Посвящается А.Казимирову
***
Каждое изменение - это измерение другого изменения.
Не кричи!
Это правда, грустно.
Поверх и понизу окольцовки дна ли.
Смотришь в колодец.
Ау-ууу!!!
Бум-бум-бум. Воды там нет?
Воды там нет! Там нет! Нет!
Возможно и самой точной точки выси нет.
Но!
Эге-ге-ееей!!!
Выси касаясь кончиками пальцев.
Вот-вот.
Ну!..
И коснувшись, сползаешь удовольствием.
Мягко сгружаясь и сутулясь, будто и нежил.
А ведь...
Витает это не уснувшее, и необъяснимое в виде песни или попросту облизывающейся после еды жирной мысли, от которой вдруг стошнит, и тяжко воскреснут сны!
***
Франц-Лютер затянулся буквами из своего воображения и написал кончиком откусанного от себя языка на стекле морозного окна, преждевременно выдохнув копоть иллюзий: /слова материализуются и живут отдельным портретом/.
Красивых волос, шикарных, каштановых прядей колОс,
Румяные щёки, божественный, в силу опрятности нос,
И глаз, в океан ниспадающих ладий, бровей водопад,
Морщин и улыбок и дождь тонких губ и солёнистых вод...
***
Франц-Лютер сбил «каплан» пепла в турку для бритья и полоснул себя по кисти нажимом бритвы. Сочная кровь брызнула на стол, заливая буквами:
/...на пересечении и в центре и на спуске вдобавок. Мы живем!
И как бы наивно это не казалось, но третий этаж, если мерить по высоте двух упрямых веков, толпящихся друг об друга, расположен на уровне крыши стандартной пятиэтажки. Тьпу! Это делает очарование и некий всплеск эмоций. Особенно и в основном у тех, кто не знаком ближе с этим загадочным домом.
Чулан, уползает в горло худого длинного коридора. Он освещается тусклой лампочкой, под которой столпы полок, гектары банок и километры старых картин, убранных с глаз,- а там сквозь обрушившийся слой перекрытия, зияет хорошо размытая дождями дыра.
Она открывает целую страну.
Чумной чердак.
/Собирай чемоданы. Там полнейшее зло/.
И вот выбор. Не говори, что не понял. Внизу - неизвестность. А вверху...
***
Франц-Лютер смотрел на свою сбегающую в чернила кровь, на то, как она перемешивается и становится серебристой, мутирующей и оживляющей в то же время.
Необходимость сочетать вместе не сворачивающуюся кровь и гибкий пластилиновый коктейль чернил, натолкнули Франц-Лютера на:
/А что если талант, который, как посылка Бога, дан для выполнения одного только поручения, и может быть приставлен к человеку, как излечение/.
Бум-бум-бум!
Слышишь, как камень бьётся сердцем об стены сосудов на дно колодца?
Нет?
Всплеск!
Вода!
Закоротило проводку. Искры посыпались. И свет потух вдруг…
**
Франц-Лютер спокойно встал и открыл чужое окно, вдохнув тонну свежего, яркого, своего воздуха, не обращая внимание на то, что первый раз встал за последние несколько лет на ноги, - он не такой как все.
Он - выстрел!