- Ваша машина подана, сэр.
Ковальский опрокинул в себя рюмку коньяка и спокойно посмотрел в окно.
- Я просил не эту маштну.
- Вы просили черный чарджер.
- И что, по-вашему, этот мусорный ящик на нее похож?
- Прошу прощения, но другие машины заняты.
- Вот что, Джон. - режиссер близко подошел к мальчику, - Ты англичанин. Ты должен понимать, что значат слова "точно" и "безукоризненно". Найди мне то, что я просил. У тебя десять минут.
- Да,сэр. Хорошо, сэр.
- Да-да. И убирайся отсюда поскорее, - режиссер зажег сигару и повернулся к гостям, - Горе-мальчишка, честное слово...
- Он же только закончил колледж! - ответил Петер.
- Да, но должны же были его там хоть чему-нибудь научить.
- Он вежливый, аккуратный, честный... Разве нет?
- Ты прав. Но иногда он страшный разгельдяй и тупица.
- Поверьте, он один из лучших, кто мог бы быть на его месте. - отозвался Франц.
- Да.Возможно.
Прошло минут пять, и Ковальский снова взглянул в окно:
- Вот. Теперь то, что надо. Достойная коробочка для таких актеров, как вы. Пойдем!
Все трое встали.
- Знаете что, - говорил режиссер, спускаясь полестнице, - А не поставить ли нам следующим номером что-нибудь американское?
- Почему вы спрашиваете об этом нас? - спросил Франц.
- Ну Вам же играть главные роли, не мне... Я только ругаться буду.
- Отличный ответ, - усмехнулся Петер, - Я редко бываю против чего-то нового.
- А ты, Франц?
- По-моему, это неплохая мысль... Но что вы предполагаете поставить?
- Я думаю, драму...
- Постойте. А как же русский авангард? Вы обещали! - Петер хитро посмотрел на Ковальского.
- А... Да, точно... Ну, хорошо!
Компания подошла к дверям машины.
- Ну, садитесь. Я чуть позже приеду. К сожалению, мою встречу совершенно невозможно перенести...
- Ждем Вас ко второму акту, - ответил Франц, улыбнувшись.
- Хорошо. Удачи. И тебе удачи, Уленшпигель. - режиссер весело улыбнулся. В этот раз коньяк оказался хорошим.
- Всего доброго!
Окно машины закрылось и блеск фар в сумерках унесся вдаль, прямо по улице. Через мгновение его уже не было видно.
Ковальский затушил сигару и с отвращением бросил ее в урну, затем перешел дорогу, залез в первый попавшийся трамвай и уехал куда-то на север.
Шел скользкий моросящий дождь, на лобовом стекле метрично поскрипывали дворники, собирая мелкие блестящие капли в грязные ручейки и отшвыривыя их вниз.
На заднем сидении было довольно темно, Петер держал друга за руку и, положив голову ему на плечо, грустно смотрел в окно.
Вскоре показался главный вход театра, возле него собралась огромная и весьма шумная толпа. Машина равнодушно проехала мимо нее на задний двор, здесь было значительно тише и спокойней. Небольшая лампочка тускло освещала лесенку перед подъездом.
- Приехали. Всего доброго, - сказал шофер и открыл дверь.
- Спасибо.
Актеры вышли, все так же держась за руки и скрылись за дверью подъезда.
В гримерной было душно и жарко. Войдя в маленькую комнату и снова увидев себя в платье, Петер улыбнулся. Маленькая женщина оглянулась на него.
- Добрый вечер, Хлоя.
- Петер? - удивленно спросила она, - Ты... будешь... играть Джульетту?
- Да, а ты не знала?
- Боже мой! Нет! Что с тобой? У тебя болит голова?
- Да. Открой, пожалуйста окно, - ответил Петер и сел в кресло перед зеркалом.
Девушка повернула ручку и холодный ветер пронесся по комнате.
- Так лучше?
- Намного.
- Хорошо, - Хлоя взяла кисточку,
- Никогда не думала, что мне придется перекрашивать мужчину в Джульетту.
- А придется!
Прошло полчаса.
- Я закончила, - сказала Хлоя, и закрыла коробку с гримом.
Петер взглянул в зеркало.
- О, Боже... Это я? - он улыбнулся.
- Да. Ты.
- Спасибо большое!
- Да не за что. Иди скорее.
Петер вышел из комнаты, остановился у дверей, облокотился на стену и закрыл глаза. Страшно болело сердце. Вскоре подошел Франц.
- Петер?.. - осторожно спросил он, - С тобой все хорошо?
- Да... Да...- Петер открыл глаза и улыбнулся.
- Точно?
- Да... - актер вздохнул, - А у тебя чудный костюм!
- Да уж! Но у тебя оригинальнее, девочка моя!
Прозвенел третий звонок.