Меня нельзя расколоть -
Как камень.
Только согнуть -
Как железо. /от автора/
Она вела машину уверенно и плавно. Не без удовольствия нажимая на газ, на тех участках дороги, которые позволяли зверю разогнаться. Привычный пейзаж южной Германии из вечно зеленых полей и автобанов, навевал детством. Поездками на выходные в Дисней Лэнд или Вену. Где в конце дня обязательно будет ресторан и мороженое.
Детство.... Она повернула голову к пассажирскому сиденью и нежно улыбнулась. Рядом, в детском кресле, сладко съехав на бочок, спала ее Малышка. Такие маленькие ручки.... не крепко прижимали к себе любимого друга собаку. Ножки в ботиночках со шнурочками, словно для куклы. Спокойствие и безмятежность.
Ей хотелось к ней наклониться и поцеловать, но ремень безопасности упрямо напоминал: не следует этого делать, особенно на скорости 120км\ч. Потому, лишь и прошептала: "Спасибо тебе".
Она подумала: Наверно, относится к той редкой категории матерей, в которой Благодарность к ребенку, сильнее, чем все остальные чувства. Нет, не за то призрачное и эфемерное "она есть у меня", а за то, какая молодец, какой отважный герой и как умеет поддержать.
Кривая улыбка исказила ее лицо...от того, как много им вдвоем пришлось уже преодолеть... и тогда... едва хватило сил пережить.
Это было утро, просто еще одно утро холодного города, не спешащего радовать теплом и солнцем. Это было последнее утро, которое она помнит. Потом, не будет ничего. Два года онемения и пустоты. Только плотно сжатые губы, трясущиеся руки, собирающие в чемодан вещи и настойчивая мысль в голове, сжигающая остатки нервов: Уйти, Уйти, Уйти, Скорее Уйти. Один чемодан, полный вещей, для ребенка, который только собирался появится. То, что должна взять с собой в роддом.
Она будет медленно бродить по городу, придерживая живот рукой и монотонно шептать: "Только не сейчас, потерпи, только не сейчас". В тот момент, она еще не знала, что лишилась всего, что заработала, дела в которое верила и даже дома, в котором была детская комната. В ушах звенели слова, гадкие слова, выворачивающие душу, подлость, низость и необъяснимость которых убивали. Она не знала, как можно было такое сказать, почему и зачем, лишь знала: "Быть с таким человеком - нельзя, ни минутой дольше".
К вечеру, окончательно вымотавшись, решила пару дней пожить в гостинице, дать ему время покинуть ее дом. Так как было понятно: "Ничего более между ними не существует". Ей казалось совершенно естественным, что человек уйдет "положив все ключи на стол", раз не хочет видеть ни ее, ни ребенка. Ни одна мысль не заподозрила другого развития событий. Ничто в ней не насторожилось. Она некоим образом не попыталась себя обезопасить или защитить. Но это все-таки ее настигло - безумие предательства с безмерной подлостью. В гостинице, подав документы и кредитку ей сообщили: "Девушка, на вашей карточке не достаточно средств". Нет, она поняла не сразу, автоматически подав другую. И лишь на третий раз до нее медленно, стеной цунами, стало очевидно в каком положении оказалась. Картинка отрезвляла: "Зачем он это сказал"... И даже в квартиру свою не сможет вернуться. Он знал, он прост знал: после таких слов, она уйдет, а он - больше не впустит. Точно высчитал время. После такого, у нее должны начаться роды... Даже в этом, как убийственно безоговорочно вынес приговор: "Все мое". Так как нельзя просто так вышвырнуть ребенка из квартиры, даже если он и не прописан.
В бешеном ритме врезались в душу одна мысль за другой, повернув все события вспять. То, как нежно и ласково говорил ей: "Хочу что бы у нас был ребенок". Как с огромным букетом лилий стоял перед ней на коленях и говорил, как же рад, что у них будет Малышка и разумно искать другое жилье. Теперь у них семья и ей нужно продать свою квартиру в центре, выбрать место поближе к природе и простору. Потом, долгими вечерами, как врач, будет рассказывать ей о всех тяготах материнства. Она больше не сможет управлять своей фирмой, а у него есть мечта делать светильники и продавать их. Но он не знает как это сделать и пока есть время, пусть продаст свое дело, откроют новое, которым будет заниматься он сам, ей лишь нужно его научить. Он долго и упорно станет ее убеждать, как опасно водить самой машину. Что сейчас очень много потребуется для ребенка, да и для ремонта в новой квартире и две машины совершенно не к чему.
Он будет день от дня предлагать им пожениться, а она - отказываться. Он знал, сколь сильна ее неприязнь к замужеству и штампам (после первого развода).
Почему она на все соглашалась? Потому что ее Люблю - было иного рода. После первого развода в ней поселилось стойкое убеждение: Счастье возможно только когда Любишь человека Безусловно. Когда он твой Единственный. Поэтому... ни с кем не встречалась, ни кому не давала напрасных надежд и себя не обманывала. Просто жила и знала, нужно делать все, чтобы когда Он появится, ему было место в ее жизни.
Поэтому... с появлением Его, была готова Отдавать Счастье. Она считала правильным - Делать Все Вместе, не делить на твое и мое. Желала Доверять. Его слова считала разумными и правильными, полными заботы о ней, о ребенке, об их благополучии. Так и должно быть, когда люди Вместе.
Поэтому, сейчас, перебирая наличные в кошельке, ее начинало выворачивать наизнанку. Все что некогда принадлежало ей - оформлено на него, а она - никто. Ей было стыдно и противно обращаться кому-то за помощью, потому как даже себе не могла признаться в том, как сильно ошиблась в этом человеке. И как теперь слащаво звучали не только ее слова: "Я нашла того самого, Единственного", но с каким упорством провозглашала: "Только так можно обрести счастье" - отметая всякие попытки с кем-то встречаться. Она знала: помочь - не помогут, а злорадствовать - всегда пожалуйста. Ее мутило от одной только мысли о том, как это будут обсуждать и ее имя станет нарицательным, провозглашая "наивность" и "глупость". Нет. Ни за что.
И так, сидя на кровати затхлого номера, по часовой стрелке поглаживая живот, тонкими ручейками текли слезы. Она просила только об одном: "Подожди, только не сейчас".
И был следующий день. Встречи. Переговоры. И работа по двадцать часов. На удивленные взгляды, как это она с таким огромным животом и на таком большом сроке умудряется работать, улыбаясь отвечала: "Я прекрасно себя чувствуя и моя Малышка не любит сидеть дома". И это была единственная правда. Ни единого дня беременность не приносила ей неудобств или дискомфорта. Ни токсикоза, ни отеков, ни усталости. Поэтому, первым делом, как просыпалась, начинала гладить живот, приговаривая: "Ты моя умница. Я тебе так благодарна". Ей казалось, ее Доченька сама знает, как им нужно постараться и продержаться, до того, как сделка будет завершена.
То, что сегодня родит ей стало понятно сразу, как только проснулась. Ноги не сильно, но отекли. Через пару часов - отошли воды, схватки - не появлялись. Она была совершенно спокойна когда вызывала скорую. Очень милая дама подробно ее обо всем расспросила, попросила книжечку беременной и тут на ее лице застыло удивление: "У вас нет последних анализов". "Как это, нет?" - не поняла она. "Я была в поликлинике ровно два дня назад и мой врач сказал, все анализы пришли хорошие". "Девушка, простите, но у вас этого не записано. Кроме того, это не единственная проблема. Два роддома планово закрыли на проветривание, но еще три на карантин. Так что мест - нет. Вас не положат даже в коридоре стерильного отделения. Вам придется рожать вместе... как бы помягче, с женщинами которые откуда только не пришли..." Она знала, в городе, с населением в семь, миллионов... эти женщины, не пишут на форумах о том, как они рожали и не выбирают роддома. И приблизительно знала, сколько будет стоить рожать платно. "Платно, будет стоить две тысячи евро. Но вам все-равно не дадут отдельную послеродовую палату" - сказала врач. И вот тут, у нее подкосились ноги. За ту работу, что сделала, ей так и не заплатили. Прошла неделя и вера в то, что она их все-таки получит, угасла. Больше - рассчитывать было не на что и не на кого. Ее охватил ужас и отчаянье.
Дорога до роддома казалась дорогой в ад. Она не понимала. Ничего не понимала. В приемной, кое-как переодевшись, никак не могла связать звуки в слова. Принимающая сестра оказалась на удивление терпеливой и чуткой, пыталась ее приободрить, мол, все волнуются. Но это было не волнение, а отчаянье, которое невозможно было передать словами. Когда в ее руке зазвонил телефон, она не сразу поняла. И лишь когда он умолк, инертно посмотрела на него. Мышечная память, автоматически нажала на кнопку "перезвонить", до того, как успела мелькнуть хотя бы одна мысль.
На том конце, очень вежливо поинтересовались о ее здоровье и не дождавшись ответа, сообщили, что завтра деньги будут переведены. Извинялись за задержку. Благодарили за работу. Ее сознание всплыло не сразу. Она лишь попросила сестру подождать минуточку и сидела смотря в одну точку, пока до нее доходил смысл сказанного. Но стоило ему дойти, как тут же повернулась к сестре и спросила: "Я буду рожать платно. Мой "муж" завтра утром деньги подвезет. Это возможно?" Та улыбнулась очень приятно и нежно: "Конечно, милочка, я же вижу - вы одна. А ваш муж, видимо, не близко".
Роды окажутся мучительными и продолжительными. Возле нее будет кружить целя бригада врачей, сначала, пытаясь вызвать схватки и заканчивая слабой родовой деятельностью. Как только начнутся схватки ей будет казаться - умрет от этой боли, в глазах так помутнело, что не могла рассмотреть чисел на огромных часах, пытаясь считать интервал между схватками.
Первые слова, которые скажет, как только Малышка родится: "Покажите мне лицо". Она так боялась ее потом не узнать (думала, унесут от нее), что это была единственная мысль, которая заняла всю ее. "Черепашка" - крошку положили ей на грудь.
Kiev`o8.1i