербург?”;
- “Да, все верно” – подтвердил он;
- “Пожалуйста, проходите”;
- “Благодарю”, - произнес он и проследовал к самолету.
Странные ощущения испытывал Джеймс, поднимаясь по трапу. Казалось бы он должен быть счастлив, ведь теперь он возвращался домой, а этого он так долго ждал. Но ни радости по поводу возвращения, ни сожаления по причине отъезда он не испытывал. Он чувствовал, что в нем что-то изменилось после этой поездки и понимал, что не мог больше смотреть на все старые вещи по-прежнему. И хотя он и сознавал, что уже не был таким, как прежде, но ни причину этих изменений, ни обстоятельств, с которыми они были связаны, он не мог установить.
- “Приветствуем вас на борту нашего нового самолета. Просим всех пассажиров пройти на свои места”, - объявила стюардесса.
Положив свою сумку на верхнюю багажную полку, Джеймс прошел к своему месту, располагавшемуся у окна. Устроившись поудобнее, он выглянул в окно: вдалеке виднелся золотой купол храма, местами были видны высокие здания торговых центров и многоэтажных жилых домов, возвышавшихся над другими строениями. Немного в отдалении, на посадочной полосе, на борт другого, гораздо более маленького самолета поднималась небольшая группа людей. На одно мгновение эти люди показались ему муравьями в окружении исполинских авиалайнеров, стоявших неподалеку.
Ему захотелось вспомнить о том, чего он сумел добиться к настоящему времени… Он знал три иностранных языка, в идеале владел английским, имел глубокие познания в сфере филологии, лингвистики журналистики и архитектуры. Да, он умел добиваться своего, прилагая соответствующие усилия – достаточно редкое качество в наши дни. И все-таки он был одинок. Да, у него была семья, родственники и все же он нередко ловил себя на том, что ему порой очень не хватало хорошей подруги, человека, с которым можно было бы поддерживать крепкие дружеские отношения, делиться мнениями, обсуждать происходящие вокруг события … Человека, с которым в любом месте и в любое время было бы приятно встретиться и просто поговорить.
- “Приветствую вас, молодой человек”, - послышался за его спиной чей-то голос;
- “Милости прошу”, - ответил Джеймс, повернувшись к незнакомцу лицом;
- “Кажется, мы с вами соседи”, - сказал он учтиво, слегка улыбнувшись;
- “Да, это верно”, -отозвался Джеймс, отреагировав на его улыбку.
На вид, это был милейшей души пожилой человек. На нем был официальный костюм, белые седые волосы на голове были аккуратно уложены, поверх белой рубашки на воротнике был аккуратно завязан сиреневый галстук, дорогие часы, тщательно выглаженные брюки и начищенные до блеска черные ботинки с зауженными носами говорили о его хорошем вкусе. Усевшись напротив него, он достал уложенные в футляр очки в серебряной оправе и принялся с интересом рассматривать принесенную им же газету. У него были довольно милые и в то же время простые черты лица: прямой нос, слегка морщинистый лоб и голубые глаза, неустанно излучавшие доброту во взгляде, были зеркалом его души, полной стремлений и жизненных сил. Однако главной его особенностью то, что всякий раз, когда он обращался к кому-либо или внимательно слушал кого-то, его взгляд сопровождался доброй искренней улыбкой. Все оставшееся до вылета самолета время они проговорили на самые разные темы – таким хорошим собеседником был этот человек.
- “Внимание, завершается посадка на самолет. Просим всех пассажиров пристегнуть ремни”,
- объявил приятный женский голос из передней части салона.
Самолет начинал набирать скорость. Оторвавшись от земли, он довольно быстро взмыл ввысь и вскоре поднялся уже очень высоко над землей. Когда самолет потонул в облаках и земли уже не было видно, Джеймс перевел взгляд от окна и, неожиданно для самого себя, погрузился в сон. Все потонуло во тьме: он закрыл глаза и некоторое время слышал голоса беседовавших друг с другом людей. Но уже вскоре он крепко заснул. Ему снился сон. Они с другом стоят на небольшой площадке перед деревянным двухэтажным зданием на берегу просоленного пляжа в отдалении от других людей. Это была его первая поездка в образовательный лагерь по языковому направлению. Им было 18.
- “Как тебе вон та очаровательная девушка?”, - спросил его друг, указывая на кого то неподалеку;
- “Не знаю…”, - бросил он в сторону, думая совершенно о другом, - “Постой, - сказал он посмотрев в ту сторону, куда указывал его друг, - “А она очень даже ничего…”.
У нее были милые, женственные черты лица Ее длинные каштановые волосы были убраны в косу. Она была в красивом вечернем платье и в черных туфлях на невысоком каблуке, но Джеймс тогда совсем не придавал е внешности никакого значения. Самым удивительным в ней было то, что она была не похожа на окружавших ее “гламурных красавиц” и других самых разных девушек, окружавших ее. Он долго вглядывался в ее образ и далеко не сразу понял, что виной тому была природность ее красоты, изящество черт лица, не дополненное косметикой, натуральность цвета ее волос…
- “Так подойди и заговори с ней!”, – продолжал его друг;
- “Просто так подойти и заговорить?”;
- “Да, именно. В этом нет ничего страшного, иди же!”;
- “Но… Я ведь даже не знаю с чего начать разговор…”, - немного помедлив ответил Джеймс;
- “Послушай, порой мы так сильно боимся красивых девушек, что более смелые парни получают благодаря этому явное преимущество;
- “Но я ведь даже не знаю, как ее зовут”, - ответил Джеймс, не желая приступать к действиям;
- “А тебе это так важно? Иди же”, - сказал Шон, хлопнув Джеймса по плечу;
- “Хорошо, хорошо. Я попробую…”.
Джеймс подошел к девушке и, не заметив того, что преградил ей путь, хотел было
заговорить с ней, но ничего вразумительного произнести так и не смог.
- “Эээм…”, - он пытался придумать, с чего начать разговор;
- “И чего же ты здесь стоишь?”, - сказала она, возмутившись тем, что он преградил ей путь и, обойдя его, поспешила удалиться;
- “Я просто.. Эй, подожди! Прошу, постой!”, - она остановилась и посмотрела на него, - “Я же просто.. хотел заговорить с тобой… Но.. я был не готов… Может быть ты дашь мне второй шанс?!”;
Посмотрев на него с легким недоумением, она улыбнулась ему вслед и ушла.
- “Ничего, - сказал Шон, подойдя к Джеймсу после недолгой паузы, - она улыбнулась тебе, уходя, значит она тебя запомнила. Еще не все потеряно”;
- “Да, думаю мне еще предоставится второй шанс. Главное…”;
- “Не упусти его”, - закончил за него друг.
Все потонуло во мраке. Сцена переменилась.
Он стоит на втором этаже того же самого здания и смотрит на площадку, расположенную перед ним внизу. Девушки и парни танцевали под самую разную поп-музыку. На ступенях внизу перед небольшим настилом были расположены прожектора, разноцветные огни мелькали в различных направлениях. Некоторые с удовольствием пускались в пляс, приглашая с собой других. Другие довольствовались тем, что лишь наблюдали за этим действом. Джеймс никогда не любил дискотек. Гораздо больше он ценил эстетику во всех ее проявлениях, поэтому и отдавал предпочтение красивым, более изящным видам танца. А это, безумное телоподражание невероятно быстрым, проигрывавшимся на большой громкости, не воспринимаемым на слух музыкальным, было не для него.
Он стоял в компании своего лучшего друга и других ребят, с которыми успел здесь познакомиться.
- “Господь всемогущий, услышь нас, пошли нам хотя бы один медленный танец!”, - иронизировал Шон.
Джеймс, рассмеялся. Это высказывание вызвало всеобщий продолжительный смех.
- “А почему мы собственно все время чего-то ждем, - предложил один из ребят, пытаясь перекричать игравшую музыку, - может быть нам самим следует попросить их поставить медленный танец?!”.
- “А что же, очень неплохая идея, - отозвался Шон, - давайте попробуем”.
Они уже спустились на первый и хотел поговорить с диджеем, как вдруг:
- “Дорогие дамы и господа, наша с вами встреча подходит к концу. И поэтому, в честь завершения сегодняшнего танцевального события, объявляю объявляю медленный танец!”, - послышался голос ведущего из-за музыкальной установки.
- “Неужели нас услышали?! Пошли, ребята!”, - воскликнул Шон. – “Эй, Джеймс, идем! Ты же не хочешь упустить такое, верно?!”, – Шон потянул его за собой, но он сопротивлялся, пытаясь уйти в свою комнату. – “Понял. Идем же”, - Шон не выпускал его и тот вынужден был повиноваться.
Сбежав по ступенькам на танцевальную площадку, все разбежались приглашать друг друга на танец. Дамы приглашали кавалеров и кавалеры приглашали дам. Остановившись посреди танцевавших, Джеймс попытался отыскать глазами ту девушку, но ее нигде не было видно. Отчаявшись, он хотел было уйти, но вдруг, он бросил взгляд на то место, где он увидел ее в первый раз в окружении стайки подруг. Как он был прав! Она сидела там в окружении тех же девушек, что были с ней и при первой встрече. Его сердце замерло, он стоял, будто парализованный, не в силах сдвинуться с места. Заиграла музыка. Взяв верх над своими страхами, он направился в ту сторону. Он не помнил, каким образом ему удалось так успешно взять верх над собой, но подойдя к группе девушек, сторонний наблюдатель невооруженным глазом сумел бы заметить то удивление, смешанное с долей восхищения решительностью и грамотным поведением этого молодого человека в такой непростой казалось бы для него самого ситуации. Итак, чувствуя себя под прицелом нескольких десятков взглядов, Джеймс, стараясь любой ценой не показывать своих истинных ощущений, сравнимых с непрекращающимся противостоянием добра и зла, которые наполняли его изнутри подошел к ней.
- “Прости, что не обращаюсь к тебе по имени, которое мне неизвестно. Не согласишься ли ты составить мне пару в этом танце?” – решительно произнес он, протянув ей руку в знак приглашения.
Ничего не ответив, она поднялась, стараясь не показать свою нежную, искреннюю улыбку, и, взявши его за руку прошла с ним в круг вальсирующих пар. Почувствовав ее неуверенность в танце, Джеймс вынужден был взять на себя роль ведущего в паре, хотя и понимал, что прежде сам он никогда не танцевал, а только наблюдал за тем, как танцевали вальс в профессиональном исполнении. Как бы то ни было удивительно, но они понимали друг друга без слов. Разве мог он себе представить, что такой короткий отрывок времени так ярко, ярче чем любое другое событие в его дальнейшей жизни навсегда отпечатается в его памяти?! Разве мог он тогда предположить о том, что всякий раз, когда он в дальнейшем будет наедине с собой, он будет перематывать этот момент в голове снова и снова?! Нет, ему было не забыть этот танец, который стал его первым и с той самой поры главным танцем в его жизни.
Он трепетно держал ее за талию. Ее рука нежно лежала на его плече. Их взгляды иногда пересекались и тогда с ее губ слетала робкая улыбка. Он не знал и не думал о том, что будет дальше. Все происходило как то само по себе, что то направляло его в нужном направлении изнутри, а в голове, подобно ритму метронома звучало, повторяясь мелодичное “Раз, два, три… Раз, два, три…”.
Когда мелодия доиграла до конца и ведущий об окончании вечера, она улыбнулась ему и посмотрела на него так, как никто и никогда прежде не смотрел на него: ее глаза излучали радость и доброту во взгляде, в котором одновременно смешалось слишком много искренних чувств, чтобы дать им точное определение. Кивнув ему в знак благодарности за танец, она собиралась удалиться.
- “Подожди. Позволь мне хотя бы узнать твое имя”, - обратился к ней Джеймс;
Остановившись на месте, она обернулась к нему лицом и, посмотрев ему прямо в глаза, сказала: “Кристина”. Одарив его лучезарной улыбкой, такой же, как и при их первой встрече, она исчезла в толпе расходившихся в разные стороны людей.
Была прекрасная ночь. Неподалеку, на возвышенности, шумел фонтан, ярко освещенный теплым светом фонаря. Лягушачье кваканье на берегу и треск сверчков иногда прерывались пением цикад в роще, располагавшейся в паре сотен метров от того места, где он стоял.
Оглядевшись вокруг, он обнаружил, почти никого вокруг уже не было. Поднявшись на второй этаж, он прошел в свою каморку: другие ребята, его соседи по комнате, уже спали. Джеймс подошел к своей кровати, лег и устремил глаза к потолку. Никакое, даже самое сильное чувство не могло сравниться с той радостью, которую он испытывал в связи с победой над самим собой в те минуты. Никогда он еще не ощущал такого сильного душевного подъема. “Это один из самых лучших дней в моей жизни”, - подумал он про себя.
- “Не жалаете ли чаю или кофе”, - послышался за его спиной голос стюардессы.
- “Не надо, благодарю” – ответил он, не открывая глаз, пытаясь прийти в себя.
Вернувшись к реальности, Джеймс открыл глаза и осмотрелся по сторонам: он уснул в своем сидении, отвернувшись к окну. Он попытался вывести себя из состояния сна. Его спутник все также сидел в кресле напротив, внимательно читая какую-то газетную статью.
- “Вот и мы уже скоро будем у родных берегов”, - заметил его сосед;
- “Ага, - откликнулся он, отвлекшись от глубоких раздумий. – Даже не верится”.
Джеймс уже окончательно пробудился ото сна, он был уже почти дома. И все-таки что-то было не так. Он никак не мог смириться с тем, что по собственной глупости потерял человека, которого искал всю жизнь. Ему вспомнился день отъезда из того самого лагеря, когда они с другом решили покинуть его в связи с заранее запланированной поездкой в Питер. В памяти повторно воссоздалась сцена, когда он, собираясь уехать, хотел вернуться к Кристине, но подойдя к ней на расстояние нескольких шагов, так и не решился подойти к ней, решив, что это случайное, мимолетное знакомство, не сможет перерасти в более серьезные отношения в дальнейшем. Он сознавал, что будет сильно сожалеть об этом позже, но, что сделано, то сделано. Он отлично понимал, что былого было уже не воротить, ведь с момента их последней встречи прошло уже пять лет. “Она наверняка была уже не одна”, - подумал он про себя.
- “Хм, какая интересная статья, - внезапно произнес его собеседник. – Подумать только! С момента происшествия прошло уже 12 лет, а об этом все еще пишут”.
- “И о чем же, интересно, пишут в этой статье?”, - отозвался Джеймс
- “Мальчик спас девочку и ее семью при нападении террористов, - ответил тот, не глядя на него, - здесь есть и фотография – добавил он. – Подождите…, - сказал пожилой человек, переводя взгляд с газеты на лицо Джеймса и обратно, - А вы знаете, молодой человек, этот парень, тут на фотографии, очень похож на вас; вот, взгляните”, - он передал ему газету.
Джеймс взглянул на черно-белое фото и сразу узнал себя. Да, это был он, ровно двенадцать лет назад. “Но чей это портрет был на заднем плане фотографии?!”, - его внимание привлек немного размытый портрет маленькой девочки. Лицо казалось ему до боли знакомым, но он никак не мог определить, кого оно ему так напоминало. Внезапно он вспомнил Кристину, их встречу, первый танец… И тут на него нашло озарение. Сердце замерло, рухнуло что-то внутри. Словно замороженный он смотрел на тот портрет в газете, не в силах пошевелиться. Это была Кристина… Войдя в его жизнь еще ребенком, судьба свела их дважды, а он даже и не подозревал о том, что та девочка и восемнадцатилетняя девушка, оставившая неизгладимый след в его в жизни, – один и тот же человек. Он схватился за голову. ”Как он не обратил внимания на это простое совпадение?! И почему он узнал об этом только сейчас?!”, - на эти вопросы он не знал ответа. Теперь Джеймс понимал: нельзя решать все за других людей. Он никогда не верил в судьбу, как предрешенность всего заранее, отдавая предпочтение характеристике этого, как случайного совпадения. Но это было неважно.
Джеймс понимал, что шансов возобновить отношения у него почти не было, прошло целых пять лет. “Но вдруг не все было еще потеряно и она до сих пор помнила его?”, - подумал он. Так или иначе, он должен был выяснить правду, какой бы она ни была…
Шасси самолета коснулось земли.
- “Друг мой, с вами все в порядке?”, - спросил его недоумевавший собеседник;
- “Да, - соврал Джеймс, сделав вид, что ничего не произошло;
Самолет замедлял ход, люди начали собираться к выходу.
- “Вы уверены?”, - переспросил его спутник;
- “Абсолютно, - ответил он, слегка улыбнувшись, и передал ему газету, - Спасибо вам за приятную компанию и содержательную беседу. Надеюсь, мы с вами еще обязательно увидимся. ”, - добавил Джеймс.
- “Несомненно. Было приятно с вами познакомиться. Ну что же, удачного вам пути, прощайте!”;
- “До свидания”.
Джеймс достал багажную сумку и, сбежав по трапу, направился к выходу из аэропорта. Вынув свою записную книжку, в которой был записан ее бывший адрес, он взял такси до канала Грибоедова. Прибыв на место, он пустился со всех ног через мост и, купив в ближайшей кулинарии небольшой торт, спустя несколько минут, очутился перед дверями подъезда того самого дома. Поднявшись по лестнице на третий этаж, он позвонил в дверь. Тишина. Он позвонил еще раз. За дверью послышались тихие шаги. Дверь отворила девочка лет девяти.
- “Привет, солнышко", - обратился он к ней;
"Доченька, кто там? - послышался из комнаты женский голос.
За спиной девочки возникла мама Кристины, и, Джеймс понял, что та девочка была сестрой Кристины.
- “Здравствуйте, я друг вашей старшей дочери, мы с ней очень давно не виделись. Могу ли я увидеть Кристину”, - обратился он к ее матери.
- “Ее сейчас нет дома, она пока еще на работе, - женщина посмотрела на часы, - Но она уже скоро, где-то через час должна вернуться домой. Может быть вы подождете ее здесь?”.
- “Благодарю, но… Мне надо уходить. Не могли бы вы сделать мне небольшое одолжение?” – спросил он;
- “Да, конечно”, -ответила женщина;
-“Передайте ей пожалуйста небольшой подарок от меня и вот это”, - он протянул ей коробку с тортом, на которой лежало запечатанное в конверт письмо, - Здесь мой адрес и телефон”, - добавил он.
- “Хорошо, я обязательно передам ей все это”;
- “Спасибо, что уделили мне пару минут. Прощайте”…
Вот, что успел уяснить Джеймс: “Нам не дано знать, к каким берегам унесет нас река времени. Однако лишь сам человек являлся творцом своей судьбы и только он был способен оказать влияние на то, что может ждать его в недалеком будущем. Джеймс знал, что никакой судьбы нет, ничего не предрешено заранее, он это знал, теперь он знал это точно. Теперь.. он был уверен в этом”…
Жизнь продолжалась. Спускаясь по лестнице, он думал о том, какую реакцию может вызвать у Кристины его неожиданное появление. Все только начиналось. Выйдя из подъезда, он свернул на улицу и вскоре скрылся из виду, исчезнув за поворотом.