Была у меня бабушка, мать моей мамы. Бабушка жила в селе Гольяны, была дремуче неграмотной. Ни писать, ни читать она не умела. По крайней мере в моих воспоминаниях ни одной бумажки и карандаша я до её смерти в руках у неё не видел. Моя мать тоже грамотой не блистала, была откровенно набожной, но, как говорится, в тайниках своей души.
Скорее всего, она была бы набожной более открытой, если бы не вышла замуж за моего отца.
В те времена борьба с религией была в таком разгаре, что не только крестное знамение демонстрировать, а и рядом с церковью пройти было не желательно.
Бабушка, как мне показалось странным сегодня, бога тоже не поминала, крест и иконку прятала, не решаясь уделить им место в красном углу. А вот тётя моя была полностью современной женщиной, совершенно неожиданно для меня зело грамотной.
Д и мало того, работала сначала продавцом в магазине, а позже дослужилась до директора магазина. Когда она работала продацом в селе Гольяны, купила патефон.
Тогда это была новинка техники, заводившаяся с помощью ручки. Пластинки тогда имели одну скорость, маленькие иголки вставлялись в держатель и быстро тупились. Как я позже догадался, тётя купила этот патефон в подарок маме, то-есть, моей бабушке на день рождения.
Бабушка в торжественные моменты заводила патефон и песни раздавались в её каморке не более семи квадратных метров, веселя её и меня, шестилетнего мальчика.
Моя мама часто отвозила меня к бабушке на лето. Так что я недалеко ушёл в развитии от уровня знаний бабушки. О книгах тогда до учёбы в школе и думать было нечего.
Вот был патефон, песни Лидии Руслановой, мода на которые была повсеместной.
Помню только, что однажды пружина при заводке выпала из того штырька, песни Руслановой стихли, и бабушка дожила до своей кончины в полной тишине. Радио у неё не было, как и света.
Долгожителем не стала и тётя. В сорок один год её песня закончилась по причине вечного желания иметь любовника в виде гражданского мужа. Понятно, что ко мне в руки попал и испорченный патефон, и радиола, по тем временам - чудо техники.
Радиолу я усовершенствовал, купил магнитофонную приставку, подсоединил, и радиола превратилась в радиомагнитолу. Она долго услаждала мой слух.
Вся эта жизнь постепенно ушла в воспоминания. Я сегодня удивляюсь, насколько же СССР был сборищем нищих людей! Завидовали даже велосипеду! А те семьи, которые имели автомобиль, подвергались негласному выяснению, на какие такие шиши эта игрушка куплена!
Демонстрировать богатство было не в моде, поэтому народ пропивал великие деньги.
Купить-то всё-равно, было нечего.
Сегодня я зашёл в продуктовый магазин и поразился тому, что продавшица винного отдела с тоской смотрела на очередь из трёх человек за молоком и сметаной!
За всё время, пока я был в магазине, её покой никто не нарушил! А ведь там, на полках искрились призывно все сорта водки, коньяков, вин и чего ещё, я уже не разглядел!
А ведь в двадцатом веке водку купить было невозможно! Очереди стояли такой же длины, как на серии "Тарзана" в кинотеатры! Водка продавалась и по талонам!
Что происходит сегодня! Как меняются ценности жизни! Машины залезли в мозги мужчин и женщин. Покупаются машины, покупается бензин, запчасти, гаражи, земля,
квартиры. А за молоком и сметаной - три человека очередь. Давно ли, кажется, я стоял по три часа за хлебом, молока вообще не видел.
И вот, пожалуйста! Если я не покупаю автомобиль, бензин, землю и квартиру, то и
деньги мне нужны минимальные. Пенсии хватает, это надо же! Конечно, я путешествую, не как Басков и Киркоров, но шестьдесят программ телевидения мне преподносят на экране тридцать два дюйма в красках всю жизнь Запада, востока, севера и юга земного шара!
Водка мне не нужна, вино тоже. Там, в холодильнике, уже два года бутылка вина затерялась. Я больше пью ключевую воду. Но, вынужден признаться, ключевая вода становится качеством всё хуже. Мегаполис постепенно рушит нашу экологию. До моей смерти-то мне хватит. А как в новой жизни-то я буду дышать?
Вот что меня беспокоит.
Ижевск, 2011 год