Служба в армии регламентирована уставом.
В мирное время у военнослужащих три задачи. Основная – учёба на технике, строевая и политическая подготовка. Другая – охрана территории части и объекта. И конечно, наряды на работу. Работа на кухне самая неприятная, но зато позволяет сидеть в тепле зимой и дополнительно наесться. Летом в сельской местности приходится работать в подсобном хозяйстве части, на стройке. В части всегда что-то строится. А ещё местный совхоз приглашал нас убирать урожай фруктов в совхозных садах. Почти половину собранного нам отдавали в оплату за работу. Всю осень мы ели яблоки, груши, виноград, сливы, черешню. Можно сказать, были «санаторные условия».
Когда я не был на дежурстве на технике, меня редко отправляли в «наряды на работы» или в караул, а используя мои способности в наглядной агитации, давали различные задания. И я писал плакаты, рисовал, фотографировал, делал стенгазеты, стенды и т.д.
Но когда приходили праздники, а к ним я завершал очередную свою работу меня, как правило, отправляли в «наряд на службу». И это была караульная служба на КПП части или на территории станции.
Седьмое ноября 1970-го года День Великой Октябрьской Революции! Вечером в части устраиваются танцы. Обязательно оповещаются местные девушки. Приходят и дочери офицеров.
А я опять в карауле….
Осень, ночь, полная луна. Зелень уже вся засохла.
Надо сказать, что зимой ещё и не пахло. Было холодно, мы ходили в шинелях, но морозов ещё не было. В ту ночь дул ветер иногда с сильными порывами, но было сухо. Однако, спустя пол часа луну закрыли тучи и начал сыпаться мелкий дождичек. Я побрёл на вышку под крышу. Тут поднялся сильный ветер, дождь усилился. И пока я поднялся на вышку, он уже во всю поливал. Через некоторое время я увидел, как к воротам пропускного пункта, до которого от меня было менее километра, подъехала машина, и я понял, что приехал проверяющий офицер.
Спустя минут десять, проверяющий с разводящим сержантом вышли в направлении моего поста. Зазвонил телефон. Меня предупредили, а это было запрещено, что идёт проверяющий. Значит, я должен выйти на границу поста, чтобы встретить проверяющего. Я спустился с вышки. Поверх шинели была накинута плащ палатка, но дождь с ветром разыгрались. Пока я шёл к границе поста, я ещё видел фонарь разводящего, но потом пелена дождя скрыла всё.
Чернота поглотила окружающий мир! Какой там проверяющий? Я не видел вытянутой руки! Такого ливня я ещё не видел за свою жизнь, но вернуться на вышку под крышу я уже не мог. Я должен был встретить проверяющего. Ливень бил в землю с такой силой, что брызги отлетали от земли и летели под шинель, я быстро промок аж до пояса. Плащ помогал только сверху, но и этот брезент скоро протёк на швах рукавов и пропитал рукава шинели. Дождь то притихал, то разливался с новой силой.
Я простоял так минут двадцать или больше, не видя ничего впереди, откуда давно должен бы показаться фонарь проверяющего офицера.
Наконец дождь начал стихать, и мир проступил сквозь тьму. Стало видно здание охраны, освещённое фонарями. На дорожке к посту никого не было.
Я вернулся на пост и позвонил дежурному на КПП.
- Где проверяющий?
- Да он сразу же вернулся, как начался дождь. Я звонил тебе, но ты не отвечал.
- Да я же ждал его на границе поста!
- Ты выходи. Сейчас будет развод караула…
Я пришёл в караулку насквозь мокрый. По регламенту я должен был ещё два часа продежурить за столиком КПП. Но видя моё состояние, Женька Бушев отправил меня спать, сказав, что отдежурит за меня. Мою одежду развесили сушиться, и к утру гимнастёрка и галифе почти высохли.
Смена караула прибыла в восемь. А в части я кинул шинель и остальную одежду на бойлер, там все сушили. К обеду высушил и я.