Выстрел прозвучал во мраке.
Или Таре только показалось, что звук, разорвавший предгрозовую тишину августовской ночи, был выстрелом? Ведь не было никаких доказательств, что в неё на самом деле кто-то стрелял - только этот странный звук где-то неподалёку и её внутренние подозрения. Ни боли, ни ожога, ни яркой вспышки. А ещё - отчаянно пульсирующий маячок тревоги где-то внутри.
«Меня хотят убить, да, да, я знаю. В этом городе каждый переулок таит опасность, и где угодно может подстерегать невидимый злодей, а ведь никому до этого нет ровным счётом никакого дела… Тут явно что-то творится, какая-то чертовщина…»
Глава 1. Тара Баттл
Таре Баттл в прошлом месяце исполнилось девятнадцать, но для своих лет она уже много чего перевидала. Её отец Николас Баттл работал начальником полицейского управления, и потому с детства Таре всё время везло на приключения. И не просто на приключения, а на самую в них что ни на есть главную роль. И что бы ни происходило, какая бы беда не обрушивалась на их развесёлый городок Таун-Джорси, Тара, как по мановению волшебной палочки, всегда оказывалась где-то поблизости. Мама даже в шутку прозвала её «Наш-Притяни-Беду». Правда, Таре как-то удавалось не только оказываться поблизости с громкими происшествиями, но так же успешно из них выходить сухой из воды, а порой и спасать кого-то.
И даже удивительно, что в поле зрения журналистов, по кому-то нелепому стечению обстоятельств, она до сих пор не попадала. А чего только стоил случай с побегом Большого Биговски в две тысячи шестом – все газеты о нём писали. Папу тогда повысили, но никто так и не узнал, что в поимке кровожадного маньяка главную роль сыграла юная Тара.
Ураган в Эпплвуде? Тара как раз в то время гостила у тётушки Кристл! И именно домик её лучезарной родственницы оказался в эпицентре, а точнее – та самая комната, в которой спала Тара Баттл.
Нашумевшее ограбление банка Честер? Тара с родителями как раз приехали за наличностью. В тот самый момент, когда преступникам срочно нужно было скрыться со всем награбленным, дорогу их фургончику надёжно оказалась преграждена авто, за рулём которого была… Тара.
- Нет, ты просто какой-то магнит для неприятностей, - говорила ей младшая сестра Джинкс, - Я иногда даже боюсь быть твоей родственницей!
- Как будто у тебя выбор есть, - отмахиваясь, шутила Тара.
Но Джинкс считала, что это-то и несправедливо: родиться в одной семье с живым торнадо. И почему в роддоме ни у кого согласия на спрашивают?
- Вот погоди, когда-нибудь я выйду замуж и уеду от вас, ищи-свищи ветра в поле. И будет у меня обычная, ничем не омрачённая жизнь!
На эти заявления сестры Тара только улыбалась. Да и все, кто знал её сестрёнку Джинкс, тоже понимали: от Тары она недалеко ушла. И если старшей сестре на неприятности просто катастрофически везло, младшая их сама находила. И ещё неизвестно, кто в этом деле больше преуспел.
Они были разные, эти сёстры Баттл: высокая, стройная, подтянутая брюнетка Тара, спокойная и уравновешенная, с правильными чертами лица – и рыжая бестия Джинкс, вечно одевающаяся как мальчишка, часто растрёпанная, с заметно вздёрнутым носом и пронзительными зелёными глазами. И всё же что-то было у них общее. Может быть, та самая врождённая склонность к авантюризму.
Тайны влекли обеих. Правда, если Джинкс летела как муха на мёд на всё, что хоть немного могло зажечь её воображение, без разбору – будь то повальное увлечение одноклассниц всем магическим или научные опыты по клонированию – Тара твёрдо стояла ногами на бренной земле. Всякий знал: ни во что потустороннее она напрочь не верила. И если нечто подобное попадалось ей на глаза – в два счёта развенчивала обман.
Так было всегда. Ну, по крайней мере, до одной августовской ночи, когда её жизнь целиком и полностью изменилась.
Если бы за несколько месяцев до этих событий вы сказали Таре Баттл, что её будет тревожить – и что причиной этого волнения будет лишь какая-то неясная фантазия, предчувствие, обрывок сна, она бы попросту рассмеялась вам в лицо. А если бы ваш рассказ был бы хоть чуточку убедительным и вы продолжали настаивать на своём, наверное, всё-таки сдалась. Подавила бы улыбку на лице, и поспешила обратиться к доктору Сьюзу Винклвоссу, заподозрив у себя нервный срыв. Ни больше, ни меньше. Ведь помимо всего прочего, Тара была девушкой решительной и любую неприятную ситуацию немедленно брала в оборот. Как и полагалось дочери шефа полиции, с малых лет предоставленной самой себе. Не жаловаться же вечно занятому отцу по всяким пустякам. Тем более, когда тут такое: мистика, внутренние голоса и какие-то дурацкие видения. Со всем этим должны разбираться именно врачи. Если ты нездоров. А если здоров, и с тобой начинает происходить что-то не поддающееся объяснению и не укладывающееся в рамки общепринятых, известных науке вещей – значит, нужно всего лишь немного выждать, углубиться в проблему, попытаться в ней разобраться. Погуглить новостные ленты, в конце концов, особенно те, в которых сообщалось о свежих открытиях мировых светил науки. И всё сразу же встанет на свои места.
Как-то на лекции в университете профессор Макфлай демонстрировал им странные предметы. Вернее, как он выразился, артефакты, принадлежащие никому неведомой древней цивилизации. Тёмные, сферообразные, величиной с футбольный мяч, с какими-то непонятными углублениями на поверхности – и даже тем, кто сидел в первом ряду, было не разглядеть, что же такое Макфлай держит в руках.
- Вы представить себе не можете, в какую глубь истории уходит то, к чему мы только подступаемся в третьем тысячелетии, - вещал он, почему-то уставив свой почти рентгеновский взгляд на Тару, - Да, да, милая, это не что иное, как череп существа, никогда не рождённого природой, но некогда бывшего живым…
За Макфлаем издавна утвердилась репутация сумасшедшего. В научных кругах его полуфантастические теории если не ругали и не пытались развенчивать, то попросту старались не замечать. Студенты же год от года передавали от старшего курса к младшему байки о странностях профессора. Поговаривали, что в историческом музее университета он как-то заговорил с манекенами. Подслеповатый профессор на полном серьёзе устроил им разнос, обвиняя в невоспитанности и полном невнимании к своей персоне. Дескать, до чего докатилась современная молодёжь: в музей входит в верхней одежде, и никак не реагирует на замечания старших. В другой раз его видели ночью в тёмных факультетских коридорах, он бродил по ним со старым фонарём и искал ни много ни мало – снежного человека. Эффектна была и сама цель поисков: оказывается, снежный человек Макфлаю нужен был только для того, чтобы… поговорить!
- Да, милая, вы не ослышались. Этот череп принадлежит биороботу, искусственному существу, гомункулусу, если хотите. Он создан могучей, не похожей ни на какую из современных, цивилизацией сверхлюдей. – Макфлай окинул взглядом аудиторию, как будто ожидая воскликов удивления, рукоплесканий – но в тот же миг, не услышав ничего похожего, продолжил лекцию.
По рядам, с обеих сторон от Тары, слышались едва сдерживаемые смешки, но профессор, как будто их не замечал. Прохаживаясь взад-вперёд вдоль длинной кафедры, от окна к двери и обратно, он рассказывал о свидетельствах пребывания на земле развитых цивилизаций, следы которых, по его мнению, уходили в глубокую древность.
- Простите… - потянула руку Тара.
Макфлай заметил не сразу, но зато, когда заметил, отреагировал очень живо, встрепенулся, раскраснелся, расплылся в широкой улыбке.
- Да? У вас созрел какой-то вопрос, мисс Бигль?
- Баттл, сэр, Тара Баттл.
Макфлай даже не смутился своей оплошности.
- Конечно же Баттл, я очень хорошо помню вашего отца, милая, прекрасный был студент. Спрашивайте, не стесняйтесь…
- Профессор, то, о чём вы говорили - очень любопытно… Но с чего вы взяли, что держите именно череп именно такого существа? У вас есть какие-нибудь доказательства?
Макфлай так воодушевился вопросом, что даже подпрыгнул от возбуждения.
- Конечно же есть! Как же может быть иначе? Вы только посмотрите на него: разве такой почти сферический череп похож на человеческий?..
- А на обезьяний? – выкрикнул кто-то с дальних рядов.
- Не смешите меня! Он никому подобному не может принадлежать: ни ныне живущим приматам, ни какому известному либо известному науке звену - от питекантропа до кроманьонца и далее, к человеку разумному!
- Может быть, вы нам представите результаты экспертизы? – спросил как ни в чём не бывало Бобби Рамсей.
До этого момента он со скучающим видом списывал домашнюю работу по астрономии, а тут вдруг решил вклиниться в беседу. Как выяснилось, на свою беду, потому что профессор прямо позеленел от досады.
- Что вы такое говорите, мистер Линдсей! О какой вменяемой экспертизе тут вообще может идти речь! Да, вся мировая наука находится за пределами понимания того, что вы имеете честь здесь лицезреть!
В этот момент, к большой горечи Макфлая, прозвенел звонок. Он-то и спас Тару и других студентов от коллективного расхлёбывания заваренной Бобби каши. Слушать гневные отповеди профессора было делом неблагодарным. Тем более, что они всегда сопровождались нескончаемым потоком фантастических рассказов обо всём, чего никогда не напишут в учебниках. Да и в фантастических романах тоже.
Студенты порой даже забывали, что слушают курс палеонтологии. В изложении Мартина Макфлая этот предмет мог быть чем угодно: демонологией, уфологией, наукой о шестом измерении или общей теорией временных червоточин.
Тара сложила тетради в рюкзак и вышла из аудитории. Благо, Макфлай её не окликнул. Шла и думала, каково это: пребывать на старости лет в своих околонаучных фантазиях и не замечать, как почва уходит у тебя из-под ног, когда даже коллеги не принимают всерьёз, а собственные студенты потешаются над тобой как над клоуном. Незавидная судьба для учёного.
Бобби нагнал её в коридоре.
- Чем он тебя там развлекал? – спросила Тара, не оборачиваясь, она почти спиной почувствовала, что это был именно Бобби.
- Ерунда, - махнул рукой Рамсей, - пытался втолковать мне: мол, люди – не первые, кто оккупировал землю. Были и другие, вроде инопланетян или кого... Муть, в общем, полная. Он часом не смотрит по вечерам канал Сай-Фай? – Бобби прыснул, - Гляди, как похоже звучит: Мак-Флай - Сай-Фай!
- Да-а-а, Орсон Уэллс новоявленный…
- Кто?
- Ну, ты даёшь! – Тара не могла поверить, что Бобби не знает о таких всем известных вещей, - Орсон Уэллс - режиссёр, он ещё радиоспектакль о пришельцах поставил.
- Так я ведь радио не слушаю. Разве что музыку в ФМ-диапазоне.
Тара не сдержала улыбки.
- Так не сейчас, это ещё в прошлом веке было. Многие тогда прямо во время передачи начали чемоданы паковать. Решили, что землю, на самом деле марсиане захватили.
- Да ну! – Бобби вытаращил глаза, - И откуда ты знаешь про прошлый век?
- В детстве «Энциклопедию кино» читала.
С этой невинной беды о старике Макфлае, инопланетянах Орсона Уэллса и других пустяках – и завязалась их дружба. До того они с Бобби вообще не общались, хоть и учились вместе целый год.
Был конец семестра, надвигалась сессия, и Макфлай тогда здорово отыгрался на Бобби, зачёт он получил с третьего раза. Принял, как говорится, весь огонь на себя. И поскольку Тара немного считала себя зачинщицей, по какой-то несправедливости судьбы так и не попавшей под раздачу разгневанного профессора, решила отблагодарить Бобби, составив ему компанию за чашкой кофе.
Потом были прогулки, совместная подготовка к экзамену по астрономии, а когда пришла пора каникул, Бобби предложил ей то, чего от парня она никак не ожидала: совместную поездку по городам старой Европы.
Путешествие продлилось почти три недели, но было таким ярким и насыщенным событиями, что пролетело для Тары очень быстро, как какие-нибудь три дня. И вернулись после своего дружеского турне они уже не просто друзьями. Что сразу стало предметом насмешек вечно всё замечающей Джинкс.
- Ты ведь мне назло, да? Чтобы я не говорила про своё будущее замужество?
- Остынь, мне как-то и в голову не приходило, что ты серьёзно.
- А я серьёзно, да! Но если ты раньше меня уедешь из родительского дома, будет даже лучше. Ой, а можно я твою комнату займу?
Джинкс ничто надолго не выводило из равновесия. И из всего происходящем она стремилась получать мгновенную выгоду.
- Ты только памятник мне раньше времени не покупай, - отшутилась Тара.
Она ещё сама не успела привыкнуть к мысли, что Бобби ей – парень. Было и радостно ив то же время как-то неловко, и всё тело пронизывало какое-то неведомое доселе чувство. Как будто где-то за спиной в одночасье выросли невидимые крылья.
Глава 2. Розвелл-Таун
Вспомнив сейчас это время, Тара невольно загрустила. То было в июле, они с Бобби были вместе и безмерно счастливы, и даже не предвиделось никаких размолвок. А теперь он где-то далеко, с этим гадким Генри Ротшильдом. А Тара застряла в какой-то дыре, одна, без друзей и привычной уверенности в том, что мир такой же простой и понятный, как прежде.
Нет, если быть до конца откровенной, мир этот никогда не казался ей безопасным. Жизнь с отцом-полицейским – это что-то вроде вальсирования с чемоданом, полным тротила. В Таун-Джорси постоянно что-то случается. Одних грабят, других садят в тюрьму за преступления, случаются даже убийства. С пяти лет она привыкла быть в курсе всех этих историй. В двенадцать стала свидетельницей настоящей криминальной разборки. В пятнадцать – впервые выстрелила в человека (неприятная история, лучше не вспоминать). Но даже тогда она не чувствовала себя так отвратительно, как сейчас.
Уже давно перевалило за полночь, когда Тара вошла в свой номер. Все вещи лежали на своих местах, даже пыль на прикроватном столике никто вытереть не удосужился. Горничных в этом отеле как будто никогда не водилось. За время, проведённое в нём, Таре даже ни один постоялец не повстречался. Может, она одна на целом этаже? Или даже во всём отеле? Хотя, может, оно и к лучшему. Никогда не знаешь, чего ожидать от незнакомцев.
И всё же ощущение тревоги её не отпускало.
«Брось, Тара, если ты беспокоишься из-за выстрела, то даже если там, в лесу, на самом деле стреляли – могла же это быть, в конце концов, обычная сигнальная ракета, или припозднившийся охотник разрядил ствол в какого-нибудь кабана или оленя»
«С той же вероятностью могли стрелять и в тебя. Просто не попали»
«Да нет же, если бы стреляли в меня, то метились бы как следует, и тогда попали бы непременно»
«Стоп, я что – сама с собой разговариваю?! Бррр, спать, спать, завтра разберёмся».
Она закрыла дверь на три оборота, плотно задёрнула портьеры на окнах и плюхнулась на кровать. Раздеваться по непонятной причине совсем не хотелось. Но для порядка Тара сбросила босоножки – и сразу же нырнула под клетчатый плед.
Не спалось.
Чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных раздумий, она достала из сумки фотоаппарат и принялась просматривать оставшиеся на карте памяти снимки. Родные, друзья, Бобби, их путевые фотографии…
«Бобби, где ты, как ты, думаешь ли обо мне? Зачем всё закончилось именно так… Неужели и правда… закончилось?»
Временами она ловила себя на желании стереть эти фотографии, стереть из памяти его самого, а его номер – из телефонной книжки, и кусочек жизни с ним тоже стереть. Но следующей мыслью было: если всё так болезненно – может, всё было не спроста? И Бобби Рамсей не случайно так прочно обосновался в её сердце?
Отложив фотоаппарат, Тара попыталась сосредоточиться на чём-то позитивном, придать текущим вещам поменьше мрачных красок. Ну, подумаешь, размолвка с парнем, с кем не бывает! Да, такие осколки не склеивают, но, в конце концов, свет на Бобби клином не сошёлся. Будут другие, лучше него, они не предадут и не оставят в тяжёлый момент… Да, кто-то стрелял в ночи. Возможно даже, в неё. Допустим даже, что не случайно. Но ведь она жива, и в относительной безопасности. Стоит только позвонить отцу – и через несколько часов целый полицейский взвод будет прочёсывать Розвелл-Таун вдоль и поперёк. А сейчас нужно просто тихо сидеть в номере и до поры до времени никому не открывать дверь.
По технике доктора Винклвосса она попыталась полностью освободить мысли от всего гнетущего. Бобби, происшествие в лесу, мелкие неурядицы, неприятные воспоминания прошлого – одно за другим Тара рассаживала всё это по бумажным самолётикам и отправляла странствовать в неведомые дали.
После каждого такого «рейса» становилось как будто немного легче. Но до конца так и не стало. Что-то по-прежнему не отпускало её, раз за разом заставляло возвращаться к ощущению непривычного дискомфорта.
«Да что же это такое, чего я не могу отпустить-то? Уж не перед Джинкс я в чём-то виновата?»
Перебрав всё, что было перед отъездом из Таун-Джорси, события той злополучной вечеринки, поездку по Европе, минувший учебный год – и дальше, углубившись в своё прошлое, Тара не нашла ничего такого, что могло бы так её тяготить – и попыталась проделать то же самое ещё раз.
Что-то сразу показалось странным, но уже в следующее мгновение едва наклюнувшаяся мысль куда-то улетучилась, оставив Тару ни с чем.
«Что это было? Может какой-то телефонный разговор с Бобби? Нет, я не общалась с ним с самого отъезда из Джорси. Стоп… А что было после отъезда?»
К большому своему удивлению, как ни старалась, Тара не могла вызвать в памяти того, что ей требовалось. Мозаика складывалась по кусочкам, но не вся. Вот она собирает вещи, пишет родителям письмо. Где-то внизу маячит язва Джинкс, треплется с кем-то по мобильнику. Вроде бы через несколько минут сама она спускается по дорожке к гаражу, проверяет сумочку, взяла ли ключи, на месте ли документы, грузит чемодан в багажник. Потом даже сигналит на прощание садовнику Остину, выезжая с Лейкен-Роуз на Тиффани-Авеню, и какое-то время катит по автостраде. Проезжает под мостом Джорси-младшего, наблюдает в окно Иствикский лес…
А дальше воспоминания внезапно обрываются. Как будто после того, как покинула графство, Тара сразу оказалась в этом полузаброшенном отеле на окраине Розвелл-Тауна.
«Ничего не понимаю, как такое могло произойти? Эти переживания о Бобби и ночное происшествие совсем меня доконали…»
В безуспешной попытке разгадать обрушившуюся на неё загадку, Тара решила: утро вечера мудренее, а здоровый сон ей сейчас необходим как никогда. Не выныривая из-под пледа, расправила кровать, разделась, свет выключать не стала. Как-то неуютно чувствовала бы себя в темноте.
«Что это? Чего мне бояться в запертом номере? Разве что своих мыслей…»
Тем самым себя совсем не убедила, но всё равно постаралась заснуть. А управлять своими действиями Тара умела как никто другой. Проворочавшись недолго, уже через несколько минут почувствовала, как скользит по границе сна и бодрствования – то самое состояние, когда не успеваешь понять, что уже на пути в сон: все предметы и обычный ход мыслей всё ещё сохраняют свою кажущуюся привычность и стройность, но уже в некоторых местах всё начинает перепутываться. А уловить, в чём этот подвох, не успеваешь, потому что длится такое состояние совсем недолго – какие-то секунды, а дальше ты проваливаешься в какую-то тёплую негу.
А вот если скользить по этой кромке хоть сколько-нибудь дольше обыкновенного, говорил Таре доктор Сьюз, можно совершать необыкновенные открытия, разгадывать неразрешимые головоломки, черпать из неведомых глубин бытия такие знания, до которых в привычном состоянии никогда и не доберёшься.
И Тара пыталась задержаться. Тренировки были нечастыми, но всё-таки случались, иногда даже получалось что-то ухватить на лету. Пару раз ей именно так удавалось вычислить преступника. Отец был благодарен за очередное повышение по службе и не мог нарадоваться на Тарину прозорливость, но даже понятия не имел, что эти непростые задачи его старшая дочь решала во сне!
Наверное, привычка взяла верх над усталостью и в этот раз. Ниточка отчёта событий помимо её воли стала разматываться в обратном порядке – с момента возвращения в отель до выезда из Джорси. Одно за другим, события замелькали в ярком калейдоскопе слайд-картинок. И то, что увидела Тара, поразило её как гром среди ясного неба.
Она всё вспомнила!
Глава 3. Выпавшее время
Авто мерно скользило по мокрому шоссе. Дождь, зарядивший ещё с самого Таун-Джорси, закончился, но в воздухе как будто витало предчуствие грозы. Да ещё ели плотной стеной обступали дорогу так плотно, что, казалось, вынырни сейчас из-за поворота вынырнет другая машина, на этой маленькой автостраде им двоим будет тесно.
К счастью, на встречке в эту минуту никого не было. Пустынный горизонт навевал какое-то ощущение тёплого одиночества и успокоения, будто и нет вокруг ничего, кроме этого леса, уходящего вдаль шоссе и пасмурного неба над головой.
Тара вздрогнула, когда на пустом сидении завибрировал телефон. Этот нежданный вызов вывел её из незаметно накатившего оцепенения. Да и мгновенно проснувшееся любопытство подействовало как-то отрезвляюще.
Кто бы это мог быть?
Не отрывая рук от руля, Тара бросила взгляд на светящийся дисплей мобильника.
Бобби.
Вот, чёрт. Что ему нужно сейчас, после всего, что произошло на той злополучной вечеринке? Тара с трудом удерживала себя от того, чтобы сбросить входящий и выкинуть телефон из окна, прямо на проезжую часть, как часто делают в кино, но в то же время ловила себя на мысли, что порывается ответить. Как быть?
«Вот только досчитаю до десяти – и выключу, - решила она,- Один, два...» Но уже где-то на седьмой секунде передумала. Не стала выключать: пусть лучше Бобби помучается от неизвестности.
«Зачем он звонит? Хочет помириться? Или наговорить кучу гадостей на прощание? Эх… Ну и кто тут из нас двоих мучается»
Потянулась к трубке, но в тот же момент телефон смолк. Тара почувствовала себя полной идиоткой: как можно было пропустить этот вызов, а если он больше не позвонит? Мысли о том, чтобы перезвонить самой, она не допускала.
Ну и ладно. Что теперь поделаешь. Значит, так нужно.
Следовало внимательно следить за дорогой. А тут ещё прямо впереди себя, метрах в ста, Тара неожиданно увидела что-то светящееся. Как будто трассу осветили чьи-то фары. Сначала она решила, что это то самое долгожданное встречное авто и в ужасе представила, что случится в следующий миг, когда машины-таки встретятся. Но светящееся пятно, на удивление, не приближалось, а двигалось на той же скорости, что и она.
Что это было, Тара понять не успела, потому что телефон снова завибрировал. И на этот раз она не выдержала, схватила трубку, и, чуть замешкавшись с кнопками, не заметила резко уходящей вправо дороги, едва вписавшись в поворот. И, как следствие, сорвалась на Бобби.
- Чего тебе? Разве мы уже не поговорили обо всём!
Да, это было грубо. Но сердце бешено заколотилось, то ли от осознания едва минувшей её опасности, то ли от присутствия Его на том конце линии.
А по ту сторону был голос, чуть хриплый, дрожащий:
- Ну, наконец-то! Тара, погоди, не бросай трубку. Позволь мне хотя бы всё объяснить…
Тара ловила себя на желании слушать и слушать его, не прерывая, пусть говорит что угодно, всё, что в голову взбредёт, и плевать на то, что она сейчас на него чертовски злится. Разве важны на самом деле все эти условности, объяснения, размолвки?
Важны, ещё как важны. И переступать через свои обиды Тара не любила. И потому сказала совсем не то, что хотелось:
- А что тут объяснять? Я всё поняла, и мне не до тебя, если честно.
Тара чувствовала, что ещё немного, и она не совладает с собой, разревётся, а Бобби услышит. Глубоко вдохнула и зажала микрофон ладонью. А Бобби тем временем продолжал:
- То, что ты видела, не имеет ко мне никакого отношения. Ты не так поняла… Это был…
Что сказал Бобби, она не дослушала. Потому что в этот момент её внимание снова отвлекло светящееся пятно впереди. Оно как будто перестало двигаться и, на секунду замерев на месте, начало приближаться. От неожиданности Тара резко затормозила. А из груди невольно вырвалось совсем не свойственное ей:
- Ч-ч-чёрт!
- Что? – не понял Бобби.
- Это я не тебе… Чт-т-то за… хрень…
Столп яркого света обрушился вдруг на лобовое стекло, заставив Тару забыть обо всём на свете. Он лился как-будто сверху, но источника было не разглядеть. А ещё какой-то неясный страх вдруг сковал всё её тело.
Это длилось всего несколько мгновений, а затем свет схлынул так же внезапно, как и появился. Прошло и оцепенение. В зеркале заднего вида теперь наблюдалось ярко освещённое шоссе. Приглядевшись внимательнее, Тара заметила, что свет концентрировался в большом ярком луче. Он медленно двигался в сторону Таун-Джорси, Светилось не только само шоссе, но и пространство над ним. И светящийся столп уходил куда-то вверх, к своему источнику, а где он заканчивался – было никак не разглядеть.
Окончательно в себя её привёл голос Бобби.
- Тара? Тара! Что происходит, ты меня слышишь? Тара!
Этот бросающий в дрожь голос вернул ей ощущение реальности. Произошедшее нужно было как-то осмыслить. И лучше делать это, когда рядом, пусть и виртуально, на проводе, кто-то есть. Тогда и поступки даются легче.
- У меня тут небольшая остановка. Погоди пару секунд.
Тара, выключив зажигание, вышла из машины. Телефон она по-прежнему не выпускала из рук, благо Бобби пока хватало терпения.
Вне авто ничего не мешало обзору, и то, что увидела Тара над самой кромкой леса – показалось ей, мягко говоря, странным.
Высоко над деревьями, вдоль шоссе, беззвучно скользило нечто большое и блестящее, дискообразное, и если бы хоть на миг можно было допустить, что всё то, о чём пишут бульварные газеты, где-то да существует, то определённо увиденный Тарой объект сошёл прямиком с их страниц: над лесом зависла летающая тарелка, и столп света, озарявший шоссе, исходил как раз от неё.
Конечно, ни на секунду Тара не могла допустить, что объект был именно тем, на что был так похож. Настоящим летающим тарелкам, НЛО – самое место в фантастическом кино, на страницах приключенческих романов, в видениях сумасшедших, в конце концов. А это, скорее всего, обычный метеорологический зонд. (В отличие от тарелок, как выглядят эти зонды, Тара даже не представляла, но в существовании их усомниться едва ли могла). Ну, или какая-нибудь секретная разработка ВВС. Сверхбыстрый и беззвучный летательный аппарат. Пустынное шоссе, малоиспользуемое и даже не нанесённое на некоторые карты – чем не место для его испытаний.
Увлечённая поиском разгадки, про Бобби она напрочь забыла. А когда вспомнила, было поздно: в трубке уже несколько минут раздавались короткие гудки.
Тем временем, объект уже отлетел на довольно приличное расстояние, уменьшился в размерах, а ниспадающий на землю свет начал тускнеть. Ещё немного – и «тарелка» совсем скроется из виду.
Тара понимала, что для успокоения своей совести нужно было что-то делать. Для того, чтобы развеять любые сомнения, нужно было сохранить хоть какое-то подтверждение того, что она видела. Даже обычное фото на камеру мобильника вполне подойдёт.
И поэтому щёлкнула пару раз удаляющуюся «тарелку» прежде, чем вернуться в машину. Снимки вышли неудачными, почти смазанными: на пасмурном небе едва угадывались очертания того, что совсем недавно парило над лесом. За летающий корабль их мог принять только человек с очень бурным воображением.
Сев в авто, Тара первым делом взглянула на своё отражение в зеркале и ужаснувшись своего растрепанного вида. Тушь размазалась, глаза покраснели и выглядели как никогда уставшими. Она встряхнулась, постаралась внутренне собраться. Повернула ключ зажигания.
Ничего не произошло.
Тара повторила попытку. На этот раз мотор ожил, зашумел, закашлял, но заводиться как будто совсем не хотел.
- Только этого мне сейчас не хватало…
Что было делать в таком случае, она не знала. Не вызывать же сюда в лес ремонтную бригаду?
Попутно соображая, как быть, Тара машинально схватила телефон. Первым, кому пришло в голову позвонить, был отец. Он, конечно, разозлится, узнав, где она сейчас находится, и что с ней приключилось, но, в конце концов, ему ведь не впервой, а вот помощь его Таре сейчас определённо пригодится.
Нажав клавишу автодозвона под номером «2», она уже приготовилась выслушать длинную отповедь, но гудка вызова так и не последовало. На дисплее в левом углу мигал, исчезая и снова появляясь, значок приёма сигнала. Связи не было.
Но ведь Бобби как-то звонил? Не померещилось же ей. И потом: сколько Тара себя помнила, с ней никогда не случалось подобного, как бы далеко от дома она ни отъезжала, на территории всех соседних графств сотовая связь была довольно уверенной.
Снова покинув салон авто и зачем-то захлопнув дверцу, Тара интуитивно двинулась в сторону Джорси. Как будто какие-то несколько десятков шагов могли спасти дело. И не спасли. Значок упорно продолжал мигать, а настроение ухудшаться.
- Час от часу не легче. И дёрнул меня леший поехать в этот Розвелл-Таун. Сидела бы себе дома, бодалась бы с Джинкс.
Проторчать несколько часов на безлюдной трассе ей почему-то не хотелось. А ещё: знать бы, чего ждать, а то, вдруг, никто сегодня вообще не поедет по этой дороге?..
Глава 4. Похищение.
Сидя сейчас в своём номере, Тара в ужасе перебирала в памяти всё случившееся. Как же она могла забыть такое? Неужели потрясение от этого неудавшегося разговора с Бобби было настолько сильным? И как она до города-то добралась?
Вопросов было много – и каждый следующий порождал кучу новых. Самым же неприятным было то, что она с трудом припоминала даже цель своего визита в Розвелл. Кажется, перед отъездом случился какой-то телефонный звонок. Кто-то предложил встретиться. Но где и зачем? В Розвелле? И почему в атмосфере такой секретности? Тара не помнила и не понимала.
А в довершение всего произошёл этот нелепый инцидент в лесу. В неё стреляли. Или не стреляли, но всё равно приятного мало: одна в незнакомом городе, с лёгкой формой амнезии и в полном неведении относительно того, что же вокруг происходит.
Посмотрев на часы, Тара обнаружила, что они остановились на отметке 7.43. Попробовала их завести – бесполезно. Стрелки наотрез отказывались идти, механизм молчал, словно давая понять, что время в отеле тоже подчинялось каким-то своим никому не ведомым законам.
Наверное, нервы всё-таки не справились, потому что Тару вдруг пробил неуправляемый истерический смех: когда всё плохо настолько, мозг начинает защищаться, видит всё в каком-то комическом свете.
Вдоволь насмеявшись, она решила, что не будет звонить отцу, дождётся утра, а потом – поскорее прочь отсюда, от этого странного отеля, неприятного города и неизвестности. А, может быть, утром всё будет выглядеть не так нелепо. Да, так должно быть, ведь с ней просто не может случиться ничего плохого.
Убаюкиваемая этими тёплыми мыслями, Тара даже не заметила, как уснула.
***
Свет становился нестерпимым.
Его лучи пронизывали комнату насквозь, делая предметы почти прозрачными, били в глаза, обжигали своим леденящим блеском. Таре хотелось зажмуриться, но веки совсем не слушались. Хотелось исчезнуть, провалиться в какую-нибудь недостижимую лучам бездну – но она даже пальцем пошевелить не могла.
Оцепенение длилось всего несколько секунд, но они показались Таре вечностью. Потом в одно мгновение всё прошло: онемение тела, ужас, даже свет как будто немного схлынул. Но по-прежнему хотелось выпрыгнуть из себя, унестись далеко, прочь от этой кровати, этой комнаты, туда, где больше пространства, где много воздуха и свободы.
Она так и сделала. Вернее, совершенно явственно почувствовала, как, не поднимаясь с кровати, встаёт на ноги и движется к окну, проходит сквозь стену – и вот уже бежит куда-то… Но в следующее мгновение, осознав, что галлюцинирует, сделала над собой усилие, чтобы покинуть странное видение.
Проснулась сжавшейся в воображаемый кокон. Плед сполз на пол и было холодно. Тара попыталась завернуться в него, как можно плотней – и наверное опять провалилась в сон.
Сколько это длилось, и как часто приходилось просыпаться и снова проваливаться в накатывающую дрёму, Тара не помнила. Но последнее пробуждение было самым ярким и реалистичным.
Очнулась она всё в том же лесу пробирающейся через густые еловые заросли. Сколько прошло времени, она не знала. Остановившиеся часы и телефон оказались успешно забытыми в номере, а навыками определения времени по луне она как-то не обладала.
Было тихо как в склепе, ни шума листвы, ни птичьей трели – всё вокруг будто вымерло. А может, на самом деле вымерло? И не только здесь, в лесу, но и во всём мире, а она ничего и не заметила, проспала всё самое важное? Не случайно ведь в отеле ей до сих пор никто не повстречался.
Вымерший мир манил своими незримыми чарами, вернее, куда-то вперёд звал чей-то беззвучный голос. Тара как будто знала наперёд, что за ближайшими деревьями её давно уже ждут. И подчинившись внутреннему зову, она сделала несколько шагов туда, откуда доносился голос.
Неожиданно среди деревьев появился просвет, а в нём показалась тарелка. Всё та же, увиденная ею минувшим вечером – сияющая, блестящая своей полированной поверхностью цвета металлик. Она парила в нескольких метрах над землёй, беззвучно и совсем неподвижно. А вокруг не было ни души.
На этот раз Тара совсем не удивилась. И даже не стала подыскивать увиденному какое-нибудь прозаическое, научное объяснение. Подумаешь: ну и что, что летающая тарелка. В конце концов, летающая тарелка – не какой-нибудь там динозавр. Это огромному доисторическому монстру от любопытных глаз не спрятаться, никуда не улететь. А тарелкам такое – раз плюнуть.
Впрочем, настрой был такой, что сейчас бы подошёл и динозавр. Жили ведь они когда-то на земле! Почему бы и не остаться парочке их потомков, где-нибудь в средней полосе.
В подкорке чуть затеплилось подспудное сомнение, подозрение, что мысли и реакции у неё сейчас какие-то неправильные, как будто кто-то перещёлкнул рубильник критического анализа. Но Тара тут же прогнала эти никому не нужные сейчас мысли. Тем более, что места для них сейчас совсем не было. Ведь вокруг творились настоящие чудеса.
Поверхность аппарата вдруг сделалась чуть более яркой, пошла рябыми всполохам, едва различимые неровности на поверхности разом исчезли. Это корабль завертелся вокруг своей оси. Сделал пару сотен оборотов и остановился. Потом всё повторилось.
Тара следила за происходящим не в силах оторвать взгляда. Казалось, она сейчас слилась всей своей сущностью с серым диском крутящимся диском. Чувствовалось, что пространство вокруг разрослось до бесконечности, а может быть, уменьшилась сама Тара, та её часть, что сидела где-то в голове. Собственное же тело казалось сейчас каким-то великаном-машиной, в которой притаилась и наблюдала за всем происходящим подлинная Тара.
В борту тарелки между тем открылся полуовальный люк. Потом некоторое время больше ничего не происходило. Тара тоже не двигалась. Как будто они оба – Тара и тарелка – выжидали, привыкая друг к другу. Затем проём в люке засветился мягким светом – и в нём появились очертания чьей-то фигуры. Длинный тёмный силуэт на фоне светящегося полуовала замер над его основанием, потом под ним, словно из ниоткуда, появилась такая же светящаяся дорожка-луч. Она плавно потянулась от по-прежнему беззвучно парящего в воздухе корабля туда, где стояла Тара.
Когда луч приблизился к её ногам, на какую-то секунду Тара пришла в себя, вышла из состояния оцепенения, и мгновенно осознала, что происходит. Всё это давно перестало походить на сон, картинка была такой яркой и реалистичной, что перестала казаться видением. Неужели всё, свидетелем чего она сейчас стала – всё это творится на самом деле?
Чувство небывалого досель ужаса вдруг овладело всей Тарой, пробило её тело насквозь, намертво сковав конечности. Мурашки поползли по коже, а волосы, как говорится, дыбом встали, но всё это только слова – и они не в силах порой описать реальность, которая иногда гораздо страшней и правдоподобней самой себя.
Страх и паника длились лишь доли секунд, но каждая из них растянулась для Тары до размеров Вечности. Время замедлилось настолько, что, можно было в мельчайших подробностях описать каждый миг, вкусить его и даже запомнить эти вкус, цвет и запах каждой секунды. Но потом всё снова вернулось на свои места, и Тара поймала себя на том, что с отстранённым равнодушием наблюдает за собой. За тем, как, словно повинуясь чьему-то мысленному приказу беззвучно ступает по протянувшемуся к люку тарелки светящемуся трапу. Силуэт существа на борту корабля повернулся в профиль, а затем скрылся где-то в глубине аппарата. Это было последним, что она запомнила, прежде чем провалиться в пустоту.
То, что было потом, всплывало уже какими-то обрывками полосна-полуяви. Связь между ними порой напрочь отсутствовала. Так что Таре потом с большим трудом удавалось восстановление правильной последовательности событий.
Вот она стоит посреди какой-то пустой залы, и со всех сторон на неё льётся яркий зелёный свет. Он вдруг становится белым, жёлтым – на миг угасает, а потом всё повторяется. И так несколько раз, пока Тару совсем не вырубает яркая белая вспышка.
Вот она словно летит куда-то, впереди – едва различимый силуэт существа, которое встретило её на борту корабля. А может, совсем другого. Тара даже не в состоянии понять, мужчина это или женщина, человек ли. Ясно одно: оно вполне разумно и чего-то хочет от Тары. Никакого голоса не слышно, но зато где-то в глубине её сознания время от времени отчётливо формируются странные мысли – и это не её, Тарины, мысли, в этом она могла быть совершенно уверена. С ней как будто пытаются говорить на телепатическом уровне. И Тара понимает такую «речь». Иногда эти чужие мысли путаются с её собственными, местами же их становится так много, что вычленить и понять, где чьи, она уже не может. Они сливаются в такой жуткий мыслевихрь, что Тара понимает: говорит с ней не один человек, а несколько Временами мысли-голоса даже переговариваются между собой.
Вот она лежит на чём-то твёрдом и белом, вокруг – всё те же «голоса», оформленные в расплывчатые фигуры-силуэты. Они по-прежнему переговариваются, даже о чём-то спрашивают её, она отвечает. И в тот же момент забывает, о чём «говорила».
Впрочем, обрывки мыслей и дальше продолжают кружиться в пустоте. Совершенно бессвязные, нелогичные. Иногда они всё же собираются в какую-то вполне связную речь. Иногда она что-то спрашивает у этих голосов, и ей отвечают. Но совсем не то, что Таре хотелось бы услышать.
- Придёт время, и ты узнаешь.
- Будет друг, очень скоро.
- Не верь никому, это… спасёт… тебя...
- Не то … чем кажемся.
- Очень скоро… Вернёмся…
- Не бойся…
Последняя фраза звучит многократно, на разный манер. Её повторяют разные голоса. Хором, по отдельности и вторя друг другу.
Тара каким-то внутренним зрением видит, что корабль-тарелка не парит в пространстве, а уже летит куда-то. Вокруг определённо что-то движется. Мелькают «картинки», сменяя друг друга. Иногда возвращаются те, которые она уже видела некоторое время назад.
Да и само понятие времени как-то размывается. Становится бесполезным. Тара даже не в силах определить, сколько прошло с момента, когда она поднялась на борт. Часы, дни, минуты, года? Тем более, когда происходящее начинает повторяться, зацикливаясь вдруг само на себя.
Она чувствует, как снова летит в абсолютной пустоте, и чтобы как-то справиться с отсутствием этой определённости, представляет, что движется по туннелю метро, а впереди неё мчится удаляющийся поезд.
Затем – провал, мёртвый сон и долгожданное пробуждение.
.
Глава 5. Сомнения.
- Я хочу видеть Джоанну Оппенгейм, да, мисс Оппенгейм, - сверилась Тара с визитной карточкой.
Она стояла на пороге старинного особняка в Честере, было утро и прекрасное настроение, до чего, впрочем, не было ровным счётом никакого дела старому дворецкому.
- Я ничем не торгую, - на всякий случай предупредила девушка и улыбнулась, прежде чем пояснить: - У меня к мисс Оппенгейм срочное дело, и мы с ней немного знакомы. Она читала лекции на нашем факультете, полгода назад.
Старика не прошибло ни на секунду. С недовольным видом он взирал на Тару сверху вниз, а вцепившиеся в окованную бронзой дверь костяшки пальцев говорили: шли бы вы отсюда, милая, всё равно я вас не впущу.
- Вы только потеряли своё время, мисс: Джоанна Оппенгейм никого не принимает.
- Но… я ведь проделала весь этот путь только ради встречи с ней.
- Ничем не могу помочь, - Престарелый клерк выглядел более, чем решительно, преграждая ей дорогу, - Она вообще ни с кем не встречается по четвергам. Тем более со студентами.
- Простите, но цель моего визита никак не связана с университетскими делами. Я хочу увидеть мисс Оппенгейм в частном порядке.
Привратник потянул дверь на себя, даже не дослушав.
Самообладание Тары рухнуло в бездонную пропасть, а здоровый эгоизм пришёл на выручку. Девушка схватилась за ручку двери и потянула её в свою сторону.
- Но, позвольте, сэр…
Дворецкий, видимо, не ожидал такого противодействия от худенькой юной леди. Момент решительных действий был безвозвратно упущен, чем и воспользовалась Тара. Потянув дверь чуть сильнее, она постаралась втиснуться в образовавшийся проём.
- Что… вы… себе… позволяете!
С каждым словом голос старика звучал чуточку громче. Он, видимо, пытался привлечь внимание маячившего в сотне метров от дома полицейского. Но тот или не слышал, или уклонялся от исполнения своих обязанностей, что вконец вывело старика из себя. Он тяжело задышал, раскраснелся, грудь заходила ходуном, а высвободившиеся костяшки пальцев беспорядочно зашарили по видавшей виды полосатой жилетке.
Ситуацию спасла сама хозяйка. Заинтересовавшись доносящимся снизу шумом, она уже спускалась в гостиную.
- Что там происходит, Джорж?
- Всё в порядке, мадам, - наигранно улыбнулся привратник, - Просто одна юная леди… хм… ошиблась адресом.
Дверь снова поехала в сторону Тариного лица. Реакция последовала незамедлительно, причём такая бурная, что на сей раз дворецкий не устоял на месте и выкатился по до блеска надраенному паркету на улицу. Гуляющий неподалёку полицейский наконец оживился, и дабы удовлетворить своё любопытство и попутно снять с себя груз ответственности, подрулил поближе.
- Ошиблась адресом? Ты уверен? – Джоанна Оппенгейм переводила взгляд с Тары на привратника, в момент сделавшего маленьким, сереньким и присмиревшим.
- Да, дорогая…
- Нет, дорогая… - повторила за дворецким Тара и поправилась: - То есть, мисс Оппенгейм. Меня зовут Тара Баттл, и я, собственно, приехала к вам из Таун-Джорси.
- Вы моя студентка? То-то мне ваше лицо показалось знакомым. Джордж, будешь любезен, приготовишь нам кофе?
Дворецкий, скривив гримасу, удалился восвояси. А Джоанна Оппенгейм пригласила Тару войти.
- Простите моего дядю, Тара. Джордж руководствовался самыми добрыми намерениями.
- Он бы и с лестницы меня спустил, дай ему волю. И он... Ваш родственник?
- Да. И я хочу ивзиниться за это недоразумение. Пусть вас не вводит в заблуждение его грозный вид. Старик необыкновенно добр, правда, не без странностей. Он опекает меня с самого рождения, и после смерти родителей стал единственным, кто позаботился обо мне. Но, стоит согласиться, иногда его забота приобретает невыносимый характер. Зато он так полезен в работе. Защищает меня от надоедливых репортёров. Он и вас, судя по всему, принял за журналистку.
- Да, наверное, стоит посочувствовать всем досаждающим вас журналистам, - засмеялась Тара.
- Вы сказали, что приехали с каким-то вопросом?
Тара мгновенно посерьёзнела.
- Да, так и есть. Видите ли какое дело…
О том, что её тревожит, Тара постаралась рассказать как можно доступней, но всё равно рассказ вышел каким-то путаным. В одну кучу смешалось всё: и таинственный звонок накануне случившегося, и поездка, и выпавший из памяти эпизод с летающей тарелкой, и заброшенная гостиница, и видения о пришельцах. А главное: её собственные ощущения и мысли о происходящем. Желание найти логическое объяснение всему произошедшему, и невозможность этого, и боязнь столкнуться с чем-то по-настоящему неведомым.
Джоанна слушала, не перебивая. Не задавая вопросов, не выражая услышанному какой бы то ни было оценки. Даже не мигая. Дворецкий-дядя Джордж принёс свежесваренный кофе и устроился неподалёку с газетой. Никакой заинтересованности не проявил, однако Тара заподозрила, что на самом деле Джорджу всё услышанное жутко интересно, и газета – только для отвода глаз.
- Понимаете, я знаю: вы посвятили этому вопросу большую часть своей жизни, потому и решила обратиться за помощью именно к вам, за разъяснениями, что ли… - закончила она свой рассказ.
Джоанна встала из кресла, отставила недопитый кофе в сторону и принялась расхаживать по комнате. Сцепив руки в замок и держа их перед собой, она как будто собиралась с мыслями, решая, с чего начать. И когда она наконец повернулась к Таре, в глазах была решимость.
- Здесь, скорее всего, небольшая путаница. Да, я уфолог. Но с чего вы решили, что я на самом деле допускаю существование НЛО как таковых?
- Действительно, - хмыкнул в углу дворецкий Джордж, - Какая нелепость.
Чего-чего, а такого поворота событий Тара никак не ожидала. В растерянности она переводила взгляд с Джоанны Оппенгейм на её дядю-дворецкого – и обратно. Во избежание путаницы решила всё-таки переспросить.
- Как? Разве вы не сделали себе имя только благодаря этим неопознанным объектам?
- Сделала, - кивнула мисс Оппенгейм.
- И разве вы не написали два десятка книг по проблемам уфологии?
- Написала, - кивнула Оппенгейм, - Что никоим образом не отменяет того, что я вам только что сказала.
Тара не знала, что и подумать. Но просить дальнейших разъяснений не потребовалось. Писательница, вернувшись в кресло и к своему кофе, сама всё выложила как на духу.
- Понимаете, мисс Баттл, я действительно пишу книги о пришельцах, и я на самом деле не верю в их существование. При этом, стоит отметить, я ни в чём не смошенничала. Всё, что написано в моих монографиях – правда чистейшей воды, от слова до слова. С одним маленьким исключением: в них рассмотрены вопросы истории феномена НЛО. Истинная же его природа объясняется мной в книге, над которой я сейчас как раз работаю. Это будет работа всей моей жизни. И эта книга должна сделать переворот в мировой науки об инопланетянах. Повернуть её лицом, так сказать, к реальному предмету исследований.
И всё равно Тара ничего не понимала.
- Вы говорите: история феномена НЛО, а в чём разница-то?
- Всё очень просто, - Оппенгейм наконец допила свой кофе и поставила чашку на столик, - Все эти люди, которые наблюдали пришельцев, были похищены ими или же занимаются уфологией профессионально – все они в той или иной степени неизлечимо больны. Одни подвержены маниакальной депрессии, фобиям, мании преследования. Другие – глубоко творческие натуры. Общество же всегда нуждалось в подобных мистификациях. Они полезны, делают нашу жизнь более увлекательной и интересной. Кроме того: не стоит отметать и тот факт, что куча людей просто заработало на всём этом сумасшедшие деньги.
- То есть, - перебила Тара, - Вы хотите сказать, что мы имеем дело с мировым заговором?
- Вне всякого сомнения. Может быть, никто из заговорщиков не давал себе отчёт в происходящем, в том числе и некоторые мировые светила, уважаемые люди. Да, чего греха таить, своими книгами я сама способствовала утверждению всех этих мифов… - Джоанна потупила взгляд.
Не веря своим ушам, Тара всё-таки сделала ещё одну попытку вернуть всё на место.
- Погодите, а как же документальные свидетельства, которыми вы не раз иллюстрировали свои работы?
- Подделки! – махнул рукой оживлённо слушающий их беседу Джордж.
- Понимаете, дорогая, я исследовала эти свидетельства многие годы, перелопатила кучу документов, встретилась с большим количеством свидетелей, много думала и размышляла… Я даже лично посетила все предполагаемые места высадки пришельцев, но… увы.
- Ни одной реальной зацепки, - подтвердил Джордж.
- Но ведь я сама… Своими глазами… А как быть с моим собственным опытом?
У Джоанны Оппенгейм и на это было своё объяснение.
- Вы ведь были подавлены. И в вас стреляли. И потом: эта усталость, стрессы, кого угодно выведут из равновесия. То, что вы видели – всего лишь сон, кошмарное видение. Посмотрите: ведь вы уснули и проснулись в своём номере, никто не видел вас выходящей из отеля или возвращавшейся поутру. Всё это говорит о том, что похищение вам просто-напросто приснилось.
При всей своей уверенности в обратном, Тара должна была признать, что доводы писательницы выглядят убедительно. А что, если Джоанна Оппенгейм права?
- Но ведь я помню. Это свечение, эти голоса внутри меня… Как всё это могло привидеться? И кроме той злополучной ночи был ещё один инцидент! Как же случай с пролетающей над автомобилем тарелкой? Тоже галлюцинация?
- Нет, тарелка вам не привиделось. И тому есть подтверждение. Вы ведь не единственная, кто её видел. А поскольку я занимаюсь детальным исследованием вопроса пришельцев, а вернее, мифа о пришельцах, ко мне стекаются все свидетельства. Так вот: в тот день над Розвеллом как раз проходили испытания специального подразделения военно-воздушного флота. Да вы, я думаю, сами догадались о природе этой «тарелки». Что же до детально описанного вами ощущения ужаса, оцепенения – то тут мы имеем место с ещё одним показательным феноменом: у вас случился так называемый сонный паралич.
- Что это?
- Очень распространённое явление. Многие люди хотя бы раз в жизни столкнулись с этим состоянием. Оно наступает до засыпания или же, наоборот, в момент пробуждения, и обычно сопровождается чувством ужаса, которое вы так ярко и подробно описали. Позвать на помощь или что-то сказать в этом состоянии невозможно. Что может косвенно указывать, на переход головного мозга из фазы сна в фазу бодрствования. Только и всего. И это явление всё объясняет.
- А само похищение…
- Дорогая, так не было никакого похищения! – воскликнул дворецкий.
- Именно. И тот факт, что я исследовала сей долго и кропотливо, взвесила все за и пртив, побывала на местах всех крупнейших инцидентов с НЛО, даёт мне право утверждать: не существует никаких похищений пришельцами, и сами пришельцы – всего лишь красивая сказка.
Глава 6. Серые будни.
После разговора с мисс Оппенгейм Тара чувствовала себя вконец растерянной, подавленной и разбитой. Признание похищения сном и галлюцинацией ничего не объясняло, а скорее, наоборот, только окончательно всё запутывало.
Ведь если даже допустить, что и тарелка, пришельцы и все события на борту инопланетного корабля ей привиделись, по-прежнему оставалось совершенно неясным, где она провела всё это время. И почему после возвращения домой в Таун-Джорси, выяснилось, что отсутствовала она на двое суток дольше, чем ей того показалось.
Что случилось с часами и телефоном? Почему одновременно с ними сломался автомобиль? И что означал тот выстрел в лесу?
Оставалась неясной и сама цель её поездки. Да, накануне был какой-то звонок, который, судя по всему, и повлиял на её решение посетить Розвелл. Но почему она не помнит ни самого звонившего, ни разговора с ним?
Всё это могло иметь простые, «земные» объяснения. Но легче от осознания этого не становилось. Всё происходящее связывалось в какой-то запутанный, опасный клубок. Если никаких пришельцев и похищения не было, следовало в срочном порядке обратиться к психиатру. А что до странных звонков с вызовом в Розвелл и выстрела в лесу – совпадений тут явно быть не могло. Кто-то всё очень умело подстроил. И, в таком случае, Таре определённо угрожает опасность.
Но прежде чем обратиться за помощью к отцу, нужно было отмести «космическую» версию. И тогда хотя бы одной проблемой станет меньше, размышляла она, подъезжая к дому.
У ворот был припаркован автомобиль Бобби. Увидев его, Тара внезапно почувствовала маленькое озарение. Ну, конечно же! Бобби, - ведь он звонил ей в момент, когда над ней пролетал этот «космический корабль». И, наверное, должен помнить подробности этого их разговора.
Лелеемая смутной надеждой, она бросила заведённую машину в гараже – и прямо оттуда через маленькую дверцу ведущую в пыльную мастерскую, вбежала в дом.
- Ты где была? – перехватила её в коридоре Джинкс, пялящаяся на своё отражение в зеркале, - Там тебя Бобби полдня дожидается. Родителям я соврала, что ты в своём конном клубе. А с ним я не разговариваю.
Но Таре сейчас было не до сестры. Нужно было срочно выяснить, что Бобби помнит о своём звонке. Бросив сумочку на заваленное телефонными справочниками трюмо, она прямиком отправилась в гостиную, где Бобби смотрел телевизор. Отзвуки футбольного матча Тара заслышала ещё в гараже, мгновенно оценив обстановку: Джинкс спорт был до лампочки, а родители днём редко бывали дома.
Обернувшись на её шаги, Бобби выключил звук, подскочил, в порыве броситься к ней – и тут же замялся, соображая, как себя вести дальше. Всё-таки они были в ссоре, а после Тариного возвращения пока ни разу не виделись.
- А я приехал вот… Сам даже не знаю, зачем… Не прогонишь?
- Вот ещё… Что я, ненормальная – цирк устраивать. Тем более, что ты очень вовремя приехал. Давай так: сначала кое-что скажу я, вернее, спрошу, а потом ты можешь говорить, всё что хочешь, так и быть. Только ответь.
Было видно, что начало Бобби понравилось. Он мгновенно воспрянул духом, повеселел.
- Вот как. Ты первая? Даже не представляю, что ты спросишь. Если о Сьюзен Вентфорт, то это ведь ерунда…
- Не беспокойся насчёт Сью, мне сейчас совсем не до неё и не до той дурацкой вечеринки у Генри. Лучше скажи: ты помнишь, как звонил мне на прошлой неделе, когда я была в Розвелле?
- Стоп, где ты была?
- Ну, в Розвелл-Тауне, там ещё связь потом оборвалась. В тот день, когда вы с Генри отдыхали у его друзей?
- Это было на прошлой неделе? Хм, мне казалось, что намного раньше.
- Неважно. Помнишь сам звонок, ты ещё тогда так настойчиво пытался мне объяснить, что я что-то там не так поняла?
- Тара, какой звонок, я набирал тебя тысячу раз, но ты мне так и не ответила. Даже на мои смс и сообщения в фейснете. Я уже думал, что внесла в бан-лист, если честно…
- Никуда я тебя не вносила, очень надо! Погоди: ты уверен? Не звонил и я не рассказывала тебе ни о какой летающей тарелке?
- Тарелке? Тара, это вообще ты или переодетый Макфлай?
- Может быть, про тарелку я ничего не говорила, я не уверена, если честно, была занята, но сам разговор хорошо помню. Ты звонил в первый раз – я не сняла трубку, потом ещё – где-то через пару минут. А потом случилось это, яркий свет, луч прожектора на шоссе, я вышла из машины, хотела рассмотреть – и увидела что-то двигающееся в небе, летающую тарелку, как мне тогда показалось! Я что-нибудь говорила тогда?
- Да не было никакого звонка, и разговора тоже не было. Генри меня в те дни пытался развлечь, как мог, он, наверное, и телефон мой тогда куда-то дел. Может быть, это ты с Генри разговаривала?
Тара не понимала, что происходит. Одно из двух: или Бобби её просто-напросто разыгрывает, или же на самом деле ничего не помнит. Можно было, конечно, проверить список исходящих звонков, да вот только много времени прошло, скорее всего, они давным-давно затёрлись. Тем более, что у неё внезапно возникла идея получше.
Как она забыть-то могла: фотоаппарат! Снимки можно увеличить, и даже если они очень мутные, приятель Джинкс Дейв Ричардс в два счёта их обработает – будет хоть понятно, как выглядел привидевшийся Таре объект.
Ничего не объясняя, она прямиком отправилась в свою комнату. Бобби так и остался у подножья лестницы, ведущей из гостиной на второй этаж, раздумывая над тем, подниматься ли следом. Но долго ему стоять так не пришлось. Из комнаты Тары, выходящей прямо на лестничную площадку второго этажа, послышался её резкий крик:
- Джинкс! Марш сюда, срочно!
Поскольку что такое «срочно» строптивая младшая сестра не знала, уже через минуту над перилами появилась сама разъярённая Баттл-старшая. Джинкс заглянула в гостиную почти одновременно с ней.
- Кому говорю! Где мой фотоаппарат?
- Какой ещё фотоаппарат? А, ну да, я его брала на экскурсию. Он, между прочим, общий.
- У тебя всё общее, зла на тебя не хватает. Давай его сюда.
- Зачем? У меня там фотографии.
- У меня тоже, и мне сейчас нужней. Неси сейчас же!
- Нет там у тебя никаких фотографий, я всё удалила.
Тара медленно осела по стене. Бобби бросился на подмогу, а Джинкс с мгновенно округлившимися глазами забегала по гостиной в одновременных поисках телефонной трубки, воды и фотоаппарата.
Вода привела Тару в чувство, кого угодно заставит вскочить ледяной душ из брызгалки для опрыскивания цветов. Тем более, что ни в какой обморок она падать и не думала. Просто присела от расстройства.
- Ну, ты чего, там что, такие важные фотографии были? Я ведь не знала! – ныла Джинкс.
- Уйди, - оттолкнула её Тара, - Раньше нужно было думать. Не смей больше вообще прикасаться к моим вещам. Ты хоть посмотрела, что там было, когда удаляла?
- Ну да, твой школьный выпускной, он давно весь на диске, вот я и подумала…
- А ещё?
- Что ещё?
- Что, кроме выпускного?
Джинкс задумалась.
- Ничего. Только он.
- Быть не может… - не поверила Тара, - Неужели мне и это приснилось?..
***
Слова Бобби и сестры окончательно убедили её в том, что ни тарелки, ни похищения не было. Всё только плод воображения. Конечно, можно было заподозрить в заговоре и всех знакомых, в том числе и мисс Оппенгейм, но здравый смысл подсказывал, что это уже полная паранойя. Для одной Тары Баттл было бы слишком много заговорщиков. Тем более, что кто-кто, а Джинкс и Бобби в одном общем заговоре состоять не могли, они бы убили друг друга в первый же день.
Весь оставшийся день Тара посвятила внушению себе этой мысли. А ночью опять пришли странные сны, преследовавшие её вот уже несколько дней. Фигуры, как будто целиком сотканные из света, вставали над её изголовьем, к телу тянулись руки-лучи, а пронзительные взгляды пробирали насквозь. И голоса – голоса, которые Тара запомнила очень хорошо – твердили одно и то же:
- Вернёмся.
- Не верь никому…
- Не то … чем кажемся.
- Не бойся…
Где-то на излучине пробуждения она и переставала бояться, но само возвращение в реальность, как и в тот первый раз, было жутким.
Утром, чтобы хоть как-то развеяться, Тара отправилась в общественную библиотеку Джорси. Большинство друзей пока ещё не вернулись в город, и она надеялась никого не встретить, а заодно порыться в книгах, к которым раньше и близко не подходила. Ну, как можно всерьёз принимать все эти брошюры с зелёными человечками на обложке? Даже профессору Макфлаю они показались бы засоряющей юношеский мозг макулатурой. Но теперь что-то тянула Тару туда, где в развалах среди прошлогодней периодики и списанных энциклопедий лежали целые стопки литературы по паранормальным явлениям.
Интуитивно она и оправдание себе нашла: всего лишь ещё раз убедиться в том, что воспоминания о похищении – от излишнего перенапряжения. А посредством чего это получится, не так важно. Джоанна Оппенгейм, ведь, как оказалось, тоже ни во что такое не верит, но наверняка перелопатила всю эту гору, когда начинала свои поиски.
Подходя к одному из стеллажей, Тара не увидела, как из-за угла вынырнул Мартин Макфлай. А когда заметила, было поздно: столкновение лбами оказалось очень ощутимым для обоих. Во все стороны из рук профессора посыпались одинаковые потёртые тома в серых обложках. Проводив их взглядом полным рассеянного сожаления, Макфлай протянул руку не удержавшейся на ногах студентке. И в тот же миг отдёрнул.
- В-вы?
Тара ничего ещё толком не успела сообразить, а он уже пулей летел в сторону абонемента. Книжки так и остались валяться на полу. А Тара озадаченно замерла на месте. Макфлай? Что он тут делает? И вообще: что это с ним, как будто её испугался. Конечно, от всех этих переживаний она сама не своя, но не до такой же степени, чтобы своим видом вот так людей пугать…
Не найдя поведению профессора логичного объяснения, Тара взяла в руки один из брошенных им томов. И в эту минуту раздался звонок. Порывшись в сумочке, она достала на свет телефон, и увидела, что номер не определился.
- Алло.
Тишина в ответ. Только чьё-то хриплое дыхание на том конце.
- Боб?
Лёгкий шорох в трубке – и сразу же сменившие его короткие гудки. Что за дела: просто какая-то сумасшедшая неделя. Не хватало ещё телефонного маньяка для полноты Тариного счастья. А может, это тот, кто стрелял в лесу? Вряд ли, но нужно на всякий случай пожаловаться отцу.
Глава 7. Конец и Начало.
Тара взяла несколько попавшихся под руку книжек из «паранормального» развала (серую Макфлаевскую тоже захватила, посмотреть на досуге, чем это профессор интересуется) – и записав их на себя, отправилась домой. Всё равно в библиотеке ей не дали уединиться.
Дорога шла через университетский парк и, погрузившись в свои мысли, она забыла свернуть на нужную аллею. Поняла это только завидев в нескольких шагах от себя светящиеся окна лабораторного корпуса. А в одном из них, распахнутом настежь, – о совпадение – профессора Макфлая! Он её тоже заметил. И как-то ловко перемахнув через подоконник, оказался в пяти шагах от Тары. Она даже сообразить ничего толком не успела.
- Что вы делаете!
- Тссс! – цыкнул Макфлай, крепко зажимая Тарин рот.
В попытке оказать сопротивление, девушка рухнула на клумбу под окном, потянув за собой и профессора. Запутавшись полами халата в колючих цветах, он вынужден был ослабить хватку.
- Вы в своём уме? – закричала на него Тара.
- Чего вы сопротивляетесь! Я не хочу причинять вам никакого вреда! Только тихо… - Макфлай заозирался по сторонам.
- Что тут происходит? Кого вы боитесь?
- Как вы не понимаете! ОНИ – повсюду. И после вашей поездки в Розвелл всё только усугубилось.
- Кто они? И откуда вы узнали о поездке? Это вам Бобби сказал?
Макфлай махнул рукой: мол, долго объяснять – и жестом поманил Тару внутрь лаборатории. Ничего не понимая, она подчинилась. Одно из двух: или профессор на самом деле сумасшедший – и на этот случай у неё был газовый баллончик в сумке, или эта странная встреча на самом деле обещает быть очень интересной. Помогла своему странному спутнику тем же способом оказаться снова в комнате и последовала за ним. Лазить через подоконники ей было не впервой.
Внутри всё было вверх дном. Как будто по лаборатории торнадо прошёлся. Все вещи находились явно не на своих местах, а некоторые и вовсе были разбросаны по полу. Под ногами хрустнула разбитые колба.
- Вы, наверное, думаете, что я совсем спятил? И что свою лабораторию я сам разгромил? Нет! – прочитал её первые мысли Макфлай, - Это сделали ОНИ. Они не хотят, чтобы мои исследования стали известны широкой публике, и поэтому на меня тоже ведётся скрытая охота.
Тара попыталась сконцентрировать всё своё внимание на услышанном, но всё равно ничего не понимала из того, что говорил ей профессор. Он же тем временем плотно задёрнул шторы и выключил часть ламп, оставив гореть только настенные электрические свечи.
- После своей поездки вы, наверное, тоже думаете, что вам всё приснилось?
- Д-да…- кивнула Тара..
- Видите! – обрадовался профессор, - Определённо их тактика, они всегда так поступают: сводят вас с ума, подбрасывают простые решения, сближают с нужными людьми.
Перед глазами сразу возник образ Джоанны Оппенгейм, но Тара тут же прогнала его как помеху, не дающую сейчас понять, о чём говорит ей Мартин Макфлай. А так хотелось уже хоть какой-то определённости. Пусть даже если путь к ней лежит через безумные речи её станного преподавателя.
Макфлай между тем продолжал:
- То, что вы видели, участницей чего стали помимо своей воли – случалось не раз. И вы не первая в этом городе. Но единственная, кто пока ещё помнит. И это им совсем не на руку. Да-да. Позвольте, я вам докажу, что всё увиденное в Розвелл-Тауне имело место быть…
Тара не знала, что ей делать. Бежать прочь уже давно расхотелось. Слова Макфлая в очередной раз ставили всё с ног на голову. И поэтому, не дожидаясь, пока профессор всё объяснит, просто спросила то, что считала сейчас главным:
- И что же мне, по-вашему, теперь делать? Как поступить с этими видениями и снами?
- Нужно вспомнить о первой встрече с ними. Тогда многое встанет на свои места. Вы должны были иметь подобный опыт когда-то давно, может быть, в раннем детстве.
- И как это сделать? Как вспомнить?
- Я введу вас в гипнотический транс, и под его действием воспоминания сами вернутся. Только нужно поторопиться, пока они не поняли, что происходит.
Макфлай открыл ключом дверь, ведущую в маленькую комнатку, без окон и лишней мебели. Только кресло и низенькая кушетка у стены.
- Ложитесь поудобнее, закройте глаза и сосредоточьтесь на том, что я Вам буду говорить. Это абсолютно безопасно, обычная медицинская процедура, никакой магии, - впервые за всё время Макфлай улыбнулся.
Тара послушалась. Но руку, на всякий случай, оставила в сумочке. Кто знает, что Макфлаю придёт в голову, всё-таки он немного сумасшедший.
- На счёт три вы уснёте… - коротко проинструктировал профессор, и следом, с места в карьер, тут же начал свой отсчёт: - Один, два…
Тара даже не заметила момента, когда ухнула в пустоту. Раньше она уже подвергалась гипнозу, но тогда всё было совсем по-другому. Приготовления были продолжительней, а сон наступал не сразу. Доктору Винклвоссу удавалось ввести её в транс далеко не с первой попытки. Он ещё говорил, что она малогипнабельна, то есть – с трудом поддаётся гипнозу. А тут – нате вам. Щёлк-щёлк пальчиками, и счёта «три» она уже не услышала. Зато увидела такую картину.
Играет она у себя в детской на втором этаже, там же, где сейчас находится её нынешняя комната, только обстановка немного иная. Всюду игрушки, маленькая кровать, застеленная лоскутным одеяльцем, маленький деревянный столик, такая же миниатюрная табуретка. А вокруг них – кольцевая игрушечная железная дорога. Сколько Тара себя помнила, мальчишеские игры ей всегда нравились не меньше девчачьих. Вон, даже маленькая тарзанка под потолком, а на стене – шляпа Зорро.
Тара как будто наблюдает себя со стороны – маленькую. И эта маленькая Тара чем-то необыкновенно увлечена. А за окном тихо опадают листья, один даже плавно, как при замедленной съёмке, влетает в комнату – туда, где стоит перед шлагбаумом игрушечный автобус. Планирует по комнате и приземляется на самом переезде, такой оранжевый, тёплый и светящийся, он манит Тару к себе. И Тара протягивает руку – но видит, как вместе с ней к листочку тянется чья-то бледная рука. Она как будто возникает из ниоткуда, но уже в следующее мгновение за рукой возникает и вся фигура целиком. Полупрозрачная, но живая. Ещё она светится и пугает Тару. А снаружи, за окном, в небе, светятся какие-то непонятные огоньки. Они пугают даже больше, чем эта фигура в комнате. Тара готова в ужасе закричать, но что-то крепко сковало всё тело, так сильно, что не сдвинуться с места и не вздохнуть.
Тара знает, что внизу, в гостиной, мама с папой, стоит их только позвать, и они прибегут и прогонят это ужасное существо. Но Тара не может даже пальцем пошевелить. А существо поворачивается к ней лицом – становится страшно настолько, что хочется зажмуриться, спрятаться где-то внутри самой себя, но и этого ей не удаётся. Потому что прямо на неё глядят узкие блестящие чёрные глаза-миндалинки. Словно гипнотизируют Тару.
«Ты будешь меня слушаться» - говорит глазастый, но как он это делает непонятно, потому что у него и рта-то никакого нет! – «Ты будешь теперь всегда делать то, что я прошу. Правда?.. И помни: никому… нельзя… верить. Всё не то, чем кажется… Ты ведь уже большая девочка… Умеешь читать… считать. Умеешь… считать?»
Тара кивает. У неё получается кивнуть!
«Давай считать вместе… вслух?»
Тара согласна.
«Один…»
- Один, - считает Тара.
«Два…»
- Два.
- Три! – существо вдруг становится очень похоже на профессора Макфлая. И он внимательно смотрит сейчас на Тару. Не мигая. Своими совсем не миндалевидными глазами. А вокруг всё та же комната. И мир вокруг тот же самый. И она сама, и профессор. Только вот что-то всё-таки изменилось. Но что? Она знает.
- Я вспомнила. Я вспомнила, как повстречалась с ними впервые. Это было в пять лет. Но почему тогда всё это исчезло из моей памяти?..
- Теперь вы мне верите?
Только тут Тара заметила, что профессор держит в руках странный предмет. Это какие-то металлические щипцы-пинцет, а на их тонких концах-иголках светится что-то совсем миниатюрное, крошечный шарик.
- Пока вы спали, мисс Баттл, я вынул это из под вашей кожи. Это имплантант.
- А из чего он? – Тара осторожно взяла в руки шипцы, стараясь не выронить шарик-песчинку.
- Не знаю, но определённо внеземная технология. Понятия не имею, когда это попало к тебе, в этот раз или в тот, другой, в далёком етстве, но теперь они знают, что ты лишилась их контроля и нужно как можно быстрее сворачивать удочки. Ты должна на время покинуть Джорси. Нескольких дней будет достаточно, чтобы сбить их с толку. Потом они уйдут. Всегда уходят.
- А как же вы?
- За меня не беспокойся. Я всё равно собирался уезжать и даже написал заявление о своём уходе с кафедры. Мои лекции теперь будет читать мисс Оппенгейм. Знаешь её?
Таре на миг показалось странным, что она снова слышит это имя, но поскольку остальное волновало больше, она спросила:
- Разве от них скроешься?
***
Дома, когда она в срочном порядке паковала вещи, внезапно повторилась история со звонком. На сей раз о Бобби Тара даже не подумала. Первой мыслью было, что звонит Джинкс. Но сестра невинно болтала по городскому: выглянув в коридор, Тара услышала, как из-за распахнутой двери соседней комнаты доносился знакомый девчачий голос – в то время, как в её собственной трубке было абсолютно тихо. Только прежнее хриплое дыхание – и всё.
- Знаете, не смешно! – выкрикнула Тара как можно увереннее, нажимая клавишу сброса.
И тут на неё накатила знакомая волна страха. Того самого – из сна под гипнозом Макфлая.
Они! Это ведь звонят ОНИ!
Захотелось выбежать из дома, бросив несобранные вещи – и бежать в пустоту, туда, где нет ни выстрелов в лесу, ни тарелок, ни чудовищ из сна, ни молчащих телефонных трубок. Где есть только свобода. Где Тару Баттл догнать будет совсем нереально.
Но она сделала над собой небольшое усилие и принялась размышлять вслух, взвешивая все за и против.
- Так, Баттлерша, не паниковать. Прямо сейчас ты заедешь к Бобби. Одной ведь тебе из этого не выкарабкаться. И если он согласится… А он согласится. Вот, если он согласится, вы поедете куда-нибудь как ни в чём не бывало, даже родителей этой отлучкой из дома будет не удивить. Скажем, на какой-нибудь лыжный курорт. На три дня. Нет: на неделю! А, каково?..
Ответа не последовало. Потому что никого кроме Тары не интересовала сейчас её новая опасная жизнь.
Только внизу, в комнате, находящейся прямо под Тариной, её мама, Розмари Баттл, написала в этот момент кому-то в айсикью:
«НАЧАЛОСЬ».